кличет. Иди, что ль! А я пойду.
Никита. А что ж, помер он?
Матрена. Известно, помер. Только живей надо. А то народ не полегся. Услышат, увидят, — им все, подлым надо. А урядник вечор проходил. А ты вот что. (Подает скребку.) Слезь в погреб-то. Там в уголку выкопай ямку, землица мягкая, тогда опять заровняешь. Земля-матушка никому не скажет, как корова языком слижет. Иди же. Иди, родной.
Никита. Запутляете вы меня. Ну вас совсем. Право, уйду. Делайте одни, как знаете.
Явление двенадцатое
Те же и Анисья.
Анисья (из двери). Что ж, выкопал он, что ли?
Матрена. Ты что ж ушла? Куда дела-то его?
Анисья. Веретьем прикрыла. Не слыхать будет. Что ж он, выкопал?
Матрена. Не хочет!
Анисья (выскакивает в бешенстве). Не хочет! А в остроге вшей кормить хочет?! Сейчас пойду, все уряднику скажу. Пропадать заодно. Сейчас все скажу.
Никита (оторопевши). Что скажешь-то?
Анисья. Что? Все скажу! Деньги кто взял? Ты!
Никита молчит. А яду кто давал! Я давала! Да ты знал, знал, знал! С тобой в согласье была!
Матрена. Да будет. Ты, Микишка, что костричишься? Ну, что ж делать? Потрудиться надо. Иди, ягодка.
Анисья. Ишь ты, чистяк какой! Не хочет! Надругался ты надо мной, да будет. Поездил ты на мне, да и мой черед пришел. Иди, говорю, а то я то сделаю!.. На скребку-то, на! Иди!
Никита. Да ну же; что пристала? (Берет скребку, но жмется.) Не захочу — не пойду.
Анисья. Не пойдешь? (Начинает кричать.) Народ! Э-э!
Матрена (закрывает ей рот). Что ты! Очумела! Он пойдет… Иди, сынок, иди, роженый.
Анисья. Сейчас караул закричу.
Никита. Да будет! Эх, народ этот. Да вы живей, что ли. Уж заодно. (Идет к погребу.)
Матрена. Да, уж дело такое, ягодка: умел гулять, умей и концы хоронить.
Анисья (всё в волнении). Измывался он надо мной с висюгой своей! Да будет! Пусть не я одна. Пусть-ка и он душегубец будет. Узнает, каково.
Матрена. Ну, ну, распалилась. А ты, деушка, не серчай, а потихоньку да помаленьку, как получше. Иди к девке-то. Он потрудится. (Идет за ним с фонарем. Никита влезает в погреб.)
Анисья. Ему и задушить велю отродье свое поганое. (Всё в волнении.) Измучалась я одна, Петровы кости-то дергаючи. Пускай и он узнает. Не пожалею себя; сказала, не пожалею!
Никита (из погреба). Посвети-ка, что ль!
Матрена (светит; к Анисье). Копает. Иди неси.
Анисья. Постой над ним. А то он, подлый, уйдет. А я пойду вынесу.
Матрена. Мотри, окрестить не забудь. А то я потружусь. Крестик-то есть?
Анисья. Найду, я знаю как. (Уходит.)
Явление тринадцатое
Матрена (одна) и Никита (в погребе).
Матрена. Тоже острабучилась как баба. Да и то сказать, обидно. Ну, да слава богу, дай это дело прикроем, и концы в воду. Спихнем девку без греха. Останется сынок жить покойно. Дом, слава богу, полная чаша. Тоже и меня не забудет. Без Матрены что б они были? Ничего б им не обдумать. (В погреб.) Готово, что ли, сынок?
Никита (вылезает, голова видна). Чего ж там? Несите, что ль! Что валандаетесь? Делать так делать.
Явление четырнадцатое
Те же и Анисья. Матрена идет к сеням и встречает Анисью. Анисья выходит с ребенком, завернутым в тряпье.
Матрена. Что ж, окрестила?
Анисья. А то как же? Насилу отняла, — не дает. (Подходит и подает Никите.)
Никита (не берет). Да ты сама снеси.
Анисья. На, бери, говорю. (Кидает ему ребенка.)
Никита (подхватывает). Живой! Матушка родимая, шевелится! Живой! Что ж я с ним буду…
Анисья (выхватывает ребенка у него из рук и кидает в погреб). Задуши скорей, не будет живой. (Сталкивает Никиту вниз.) Твое дело, ты и прикончи.
Матрена (садится на приступку). Жалостлив он. Трудно ему, сердечному. Ну, да что ж! Его грех тоже. (Анисья стоит над погребом. Матрена садится на приступок крыльца, поглядывает на нее и рассуждает.) И-и-и как испужался! Ну, да что ж? хоть и трудно, помимо-то нельзя. Куда денешься-то? Тоже, подумаешь, как другой раз просят детей! Ан, глядь, бог не дает, всё мертвеньких рожают. Вон хоть бы попадья. А тут не надо его, тут и живой. (Глядит к погребу.) Должно, покончил. (К Анисье.) Ну что?
Анисья (глядя в погреб). Доской прикрыл, на доску сел. Кончил, должно.
Матрена. О-ох! И рад бы не грешить, а что сделаешь?
Никита (вылезает, трясется весь). Жив все! Не могу! Жив!
Анисья. А жив, так куда ж ты? (Хочет остановить его.)
Никита (бросается на нее). Уйди ты! Убью я тебя! (Схватывает ее за руку, она вырывается, он бежит за ней с скребкой. Матрена бросается к нему навстречу, останавливает его. Анисья убегает на крыльцо. Матрена хочет отнять скребку. Никита на мать.) Убью, и тебя убью, уйди! (Матрена убегает к Анисье на крыльцо. Никита останавливается.) Убью. Всех убью!
Матрена. С испугу это. Ничего, сойдет это с него.
Никита. Что ж это они сделали? Что они со мной сделали? Пищал как… Как захрустит подо мной. Что они со мной сделали! И жив, все, право, жив! (Молчит и прислушивается). Пищит… Во пищит. (Бежит к погребу.)
Матрена (к Анисье). Идет, видно, зарыть хочет. Микита, тебе бы фонарь.
Никита (не отвечая, слушает у погреба). Не слыхать. Примстилось. (Идет прочь и останавливается.) И как захрустят подо мной косточки. Кр… кр… Что они со мной сделали? (Опять прислушивается.) Опять пищит, право, пищит. Что ж это? Матушка, а матушка! (Подходит к ней).
Матрена. Что, сынок?
Никита. Матушка родимая, не могу я больше. Ничего не могу. Матушка родимая, пожалей ты меня!
Матрена. Ох, напугался же ты, сердечный. Поди, поди. Винца, что ль, выпей для смелости.
Никита. Матушка родимая, дошло, видно, до меня. Что вы со мной сделали? Как захрустят эти косточки, да как запищит!.. Матушка родимая, что вы со мной сделали! (Отходит и садится на сани.)
Матрена. Поди, родной, выпей. Оно, точно, ночным делом жутость берет. А дай срок, ободняет, да, ведать, денек-другой пройдет, и думать забудешь. Дай срок, девку отдадим и думать забудем. А ты выпей, выпей поди. Я уж сама приберу в погребе-то.
Никита (встряхивается). Вино осталось там? Не запью ли?! (Уходит. Анисья, стоявшая все время у сеней, молча сторонится.)
Явление пятнадцатое
Матрена и Анисья.
Матрена. Иди, иди, ягодка, а уж я потружусь, полезу сама, закопаю. Скребку-то куда он тут бросил? (Находит скребку, спускается в погреб до половины.) Анисья, подь-ка сюда, посвети, что ль?
Анисья. А он-то что ж?
Матрена. Да напугался больно. Напорно уж больно ты налегла на него. Не замай, опамятуется. Бог с ним, уж я сама потружусь. Фонарь-то поставь тут. Я увижу. (Матрена скрывается в погребе.)
Анисья (на дверь, куда ушел Никита). Что, догулялся? Широк ты был, теперь, погоди, сам узнаешь каково. Пыху-то сбавишь.
Явление шестнадцатое
Те же и Никита (выскакивает из сеней к погребу).
Матрена (высовывается из погреба). Чего, сынок?
Никита (прислушивается). Не зарывай, живой он. Разве не слышишь? Живой! Во… пищит. Во, внятно…
Матрена. Да где ж пищать-то? Ведь ты его в блин расплющил. Всю головку раздребезжил.
Никита. Что ж это? (Затыкает уши.) Все пищит! Решился я своей жизни. Решился! Что они со мной сделали?! Куда уйду я?! (Садится на приступки.)
Вариант
Вместо явлений двенадцатого — четырнадцатого, пятнадцатого и шестнадцатого действия четвертого можно читать следующий вариант.
Сцена вторая
Изба первого действия.
Явление первое
Анютка раздетая лежит на коннике под кафтаном. Митрич сидит на хорах и курит.
Митрич. Ишь, духу-то напустили, в рот им ситного пирога с горохом. Мимо лили добро-то. И табаком не заглушишь. Так в носу и вертит. О господи! Спать, видно. (Подходит к лампочке, хочет завернуть.)
Анютка (вскакивает, садится). Дедушка, не туши, голубчик!
Анютка. А на дворе-то гомонили как. (Прислушивается.) Слышишь, опять в амбар пошли?
Митрич. Тебе-то чего? Авось тебя не спрашивают. Ложись да и спи. А я вот заверну свет. (Завертывает.)
Анютка. Дедушка, золотой! не гаси совсем. Хоть в мышиный глазок оставь, а то жуть.
Митрич (смеется). Ну, ладно, ладно. (Присаживается подле нее.) Чего жутко-то?
Анютка. Как не жутко, дедушка! Нянька как билась. Об рундук головой билась. (Шепотом.) Я ведь знаю… У ней робеночек родиться хочет… Родился уж, никак…
Митрич. Эка егоза, залягай тебя лягушки. Все тебе знать надо. Ложись, да и спи.
Анютка ложится. Вот так-то. (Закрывает ее.) Вот так-то. А то много знать будешь, скоро состаришься.
Анютка. А ты на печку пойдешь?
Митрич. А то куды ж? То-то глупая, посмотрю я. Все ей знать надо. (Закрывает ее еще и поднимается идти.) Вот так-то лежи, да и спи. (Идет к печи.)
Анютка. Разочек крикнул, а теперь не слыхать.
Митрич. О господи, Микола милослевый!.. Чего не, слыхать-то?
Анютка. Ребеночка.
Митрич. А нет его, так и не слыхать.
Анютка. А я слышала, однова дыхнуть, слышала. Тоооненько так.
Митрич. Много ты слышала. А слышала так, как вот такую-то девчонку, как ты, детосека в мешок посадил, да и ну ее.
Митрич. А вот такой самый. (Лезет на печь.) И хороша ж печка нынче, тепла. Любо! О господи, Микола милослевый!
Анютка. Дедушка! Ты заснешь?
Митрич. А то что ж ты думала — песни играть буду?
Молчание.
Анютка. Дедушка, а дедушка! Копают! Ей-богу, копают, в погребе копают, слышь! Однова дыхнуть, копают!
Митрич. Чего не вздумает. Ночью копают. Кто копает? Корова чешется, а ты — копают! Спи, говорю, а то сейчас свет потушу.
Анютка. Голубчик, дедушка, не туши. Не буду. Ей-богу, не буду, однова дыхнуть, не буду. Страшно мне.
Митрич. Страшно? Ты не бойся ничего, вот и не будет страшно. А то сама боится и страшно, говорит. Как же не страшно, как ты боишься? Эка девчонка глупая какая.
Молчание. Сверчок.
Анютка (шепотом). Дедушка! А дедушка! Ты заснул?
Митрич. Ну, чего еще?
Анютка. Кака же така детосека?
Митрич. А вот така. Вот как попадется такая же, как ты, — не спит, он придет с мешком, да девчонку шварк в мешок, да сам туда же с головой, подымет ей рубашонку, да и ну хлестать.
Анютка. Да чем же он хлестает?
Митрич. А веник возьмет.
Анютка. Да он там не увидит, в мешке-то.
Митрич. Небось увидит.
Анютка. А я его укушу.
Митрич. Нет, брат, его не укусишь.
Анютка. Дедушка, идет кто-то! Кто это? Ай, матушки родимые! Кто это?
Митрич. Идет, так идет. Чего ж ты? Мать, я чай, идет.
Явление второе
Те же и Анисья (входит).
Анисья. Анютка!
Анютка притворяется, что спит. Митрич!
Митрич. Чего?
Анисья. Что свет-то жжете? Мы в холодной ляжем.
Митрич. Да вот только убрался. Я потушу.
Анисья (ищет в сундуке и ворчит). Как надо, его никак и не найдешь.
Митрич. Да ты чего ищешь-то?
Анисья. Крест ищу. Окрестить надо. Помилуй бог, помрет! Некрещеный-то! Грех ведь!
Митрич. А то как же, известно, порядок надо… Что, нашла?
Анисья. Нашла. (Уходит.)
Явление третье
Митрич и Анютка.
Митрич. То-то, а то бы я свой дал. О господи!
Анютка (вскакивает и дрожит). О-о, дедушка! Не засыпай ты, Христа ради. Страшно как!
Митрич. Да чего страшно-то?
Анютка. Помрет, должно, робеночек-то?
