вы приведете эти книжечки в самую подходящую форму для лубочных изданий. — Я показывал здесь крестьянам рисунок Репина к «Вражье лепко» и читал при этом самый рассказ. Это вызывает самый большой интерес, и я даже был удивлен, до какой степени слушатели входят в самую глубину смысла рассказа и картины, и — до какой степени никакой малейший намек на картине не пропадает для них даром. Выслушавши рассказ, они долго разбирают картину и поясняют друг другу и обсуждают ее. С таким воодушевлением они делают это, что со стороны кажется, будто они обсуждают не картину, а живую сцену, происходящую на их глазах. Мне было очень отрадно это видеть и мне так хотелось, чтобы вы были с нами и присутствовали при этом… Я начинаю опять немного втягиваться в более деятельную жизнь. Вчера целый день много работал. — Шуваловы вероятно уезжают на этих днях, и я опять останусь вдвоем с моей матерью. А с вами что, Л. H.? Вы мне как-то раз говорили, что будете писать мне, если не будете заняты другою письменною работою. Я теперь утешаю себя в неполучении от вас писем тем, что вы вероятно что-нибудь пишете для всех…

1 С Ивановым, старым переписчиком. (См. прим. 2 к п. № 10 от 27 марта 1884 г.)

2 Очевидно, после объяснения Толстого Чертков уже не нашел нужным добавлять что-либо к его тексту в рассказе «Упустишь огонь, не потушишь», так как текст остался в прежнем виде.

3 Зачеркнуто: притча

4 Зачеркнуто: невинно

5 Зачеркнуто: умер

6 Над этим, прежним заглавием — зачеркнутое: Два мужика.

7 Зачеркнуто: притча

8 Зачеркнуто: злоба на соседа погубила мужика и как он опомнился.

9 Зачеркнуто: или

10 Рассказ, названный здесь «Сапожник Мартын», — озаглавлен в печати «Где любовь, там и Бог». См. прим. 1 к п. №49 от 17—18 марта 1885 г.

11 Рассказ «Свечка» был написан Толстым, вероятно, в первой половине июня 1885 г., потому что H. Н. Страхов в письме к Н. Я. Данилевскому от 18 июня говорит о нем, как о прочитанном им в Ясной поляне в это время, вместе с рассказом «Два старика» (см. прим. 5 к п. № 71 от 17—18 июня 1885 г.). Рассказ этот был напечатан в журнале «Книжки Недели», 1886 г., январь, а затем вышел в изд. «Посредника», с рис. А. Д. Кившенко, под тем заголовком, который Толстой дал ему в комментируемом письме: «Свечка или как добрый мужик пересилил злого прикащика», М., 1886.

Ответ на вторую половину письма Толстого мы находим в следующих строках письма Черткова от 19 октября 1885 г.: «Вчера вечером я получил ваше письмо с дополнительными заглавиями. Они мне кажутся очень хорошими — простыми, ясными и вообще как нельзя более подходящими. Сытин советует прибавить эти заглавия тогда, когда по истечении года придется снова возобновлять цензурное разрешение на наши книжки. Если сейчас представить в цензуру эти новые заглавия, то легко могут выйти усложнения, которые задержат ближайшие выпуски наших уже разрешенных книг. Я с ним согласился».

* 83.

1885 г. Октября 23. Я. П.

Получилъ вашу рукопись1 и тотчасъ же просмотрѣлъ ее и поправилъ, какъ умѣлъ на скоро. Вы напрасно такъ несмѣло сами поправляете. — Началъ писать вамъ это письмо, когда отправлялъ Пет[ра] М[ихайловича],2 но не успѣлъ кончить. Съ тѣхъ поръ получилъ два письма — одно вчерашнее съ выраженіемъ неодобренія тому, что я посвящаю все свое время статьѣ, — и нынѣшнее о двухъ старик[ахъ].3 Я согласенъ съ вами, что другое я бы могъ писать, и оно какъ будто дѣйствительнѣе, но не могу оторваться, не уяснивъ прежде всего себѣ (и другимъ, можетъ быть) такую странную, непривычную мысль, что считающееся такимъ благороднымъ — занятіе нашими науками и искусствами — дурное, безнравственное занятіе. И мнѣ кажется, что я достигаю этаго и что это очень важно. Нынче съ Ал[ександромъ] Петр[овичемъ] говорили. Онъ говоритъ, что нескоро люди будуть жить хорошо, a мнѣ всегда кажется, что скоро. Стоить только разрушить соблазнъ — ложное, обманчивое разсужденіе, на к[оторое] они опираются.4 Люди разумныя существа и не могутъ жить съ сознаніемъ, что они живутъ противъ разума. И вотъ, когда они дѣлаютъ это, имъ на помощь приходить умъ, строящій соблазны. Стоить разрушить соблазнъ, и они покорятся. Они построятъ новые, но обязанность каждаго, если онъ ясно видитъ обманъ соблазна, — указать его людямъ. Я это-то и пытаюсь дѣлать. Но ваши замѣчанія мнѣ очень дороги и полезны, и пожал[уйста] дѣлайте ихъ и порѣзче. — Слова, выпущенныя въ двухъ старикахь,5 помѣстите, только бы цензура не помѣшала. Я все живу одинъ и очень хорошо, очень много работаю. И особенно радостна серьезность, отсутствие глупостей жизни. Въ томъ письмѣ, к[оторое] пропало, помню только, что я писалъ о журнале и о Бирюковѣ, какой онъ хорошій человѣкъ. — Не знаю, долго ли я проживу здѣсь. Хотѣлось бы всю жизнь. Статья моя приходить къ концу. Сейчасъ ѣздилъ на Козл[овку] и думалъ6 заключеніе. Спенглеръ совершенно правъ. Она растянута вся ужасно, но это въ мою пользу. Я мало отдѣлываю ее — отъ того она длинна. Мнѣ нужно только все высказать. —

Фейнерманъ-учитель не утвержденъ попечителемъ и остается жить въ деревнѣ у мужика. Не знаю, что будетъ съ нимъ, но чѣмъ больше я его знаю, тѣмъ больше вижу въ немъ искренности и силы душевной, не говоря ужъ объ умѣ. —

Спасибо вамъ, что пишете.

Л. Т.

Я написалъ сказку.7 Хорошо бы было ее издать у Сытина, но цензура не пропуститъ, и потому хочу попытаться напечатать ее или въ Недѣлѣ или въ полномъ собраніи. Мнѣ эта сказка нравится. Желалъ бы знать ваше впечатлѣніе. Теперь скоро увидимся.

Полностью печатается впервые. С пропуском первых строк и отдельных фраз во 2-й половине было напечатано в ТЕ 1913 г., отд. «Письма Л. Н. Толстого», стр. 29—30. На подлиннике рукой Черткова пометка: «Я. П. 24 октября», но письмо, очевидно, было написано днем раньше, так как 26 октября Чертков уже отвечает на него. Кроме того в письме к Софье Андреевне от 23 октября Толстой, упоминая о получении одновременно с ее письмом письма от Черткова, говорит, что ответы на эти письма отправит на следующий день.

Два письма Черткова, о которых Толстой упоминает здесь и на которые отвечает, это письма от 19 и 20 октября. Первое из них, являясь ответом на предыдущее письмо Толстого, в одной части уже цитировано нами выше. Другая его часть — о статье «Так что же нам делать» — связана больше с комментируемым письмом. «… Так вы работаете всё над статьей, — пишет Чертков. — Ну, что ж, от всей души желаю вам успеха и понимаю, что можно писать только то, что само напрашивается. Мое впечатление от ваших глав «о деньгах» подтверждается. Люди, не сочувствующие вашей точке зрения, находят там… мало такого, что не было сказано в разные времена разными писателями. Но в особенности важен отзыв одного читателя, вполне согласного со всем, что вы говорите (молодого Спенглера); он прочел внимательно и нашел, что очень растянуто. Сообщаю это вам не ради критики того, что вы делаете, а потому что думаю, что вам хорошо это знать»… — В заключение Чертков снова возвращается к вопросу о текстах для картин: — «Неужели вы не можете в промежутках между той работой набросать несколько сюжетов для картин? В «Книжках для чтения» ищу и кое-что нахожу. Но в ваших теперешних изложениях гораздо больше содержания и силы в форме». — На следующий день, 20 октября, Чертков пишет: «Как я радуюсь, Л. H., тому, что разрешили «Двух стариков». (Разрешили и житие Филарета Милостивого.) По поводу «Двух стариков» хочу спросить вас о следующем. Когда я читал последние корректурные листы, исправленные вами, то мне было очень жаль заметить отсутствие нескольких строчек, которые в первоначальном варианте меня тронули и очень мне понравились… Я несколько раз читал самым разнообразным читателям ваш рассказ в первоначальном виде, и это место всегда вызывало добродушный смех слушателей. Наблюдая собственное впечатление и впечатление слушателей при чтении ваших рассказов, я придаю большое значение именно подобным местам, кое-где разбросанным в ваших рассказах. Они вызывают самый невинный, добродушный смех, подбодряют читателя и несколько прерывают сдержанную напряженность, с которой слушается рассказ, внося элемент веселости, оживленности. А в веселом настроении человек гораздо восприимчивее ко всему хорошему (как и к дурному). Одним словом я придаю большое значение этим пестреньким мазкам в общей картине, и мне было очень жаль в новой редакции не найти своего маленького друга, не допускающего, чтобы Елисей мог быть ангелом. Не знаю, впрочем, что вас побудило выкинуть это место. А потому решаюсь предложить вам сохранить его. Посылаю вам оба варианта… П. И. Бирюков мне пишет, что из Ясной он мне написал письмо, в котором вы кое-что приписали. Оказывается, что это письмо, как и два других, отправленных тогда же из Ясной, не дошло до назначения. Мне ужасно досадно. Не припомните ли, что вы мне тогда писали? Я дорожу всем, что вы пишете, и мне очень досадно было бы лишиться того, что вы тогда хотели мне сказать». О приписке Толстого к письму Бирюкова, которое не дошло до Черткова, Бирюков пишет ему 17 октября: «Когда я был у Л. Н. 3-го числа, мы написали письмо. Я написал тебе и А. К. Дитерихс, в моем письме к тебе приписал Л. Н… Получил ли ты?»

1 Рукопись, которую поправил Толстой, как видно из приписки Черткова к письму его от 26 октября, заключала в себе «Житие Петра Мытаря», написанное П . П. Беликовым (см. прим, 10 к п. № 67 от 1—2 июня 1885 г.)

2 Петр Михайлович — управляющий имением Толстых. Фамилия не восстановлена.

3 Заглавие своего рассказа Толстой пишет здесь и ниже, в этом же письме, не только без ковычек, но и маленькими буквами, как если бы речь шла о реальных двух стариках.

4 Слова: на которые они опираются зачеркнуты, но карандашом, и неизвестно, самим ли Толстым.

5 Строки, которые были выпущены Толстым в «Двух стариках» и которые Чертков просил восстановить, относились к гл. XI, где ребенок из семьи, облагодетельствованной Елисеем, слыша, что старшие называют его зa это — в разговоре с Ефимом, — ангелом, говорит: «Как же…, бабушка, он табак нюхал, да и плешивый был! Разве ангелы плешивые бывают!» Толстой заменил их словами: «нет, бабушка, он прежде посередь хаты поставил сумку, а потом на лавку убрал».

6 Слово написано