ты вызвала меня, как скоро тебе это нравственно будет нужно. Я приеду с радостью. И только при этом условии могу здесь жить спокойно. Целую тебя нежно и просто.
Л. Т.
На конверте: Москва. Хамовники. Графине С. А. Толстой. Свой дом.
675.
1897 г. Февраля 17. Никольское-Обольяново.
Письмо мое вчера уехало. Посылаю то, что думал, и, главное, чувствовал. Нынче — вторник — встал вялым, — не бодрым, но здоровы[м] и надеюсь работать. Вообще как бы вернулся к моему состоянию, в к[отором] был до Петерб[урга]. — Ради Бога, не вини себя ни в чем, п[отому] ч[то] я и не думаю винить тебя, а только себя виню и очень в отношении тебя. Ну, так прощай пока, целую тебя очень и прошу, главное, беречь себя, не мучать себя коректурами и выписать меня, если тебе не хорошо. — Напиши поподробнее о детях, я ничего не знаю, кроме вчерашних старых открытых писем. Ну вот.
Л. Т.
Хочется еще писать тебе, после того, как ты поговорила в телефон. Грустно, грустно, ужасно грустно. Хочется плакать. Вероятно тут большая доля физич[еской] слабости, но всё таки грустно, и ничего не хочется и не можется делать. Но не думай, чтобы ты была чем-нибудь причиной. Я потому и пишу тебе, что в этом чувстве нет ли малейшей доли упрека или осуждения тебя, да и не за что. Напротив, многое в тебе — твое отношение к Чертк[ову] и Бир[юкову] — радует меня. Я пишу, что логикой нельзя действовать на тебя, да и вообще на женщин, и логика раздражает вас, как какое то незаконное насилие. Но несправедливо сказать, что нельзя общаться с вами логикой, надо сказать: одной логикой, или на ней основывая свои требования к вам. Нельзя ставить логику впереди чувства, надо, напротив, впереди ставить чувство. Впрочем ничего не знаю, знаю, что мне больно, что тебе сделал больно, и хотел бы, чтобы этого не было, и мне кроме физ[ических] причин или вместе с физ[ическими] причинами от этого очень грустно. Это у меня пройдет. А если у тебя будет, — напиши, милая, и мне будет большая радость чувствовать, что я тебе нужен. Ну и всё. Зовут обедать.
Л. Т.
На конверте: Москва. Хамовники. Графине С. А. Толстой. Свой дом.
Письмо писано в два присеста. Датируется на основании почтового штемпеля: «Москва 18 февраля 1897 г.». Дате 17 февраля противоречит фраза письма: «Нынче —вторник», так как вторник падал на 18-е число; однако считаем слова Толстого ошибкой на основании следующих обстоятельств: 1) в письме значится: «Зовут обедать», следовательно, письмо могло попасть на станцию Подсолнечная лишь к вечеру и не могло быть проштемпелевано в Москве в тот же день; 2) С. А. Толстая отвечала на это письмо 18 февраля, что невозможно при датировке письма Толстого 18-м числом.
676.
1897 г. Февраля 21. Николъское-Оболъяново.
Сейчас, говорят, есть случай послать письмо. Пишу несколько слов, хотя Таня тоже написала.1 Что ты? Как здоровье? Как духом? спокойна ли, добра? Будь пожалуйста и то, и другое. Не мучай себя работой. Верь нам, близким, когда мы говорим тебе: перестань работать, передай работу другим, — найми. Главное не мучай себя. Важнее ничего нет жизни той, к[оторой] сейчас живем, и портить и грех, и глупо. — Что Сережа? что Маша? Миша? Саша? Вера? Хочется мне послать тебе письмо Маши2 ко мне о своих отношениях к тебе. Если пошлю, не показывай ей и не говори. Послать же мне хочется п[отому], ч[то] ты из него увидишь, какая она хорошая. Здесь полон, битком набит дом,3 но для меня полное одиночество и спокойствие. Нынче прекрасная погода, и я под предлогом взять от портнихи платье для Над. Мих.,4 куда посылали человека, поехал один на санках за 10 верст. Было очень хорошо. Я — духом совершенно спокоен и хорош, но желудок плох, — запор и изжога; с завтрашнего дня начинаю по твоему совету пить эмс. Прощай, мой милый друг; дай Бог, чтобы тебе также хорошо и спокойно было на душе, как и мне. Знать, что мне хорошо, тебе поможет быть покойнее. Целую тебя и детей.
Л. Т.
На конверте: Москва. Хамовники. Графине С. А. Толстой. Свой дом.
1 В ACT хранится письмо T. Л. Толстой от 21 февраля.
2 Имеется в виду письмо к отцу М. Л. Толстой с московским штемпелем 17 февраля, частично опубликованное в ПСТ, стр. 99.
3 Об этом подробно T. Л. Толстая писала С. А. Толстой 21 февраля (ACT). См. также записи Толстого под 22, 23 и 24 февраля (т. 53).
4 Надежда Михайловна Юшкова — учительница воспитывавшихся А. М. Олсуфьевой девиц, жила зимой 1897 г. в Никольском-Обольянове. Этот эпизод подробно описан Т. Н. Поливановой в ее неопубликованных воспоминаниях о Толстом (рукопись в ГЛМ), см. т. 53.
*677.
1897 г. Февраля 25. Николъское-Обольяново.
Получил письмо.1 Мы здоровы. Пожалуйста пришлите письмо, главное, от Черткова.2
Телефонограмма из Подсолнечного.
1 От 24 февраля.
2 В подлиннике: Сверечкова; исправлено на Черткова рукой С. А. Толстой. С. А. Толстая сообщала 22 февраля: «От Черткова к тебе есть письмо, оно у Маши» (письмо от 18 февраля (2 марта) 1897 г. из Кройдона — первое письмо Черткова по прибытии его в Англию. См. т. 88).
678.
1897 г. Февраля 27 или 28. Николъское-Обольяново.
Ты пишешь, что получила от меня только 2 письма, а я писал третье.1 В тот вечер, как послал открытое письмо, приехал Сережа и привез письма. Немножко мне неприятно было, что ты почему то, по рассказу А. С. Губ[киной],2 решила, что я как то при тебе притворяюсь, а без тебя бываю особенно весел, что уж вовсе не подходило к моему настроению во время их бала и музыки, к[оторая] меня всегда физически трогает (как Аксинью3 А[нны] М[ихайловны]) до слез, а вместе с тем тяготит. Письма были нужные и интересные, и надо б[ыло] на них ответить, что я и сделал.
Надеюсь, что Лева поправится до нашего приезда (мы хотим ехать в воскресенье) и вместе с тем доживет до нас. Мне по немножку работается, менее энергично, чем я бы желал, но дело подвигается, и всё очень интересует меня. Что Маша не напишет? Мы с ней скоро забудем друг друга, так давно не видались. Я здоров совершенно. Хозяева, как всегда, милы до бесконечности. Прощай, милый друг, плохо очень, что ты не спишь. Целую всех.
На обороте: Москва. Хамовнич. пер., 21. Графине Софье Андревне Толстой.
1 Толстой писал 16, 17 и 21 февраля.
2 «А. С. Губкина — учительница, близкая знакомая Лизы Олсуфьевой» (н. п. С. А.). С. А. Толстая писала 24 февраля: «Сейчас была А. С. Губкина… она мне говорила, что Конюсы играли, и ты так умилялся, трогался и восхищался, что она никак не ожидала видеть тебя в таком волнении от музыки. Без меня всё можно; т. е. можно любить музыку, можно завидовать танцам, можно всему радоваться».
3 Аксинья Ионовна, старшая горничная у Олсуфьевых.
679.
1897 г. Мая 3. Я. П.
Очень я себя чувствовал вялым и слабым в день отъезда и дорогой. Но необыкновенная красота весны нынешнего года в деревне разбудит мертвого. Жаркий ветер ночью колышет молодой лист на деревьях, и лунный свет и тени, соловьи пониже, повыше, подальше, поближе, сразу и синкопами, и вдали лягушки, и тишина, и душистый, жаркий воздух — и всё это вдруг, не во время, очень странно и хорошо. Утром опять игра света и теней от больших, густо одевших[ся] берез прешпекта по высокой уж, темнозеленой траве, и незабудки, и глухая крапивка, и всё — главное, маханье берез прешпекта такое же, как было, когда я, 60 лет тому назад, в первый раз заметил и полюбил красоту эту. Очень хорошо и не грустно, п[отому] ч[то] ничего позади этого не воображаю, а хорошо, как должно быть хорошо в душе и бывает хоть изредка.
Спал дурно, убирался, почти ничего не делал. Проехался верхом на Гор[елую] поляну и кругом на пчельник, пообедал в 2 и пишу. Должно быть, займусь своей статьей1 теперь. С Левой и Дорой приятно. Хозяйство, как кажется, Лева ведет хорошо. Он огорчился, что ты не дослала ему 50 рублей. Он говорит, что он сделает что может для экономии, и просил то, меньше чего нельзя. Пришли ему о Машей, если можно. Пожалуйста, пожалуйста, не увлекайся ты работой, т. е. не засиживайся ночами. Это ужасно нехорошо тебе. А езди за город, ходи по саду. И не говори, что нужно, принесли 8 листов. Нельзя подчинять свое здоровье и потому жизнь типографии. Она может подождать.2 Прощай, целую тебя, Мишу и Машу, и Сашу, и особенно сестру Машеньку. Очень жаль, что мало видел ее.
1 «Что такое искусство?»
2 В 1897 г. С. А. Толстая выпускала десятое издание сочинений Толстого в 14 томах.
680.
1897 г. Мая 5. Козлова Засека.
Продолжается безумная июльская погода: ландыши, желтые розаны, сирень, в лесу, как в Июле, въедешь то в свежий, то в жаркий, стоячий воздух. Я пишу это с Козловки, куда приехал к почтовому поезду. Утром пришел Ив[ан] Цингер, желая идти к Булыгину. Он, Ц[ингер], очень жалок: ребенок их умер, и он без слез не может говорить о нем. Они пошли с Суллер[жицким],1 а я поехал после обеда верхом. Там решили Суллеру ехать на Ясенки, а я обещал доставить ему билет и вещи и для этого приехал на Мальчике, а к Булыгину ездил на Тарпане. Утром Таню разбудила с Груманта баба, прося помочь Дарье,2 сестре Пелагеи Морозовой, кот[орая] 3-й день не может разродиться. Таня послала за Рудневым. Я был там. Он побился с ней, но ничего не мог сделать и увезли ее в Тулу. Положение правильно и опасного нет. Я все эти дни был очень слаб, и не работалось, а нынче хорошо, и подвинулся в работе, и в голове свежо, и в сердце добро. Что ты? Не получал еще ничего от тебя. Ты, кажется, пишешь в Ясенки. Завтра побывают там. Таня хорошо. И Лева с женой недурно. Яблони цветут, точно хотят улететь на воздух. Сестру Машеньку целую и детей.
Прощай, голубушка, будь здорова душой и телом, и не мучай и то, и другое.
5 мая.
Л. Толстой.
На конверте: Москва. Хамовники 21. Графине Софье Андревне Толстой.
1 Леопольд Антонович Суллержицкий (1870—1916). Учился в Училище живописи, ваяния и зодчества вместе с T. Л. Толстой и через нее познакомился с Толстым. Участвовал в переселении духоборов в Канаду. Позднее был режиссером Московского Художественного театра и его Первой студии.
2 Дарья Степановна, рожд. Морозова.
681.
1897
