ужином и особенно лицо женщины — это 5+. Также 5 за последний рисунок женщины с двумя девочками.
Хорош и барин — тот труд, с каким он вытягивает ногу.
Первый рисунок не удовлетворил меня, потому что тело ангела слишком телесно. Правда, задача невозможная: ангела в теле. То же и в рисунке сапожника — слишком телесен. Но вообще прекрасный, как все ваши рисунки, и я вам благодарен за них.
Поклон вашей милой жене. Надеюсь, что дети растут и здравствуют.
Ваш Л. Толстой.
22 ноября 1904.
126. В. В. Стасову
1904 г. Декабря 19. Ясная Поляна.
Книгу «Отщепенцы»* с благодарностью возвращаю. Она очень плоха. Получил письмо от Кобеко и напишу ему*. Ваше предложение о бумагах декабристов* me fait venir l’eau à la bouche*. Если можно, пришлите маленькую партию, чтобы я мог знать, какого рода матерьял.
Про себя вы пишете нехорошо*. Нехорошо то, что вы мрачно смотрите на мир. Все очень хорошо, и чем больше живу и чем ближе к большой перемене, тем мне радостнее и доживать и переменяться. С Новым годом нынче. Надеюсь через 13 дней поздравить вас лично с нашим Новым годом. Так до свидания, Владимир Васильевич.
Л. Толстой.
Нет ли у вас Валишевского «Елизавета»*.
Если можно, пришлите.
127. M. П. Новикову
1904 г. конец — 1905 г., начало.
Прочел вашу рукопись, дорогой Михаил Петрович. Интереснее всего разговоры солдат (хотя первые разговоры слишком книжны) и в особенности баб. Если время будет, пишите. Чертков, я думаю, напечатает*. Только старайтесь быть как можно правдивее. Я знаю, как это трудно, описывая прошедшее. Забыл, и невольно придумываешь. Лучше ничего не сказать, если забыли, чем восстановить из головы и не вполне вероятно. Подрывается доверие к остальному.
Дружески жму вам руку.
Лев Толстой.
1905
128. И. И. Горбунову-Посадову
1905 г. Января 6. Ясная Поляна.
Очень благодарен за присылку*. Все очень хорошо. «Чтения» недельные надо расставить, избегая однообразия, через каждые семь дней, пригнав к ним дни, соответствующие рубрикам*.
Все делайте, как сами найдете лучшим.
К «Душечке» мне бы хотелось написать предисловие, объясняющее ее значение*.
Хотелось бы написать рассказы на «Чтение», да сил мало*.
Л. Толстой.
129. С. А. Толстой
1905 г. Января 16. Ясная Поляна.
У нас все благополучно, милая Соня. Вчера был Наживин с женою*. Оба приятные люди, и Орлов. Илья Васильевич* все тяжел и имеет страшный вид, хотя Душан* не видит особенной опасности.
У нас же Жозя*, вчера приехавшая Вера* и Надечка Иванова. Я здоров, но очень стар, чем, несмотря на противное мнение Авдотьи Васильевны, не огорчаюсь. Вчера получил письмо от твоего хвалителя Bourdon, он опять приезжает в Россию*. Сильная метель, но я все-таки сделал свои обычные две прогулки вблизи дома. Как ты наслаждаешься музыкой? Я на днях думал о музыке вот что: музыка есть стенография чувства. Когда мы говорим, мы возвышением, понижением, силою, быстрой или медленной последовательностью звуков выражаем те чувства, которыми сопровождаем то, что говорим: выражаемые словами мысли, образы, рассказываемые события. Музыка же передает одни сочетания и последовательность этих чувств без мыслей, образов и событий. Мне это объясняет то, что я испытываю, слушая музыку. Пиши же, прощай. Целую тебя и сыновей.
Л. Т.
130. Л. Ф. Маркс
1905 г. Февраля 9? Ясная Поляна.
Милостивая государыня.
В составленной мною книге: «Избранный круг чтения», в которую, кроме нескольких тысяч изречений и мыслей, войдут более 50 статей и рассказов, я желал бы поместить с некоторыми сокращениями рассказы А. П. Чехова: «Душечка» и «Беглец».
Вы очень обяжете меня, разрешив мне напечатать эти рассказы*.
С совершенным уважением готовый к услугам
Лев Толстой.
11 февр. 1905.
131. В. В. Стасову
1905 г. Марта 2. Ясная Поляна.
Простите, пожалуйста, Владимир Васильевич, за то, что давно не писал вам и не благодарил за все ваши милости. Книгу «Елисавету»* получил; получил и выписки из дела декабристов*, прочел с волнением, и радостью, и не свойственными моему возрасту замыслами. Есть ли еще такие бумаги? Если есть, пришлите, очень, очень буду благодарен*. Радуюсь тому, что ваше здоровье хорошо, хотя относительно, и что есть надежда повидаться. У нас все хорошо. Я понемногу кое-что работаю и понемногу укладываюсь в большое путешествие.
Наши вам кланяются. Не нужно ли вернуть какие книги.
Прощайте пока, может быть, до свиданья.
Лев Толстой.
2 марта 1905.
132. Бернару Бувье
<перевод с французского>
1905 г. Марта 7/20. Ясная Поляна. 20 марта 1905.
Ясная Поляна, Тула.
С большим удовольствием записываюсь в члены вашего общества*.
Искренно желаю успеха вашему делу.
Руссо был моим учителем с 15-летнего возраста.
Руссо и Евангелие — два самые сильные и благотворные влияния на мою жизнь.
Руссо не стареет. Совсем недавно мне пришлось перечитать некоторые из его произведений, и я испытал то же чувство подъема духа и восхищения, которое я испытывал, читая его в ранней молодости.
Итак, очень благодарю вас, милостивый государь, за честь, которую вы мне делаете, записывая меня в члены вашего общества, и прошу принять уверение в полном уважении.
Лев Толстой.
133. Лучано Магрини
<перевод с французского>
1905 г. Марта 7/20. Ясная Поляна.
Иосиф Мадзини никогда не был оценен по достоинству вследствие своей политической и патриотической итальянской деятельности, скрывавшей его значение как философа и истинного пророка всех народов.
Я всегда восхищался его сочинениями* и чувствовал самое глубокое уважение к его благородной жизни.
Очень сожалею, что не могу принять более близкое участие в предпринимаемом вами труде*, и прошу принять уверения в совершенном к вам уважении.
Лев Толстой.
1905. Марта 20.
134. Л. А. Авиловой
1905 г. Марта 11. Ясная Поляна.
Очень вам благодарен, милая Лидия Алексеевна, за присылку ваших рассказов* и рассказа Лескова*, которые я получил нынче. Если вы позволите, то я помещу в «Круге чтения» «Первое горе». Позволите ли вы мне сделать в нем некоторые, очень маленькие, сокращения. Я пришлю их на ваш суд. Я перечел этот рассказ, и он мне понравился еще более, чем прежде, то есть очень*.
От души желаю вам всего истинно хорошего. Вы знаете, что я, так же, как и ваш брат Федор*, разумеем под этим.
Лев Толстой.
11 марта 1905 г.
*135. А. Пе́тровичу
1905 г. Мая 20/июня 7. Ясная Поляна.
Милостивый государь Александр Петрович, очень благодарен вам за присылку вашей книги. Она очень интересна, и я совершенно согласен с высказанными в ней взглядами о вероятном историческом призвании русского народа*.
Я на днях высказал ту же мысль в небольшом сочинении «Великий грех», которое, вероятно, скоро появится*.
Лев Толстой.
20/7 июня 1905 г.
136. М. Л. Оболенской
1905 г. Июня 7. Ясная Поляна.
Милая Машенька,
Сажусь писать письма и рад, что первое неотвеченное — твое. У нас суета, роскошь, праздность, недоброта и притом жара, и я физически здоров, но духовно ослаб, и хочется пожаловаться, хотя и жаловаться не на что, кроме как на свою слабость; мамá здоровье заметно лучше с тех пор, как она по совету докторов лежит 4-й день. Она спокойна, и с ней мне хорошо. Был Чертков*, с которым было очень хорошо. Здесь милый Поша*, с которым тоже прекрасно, и дети его славные (вы на них наклеветали). Все хорошо, а хочется жаловаться. Но не буду больше. Сейчас приехала Анночка* и Кристи. Как жаль, что ты ослабела здоровьем. Я говорю жаль по старой привычке, а этого жалеть нечего. Вот когда духовно, как я, ослабеешь, это жаль. Ты не слабей, а крепни, и я постараюсь то же сделать. Михаил Сергеевич* уехал нынче. Кузминские и Эрдели вчера. Ваши молодые* произвели на меня очень хорошее впечатление, но мало говорил с ними, и жалко.
Таня тиха, ровна, спокойна, разумна. Здоровьем не дурна, но объедается — жадна. Да еще Миша Сухотин здесь. Хочется не хвалить, но не буду. Он не виноват, что мертвым родился. Андрюша жалок, но прост, естествен. Был бы совсем хорош, если бы можно было извлечь из него берсовскую самоуверенность. Я не могу не одобрять его, потому что из всех сыновей он один любит меня. Все мы растем, все только оболванены. Что дальше будет? Кто мы такие — узнаем только, когда будем умирать. Да, был еще здесь скульптор Андреев*, вчера была Звегинцева, Кашевская, Гольденвейзеры, здесь Сережа. И всем им никого и ничего, кроме себя, а особенно уже меня, совсем не нужно (выключу Гольденвейзера).
Очень бы хотелось у вас пожить, хоть побывать, и не для уединения, а для уединения и тебя. Работы у меня много, и радостной. И когда я в ней или один в лесу, в поле и в боге, то мне удивительно хорошо. От этого мороженое, и Звегинцева, и разговоры о конституции, и глупые и злые, очень тяжелы контрастами.
Прощай, голубушка, целую тебя и Колю.
Л. Т.
137. Эрнесту Кросби
<перевод с английского>
1905 г. Июля 6/19. Ясная Поляна.
Дорогой Кросби,
Я давно написал к вашей статье о Шекспире предисловие, которое разрослось в целую книгу*. Думаю, что издам ее, когда она будет переведена*. Таким образом, желание ваше исполнится.
Преступления и жестокости, совершаемые в России, ужасны, но я твердо убежден, что эта революция будет иметь для человечества более значительные и благотворные результаты, чем Великая французская революция.
Искренно ваш
Лев Толстой.
1905, 19 июля.
138. П. А. Оленину-Волгарю
1905 г. Августа 26. Ясная Поляна.
Милостивый государь Петр Алексеевич.
Ваши рассказы* очень понравились мне. Они прекрасно написаны и большей частью содержательны. Особенно последний*. Благодарю вас за присылку книжек. Что же касается романа*, то, пожалуйста, простите меня за то, что возвращаю его вам, не читая. Я не имею для чтения таких вещей сил и времени и тем более для составления мнения и отзыва. Так, пожалуйста, не сетуйте на меня.
Лев Толстой.
139. Вел. Кн. Николаю Михаиловичу
1905 г. Сентября 14. Ясная Поляна.
Перед самым получением вашего хорошего письма*, любезный Николай Михайлович, я думал о вас, о моих отношениях с вами и хотел писать вам о том, что в наших отношениях есть что-то ненатуральное и не лучше ли нам прекратить их.
Вы великий князь, богач, близкий родственник государя, я человек, отрицающий и осуждающий весь существующий порядок и власть и прямо заявляющий об этом. И что-то есть для меня в отношениях с вами неловкое от этого противоречия, которое мы как будто умышленно обходим.
Спешу прибавить, что вы всегда были особенно любезны ко мне и что я только могу быть благодарен вам. Но все-таки что-то ненатуральное, а мне на старости лет всегда особенно тяжело быть не простым.
Итак, позвольте мне поблагодарить вас за вашу доброту ко мне и на прощанье дружески пожать вашу руку.
Лев Толстой.
14 сентября 1905.
140. Вел. Кн. Николаю Михайловичу
1905 г. Октября 6. Ясная Поляна.
Получил ваше письмо*, любезный Николай Михайлович — именно «любезный» в том смысле, что вы вызываете любовь к себе.
Мне очень радостно было узнать из вашего хорошего письма, что вы меня вполне поняли и удержали ко мне добрые чувства. Я не забываю того, что
