продолжать изучение птоломеевых миров. Но и после открытия закона Коперника птоломеевы миры еще долго продолжали изучаться.
С тех пор как первый человек сказал и доказал, что количество рождений или преступлений подчиняется математическим законам и что известные географические и политико-экономические условия определяют тот или другой образ правления, что известные отношения населения к земле производят движения народа, – с тех пор уничтожились в сущности своей те основания, на которых строилась история.
Можно было, опровергнув новые законы, удержать прежнее воззрение на историю, но, не опровергнув их, нельзя было, казалось, продолжать изучать исторические события как произведения свободной воли людей. Ибо если установился такой-то образ правления или совершилось такое-то движение народа вследствие таких-то географических, этнографических или экономических условий, то воля тех людей, которые представляются нам установившими образ правления или возбудившими движение народа, уже не может быть рассматриваема как причина.
А между тем прежняя история продолжает изучаться наравне с законами статистики, географии, политической экономии, сравнительной филологии и геологии, прямо противоречащими ее положениям.
Долго и упорно шла в физической философии борьба между старым и новым взглядом. Богословие стояло на страже за старый взгляд и обвиняло новый в разрушении откровения. Но когда истина победила, богословие построилось так же твердо на новой почве.
Так же долго и упорно идет борьба в настоящее время между старым и новым воззрением на историю, и точно так же богословие стоит на страже за старый взгляд и обвиняет новый в разрушении откровения.
Как в том, так и в другом случае с обеих сторон борьба вызывает страсти и заглушает истину. С одной стороны, является борьба страха и жалости за все, веками воздвигнутое, здание; с другой – борьба страсти к разрушению.
Людям, боровшимся с возникавшей истиной физической философии, казалось, что, признай они эту истину, – разрушается вера в Бога, в сотворение тверди, в чудо Иисуса Навина. Защитникам законов Коперника и Ньютона, Вольтеру, например, казалось, что законы астрономии разрушают религию, и он, как орудие против религии, употреблял законы тяготения.
Точно так же теперь кажется: стоит только признать закон необходимости, и разрушатся понятие о душе, о добре и зле и все воздвигнутые на этом понятии государственные и церковные учреждения.
Точно так же теперь, как Вольтер в свое время, непризванные защитники закона необходимости употребляют закон необходимости как орудие против религий; тогда как, – точно так же как и закон Коперника в астрономии, – закон необходимости в истории не только не уничтожает, но даже утверждает ту почву, на которой строятся государственные и церковные учреждения.
Как в вопросе астрономии тогда, как и теперь в вопросе истории, все различие воззрения основано на признании или непризнании абсолютной единицы, служащей мерилом видимых явлений. В астрономии это была неподвижность земли; в истории – это независимость личности – свобода.
Как для астрономии трудность признания движения земли состояла в том, чтобы отказаться от непосредственного чувства неподвижности земли и такого же чувства движения планет, так и для истории трудность признания подчиненности личности законам пространства, времени и причин состоит в том, чтобы отказаться от непосредственного чувства независимости своей личности. Но, как в астрономии новое воззрение говорило: «Правда, мы не чувствуем движения земли, но, допустив ее неподвижность, мы приходим к бессмыслице; допустив же движение, которого мы не чувствуем, мы приходим к законам», – так и в истории новое воззрение говорит: «И правда, мы не чувствуем нашей зависимости, но, допустив нашу свободу, мы приходим к бессмыслице; допустив же свою зависимость от внешнего мира, времени и причин, приходим к законам».
В первом случае надо было отказаться от сознания несуществующей неподвижности в пространстве и признать неощущаемое нами движение; в настоящем случае – точно так же необходимо отказаться от несуществующей свободы и признать неощущаемую нами зависимость.
Примечания
1
Государь, брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.
2
хорошие принципы.
3
проливать или не проливать кровь своих народов.
4
5
6
Да здравствует император!
7
Теперь походим! О! как он сам возьмется, дело закипит. Ей-богу… Вот он… Ура, император! Так вот они, азиатские степи… Однако скверная страна. До свиданья, Боше. Я тебе оставлю лучший дворец в Москве. До свиданья, желаю успеха. Видел императора? Ура! Ежели меня сделают губернатором в Индии, я тебя сделаю министром Кашмира… Ура! Император вот он! Видишь его? Я его два раза как тебя видел. Маленький капрал… Я видел, как он навесил крест одному из стариков… Ура, император!..
8
Кого хочет погубить – лишит разума (лат.).
9
«Государь брат мой! Вчера дошло до меня, что, несмотря на прямодушие, с которым соблюдал я мои обязательства в отношении к Вашему Императорскому Величеству, войска Ваши перешли русские границы, и только лишь теперь получил из Петербурга ноту, которою граф Лористон извещает меня, по поводу сего вторжения, что Ваше Величество считаете себя в неприязненных отношениях со мною, с того времени как князь Куракин потребовал свои паспорты. Причины, на которых герцог Бассано основывал свой отказ выдать сии паспорты, никогда не могли бы заставить меня предполагать, чтобы поступок моего посла послужил поводом к нападению. И в действительности он не имел на то от меня повеления, как было объявлено им самим; и как только я узнал о сем, то немедленно выразил мое неудовольствие князю Куракину, повелев ему исполнять по-прежнему порученные ему обязанности. Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из-за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания все происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принужден отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше Величество, еще имеете возможность избавить человечество от бедствий новой войны.
(подписал) Александр».
10
Король Неаполитанский.
11
Да здравствует король! (итал.)
12
Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!
13
Я вас сделал королем для того, чтобы царствовать не по-своему, а по-моему.
14
очень приятно познакомиться с вами, генерал.
15
Ну что ж, генерал, дело, кажется, идет к войне.
16
Государь император русский не желает ее, как ваше величество изволите видеть… ваше величество.
17
королевское звание имеет свои обязанности.
18
Ах, любезный генерал, я желаю от всей души, чтобы императоры покончили дело между собою и чтобы война, начатая против моей воли, окончилась как можно скорее.
19
Я вас не задерживаю более, генерал; желаю успеха вашему посольству.
20
Дайте мне его, я пошлю императору.
21
Ваше величество! Император, государь мой!
22
Дрожание моей левой икры есть великий признак.
23
Всем этим он был бы обязан моей дружбе. О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!
24
Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец.
25
честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.
26
А между тем какое прекрасное царствование мог бы иметь ваш государь!
27
Не удерживаю вас более, генерал, вы получите мое письмо к государю.
28
святая?
29
как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву.
30
Быть выдранным за ухо императором.
31
Ну-с, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?
32
придворным и обожателем.
33
Прощай, Андрей! Помни, что несчастия происходят от Бога и что люди никогда не бывают виноваты.
34
был занят делом приема государя.
35
основою.
36
глупости… к черту все дело… (нем.)
37
«То-то, должно быть, правильно-тактическая была война» (нем.).
38
Ведь я же говорил, что все дело пойдет к черту (нем.).
39
Что же касается того, кто присоветовал Дрисский лагерь…
40
Что же касается, государь, до того человека, который присоветовал лагерь при Дриссе, то для него, по моему мнению, есть только два места: желтый дом или виселица.
41
этого итальянского господина, очень хорошо! (нем.)
42
Тоже хорошо (нем.).
43
детские игрушки (нем.).
44
Не правда ли, ваше превосходительство? (нем.)
45
Ну да, что еще тут толковать? (нем.)
46
Сдаюсь!
47
манеру держаться.
48
император Наполеон.
49
сорок два.
50
Император Александр? Русский народ? – Ред.
51
Русский Безухов.
52
становится опасным говорить по-французски на улицах.
53
Общественный договор. – Ред.
54
мой многоуважаемый оппонент. – Ред.
55
которого я не имею чести знать.
56
мясо для пушек.
57
58
Пушечное мясо. – Ред.
59
своему достойному другу.
60
в дипломатический салон своей дочери.
61
человек с большими достоинствами.
62
63
человеком с большими достоинствами.
64
Hy-с, вы знаете великую новость? Кутузов – фельдмаршал.
65
Наконец, вот это человек.
66
Но, говорят, он слеп?
67
Э, вздор, он достаточно видит, поверьте.
68
Говорят, что он покраснел, как барышня, которой бы прочли Жоконду, в то время как говорил ему: «Государь и отечество награждают вас этой честью».
69
Может быть, сердце не вполне участвовало.
70
Вы знаете, что он сказал государю?
71
и какой характер. О, я его давно знаю.
72
Москва, азиатская столица этой великой империи, священный город народов Александра. Москва с своими бесчисленными церквами, в форме китайских пагод!
73
– Ну?
74
– Платовский казак.
75
76
Казак, не зная того общества, в котором он находился, потому что простота Наполеона не имела ничего такого, что бы могло открыть для восточного воображения присутствие государя, разговаривал с чрезвычайной фамильярностью об обстоятельствах настоящей войны.
77
«Ежели сражение произойдет прежде трех дней, то французы выиграют его, но ежели после трех дней, то бог знает что случится».
78
Молодой казак заставил улыбнуться своего могущественного собеседника.
79
на это дитя Дона.
80
Едва переводчик Наполеона сказал это казаку, как казак, охваченный каким-то остолбенением, не произнес более ни одного слова и продолжал ехать, не спуская глаз с завоевателя, имя которого достигло до него через восточные степи. Вся его разговорчивость вдруг прекратилась и заменилась наивным и молчаливым чувством восторга. Наполеон, наградив казака, приказал дать ему свободу, как птице, которую возвращают ее родным полям.
81
птица, возвращенная родным полям.
82
Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.
83
«Рыцари Лебедя»… мадам де Жанлис.
84
Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.
85
этим ухом не слышат, – вот что плохо.
86
В сомнении, мой милый, воздерживайся.
87
Войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтоб эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.
88
смешон.
89
злоязычным?
90
мой рыцарь.
91
Когда… – Ред.
92
плох.
93
это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.
94
Что знает вся Москва?
95
Эта милая Вера!
96
Нет, сударыня.
97
Кто извиняется, тот обвиняет себя.
98
немножечко влюблена в молодого человека.
99
Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его. Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.
100
Я вас буду угощать лагерем.
101
между нами.
102
род укрепления. (Примеч. Л. Н. Толстого.)
103
Черт возьми!
104
Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.
105
Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.).
106
О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.).
107
О да (нем.).
108
перенести в пространство (нем.).
109
В пространстве (нем.).
110
Ну еще, крепче…
111
Нет пленных. Они заставляют истреблять себя. Тем
