достигнуть справедливости посредством силы. Когда священник говорит об ужасах адских мучений, он делает это с целью направить своих слушателей на небо силою. Когда один народ воюет с другим, то цель его состоит в том, чтобы приобрести желательное положение силою. И удивительное дело: и до сих пор невежество вело и ведет человечество тем самым путем насилия, который всегда ведет к разочарованию.
Комб
6
Всякий человек знает, что всякое насилие зло. И вот, чтобы отучить людей от насилия, мы ничего лучше не можем придумать, как то, что мы, люди, требующие к себе высшего уважения, делаем для этой цели самые жестокие насилия: тюрьмы, казни.
7
Из того, что возможно насилием подчинить людей справедливости, вовсе не следует, чтобы было справедливо подчинять людей насилием.
8
Человек так же мало сотворен для того, чтобы принуждать, как и для того, чтобы повиноваться. Люди взаимно портятся от этих двух привычек. Тут одурение, там наглость — и нигде истинного человеческого достоинства.
Консидеран
ГОСУДАРСТВО ОСНОВАНО НА НАСИЛИИ
1
Как удивительно заблуждение о том, что одни люди могут заставить других людей делать то, что они считают хорошим для этих людей, а не то, что эти люди сами для себя считают хорошим! А между тем на этом удивительном заблуждении основываются все устройства жизни: семейные, общественные, государственные и даже церковные. Одни люди заставляют других притворяться, что они делают охотно то, что им предписано, угрожая всякого рода насилием за прекращение этого притворства, и вполне уверены, что они делают нечто полезное и даже достойное восхваления всеми людьми, даже и теми, кого они насилуют.
2
Из суеверия о том, что одни люди могут насилием устраивать жизнь других людей, зародилось и утвердилось еще худшее суеверие о том, что людям нельзя жить без того, чтобы не устраивать у себя такую власть, которой надо во всем повиноваться.
3
Люди так привыкли к насилию, что думают, что они живут мирно только оттого, что есть суды, полиция, войска.
Это не только неправда, но, напротив, все эти суды, полиция, войска больше всего другого мешают дружной и согласной жизни людей. Люди, возлагая свои надежды на все эти устройства, уж не заботятся о том, чтобы своими силами установить мирную жизнь между собою.
4
Никакие условия не могут сделать того, чтобы убийство перестало быть самым грубым и явным нарушением закона Бога, выраженного и во всех религиозных учениях и в совести людей. А между тем при всяком государственном устройстве убийство — и в виде казни и на войне — считается законным делом.
5
Люди признают насильническую власть и подчиняются ей, потому что боятся, что если не будет такой власти, то злые люди будут насиловать и обижать добрых. Пора людям понять, что этого нечего бояться; нечего бояться потому, что то, чего они боятся, то и есть, то есть что теперь, при теперешних властях злые не переставая насилуют и обижают добрых, и обижают и насилуют так, что трудно думать, чтобы без этих властей и обиды были бы хуже.
6
Правители учат и говорят, что насилие власти охраняет всех людей от насилий и обид дурных людей, что как только насилия властей прекратятся, так немедленно им на смену начнут злые люди убивать и мучить добрых. Очень мало еще людей, понимающих всю явную и бесстыдную ложь таких утверждений. Масса привыкла поклоняться насилию, и она молится на него в виде меча, тюрьмы, виселицы. Они воздают ему почести, в виде священства, армии, флотов, народных ополчений, крепостей, арсеналов, судов, исправительных заведений и т.п. На предложение же отложить все эти возмутительные дела в сторону и поверить на слово тому, кого они же называют Богом, мы слышим полное ужаса восклицание:
Отойдите от нас, не искушайте; деятельность ваша вредна: проповедь ваша клонится к низвержению всех тех благ, которые завоевало себе человечество кровью и потом всех прежних поколений. Все погибнет, если уничтожится власть запирать и убивать тех, кого мы считаем преступниками.
7
И толпа повторяет, и что ужаснее всего, это то, что повторяет искренно: «Что станет с человечеством, если война и смертная казнь вдруг будут отменены?!»
На алтарь Бога насилия столько уже принесено жертв, что этих жертв хватило бы на заселение двадцати планет таких, как Земля, а достигнута ли хотя бы малейшая часть цели?
Ничего нет, кроме того, что положение народов становится все хуже и хуже. И все же насилие остается богом толпы. Перед его залитым запекшейся кровью алтарем человечество как будто порешило преклоняться вовеки под звук барабана, под грохот орудий и под стон окровавленного человечества.
Адин Балу
8
Самосохранение — первый закон природы, — говорят отрицатели закона о непротивлении.
Согласен, что ж из этого следует? — спрашиваю я.
Следует то, что закон природы будет и самозащита от всего того, что угрожает уничтожением. А из этого вывод тот, что борьба и, как последствие всякой борьбы, гибель слабейшего есть закон природы, а этим законом, несомненно, оправдывается и война, и насилие, и судебное возмездие; так что прямой вывод и последствие закона самосохранения — тот, что самозащита законна, а потому учение о неупотреблении насилия неверно, так как оно противно природе и неприменимо к условиям жизни на земле.
Согласен с тем, что самосохранение — первый закон природы, что он побуждает к самозащите. Согласен с тем, что люди обыкновенно, по примеру низших организмов, борются друг с другом, обижают и даже убивают друг друга под предлогом самозащиты или возмездия. Но вижу в этом только то, что люди, большинство их, к сожалению, несмотря на то, что закон их высшей человеческой природы открыт им, все еще продолжая жить по закону животной природы, этим лишают себя самого действительного средства самозащиты: воздаяния добром за зло, которым они могли бы пользоваться, если бы следовали не животному закону насилия, а человеческому закону любви.
Адин Балу
9
Понятно, что насилие и убийство возмущают человека, и он, по первому влечению, естественно, против насилия и убийства употребляет насилие и убийство. Такая деятельность, хотя и близка к животным и неразумна, но не имеет в себе ничего бессмысленного и противоречивого. Но не то с оправданием такой деятельности. Как только правительства или революционеры хотят оправдать такую деятельность разумными основаниями, тотчас же становится необходимым, чтобы не видна была бессмысленность такой попытки, нагромождение хитрых и сложных выдумок.
Главное средство оправдания сводится к воображаемому разбойнику, который мучает и убивает на наших глазах невинных.
«Собой, мол, вы можете еще пожертвовать ради убеждения о незаконности насилия, но здесь вы жертвуете жизнью другого», — говорят защитники насилия.
Но, во-первых, такой разбойник есть исключительный случай; многие люди могут прожить сотни лет, никогда не встретив такого, на их глазах убивающего невинных, разбойника. Зачем же я буду правило своей жизни основывать на этой выдумке? Рассуждая о действительной жизни, а не о выдумках, мы видим совсем другое. Мы видим людей, и даже самих себя, совершающих самые жестокие дела, во-первых, не в одиночку, как этот воображаемый разбойник, а всегда в связи с другими людьми, и не потому, что мы злодеи, как этот разбойник, а потому, что находимся под влиянием суеверия о законности насилия. Во-вторых, мы видим, что самые жестокие дела, как побоища людей, виселицы, гильотины, одиночные тюрьмы, собственность, суды, — все это происходит не от воображаемого разбойника, а от людей, которые основывают свои правила жизни на предположении воображаемого разбойника. Так что человек, рассуждающий о жизни, не может не видеть, что причина зла людей никак не лежит в воображаемом разбойнике, а в заблуждениях людей, из которых одно из самых жестоких состоит в том, чтобы во имя воображаемого зла совершать действительное. И потому человек, понявший это, направив свою деятельность на причину зла, на искоренение заблуждений в себе и других и посвятив на это свои силы, увидит перед собой такую огромную и плодотворную деятельность, что никак не поймет даже, зачем ему для его деятельности выдумка о разбойнике.
ГУБИТЕЛЬНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ СУЕВЕРИЯ НАСИЛИЯ
1
То зло, от которого люди думают защититься насилием, несравненно меньше того, которое они делают себе, защищаясь насилием.
2
Не один Христос, но все мудрецы мира, и брамины, и буддисты, и таосисты, и мудрецы греческие, учили тому, что разумным людям надо не злом, а добром платить за зло. Но те люди, которые сами живут насилием, говорят, что этого нельзя, что от этого жизнь будет не лучше, а хуже. И они правы для себя, но не для насилуемых. В мирском отношении для них действительно будет хуже, но для всех будет лучше.
3
Все учение Христа в том, чтобы любить людей. Любить же людей значит поступать с ними так же, как ты хочешь, чтобы другие поступали с тобой. А так как никто не хочет, чтобы его насиловали, то, поступая с другими, как хочешь, чтобы поступали с тобой, ни в каком случае нельзя насиловать их. И потому говорить, что мы, исповедуя и исполняя учение Христа, считаем, что христианину все-таки можно насиловать людей, все равно что, имея ключ, засовывать его в замок не до того места, где он поворачивается, и говорить, что мы употребляем ключ по его назначению. Без признания того, что человек ни в каком случае не может сделать над другими насилия, все учение Христа только пустые слова.
При таком понимании учения возможно мучить, грабить, казнить людей, убивать их тысячами на войнах, как это и делают теперь народы, называющие себя христианами, но невозможно признавать себя христианами.
4
Следовать учению непротивления трудно, но легко ли следовать учению борьбы и возмездия?
Для получения ответа на этот вопрос раскройте историю любого народа и прочтите описание одного из тех ста тысяч сражений, которые вели люди в угоду закона борьбы. На этих войнах убито несколько миллиардов людей, так что в каждом из тех сражений загублено больше жизней, перенесено больше страданий, чем бы их накопилось веками по причине непротивления злу.
Адин Балу
5
Употребление насилия вызывает злобу людей, и тот, кто употребляет насилие для своей защиты, большею частью не только не обеспечивает себя, но, напротив, подвергается большим опасностям, так что употреблять насилие для своего обеспечения — это и несообразительно и нерасчетливо.
6
Всякое насилие не укрощает человека, а только раздражает его. И потому явно, что не насилием можно исправлять жизнь людей,
7
Если бы был поставлен вопрос, как сделать так, чтобы человек совершенно освободил себя от нравственной ответственности и делал бы самые дурные дела, не чувствуя себя виноватым, то нельзя придумать для этого более действительного средства, как суеверие о том, что насилие может содействовать благу людей.
8
Заблуждение о том, что одни люди могут насилием устраивать жизнь других людей, тем особенно вредно, что люди, подпавшие этому заблуждению,
