тому, что имена ваши написаны на небесах».
2 Илья Ефимович Репин (1844—1930) — художник, член Т-ва передвижных выставок, впоследствии — академик и профессор живописи в Академии художеств. С Толстым познакомился в 1880 г. и не раз гостил у него в Ясной поляне. В 1887 г. написал портрет Толстого, сидящего в кресле, и весьма распространенную в снимках картину-портрет «Толстой — пахарь»; летом 1891 г. написал портрет Толстого за работой в яснополянском кабинете и вылепил бюст его. Репин очень сочувственно отнесся к изданиям «Посредника» и бесплатно сделал, кроме фигуры Христа, о которой Толстой говорит в комментируемом письме, картинки к его текстам: «Два брата и золото», «Вражье лепко, а божье крепко», и в дальнейшем еще целый ряд иллюстраций — обложек к рассказам Толстого и других авторов. Из картин Репина в «Посреднике» были воспроизведены и изданы, в серии «Русских картин», две: «Проводы новобранца» и «Вернулся». Подробнее см. в прим. к письму Толстого к Репину, т. 63.
3 «Картинкой» Репина Толстой называет фигуру Христа, сделанную им для воспроизведения картины Бугро «Бичевание Христа». См. прим. 3 к п. № 51 от начала апреля 1885 г.
4 Рассказ, черновую которого Толстой посылает Черткову, отдавая его в то же время для набора в Москве Сытину, — «Упустишь огонь, не потушишь», написанный им после поездки в Крым, — повидимому, в апреле. Несколькими строками ниже Толстой, говоря о том, что к нему еще нет картинок, называет его для краткости «поджигателем». Рассказ был вскоре набран. 30 мая 1885 г. получено было цензурное разрешение на него, и в этом же году он вышел в издании «Посредника» без обозначения имени Толстого. Картинки к нему на обложке были сделаны для 1-го изд. художником К. А. Савицким.
5 «Сапожником» Толстой называет здесь рассказ «Где любовь, там и бог» (иначе — Дядя Мартын» или «Сапожник Мартын»). См. прим. 1 к п. № 49 от 17—18 марта 1885 и прим. 1 к п. № 54 от 26 апреля.
6 Т. е. к рассказу «Упустишь огонь, не потушишь». См. выше прим. 4.
7 Ил. Ив. Дуброво (1843—1883) — ординатор московского военного госпиталя, редактор «Летописей хирургического о-ва». В 1883 г. был приглашен к дифтеритной больной для трахеотомии и, высасывая посредством трубки из горла больной дифтеритные пленки, заразился и через несколько дней умер. В письме к Л. Д. Урусову, сообщая ему ту же мысль о «картинках героев», Толстой ошибочно называет д-ра Дуброво — Добраго.
8 Более точных сведений о сообщаемом здесь случае редакции получить не удалось.
9 Вячеслав Михайлович Грибовский (р. 1867) — в то время оканчивавший одну из петербургских гимназий. Весной 1885 г. Толстой получил от него письмо, в котором Грибовский говорил о себе следующее: «В 11 лет я был атеист, в 16 лет я дошел до мысли о бесполезности жизни и до самоубийства. Судьба меня доводила до буквальной нищеты…, заводила в притоны дикого разгула и разврата,… я участвовал в заговорах поляков, я вращался во всевозможных политических кружках, сидел в доме сумасшедших, был под надзором полиции и при всем этом я гимназист, мне 18 лет, и я сын бедного отставного чиновника. Но вынес я все невзгоды, попал на некоторую дорогу, разъяснил себе вздорный механизм всех кружков, сам своими страданьями понял, что мне нужно, и познал новую религию» (АТ.) Заинтересовавшись юношей, Толстой просил и Черткова и Бирюкова сходить к нему и поговорить с ним. Черткову, как мы видим из его письма, не удалось застать Грибовского, Бирюков же был у него, услышал от него еще разные сообщения о его жизни и проникся большим уважением к нему, как к человеку, успевшему в 18 лет «перечитать всех философов и теологов» и перенесшему за свое свободомыслие насильственное содержание в доме сумасшедших. Бирюков написал обо всем этом Толстому и завязал также личные отношения с ним. (См. Б, III, изд. Госизд., 1922, стр. 27—28.) Грибовский сообщал о себе вещи малоправдоподобные, и только огромная доверчивость Бирюкова позволила ему принять все эти сообщения без всякой критики. Однако и на Толстого, при свидании с ним, он произвел очень благоприятное впечатление. Толстой охотно разрешил ему использовать его запрещенные сочинения в статьях, в которых «искусно сплетая действительность с фантазией», по выражению Бирюкова, Грибовский изображал свои беседы с Толстым, влагая в его уста отрывки из его «Исповеди». Эти статьи и печатались некоторое время в «Неделе», пока их не запретило Главное управление по делам печати. Позднее, в 1890 г., будучи уже студентом Спб. университета, Грибовский обращался к Толстому с письменной просьбой разрешить ему гектографировать для распространения «Крейцерову сонату» и другие его произведения, а в 1905 г. просил у него позволения вернуться, в открывшейся газете «Слово», к тому способу распространения его идей, который уже был испытан им в «Неделе». Тем временем жизнь Грибовского шла по путям, не имеющим ничего общего с учением Толстого. В 1890-х гг., когда Грибовский печатал в книжках «Недели» свои стихотворения, а также рассказы из студенческой жизни и публицистические статьи за подписью Гридень, пишущая эти строки не раз встречалась с ним и знала его, как студента «белоподкладочника», по выражению того времени, — т. е. студента-франта, — превосходного танцора и остроумного, неглупого собеседника, достаточно начитанного по разным предметам, но очень далекого от каких-либо глубоких философских и общественных вопросов. Окончив юридический факультет университета и защитив в 1897 г. магистерскую диссертацию на тему «Народ и власть в Византийском государстве», он стал очень быстро делать свою карьеру. В 1903 г. он был уже доктором права и сделался приват-доцентом спб. университета. С 1909 г. состоял профессором Новороссийского университета, а в 1911 г. занял кафедру истории русского права в Спб. университете по назначению тогдашнего министерства, что вызвало враждебные демонстрации со стороны студенчества, у которого он и в дальнейшем пользовался нелестной репутацией профессора-чиновника и консерватора. После революции уехал за границу.
10 Александра Михайловна Калмыкова, урожд. Чернова (1849—1926) — общественная деятельница, главным образом в области народного просвещения. Весной 1885 г., в виду назначения мужа ее, Д. А. Калмыкова, сенатором, переехала в Петербург из Харькова, где она уже заявила себя как публицистка, напечатав в местной газете ряд ярких фельетонов, вышедших отдельной книгой («Еврейский вопрос в России», Харьков, 1881), как преподавательница женской воскресной школы и как сотрудница X. Д. Алчевской по составлению книги «Что читать народу». По приезде в Петербург она окончательно отошла от того слоя общества, к которому принадлежала по положению своего мужа, и сделалась типичной представительницей трудовой интеллигенции, чрезвычайно скромной в своих жизненных потребностях и проникнутой общественными интересами. В первый год пребывания в Петербурге была очень близка к редакции «Посредника» и содействовала ее начинаниям со всей свойственной ей активностью. Затем, познакомившись через деятелей «Посредника» с кружком изучения народной литературы, во главе которого стояли в то время Ф. Ф. и С. Ф. Ольденбурги (см. комментарии к п. № 43 от 5—6 февраля 1885 г.), перенесла свою работу в этот кружок. Одновременно, с самого приезда в Петербург, преподавала в рабочей воскресной школе на Шлиссельбургском тракте. С 1889 г. открыла свой склад народной литературы, просуществовавший до 1902 г. Изданный ею в 1890 г. каталог склада являлся ценным пособием для составления народных библиотек. В этот же период она издавала две серии книг для народа под общими заголовками «Жизнь прежде и теперь» и «Силы природы и труд человека» и, будучи близкой с П. С. Струве и М. И. Туган-Барановским, принимала участие в редакции легального марксистского журнала «Начало». В этот же период своей жизни была тесно связана с группой «Освобождение труда», сыгравшей важную роль в формировании с.-д. партии. Познакомившись с Лениным, Классоном и др. видными деятелями партии, она предоставляла им помещение своего склада для явок, собраний и т. п. До 2-го съезда партии в 1903 г. содержала на свои средства «Искру» и, перебравшись, после закрытия ее склада, в самом конце 1890-х гг., за границу, поддерживала самые близкие отношения с ее редакцией. В 1905 г., вернувшись в Петербург, она отдалась педагогической деятельности, которую продолжала с прежней энергией и после революции, работая, несмотря на преклонный воэраст, в детских домах и клубах и ведя преподавание в Педагогическом техникуме им. Ушинского, пока, в самые последние годы ее жизни, тяжелая длительная болезнь не приковала ее к постели в Детскосельской санатории Цекубу, где она и скончалась.
11 Речь идет о книжке Калмыковой, посвященной греческому мудрецу Сократу (469—399 до н. э.), который, в противоположность софистам, учившим искусству доказывать, смотря по надобности, совершенно противоположные вещи, развивал в своих учениках, путем наводящих вопросов, умение анализировать явления и понятия ради отыскания истины и «различения добра и зла». Обвиненный врагами в развращении юношества, он был присужден к смерти и в ожидании ее продолжал наставлять своих учеников, а когда настал час казни, спокойно выпил принесенную ему чашу с ядом. Работать над этой книжкой Калмыкова начала вскоре после своего знакомства с Толстым, живя еще в Харькове: Как видно из дальнейших писем Толстого, он много потрудился над этой книжкой и, увлекаясь ее содержанием и углубляя его, очень значительно переделал ее, а одну главу (VII) написал сам. (См. т. 25.) Эти переделки, которым и Калмыкова шла навстречу, очень задержали печатание книжки. Она была набрана и разрешена цензурою только 8 сентября 1885 г., а вышла в свет, с рис. А. Д. Кившенко, в 1886 г. под заглавием «Греческий учитель Сократ».
12 «Тихона житие» — «Житие Тихона Задонского» в изложении одной из сотрудниц «Посредника» в начальном периоде его существования, М. Павловской. Это изложение было потом переработано в редакции и издано, вместе с другим житием, в начале 1886 г. под заглавием: «Житие св. Тихона Задонского и преп. Трифона» в серии книжек, рекомендуемых «Посредником», но не снабженных названием его фирмы и его девизом.
13 О М. Арнольде см. прим. 1 к п. № 22 от 24 июля 1884 г., а также п. № 54 от 26 апреля и прим. 3 к нему. Сказанное о М. Арнольде и его книге в настоящем письме Толстой подробнее развивает в письмах к Л. Д. Урусову от 4 мая и 25 мая. В первом из них он говорит: «Теперь я читаю Matthew Arnold Literature and Dogma. Половина моих мыслей, выраженных в Евангелии и Критике богословия, высказаны там». 25 мая он пишет: «Я вам хотел сделать выписки из М. Arnold’а. Он доставит
