глубокой внутренней убедительности. Существо этих опубликованных документов и разоблачений сводится к нижеследующему: Бывший военный министр Савинков предлагал будто бы от имени Керенского – на рассмотрение генерала Корнилова три варианта диктатуры, причем в переговорах речь шла об участии Корнилова, Савинкова, Филоненко и самого Керенского в разных комбинациях. Провозглашение единоличной или коллективной диктатуры должно было совпасть с объявлением Петрограда на военном положении и с беспощадным разгромом петроградских революционных организаций и рабочих масс, под видом подавления мнимого большевистского заговора. С этой именно целью совершалось по соглашению Временного Правительства и ставки подтягивание 3 конного корпуса к Петрограду, причем завершение этой военной операции должно было послужить сигналом для проведения в жизнь требовавшихся Корниловым репрессий и установления военной диктатуры.

Принимая во внимание то огромное впечатление, какое эти сообщения и разоблачения производят на рабочих Петрограда и на все население страны, мы предлагаем, не дожидаясь работ следственной комиссии, предпринять немедленно шаги к освещению политической стороны дела. В этих целях мы считаем необходимым в первую голову предложить бывшим представителям Совета в составе Временного Правительства Скобелеву, Авксентьеву, Чернову сообщить Бюро ЦИК все, что им было известно о фактах, составляющих предмет указанных выше разоблачений.

Л. Троцкий. Ю. Каменев.

«Рабочий Путь» N 7, 23 сентября 1917 г.

3. Завоевание Питерского Совета большевиками

Л. Троцкий. РЕЧЬ НА ЗАСЕДАНИИ ПЕТРОГРАДСКОГО СОВЕТА О СОБЫТИЯХ 3 – 5 ИЮЛЯ (9 сентября)[223]

Товарищи, вопрос о событиях 3 – 5 июля не исторический вопрос, а вопрос сегодняшнего дня. В этих событиях обвиняются большевики. Я не буду говорить о всех событиях – меня в настоящий момент занимает лишь вопрос об арестованных товарищах. Нам говорили, что 3–5 июля вооруженные солдаты и рабочие вышли на улицу для свержения Временного Правительства, но это совершенно неверно, – это ложь, так как солдаты и рабочие в эти дни вышли не для того, чтобы убивать казаков и мирных жителей, а для демонстрации своей верности революции, для демонстрации своих сил против контрреволюции.

Даже партия народной свободы писала в начале, что это движение солдат и рабочих было стихией, по поверхности которой беспомощно плавали большевики, и только впоследствии она повела определенный поход против большевиков. Разве не мы остановили это движение?

Во всяком случае, в жертвах виноваты не мы, а виноваты кадеты и представители других цензовых партий, которые вместе с меньшевиками и с.-р. заключили во Временном Правительстве блок против народа.

Мы считаем, что активное выступление рабочих и солдат было бы в настоящее время ударом для нас, – но если Временное Правительство будет против нас, то мы будем опять, вместе с народом, с оружием в руках защищать свое право, свои завоевания.

Чего стоит одна гнусная клевета, брошенная в Ленина, который стоил многих голов царских министров и кое-каких министров русской республики? А арестованный прапорщик Крыленко, которого Керенский приказал числить за собой, когда выяснилось, что против него не было никаких обвинений? Когда была освобождена под залог видная деятельница рабочего движения А. М. Коллонтай, то к ее квартире, по распоряжению бывш. министра вн. дел Авксентьева, были приставлены два шпика, которые никого не пускали к ней в квартиру, и без которых она никуда не могла выйти.

После всего того, что я сказал, я должен вам заявить, что ваши вожди держали себя в высшей степени недостойно. (Шум. Крики: долой. Голос с места: «А Ленин держит себя достойно, укрываясь от суда?»)

Вы говорите про Ленина? Да, первое время я думал, что Ленин должен был бы отдаться в руки властей, но когда я посидел в республиканской тюрьме, то сказал: Ленин был прав, отказавшись сесть.

Пусть Милюковы и Гучковы день за днем расскажут о своей жизни. Они этого не сделают. Мы же в любую минуту готовы дать отчет о своих шагах, так как нам нечего скрывать от русского народа. И теперь вы должны сказать: пусть раскроются двери всех тюрем и выпустят на волю всех узников-революционеров, томящихся в тюрьмах русской республики. (Речь покрывается дружными аплодисментами левой части собрания.)

«Известия» N 168, 12 сентября 1917 г.

Л. Троцкий. РЕЗОЛЮЦИЯ ПЕТРОГРАДСКОГО СОВЕТА О СОБЫТИЯХ 3 – 5 ИЮЛЯ

(9 сентября)

Петроградский Совет Рабочих и Солдатских Депутатов констатирует, что те методы расправы, которые применяются Временным Правительством по отношению к действительным и мнимым участникам июльского движения, неизгладимым пятном ложатся на юстицию и официальных руководителей страны.

1. В полном соответствии с охранно-полицейскими приемами старого режима июльское движение ложно представлено, как продукт военного заговора политической партии большевиков.

2. Правительственные власти до сих пор не опубликовали основных фактических данных об июльском движении: число убитых и раненых из состава демонстрантов, правительственных войск и посторонней публики, – между тем достаточно было бы добросовестного установления этих данных, чтобы обнаружить фальсификаторский характер обвинения демонстрантов в вооруженном восстании или мятеже.

3. Привлечение демонстрантов по 100 ст., карающей за вооруженное восстание против самодержавной неограниченной власти царя, как нельзя ярче характеризует юстицию Переверзева-Зарудного, которая, опираясь на «царские» статьи, мобилизовала против рабочей партии судебных деятелей старого режима.

4. Эта работа дополнялась еще невиданной кампанией клеветы против испытанных вождей рабочей партии, десятилетиями бескорыстной и самоотверженной работы доказавших свою беззаветную преданность делу социализма и революции. Разнузданная реакционная печать, при активном содействии судебных деятелей, как Переверзев и Каринский, и профессионалов клеветы, как Алексинский и Бурцев, изображала безупречных революционеров наемными агентами германского империализма.

5. Обвинение в уклонении от суда товарищей Ленина и Зиновьева, не соглашавшихся – в соответствии с решением ЦК своей партии – отдать себя при указанных выше условиях в руки черносотенной контрразведки и царских следователей, является недобросовестной травлей, так как названные товарищи всегда готовы предстать на суд, как только будут обеспечены элементарные условия правосудия.

В соответствии с этим Совет требует, чтобы т.т. Ленину и Зиновьеву дана была возможность открытой деятельности в рядах пролетариата.

6. В ряду произвольных арестов, разгромов, закрытий рабочих газет, выделяется арест т. Крыленко,[224] которого по личному предписанию Керенского держат взаперти свыше двух месяцев, не предъявляя ему никакого обвинения – не взирая на то, что тов. Крыленко выехал из Петрограда до июльских событий и что как гражданские, так и военные судебные власти официально сообщили о том, что с их стороны никаких обвинений к тов. Крыленко не имеется.

7. Не менее возмутительным является тот факт, что бывшие министры Авксентьев и Савинков сочли возможным поставить стражу у дверей квартиры т. Коллонтай, выпущенной на поруки следственной властью, причем и после ухода в отставку самих министров их агенты продолжают в самой недостойной форме ограничивать свободу т. Коллонтай.

Ввиду всего вышеизложенного Петроградский Совет Рабочих и Солдатских Депутатов клеймит презрением авторов, распространителей и пособников клеветы против заслуженных и безупречных революционеров, требует немедленного освобождения на поруки всех революционеров, которым предъявлены политические обвинения, и настаивает на немедленной общественно-авторитетной проверке всего следственного процесса по делу 3 – 5 июля с отстранением всех скомпрометировавших себя судебных деятелей.

«Рабочий Путь» N 8, 25 (12) сентября 1917 г.

Л. Троцкий. РЕЧЬ НА ЗАСЕДАНИИ ПЕТРОГРАДСКОГО СОВЕТА ПО ВОПРОСУ О ПРЕЗИДИУМЕ (9 сентября)[225]

(На трибуне тов. Троцкий. Почти весь зал встречает его бурными, продолжительными аплодисментами.)

Вопрос о президиуме, – говорит тов. Троцкий, – хотят превратить в принципиальный, программный, тактический вопрос. Но ведь первым же вопросом порядка дня стоит у нас большой политический вопрос – о Демократическом совещании. Вся физиономия Совета проявится при обсуждении этого вопроса.

Но сейчас нам предлагают такой способ решения коренных вопросов по существу, когда принципиальные вопросы, например, о войне, о власти и т. д., подмениваются вопросом о семи членах президиума. Ведь что же получается? Принятая Советом резолюция требует немедленной конфискации земель. И вот нам предлагают: кто против этого требования, тот пусть голосует за Чхеидзе. (Бурные аплодисменты.) Кто против немедленного опубликования тайных договоров – тот пусть подаст голос за старый президиум. Это грубый упрощенный способ решения принципиальных вопросов, – подобная постановка вопроса оскорбительна, прежде всего, для старого президиума.

Если резолюция Совета вызывает кризис, то это есть кризис, прежде всего, Исполнительного Комитета, а не президиума.

Оратор настаивает на составлении коалиционного президиума.

Вторично выступает тов. Троцкий.[226] Мы, – говорит он, – были глубоко убеждены, что после того, как Керенский не запросил мнения Совета ни по одному важному вопросу, хотя он вошел в правительство от имени Совета; после того, как он ввел смертную казнь для солдат и даже не поинтересовался вопросом: а что скажет по этому поводу солдатская секция? – после всего слишком определенного отношения Керенского к Совету мы были убеждены, что его нет больше в составе Петроградского Совета. (Бурные аплодисменты.) Но мы, оказывается, заблуждались, и между Чхеидзе и Завадье[227] витает тень Керенского. Товарищи, когда вам предлагают одобрить политическую линию президиума, так помните, не забывайте, что вам предлагают тем самым одобрить политику Керенского. (Бурные рукоплескания.)

«Рабочий Путь» N 8, 25 (12) сентября 1917 г.

Л. Троцкий. РЕЧЬ НА ЗАСЕДАНИИ ЦИК О ПОСЫЛКЕ ДЕЛЕГАЦИИ В ФИНЛЯНДИЮ (10 сентября)

Вы посылаете делегацию в Финляндию[228] в целях установления порядка в тамошних гарнизонах, причем в числе кандидатов в состав этой комиссии был назван и я. Считаю необходимым выступить по этому поводу перед вами – не только от своего имени, но и от имени нашей партии.

Что мы считаем необходимым противодействовать самосудам, в этом не может быть никаких сомнений. И Центральный Комитет нашей партии немедленно же направит в Финляндию достаточно авторитетное лицо для того, чтобы совместно с другими представителями нашей партии в Финляндии бороться всеми доступными нашей партии средствами против убийства офицеров.

Но в то же время я считаю необходимым заявить, что ни я, ни другие члены нашей партии не можем вступить в избираемую вами делегацию по причинам принципиального характера.

Прежде всего, мы решительно отвергаем ту форму сотрудничества с правительством, которую здесь так настойчиво защищал Церетели. Совершенно независимое от революционных организаций, правительство ведет в корне ложную, противонародную и бесконтрольную политику, а когда эта политика упирается в тупик или приводит к катастрофе, на революционные организации возлагается черная работа по улажению неизбежных последствий политики шатаний и произвола. Мы считаем, что эта форма «сотрудничества» недостойна революционной демократии; только в том случае демократия может и должна нести на себе все последствия правительственной политики, если само правительство создано демократией и перед ней ответственно.

Ненормальность и фальшь взаимоотношений между властью и революционными организациями ярче всего раскрываются как раз в данном случае.

Адмирал Вердеревский,[229] который явился к нам за поддержкой, недавно привлекался, как известно, к судебной ответственности. Вместе с ним были арестованы по тому же делу матросы. Но в то время как адмирал стал министром, арестованные матросы остаются под следствием по 108 статье,