царствования виднее вся та ложь, кот[орая] совершается, и больно и страшно видеть ее. Впрочем, манифест исключительно неприличен: «Россия сильна беспредельной преданностью к нам». — Нынче утром приехала Надя Иванова5 из Тулы. Маша звала ее, и привезли письма, и твое,6 Соня, к Тане. Спасибо, что пишешь, пиши почаще. — Хохлов пробыл здесь день. Я уговорил его ехать назад к отцу и взять от меня 3 р. на дорогу. Это стоило мне большого нравственного усилия. Вообще все разговоры с ним. Он решительно душевно-болен и очень жалок. Он, очевидно, хотел видеть Таню. Всё время он сидел внизу в библиотеке и Т[аню] не видел, но перед отъездом, вечером, он вошел наверх без меня, и, когда Маша вышла, Таня сказала ему: получили вы мои письма? Он: — нет. — Ну, так вы слышали, что говорила вам Маша; всё, что она говорила, — правда. Надеюсь, что вы берете назад свои слова? Это сказала Таня. Он — приходится. Он был очень сконфужен, но, по крайней мере, в этом отношении успокоился. Я всячески убеждал его поселиться у отца и там, отдохнув от той аскетической жизни, к[оторую] он ведет, — он в лаптях, во вшах, — избрать себе какое-нибудь дело, а, главное, сделать так, чтобы люди не боялись его, как теперь, а любили бы его, постараться быть полезным и приятным людям.—
Он слушается меня, когда я говорю ему, но потом опять — забывает. У него нет воли, — инициативы никакой.
Я эти дни писал одно письмо в английск[ие] газеты о том, что христианство не имеет целью разрушать существ[ующий] порядок и заменять его другим, а только спасение людей,7 и письмо баронессе Розен о том, нужно ли приводить в ясное сознание и выражать словами свои религиозные убеждения или не нужно.8 Оба кончил. Свое же изложение веры отложу пока. Всё хочется начать сначала и иначе. Писем никак[их] дня три не получали, вероятно, читают. Я очень хорошо себя чувствую физически и нравственно. Девочки, мне кажется, тоже. Тебя, Соня, как и всё это последнее время, очень люблю. Пишу это письмо к тебе и к Леве вместе. Целую Леву и надеюсь скоро увидать.
На конверте: Москва. Хамовнический переулок, дом № 15. Софье Андреевне Толстой.
1 У Т. Л. Толстой в Овсянникове была земля и усадьба.
2 Кучер Михаил Филиппович Егоров.
3 «Семья Поланецких» — роман Генриха Сенкевича.
4 20 октября умер Александр III. Присяга приносилась вступившему на престол Николаю II.
5 Надежда Павловна Иванова.
6 С почт. шт. «Москва. 23. X и 24. X», архив T. Л. Сухотиной.
7 В ответ на письмо Фойстера (Chas. N. Fayster) из Лондона от 9 сентября н. с.
8 Бар. Анна Германовна Розен.
625.
1894 г. Октября 31. Я. П.
Наших никого дома нет, и не знаю, писали ли они к тебе, поэт[ому] пишу.
Вчера приехал Миша Стах[ович], к[оторый] провожал от Орла тело Госуд[аря].1 Он теперь у нас, и пошел с Т[аней] в мастерскую, Маша пошла с Над[ей] Ив[ановой] к Комарову.2 У него больные, а я еду на Козловку. Вчера получили твое письмо.3 Я ничего никуда не пишу4 и весь поглощен своей работой. М[арья] А[лександровна] вчера приезжала к нам на санях. Нынче туман, и согнал весь снег. I hope,5 что твоя головн[ая] боль прошла и что Андр[юша] поправился. Леве я вчера писал.6
На обороте: Москва. Хамовники, 15. Софье Андреевне Толстой.
1 Александр III умер в Ливадии, в Крыму.
2 Сведений не имеется.
3 От 27 октября.
4 С. А. Толстая боялась газетных выступлений Толстого в связи со смертью Александра III.
5 [Надеюсь,]
6 См. т. 67.
626.
1894 г. Ноября 1. Я. П.
Таня написала мало Саше и Ване, так я припишу им. Саше припишу то, что письмо ее длинное очень мне понравилось, и я бы желал написать ей такое же, да не съумею.
Миша Стах[ович] был очень удивлен вышкой в саду,1 он думал, что это катанье с гор. Аннушка всё время била Верку; так что у нее нет принципов; она и прежде била и теперь бьет. Маша ей говорит: за что ты ее бьешь, а она говорит: я не за то бью, что она того стоит, а самой станет скучно, и прибьешь. Это я шучу. Она не часто и не больно била. Мальчики деревенские катались по пруду и учитель с ними, а теперь пруд растаял, и катаются одни утки без коньков.
Ване. Я поймал 3-х крыс внизу, и одна защемила себе хвост, и хвост толще твоего пальца. И Маша с Надей Ивановой носили выпускать ее. И так боялись, что влезли на скамейку у Кузминского дома и там выпустили, а сами визжали. А я выпускал своих на прешпекте, и они прыгали так, что на аршин, и забивались под дерево. Мар[ья] Алекс[андровна] тоже выпускала крыс на Кавказе, и там Немец ей сказал, что эти крысы, как только их выпустят, прежде Мар[ьи] Алекс[андровны] дома будут. Но это неправда, я смотрел по следу, они в саду остались. А вчера Таня сказала, чтобы привезли барана из Овсянникова, п[отому] ч[то] все люди хотели мяса, и Стаховичу, и Наде Ив[ановой], и привезли барана и убили его.
Вот это принципы. А еще я очень рад, что у вас все поправляются, и мамà не так беспокоится, и Лева не хуже, А еще у Стаховича такие духи, что весь дом пахнет. А еще то, что я буду очень рад увидать всех вас, а пока целую вас всех и больших, и маленьких.
Мише. Вятчик выздоровел. Андрюше. Ему надо променяться лошадьми с приказчиком и взять себе Тар[пана]. Он лучше всех лошадей.
Мамá. Дрова всё возят из леса, буреломник, и будет много. Сушилку я смотрел, и мне понравилось.
Приписка Толстого к коллективному письму T. Л. Толстой, М. А. Стаховича и Н. П. Ивановой.
1 Беседка на высоких столбах в нижней части парка, открывающая вид на дорогу к Ясной Поляне.
* 627.
1894 г. Ноября 3. Я. П.
Я хотел везти это письмо сам на Козловку, чтобы поскорее получить успокоительные известия,1 но раздумал. Буду ждать и надеяться, что всё уладится. Дай Бог.
Л. Т.
Приписка к письму Т. Л. Толстой.
1 По поводу письма С. А. Толстой от 1 ноября о столкновениях с сыном Андреем.
628.
1894 г. Ноября 5. Я. П.
У нас Сережа. Передал нам план поездки Маши с Лизой.1 Мне кажется, что это хорошо. Получил вчера твое успокоительное письмо,2 да и Сер[ежа] передал, что у вас всё теперь благополучно. Таня ездила в Тулу нынче, но не кончила своего дела. Завтра поедет и кончит. В понедельник же думаем все ехать.
Если вы найдете, что Маше нужно ехать прежде, то телеграфируй.
Очень радуюсь увидеть всех вас.
Л. Т.
По этому письму, пожалуйста, немедля пошли полное собрание Проф[ессору] Данилевскому,3 знакомый мне и очень симпатичный.
Текст Толстого на обратной стороне обращения В. Данилевского от Харьковского общества распространения в народе грамотности.
1 Елизавета Адамовна Олсуфьева. Повидимому, предполагалась поездка М. Л. Толстой с Е. А. Олсуфьевой за границу.
2 От 2 ноября.
3 Василий Яковлевич Данилевский (1852—1939) — физиолог, профессор Харьковского университета. В письме, с почт. шт. 25 января, Марья Львовна сообщала С. А. Толстой: «В вагоне с нами ехал Данилевский».
1895
629.
1895 г. Января 2 или 3. Никольское-Обольяново.
Вот уже мы вторые сутки здесь, милой друг Соня. Доехали мы так хорошо, что жалко было приехать. Здесь были Ад[ама] Ва[сильевича]1 именины и были гости: Олсуфьевы Васильевны,2 Левицкий,3 Маклаков дядя,4 Апраксины5 и учителя,6 священник 7 и оба сына. Нас приняли очень радостно. Ан[на] Мих[айловна] лежит от расстройства желудка, но бодра и разговорчива и очень сокрушается о том, что Митя не разделяет ее убеждений и предпочитает Алекс[андра] III Александру II. — Я нынче чувствовал себя вялым и ничего не работал, только читал, разговаривал и походил. Таня что-то, здесь мне показалось, очень худа. Мож[ет] быть, это от контраста с Лизой.8 Теперь 12-й час, они еще сидят, а я ушел наверх, куда меня перевели. То я был внизу, и там было холодно. Готовят нам точно также, как дома, и овсянка есть. — Что делается у вас? Пиши нам. Что Лева? продолжает ли быть более бодрым, каким он мне казался предпоследние дни? Ты и все остальные? Маше я хочу написать, чтобы она не худела также, как Таня, и была такая же, как была последнее время. — Мне очень хочется здесь написать нечто, давно задуманное,9 но видно это не в нашей власти, и нынче я был дальше от возможности писанья, чем когда нибудь. Если будут письма интересные и важные, или и газеты, и книги, то пересылайте сюда.
Прощай пока, целую всех вас.
Л. Т.
1 Гр. Адам Васильевич Олсуфьев (1833—1901) — хозяин имения.
2 Так в семье Толстых называли Олсуфьевых не-графов в отличие от графов Олсуфьевых. Речь идет о дочерях Василия Александровича Олсуфьева.
3 Рафаил Сергеевич Левицкий, художник.
4 Брат окулиста — Сергей Николаевич Маклаков.
5 Виктор Владимирович Апраксин — бывший орловский губернский предводитель дворянства; был женат на Александре Михайловне Пашковой.
6 Учителя школы, организованной Олсуфьевыми: Ефрем Андреевич Березкин и Егор Егорович Корольков.
7 Руф Александрович Веселовский.
8 Елизавета Адамовна Олсуфьева (1857—1898).
9 Быть может, речь идет о замысле автобиографической драмы «И свет ко тьме светит».
* 630.
1895 г. Января 7. Никольское-Обольяново.
Лошади поданы, 10-й час утра. Спешу написать тебе хоть неск[олько] слов. Мы благополучн[ы]. Таня худа. О тебе очень сожалел. Надеюсь, что теперь прошла твоя тревога. Ответа на телегр[амму]1 еще не получили. Вчера была суета — ёлка. Но вообще тихо, ровно. Я немножко писал свой рассказ2 и неконченный прочел им, а теперь опять взялся за свой Катихизис.3 Целую тебя, Леву, Машу, Анд[рюшу], Мишу, Сашу и верно уж здорового Ваню, я думаю про него.
На конверте: Москва. Хамовники, 15. Графине Софье Андревне Толстой.
Письмо не окончено; по почте оно не шло.
1 Телеграмма эта неизвестна.
3 «Христианское учение». См. т. 31.
631.
1895 г. Января 8 или 9. Никольское-Обольяново.
Я просил Таню написать вам с М[ихаилом] Ад[амовичем], но и самому хочется, хотя особенного писать нечего. Здесь много гостей соседей, кот[орых] видишь только за repas,1 а наверху сидишь в одиночестве и утром, и вечером. Погода превосходная три дня, и я много хожу. Нынче ходил за 6 верст к Левицким с Нерадовским,2 хотел и назад итти, но за нами прислали сани. Таня перестала быть так худа, и спит хорошо, я совершенно здоров, но пишется мало. Здесь две Майндорф3 — девицы, одна, кот[орая] нравилась тебе, Лева, слабая, малокровная, и другая, старшая, добродушная и простая. Читал твою Paix du coeur4 и мне не понравилось,