тюрьмы, не ссылать, не казнить.
Пятая: «Еще сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас» (ст. 43, 44).
Значит, не считать чужие народы врагами, и не делать разницы между своим народом и чужим, и не воевать с ними.
Только исполняй люди эти пять заповедей евангельских так же, как они исполняют теперь церковные обряды, и останется телега стоять, где стоит, и не нужно будет тащить ее.
Ведь, как я понимаю, телега — это господа, богачи, чиновники, помещики, заводчики, попы, архиереи — все те, что сами не работают, а едут на рабочем народе. Запряжка же — это подати, малоземелье, солдатство, церковные требы, нужда, фабрики, дороговизна припасов, дешевый заработок.
Подати? — Да кто же будет собирать их, если люди будут жить по-божьи? Если же и найдутся такие люди, то ведь всё равно тот, кто живет по-божьи, не может добровольно отдать подати. «Если нужны мои деньги или труды на доброе дело, — скажет такой человек, — я сам принесу их, а отдать мои деньги на тюрьмы, на кандалы, на ружья, на пушки, на жалованье генералам — не могу. Мне бог не велит, и не дам добровольно».
Малоземелье? — Да кто же караулит помещичью землю и не дает вам пахать ее? И кто же пашет и обрабатывает ее на помещиков? Вы же сами. Ведь если человек живет по-божьи, не станет он помогать грабителю обирать соседа, а, как бы ему плохо ни было, скажет: «Не могу идти против божьего закона и помогать грабежу. Пускай голодать буду, а не могу и не буду».
Так же скажет такой человек о присяге и о солдатстве. «Казните меня, — скажет такой человек, — это ваше дело, а мне всё равно умирать когда-нибудь надо; а против закона бога ни на солдатство, ни царю присягать не могу и не буду».
То же скажет такой человек и о войне, когда с него потребуют работы на военное дело или его самого станут забирать в солдаты. Скажет: «У меня нет врагов, не могу идти против бога».
Так и во всех делах. Если человек живет по-божьи, не станет он скупать за бесценок скотину у бедного соседа, или дом, или землю, не станет сбивать цену у товарищей, не пойдет служить богачу, помогать ему выматывать из-за нужды душу у бедных товарищей. А станут люди жить так, и не будет никаких ни богачей, ни помещиков, ни чиновников, ни попов, ни архиереев. Если и будут такие, так будут они сами кормиться, а народу от них никакой уже тяжести не будет.
Только бы помнили люди главный закон Христов: поступать с другими, как хочешь, чтобы поступали с тобой, — и всем хорошо будет.
Люди жалуются, что им дурно жить от богачей и начальства, что они разоряют и убивают их. Да кто же им велит дурно жить?
Как вошь и всякая нечисть нападает на больное тело, так и всякие богачи и начальство разводятся на дурной жизни рабочих людей. Живите хорошо, и вся эта нечисть сама собою пропадет.
То, что всякие начальники, господа, чиновники, помещики, попы, виноторговцы, ростовщики живут только грехами народными и тотчас же перевелись бы, если бы народ жил по-божьи, — видно из того, чтò много раз бывало в разных местах, где люди начинали жить по Евангелию (те люди, которых называют штундистами).
Живут крестьяне по-мирскому, ходят в церковь, слушаются начальства и живут каждый для себя. Каждый норовит как бы себе получше, а до других дела нет, с бедных последний кафтан тянет. И жизнь идет дурная: дерутся, пьянствуют, распутничают, судятся. И вдруг западет в этот народ искра божия, станет один читать Евангелие, станет понимать, станут другие слушать, и возьмутся люди жить по-божьи. Сначала немного людей, потом всё больше и больше. И тотчас переменяется вся жизнь людей. Начинают люди помогать друг другу, перестают пьянствовать, курить, распутничать, ругаться, драться. И как только где начиналась такая жизнь, тотчас же выезжали из таких деревень и кабатчики и ростовщики, и ни духовным, ни судейским, ни полицейским там становилось делать нечего.
Так было во многих местах: в Киевской, Черниговской, Полтавской, Екатеринославской, Таврической и других губерниях. Так было и с духоборами на Кавказе. Стали они жить по-божьи, сложили всё имущество вместе, работали вместе, делились не по заработку, а по нужде, и не стало между ними ни бедных, ни пьяниц, ни развратников, и тоже уехали от них все кабатчики и кулаки. И так же начальство осталось без дела.
Так же точно в последнее время стали жить на Кавказе в Кутаисской губернии гурийцы. Жили гурийцы землепашеством. Брали земли у помещиков. Но стали помещики дорожиться землями, стали вместо десятой доли отдавать из третьей доли, а потом и исполу. Стало гурийцам тяжело, и согласились все дружно не брать помещичьих земель и не работать у них. Выбрали они десятских, сотенных, тысячных, установили у себя порядок, прекратили у себя грабежи, воровство, пьянство. Все дела свои и судейские и общественные решали сами, и до начальства никому не было дела.
Правда, что начальство не оставило и не оставляет в покое ни штундистов, ни духоборов, ни гурийцев, а всячески гонит, наказывает, мучает их. Но ведь гонит, наказывает, мучает оно людей за их хорошую жизнь ведь не какой-нибудь волшебной силой, а теми же людьми, опять вами же.
Так что спасение от всех ваших бед все-таки ни в ком ином, а в вас самих.
«Но, — скажут, — хорошо делать так, когда все согласны, а когда не все согласны, а я один или малое число будет жить так, то начальство замучает нас».
То правда, что начальство за то, что будешь угождать не ему, а богу, по головке не погладит, а, может быть, и в тюрьму посадит, может и до смерти замучает; но начальству нельзя иначе. То же и с Христом было, и к тому же он велел быть готовым своим ученикам.
Ведь жить по-божьи нужно не для удобной жизни, а каждому для своей души. А потому тот, кто верит в бога, в то, что жизнь в том, чтобы исполнить волю бога, — не станет оглядываться на других, так ли они живут, а будет сам жить, как ему велит бог. Кто верует в бога и его закон, тот знает, что оттого, что он исполнит волю бога, худого ни для него, ни для всех людей ничего быть не может.
Всякому дано на волю, как хочешь, так и живи, за Христом иди или за исправником. Нельзя служить богу и мамоне.
Хочешь жить по-мирскому, то не толкуй об праведной, общей жизни, а устраивайся в мирской жизни, сам для себя, как выгоднее. А если не попал в телегу, а в хомут, — не плачься.
А хочешь жить по-божьи, так уж не думай об мирском.
Вы пишете: «Научи, как по правде умным быть, сыто и одето жить». Такого средства нет. Одно из двух: или для правды жить, или для сытости. А жить для сытости и делать вид, что живешь для правды, это самое скверное дело — лицемерие.
«Ищите царствия божия и правды его, и остальное приложится вам». А «царствие божие внутри вас есть», и «берется оно усилием». Будут люди искать царства божия, жить по-божьи, и жизнь их будет хорошая, а будут люди дурные искать каждый своего счастья, и жизнь их будет дурная.
Так что дело не в телеге, кверху или книзу она стоит колесами, а в том, чтобы жизнь была хорошей. Будет жизнь ваша хорошей, и никто не запряжет вас ни в какую телегу. А будете жить дурно, не миновать тащить тяжелую телегу.
И потому мой совет — об телеге не думать; кому она нужна, те пускай и переворачивают и везут ее; а вам — всеми силами, каждому добиваться своей хорошей жизни, самому жить так, как сказано в Евангелии. А будут люди жить по Евангелию, и жизнь их будет хорошая.
Другого средства для хорошей жизни нет.
Отвечая вам, я имел в виду и многих людей, которые меня о том же спрашивают, о чем и вы, и потому, посылая вам это письмо, я вместе с тем посылаю его и в печать.
Лев Толстой.
Ясная Поляна. 25 марта 1905 г.
ПИСЬМО К КРЕСТЬЯНИНУ О ЗЕМЛЕ
(O проекте Генри Джорджа)
Проект Генри Джорджа состоит в том, чтобы всю землю, какая только есть и кто бы ни владел ею, оценить по ее доходности, — не по тому доходу, какой получает владелец за то, что он сработал на земле, а по тому, — насколько земля сама по себе выгодна и доходнее других земель, — и доход этот с земли брать с тех, кто ею владеет, в общую пользу.
При такой оценке земли примерно было бы то, что с удобной, полевой земли у нас в России пришлось бы платить от 3-х до 10-ти рублей за десятину, за огородную при селениях и заливные луга еще дороже. На бойких же местах и у пристаней судоходных рек, в городах под заведениями, фабриками, в местах, где есть руды, нефть, золото и так далее, плата за землю была бы по нескольку тысяч рублей за сажень в год.
Оценив так всю землю, деньги эти, принадлежащие всему народу, Генри Джордж предлагает употребить на общие нужды всего народа, на то самое, на что теперь собираются с народа всякие подати и пошлины.
Выгода такого устройства была бы та, что люди, теперь владеющие большими землями, отказались бы от них, потому что не в силах были бы платить за них. Люди же желающие сами работать на земле, сейчас же разобрали бы эти земли.
Так что первая выгода от такого устройства была бы та, что земля сейчас же попала бы в руки тех, кто сам работает над ней, а не была бы в руках больших владельцев.
Вторая выгода была бы в том, что рабочий народ перестал бы закабаляться в работники на заводы, фабрики и в прислугу в городах, и те, которые теперь живут в городах, стали бы возвращаться в деревни.
В-третьих, выгода была бы в том, что все нужные вещи для жизни: спички, чай, сахар, керосин, железо, сукно, ситцы, всякие машины, а также и ненужные вещи: вино, табак, всё было бы вдвое, а то втрое дешевле против теперешнего, и выгодой этой пользовались бы не только земледельцы, но и все люди, получая свою долю с дохода земли, хотя и не работая на ней.
Так что,
