правильно: либо вступай в войну, либо «пацифистски» сползай на скудный паек.
А вот последняя глава, совсем свежая, это по части иностранного сырья, — в высшей степени интересная глава. Многого, мол, нам, Соединенным Штатам, не хватает, а у других есть. Американские газеты печатали по этому поводу сырьевую карту Земного Шара. Они теперь рассуждают и размышляют целыми континентами. Европейские пигмеи беспокоятся об Албании, о Болгарии, о каких-то коридорах и жалких клочках. Американцы мыслят континентами, это облегчает изучение географии, а главное, дает надлежащий размах грабежу. (Смех.) Так вот, американские газеты дали карту Земного Шара и на ней десять черных пятен, десять великих пробелов в сырьевом хозяйстве Соединенных Штатов: каучук, кофе, селитра, олово, поташ, сейзель (текстильщики знают это растение: оно растет в Мексике, делают из него шпагат и веревки) и еще кое-какие виды сырья, менее важные. Оказывается, что названные виды сырья монопольно (о, ужас!) принадлежат не Соединенным Штатам, а другим странам. Каучук, в размере 70% мирового сбора, добывается на тропических островах Англии, причем 70% мирового сбыта Америка употребляет для своих шин и других надобностей. Кофе идет из Бразилии. В Чили добывается селитра, которую финансируют англичане. И так далее, и так далее. Мистер Черчилль — храбрец не хуже Ллойд Джорджа — решил вернуть уплачиваемые Америке суммы по долгам повышением цен на каучук. А Гувер, руководитель американской торговли, на костяшках подсчитал, что Штаты за один 25-й год переплатили англичанам за каучук от 600 до 700 милл. долларов сверх «честной» цены, так у Гувера и сказано. (Смех.) А насчет честных и нечестных цен мистер Гувер разбирается превосходно, его должность таковская. Итак, чуть не полтора миллиарда рублей переплачено за один год. Американские газеты, узнав об этом расчете, подняли невероятный вопль. Прочту одну цитату: «Зачем все эти Локарно и Женевы, Лиги и протоколы, конференции по разоружению и экономические конференции, если могущественная группа наций умышленно изолирует Америку?» («The Evening Post».) Представьте себе эту бедную Америку, которую изолируют, которую со всех сторон эксплоатируют. (Смех.) Каучук, кофе, олово, сейзель для веревок, селитра, калий, поташ — все это захвачено и монополизировано, так что хорошему американскому миллиардеру ни на автомобиле проехаться, ни кофе вдоволь напиться, ни на хорошей веревке повеситься (смех)… ни даже простой оловянной пули в череп себе пустить (смех) никак нельзя, — со всех сторон эксплоатация! Поистине, хоть заживо ложись в стандартизованный гроб. Вот по этому самому поводу мистер Гувер написал статью, — да что за статья! — она вся состоит из вопросов, — 29 вопросов! — я подсчитал. И один другого звучит лучше. Как, дескать, вы думаете — все вопросы острием к Англии: хорошо ли наживать сверх честной цены? А если нехорошо, то не может ли это внести раздражение в отношения между нациями? А если может внести раздражение, то не обязано ли вмешаться в дело правительство? А если уважающее себя правительство вмешается, то не проистекут ли из этого тяжкие последствия? (Смех.) Одна английская газета, менее чем другие вежливая, но более откровенная, написала по этому поводу: один, мол, дурак может поставить столько вопросов, что сто умных не ответят. (Смех.) На этом патриотическая газета просто сердце отвела. Прежде всего, я никак не смею допустить, что дурак занимает столь ответственный пост… А если бы даже это и было так (смех)…, товарищи, это не признание, а только логическое допущение (смех)… если бы, говорю, это даже и было так, то ведь Гувер стоит на гигантском аппарате американского капитала, ему ум не нужен, за него думает вся буржуазная «машина». И во всяком случае после 29 вопросов Гувера, из которых каждый звучал как пистолетный выстрел над самым ухом мистера Болдуина, каучук сразу стал дешевле. И этот факт лучше освещает мировое положение, чем десятки цифр. Таков, товарищи, американский пацифизм на практике.
Европейскому капитализму выхода нет
Вот этим Соединенным Штатам, которые уже не терпят на пути никаких препятствий, которые каждое вздорожание нехватающего им сырья рассматривают как злостное покушение на их неотъемлемое право эксплоатировать весь мир, этой новой бешено напирающей Америке противостоит расчлененная, раздробленная Европа, более бедная, чем до войны, с более тесными рамками рынка, опутанная долгами, раздираемая антагонизмами и придавленная разбухшим милитаризмом!
Насчет возможности возрождения Европы у буржуазных и социал-демократических экономистов и политиков немало было иллюзий, связанных с восстановительным периодом. Европейская промышленность, в первую голову французская, затем германская, после войны в известные моменты довольно бурно поднималась. Немудрено: во-первых, возродился, хоть и не полностью, нормальный спрос, — ведь все запасы разошлись, ничего не осталось; во-вторых, у Франции были огромные разоренные области — это рынок дополнительный. Пока заполнялись наиболее неотложные потребности вот этих рынков, оголенных, опустошенных войной, промышленность работала бодрым темпом, возбуждала большие надежды и порождала большие иллюзии. Сейчас, по существу дела, этим иллюзиям баланс уже подведен даже более вдумчивыми буржуазными экономистами. У европейского капитализма выхода нет.
Беспримерное экономическое превосходство Соединенных Штатов, даже независимо от сознательной политики американской буржуазии, уже не позволит европейскому капитализму подняться. Американский капитализм, все больше загоняя Европу в тупик, будет автоматически гнать ее на путь революции. В этом важнейший ключ к мировому положению.
Ярче и бесспорнее всего это обнаруживается на положении Англии. В своем заокеанском экспорте Англия урезана Америкой, Канадой, Японией, индустриальным развитием собственных колоний. Достаточно сказать, что на текстильном рынке Индии, т.-е. британской колонии, Япония вытесняет Англию. А на европейском рынке каждое расширение сбыта Англии сужает Германию, Францию, и наоборот. Чаще наоборот: экспорт Германии и Франции бьет по экспорту Великобритании. Европейский рынок не расширяется. В тесных пределах его происходят сдвиги в ту и другую сторону. Надеяться на то, что условия радикально изменятся к выгоде Европы, значило бы надеяться на чудеса. Как в условиях внутреннего рынка победа обеспечена более крупному и передовому предприятию над мелким и отсталым, так в условиях мирового рынка неизбежна победа Соединенных Штатов над Европой, значит в первую голову — над Англией.
В 1925 году Англия ввезла 111% от довоенного ввоза, а вывезла 76% от довоенного вывоза. Это означает небывалую пассивность торгового баланса. Сжатие вывоза означает промышленный кризис, который бьет не по второстепенным, а по основным отраслям промышленности: по углю, по стали, по судостроению, по шерсти и пр. Временные, даже значительные улучшения возможны, даже неизбежны, но основная линия упадка предопределена.
Законнейшим презрением исполняешься к «государственным людям» Великобритании, у которых сохранились старые повадки, столь неуместные в новых условиях, но нет элементарного понимания новой мировой обстановки и заложенных в ней неотвратимых последствий. За последнее время правящие английские политики Болдуин и Черчилль снова подарили нас своими откровениями. Черчилль говорил в конце прошлого года, что у него имеется 12 причин (так и сказал!) для оптимистического настроения. Во-первых, стабилизованная денежная система. Английский экономист Кейнс показал Черчиллю, что это означает снижение цен на экспортируемые товары по крайней мере на 10%, а значит и соответственное увеличение пассивности баланса. Вторая причина быть оптимистом, это хорошие цены на каучук. Увы, 29 вопросов мистера Гувера значительно снизили каучуковый оптимизм Черчилля. В-третьих, уменьшение числа стачек. Подождем на этот счет конца апреля, когда будет пересматриваться коллективный договор углекопов. Четвертая причина оптимизма — Локарно. Час от часу не легче. Англо-французская борьба после Локарно не ослабела, а усилилась. Подождем и на счет Локарно: цыплят по осени считают. Остальных резонов оптимизма перечислять не будем: их цена на нью-йоркской бирже еще ниже. Любопытно, что «Таймс» написал на ту же тему передовицу под заглавием: «Два луча надежды». «Таймс» скромнее Черчилля, у него не дюжина, а только два луча надежды, да и это скорее икс-лучи, т.-е. лучи, стоящие под знаком неизвестности.
Профессиональному легкомыслию Черчилля можно с успехом противопоставить более серьезные голоса американцев, оценивающих британское хозяйство под своим углом зрения, а также и голоса самих британских промышленников. Клайн, директор департамента торговли Соединенных Штатов, вернувшись из поездки по Европе, делал промышленникам доклад, в котором, несмотря на чисто условный успокоительный тон, правда выпирает наружу:
«Единственным (!) темным пятном в более общем смысле, — говорил Клайн, — если мы исключим (?), конечно (?), финансовое положение Франции и Италии и сравнительно (!) медленное восстановление Германии, — единственным (!) темным пятном с экономической точки зрения в Европе являет собой Соединенное Королевство. Мне кажется, что Англия как будто (!) находится в сомнительном (именно!) коммерческом состоянии. Я не хочу быть слишком пессимистичным, потому что (!) Англия является нашим лучшим покупателем, но там развивается ряд факторов, которые, как я думаю, дают пищу для серьезных размышлений… (именно!) Там существуют ужасные налоги, которые, по мнению некоторых, должно приписать нашей жадности к деньгам, выражаясь вежливо. Это, однако, не вполне (!) справедливо… (не вполне, но все же?..) Оборудование угольной промышленности таково, каким оно было несколько десятилетий тому назад, так что стоимость рабочей силы на тонну угля обходится в три-четыре раза больше чем в Соединенных Штатах».
И т. д. в том же духе.
А вот другой отзыв. Дж. Харвей, бывший американский посол в Европе, к которому англичане относятся как к «другу и благожелателю» Великобритании, что в известном смысле верно, так как он высказывается обычно в сентиментальном духе о необходимости помочь Англии, этот самый Дж. Харвей в недавней статье «Конец Англии» (одно заглавие чего стоит!) приходит к выводу, что «английское производство отжило свой век. Отныне единственное призвание Англии — стать посредником», т.-е. торговым приказчиком и банковским клерком Соединенных Штатов. Таков вывод друга и благожелателя.
А вот Джордж Хунтер, крупнейший английский судостроитель, который подал правительству записку, вызвавшую сенсацию во всей английской печати. Вот что он говорит:
«Осознало ли правительство (а правительство — это ведь Черчилль с его 12-ю причинами оптимизма), осознало ли правительство полностью и до самой глубины отчаянное положение английской промышленности. Знает ли оно, что положение не улучшается, но постепенно ухудшается? Число наших безработных и работающих неполное время составляет не меньше 12 1/2% занятых рабочих. Наш торговый баланс неблагоприятен. Наши железные дороги и большая часть наших промышленных предприятий выдают дивиденды из резервов или совсем не выдают. Эти условия, если они будут продолжаться, означают банкротство и гибель. Никакого улучшения не видно».
Угольная промышленность — краеугольный камень британского капитализма. Сейчас она держится государственной субсидией. Тот же Хунтер говорит об этом:
«Мы можем субсидировать угольную промышленность до одурения, а наша промышленность в целом будет идти вниз».
Если же не субсидировать, то английские промышленники не смогут выдавать ту зарплату, которую выдают теперь, а это означало бы с 1 мая
