получал от Александры Соколовской письма о любви. В одном из них она писала:
«Любовь! Я чувствую её неистовство! И это неистовство вызываешь ты во мне. С тех пор, как я поняла, что люблю тебя, ты в воображении предстаешь перед моими глазами, я смотрю на тебя, я слушаю тебя, я говорю тебе, что люблю тебя… Я перечитываю твои письма, и они мне кажутся иногда нежными, редко страстными и всегда короткими… Одним словом, я люблю тебя, я сошла с ума, и я не знаю, что будет со мной, если мы не будем вместе…».
Можно утверждать, что в этот период обеими молодыми людьми руководило половое влечение. Льву ещё не было двадцати лет и ему нужна было женщина, которую, по его словам, он «бы любил всей душой, всем сердцем». Александре Соколовской нужен был мужчина — она засиделась в девках, ей скоро должно было исполниться тридцать лет. Она с трудом сходилась с людьми — у неё был тяжелый, «железный» характер, но ей нужен был «любимый», по её понятиям, человек.
Внешне Александра была видной девушкой, со стройной и привлекательной фигурой, с крепкой грудью, пышными волосами, полными губами, румянцем на щеках, немного её портил строгий взгляд серых больших глаз. В них появлялась нежность, только когда она смотрела на Льва.
Первая встреча у них произошла когда они жили в «коммуне».
Лев думал перед свиданием: «Дам ей побольше денег… Нет деньги она не возьмет, подумает ещё ни весть что… Лучше пойду с ней погулять».
Встретились.
— Я пойду с тобой, хочешь, Саша?
— Погуляем? Еще бы, конечно! — Она прижалась к нему, глаза её сверкнули неизъяснимой глубокой радостью. — Куда мы идем?
— В магазин, чтобы купить тебе чего-нибудь.
— Мне? Ничего не нужно, зачем? Не следует тратиться на меня.
— Я хочу купить тебе платье, красивое…
— Не надо, я обойдусь и так…
— Но ведь у тебя же нет такого платья, чтобы все на него смотрели?
— Нет, и не надо! — твердо ответила Саша.
Лева заглянул в счастливые глаза своей девушки и понял, что ей безумно хочется быть с ним и она совсем не думает ни о каких платьях.
После длительной прогулки, когда молодые люди уединились в большом сарае, стоявшем на отшибе и полном душистого сена, произошло их сближение.
Саша бросилась ко Льву на шею и расцеловав, увлекла его за собой и стала торопливо раздеваться.
Лев впервые в жизни оказался в объятиях страстно желавшей его девушки. Он делал все с легким сердце, у него было радостно, светло на душе. Какое-то время он ощущал реальность вокруг себя, а потом, когда волна страсти высоко подняла его над всем миром, он отдался любви со всем пылом молодости и неопытности. Это было для него восхитительным и прекрасным и у него на всю жизнь остались воспоминания запаха душистого сена и здорового молодого тела женщины…
Лев считал, что он не совершил ошибку, подавшись порыву любви и овладев девушкой. Он твердо решил, что все последствия их первой встречи и всех других встреч с Сашей, «любимой марксисткой», как он её называл, он возьмет на себя.
В основе отношений молодых людей — Льва и Саши, по-видимому, лежало половое влечение, а не настоящая любовь, если иметь в виду их разницу в возрасте. Сошлемся при этом на определение полового влечения, которое дал известный французский писатель Андре Моруа в своей книге «Семь ликов любви»: «Половое влечение, которое лежит в основе чувства любви, остается в сущности неизменным инстинктом; оно изменилось так же мало, как и человеческое тело. Но проявления этого инстинкта, которые суть виды любви, менялись с течением времени».
Члены «коммуны» жили по-спартански, носили синие блузы, круглые соломенные шляпы и черные палки. В городе их принимали за членов таинственной секты. Они мною и беспорядочно читали, спорили, распространяли в народе книги, писали полемические статьи.
К этому времени относится окончание Троцким николаевского реального училища. Перед ним вновь встал вопрос выбора — что делать дальше? По настоянию родителей он вернулся в Одессу, где стал посещать лекции на математическом факультете университета. И хотя к математике он и чувствовал большое тяготение, но «революция постепенно овладевала» им. А когда он увлекался, все остальное теряло для него всякий смысл.
Университет был брошен. Он весь переключился на полулегальную работу в кружках радикально настроенной молодежи. Очень скоро Троцкий стал неформальным лидером группы молодых людей, искавших выход переполнявшему их стремлению к активной деятельности «на благо отечества». Троцкий привлек внимание одесской полиции и вынужден был покинуть Николаев.
Г. Зив вспоминает: «…Действительная индивидуальность Бронштейна не в познании и не в чувстве, а в воле. Бронштейн, как индивидуальность, весь в активности. Активно проявлять свою волю, возвышаться над всеми, быть всюду и всегда первым — это составляло основную сущность личности Бронштейна; остальные стороны его психики были только служебными надстройками и пристройками».
В конце января 1898 г. были произведены массовые аресты. В охранном отделении оказалось свыше 200 человек. Началась тюремная эпопея Троцкого.
Первое время Троцкого держали в николаевской тюрьме, затем перевели в херсонскую. Ни в Николаеве, ни в Херсоне он допросам не подвергался. Через три месяца его перевезли в Одессу и поместили в одиночную камеру, где он оказался соседом Ильи Соколовского.
С одесской тюрьмой связан выбор и его постоянного псевдонима. Под фамилией Троцкий в тюрьме служил старший надзиратель. На юношу произвели неизгладимое впечатление его величественная фигура, властность, умение подчинять себе окружающих и держать, что называется, в ежовых рукавицах не только арестованных, но и всю администрацию тюрьмы. Вот Лев и взял фамилию надзирателя, чтобы доказать всем, и в первую очередь себе, что имя матерого защитника самодержавия может служить и другим целям — борьбе против самодержавия, революции.
Во время следствия Троцкий, по словам Зива, стал решительным и прямолинейным «марксистом», хотя раньше был его противником. «Фразеологию марксистскую он, несомненно, усвоил в совершенстве, — отмечал Зив, — и рассуждать о роли личности, о классовой борьбе, значении производительных сил и т. п. он мог как самый заправский марксист и с присущим ему талантом. Но как только он пытался от усвоенной теории перейти к практике, к марксистскому творчеству, к применению материалистического понимания истории к живой жизни, он неизменно обнаруживал полное бессилие».
Одним из первых научных опусов Троцкого была работа о масонстве. Статью эту он планировал отослать в журнал «Мир божий». Однако закончить статью ему помешало «нервное расстройство». Началась бессонница. Общее недомогание, вялость. «… Мысль как-то вяло работает, рука лениво подвигается по бумаге, а на душе какое-то всесовершенное безобразие». И затем: «У меня прежде такое настроение бывало периодически и продолжалось каждый раз 2-3-4 дня.
В этом письме Троцкий описал свое состояние в момент эпилептического припадка. Присутствовавший при этом Г. Зив вспоминал, что такого рода полуобмороки и настоящие обмороки с Троцким происходили и впоследствии, причем именно в моменты особого напряжения духовных и физических сил. Такой обморок с ним, например, произошел в октябре 1906 г. на суде по делу о Петербургском Совете рабочих депутатов. Судьи вынуждены были отложить на некоторое время судебные заседания.
Со временем он все же под воздействием все учащавшихся припадков, которые длились уже не день-два, а неделю-другую, а иногда и месяц, как в разгар дискуссии 1923 г., а позднее — в Норвегии и в Мехико, вынужден был признать болезнь нервной системы. Говоря о себе, Троцкий писал: «С детских лет мальчик болел болезнью, которую врачи в официальных свидетельствах называли хроническим катаром желудочно-кишечного тракта и которая тесно переплеталась со всей его жизнью. Ему часто приходилось глотать лекарства и соблюдать диету».
…Суд приговорил Троцкого к четырем годам ссылки в Восточную Сибирь. В это время Троцкий окончательно сошелся с симпатизировавшей ему А. Соколовской. И хотя его родители категорически возражали против этого брака, он настоял на своем. Их брак в «Бутырках» скрепил раввин. К этому времени невеста была беременна.
К осени 1900 г. молодая семья — у них к тому времени родилась дочь Зина — обосновалась в сельце Усть-Кут Иркутской губернии. Поселились в одной избе с польским ссыльным, сапожником Микшей. В ссылке время делилось между хозяйственной работой (рубкой дров, мойкой посуды, уборкой) и чтением.
В ссылке он читал художественную литературу. Среди иностранных писателей выделяет Г. Ибсена, Г. Гауптмана, Ф. Ницше, Г. Мопассана, среди русских — М. Горького, В. Короленко, А. Чехова, В. Вересаева, Л. Толстого, Л. Андреева. Но особенно почитаем им был Г. Успенский.
Когда у Троцкого появилась возможность сотрудничать в иркутской газете «Восточное обозрение», основанной ссыльными-народниками, он пишет «под Успенского». После нескольких публикаций ему повышают гонорар с 2 до 4 копеек за строку. Это был хороший приварок к семейному бюджету, если учесть, что в месяц Троцкий писал по 3-5 статей, объемом в 2-2,5 авторских листа.
В одном из его лучших очерков «Почтальоны и почтовые «чины» по Лене» в мельчайших деталях изображаются быт, условия работы, нравы почтово-телеграфных служащих. В результате получается картина, проникнутая неподдельным сочувствием и уважением к этим людям.
К тому времени Троцкий с семьей — у них родилась ещё дочь Нина переехал в Верхоленск. Отсюда в августе 1902 г. он решился на побег. Тогда это не было чем-то сверхъестественным. «Бегали» многие. Жена, несмотря на то, что оставалась с двумя маленькими дочерьми — младшей шел четвертый месяц, — поддержала его.
Сильное половое влечение Лев и Саша испытывали друг к другу в течение нескольких лет. У них родились двое детей, но через несколько лет, в ссылке они расстались. По этому поводу Александра писала своей подруге:
«Дорогая Люси! Мы разошлись со Львом и, похоже, навсегда. Я не стала противиться его побегу из ссылки. Я поняла, что для меня это и конец нашим с ним отношениям. Мы друг к другу хорошо относимся, но быть мужем и женой нам нелегко. Представь себе, каждую свободную минуту я мою «ручки — ножики» и в «постель — постель…». Разница у нас в возрасте большая и дальше все будет гораздо сложнее. Быстротечны часы любви, но примирится с действительностью трудно, когда ему «надо», мне «не хочется», а ведь он так молод, а я так «стара»! Трудно мне с ним, очень трудно! Мы были счастливы, я в дальнейшем буду счастлива воспоминаниями и нашими детьми, я благодарна ему за все, он благороднейший для нас человек, мы никогда с ним не ругались, вернее он со мной, ну а я… ты же знаешь, но я его любила и буду любить… У него ещё все впереди, у меня остались дети и они прекрасны. Я с ним не
