l’expérience: et l’expérience me dit que ton projet n’est qu’un enfantillage. Je frise la cinquantaine, j’ai connu dans ma vie beaucoup de gens de mérite et cependant jamais je n’ai entendu parler d’un jeune homme bien né et de capacités, qui de gaieté de coeur s’allât enterrer à la campagne sous pretexte de faire du bien. Vous avez toujours affecté d’être original, tandis que votre originalité n’est qu’un excès d’amour propre. Hé! mon cher, suivez les chemins battus; ce sont ceux dans lesquels on réussit et il faut réussir pour acquérir les moyens de faire du bien. La misère de quelques paysans est un mal indispensable, ou un mal auquel il est possible de remédier sans oublier tous ses devoirs, envers l’état, ses parents et soi même.

Avec ton esprit, ton coeur et ton enthousiasme pour la vertu il n’y a point de carrière dans laquelle tu ne réussisse; mais choisis en au moins une qui te vaille et qui te fasse honneur. Je te crois sincère, quand tu dis que tu n’as point d’ambition; mais tu te trompes, mon ami: tu en a plus que tout autre. A ton âge et avec tes moyens l’ambition est une vertu et n’est plus qu’un travers et un ridicule quand on n’est plus en état de la satisfaire. – Tu l’éprouveras si tu persiste dans ta résolution. —

Adieu, cher Dmitri, il me parait, que je t’aime encore plus pour ton projet qui, quoiqu’extravagant, est noble et généreux. Tu n’as qu’à faire selon ta volonté; mais, je t’avoue que je ne l’aprouve pas».23

«Твое письмо, милый Дмитрій, ничего мнѣ не доказало, кромѣ того, что у тебя прекрасное сердце, въ чемъ я никогда не сомнѣвалась. – Но, милый другъ, наши добрыя качества больше вредятъ намъ въ жизни, чѣмъ дурныя. Я не хочу руководить твоими поступками – не стану говорить тебѣ, что ты дѣлаешь глупость, что поведете твое огорчаетъ меня, но постараюсь подѣйствовать на тебя однимъ убѣжденіемъ. Будемъ разсуждать, мой другъ. Ты говоришь, что чувствуешь призваніе къ деревенской жизни, что хочешь сдѣлать счастіе своихъ подданныхъ, и что надѣишься быть добрымъ хозяиномъ. 1-mo, я должна сказать тебѣ, что мы чувствуемъ свое призваніе только тогда, когда ошибемся въ немъ; 2-do, что легче сдѣлать собственное счастіе, чѣмъ счастіе другихъ и З-o, что для того, чтобы быть добрымъ хозяиномъ, нужно быть холоднымъ и строгимъ, чѣмъ ты никогда не будешь. Ты считаешь свои разсужденія непреложными, и даже принимаешь ихъ за правила въ жизни; но въ мои лѣта, мой другъ, не вѣрятъ въ разсужденія, a вѣрятъ только въ опытъ; а опытъ говоритъ мнѣ, что твои планы – ребячество. Мнѣ уже подъ 50, и я много знавала достойныхъ людей; но никогда не слыхивала, чтобы молодой человѣкъ съ именемъ и способностями, подъ предлогомъ дѣлать добро, зарылся въ деревнѣ. Ты всегда хотѣлъ казаться оригиналомъ; а твоя оригинальность ничто иное, какъ излишнее самолюбіе. И! мой другъ, выбирай лучше торныя дорожки; онѣ ближе ведутъ къ успѣху, a успѣхъ необходимъ, чтобы имѣть возможность дѣлать добро. —

Нищета нѣсколькихъ крестьянъ есть зло необходимое, или такое зло, которому можно помочь, не забывая всѣхъ своихъ обязанностей къ государству, къ своимъ роднымъ и къ самому себѣ. Съ твоимъ умомъ, твоимъ сердцемъ и любовью къ добродѣтели нѣтъ карьеры, въ которой бы ты не имѣлъ успѣха, но выбирай по крайней мѣрѣ такую, которая бы тебя стоила и сдѣлала бы тебѣ честь. —

Я вѣрю въ твою искренность, когда ты говоришь, что у тебя нѣтъ честолюбія; но ты самъ обманываешь себя. Честолюбіе добродѣтель въ твои лѣта и съ твоими средствами, но она дѣлается недостаткомъ и пошлостью, когда человѣкъ уже не въ состояніи удовлетворить ему. И ты испытаешь это, ежели не измѣнишь своему намѣренію. Прощай, милый Митя, мнѣ кажется, что я тебя люблю еще больше за твой несообразный, но благородный и великодушный планъ. Дѣлай какъ знаешь, но признаюсь, не могу согласиться съ тобой».

Митя вышелъ из Университета и остался въ деревнѣ.

Глава 4-я. Ближайшій сосѣдъ.

Помолившись надъ прахомъ отца и матери, вмѣстѣ похороненныхъ въ часовнѣ, Митя вышелъ изъ нея и задумчиво направился къ дому; но, не пройдя еще кладбища, онъ столкнулся съ семействомъ Телятинскаго помѣщика.

– А мы вотъ отдавали визитъ дорогимъ могилкамъ, съ привѣтливой улыбкой сказалъ ему Александръ Сергѣичь. Вы вѣрно тоже были у своихъ, Князь?

Но на Князя, находившагося еще подъ вліяніемъ искренняго чувства, испытаннаго въ часовнѣ, повидимому непріятно подействовала шуточка сосѣда; онъ, не отвѣчая, сухо взглянулъ на него.

– Признаюсь вамъ, Князь, – продолжалъ Александръ Сергѣичь, пріятнымъ, вкрадчивымъ голосомъ, – въ нашъ вѣкъ такъ рѣдко видишь въ молодыхъ людяхъ это похвальное религіозное чувство, что особенно бываетъ пріятно встрѣчать…

– Извините, Князь, что я васъ задерживаю, – прибавилъ онъ, замѣтивъ, что Митя хотѣлъ раскланяться съ нимъ, – у меня до васъ есть нижайшая просьба… Изволите видѣть, когда я еще весной утруждалъ васъ своимъ посѣщеніемъ, я имѣлъ въ виду переговорить съ вами объ этомъ обстоятельcтвѣ; но ваша любезность заставила меня тогда совершенно забыть о дѣлѣ, да притомъ, сознаюсь вамъ, Князь, я надѣялся, что вы не пренебрежете мной и что удостоите посѣтить и мой скромный домикъ, – сказалъ, необыкновенно тонко складывая свои крошечныя губы.

– Я очень виноватъ передъ вами, – сказалъ Митя краснея, – но повѣрьте, что это произошло нисколько не отъ пренебреженія, я, напротивъ, очень благодаренъ за честь, которую вы мнѣ сдѣлали; но откровенно скажу вамъ, что, живя въ деревнѣ и занимаясь хозяйствомъ, я взялъ себѣ за правило избѣгать всѣхъ, даже пріятныхъ знакомствъ.

– Помилуйте, князь, я и не смѣю претендовать, очень хорошо понимая, какъ много много трудовъ у васъ должно быть теперь по хозяйству. Имѣнье ваше, Князь, действительно золотое дно, но между нами, во время опеки оно сильно поразстроилось. Я, какъ ближайшій сосѣдъ, могу судить объ этомъ. Не знаю, какъ теперь, но прежде не только запасовъ, но повѣрите-ли, Князь, – съ сладкой улыбочкой сказалъ Александръ Сергѣичь, – у меня мелкопомѣстнаго сколько разъ брали на обсѣмененіе и теперь еще есть за вашей экономіей.– Вѣдь не акты же совершать – взаимныя одолженія!

– Сдѣлайте одолженіе, я вовсе не къ тому говорю, – продолжалъ онъ, перебивая Князя, хотѣвшаго сказать что-то, – вы извольте спросить своего прикащика; но главное, усердные трудолюбцы наши – мужички, откровенно скажу, раззорены были у васъ, Князь; а это главное, главное…

– Итакъ, – продолжалъ Александръ Сергѣичь, придавая своему лицу вдругъ дѣловое выраженіе, – нижайшая просьба, съ которой я обращаюсь къ вамъ, относится къ церковному дѣлу. Изволите видѣть, Князь, ежели вы потрудитесь бросить на него внимательный взглядъ, общій нашъ деревенскій храмъ годъ отъ году приходитъ въ большую ветхость и упадокъ, такъ что не только чувству больно смотрѣть на это разрушеніе, но разрушеніе это представляетъ даже нѣкоторую опасность для прихожанъ. Во избѣжаніе такого несчастія, я, какъ постояннейший посѣтитель здѣшней Церкви, позволилъ себѣ обратить вниманіе нашихъ прихожанъ на это обстоятельство, и предложить имъ содействовать общими силами, не употребляя на это церковныхъ суммъ, которыя у насъ слишкомъ незначительны, и всѣ наши дворяне, принявъ мое предложеніе и принеся посильныя лепты на общее душеспасительное дѣло, удостоили меня быть сборщикомъ и возобновителемъ нашего храма. Поэтому надѣюсь, что и вы, Князь, какъ главный нашъ. помѣщикъ, не откажете содействовать общему душеспасительному дѣлу.

– Какже-съ я очень радъ, – сказалъ Митя. – И непременно подпишу то, что въ состояніи…

– Истинная жалость, – продолжалъ Александръ Сергѣичь тѣмъ же пѣвучимъ голосомъ, – допустить до разрушенія этотъ скромный домъ Божій, въ которомъ силшкомъ сто лѣтъ приносились теплыя молитвы Всевышнему. Не такъ-ли. Князь? Согласитесь, что единственная радость и утѣшеніе для всѣхъ этих трудолюбцовъ, – сказалъ онъ, указывая на крестьянъ выходившихъ изъ церкви, – составляетъ религія и Церковь, и повѣрьте, что ежели бы не это чувство руководило мной, я никогда не взялъ бы на себя такую хлопотливую обязанность.

<Съ праздникомъ Христовымъ, батюшка Александръ Сергѣичь, – сказалъ въ это время невысокій, плотный мужичокъ въ синемъ армякѣ и поярковой шляпѣ, которую онъ ловко снялъ, проходя мимо разговаривающихъ. – Изволите знать этаго молодца? – сказалъ Александръ Сергѣичъ, обращаясь къ князю. – Это банкиръ нашъ – я всегда его такъ называю – дворникъ съ большой дороги. – Къ несчастію знаю и даже на дняхъ подалъ на него прошеніе. – Ахъ какъ это непріятно. Вѣрно по случаю этой гнусной ссоры съ вашими крестьянами, какъ это непріятно! – Напротивъ, я очень радъ, что имѣю случай разъ навсегда избавить здѣшній край отъ этаго вреднаго человѣка. – Да-съ это совершенная правда; но извините меня, Князь, – съ этими людьми трудно, да и какъ то… глу… непріятно судиться. – Вотъ вамъ отецъ Петра Николаича Болхова умѣлъ съ ними ладить, разспроситъ, дознается, призоветъ къ себѣ, да и расправится съ нимъ въ 4-хъ стѣнахъ безъ свидѣтелей. И прекрасно!>.24

– Однако, не смѣю задерживать васъ долѣе, – сказалъ онъ, посмотрѣвъ на жену, которая съ покорнымъ выраженіемъ лица стояла около экипажа. – Позвольте надѣяться, что до пріятнаго свиданія.

–

IV. ХАРАКТЕРЫ И ЛИЦА.

Командиръ части – хорошій человѣкъ.

Капитанъ Бѣлоноговъ уже 4 года командуетъ батареей. Онъ высокъ ростомъ, толстъ, потенъ, черты лица его грубоправильны, но залиты какимъ-то пьянымъ и нечистоплотнымъ жиромъ. Руки его велики, пухлы, но чрезвычайно хороши, хотя вѣчно грязны: не только ногти и пальцы, но даже мякоть. Волоса его густы, русы, сальны безъ сала и кольцообразно лежатъ на вискахъ и на поднятомъ хохлѣ. Голосъ громокъ, звученъ и имѣетъ почти всегда какое-то повелѣвающее, даже ссорющееся, выраженіе. (Я просто скажу, что Бѣлоноговъ сильно Андрей Ильинъ, но для другихъ я долженъ объяснить еще, что такое Андрей Ильинъ? Андрей Ильичь управляющій, его идеалъ – исправникъ, и онъ въ достиженіи его дошелъ до того, что его принимаютъ иногда за помѣщика, иногда за отставнаго поручика. Андрей Ильичь у-у-у-мный человѣкъ; голова. Одно – пьётъ. Онъ мастеръ ходить по судамъ, ему доставляло большое удовольствіе запутать ясное дѣло, глубокомысленно потолковать съ секретаремъ о смыслѣ 365 статьи, напиться чаю или мадеры съ столоначальникомъ и верхъ наслажденія предоставить подарочекъ такому лицу; которому не каждый съумѣетъ предоставить. – За то ужъ когда онъ запьетъ – бѣда! Онъ раздѣвается до гола и отправляет[ся] – зимой или лѣтомъ все равно – въ одну извѣстную клумбу въ саду, ложится тамъ на животъ и плачетъ; потомъ приходитъ домой, проситъ, покупаетъ