определить точнее, какую коалицию он имеет в виду: коалицию групп, классов или просто коалицию газет. Ведь прежде, чем говорить о коалиции со старым ЦИК, например, нужно же понять, что коалиция с Данами и Либерами не усилила бы революцию, а послужила бы причиной ее гибели. Ведь в самый острый момент борьбы нас оставили без телефона с соизволения комиссаров ЦИК.

Говорят, раскол среди демократии – недоразумение. Когда Керенский высылает против нас ударников, когда с соизволения ЦИК мы лишаемся телефона, когда нам наносят удары за ударами, неужели тут можно говорить о недоразумении? Если это недоразумение, то я боюсь, что все суждения наших оппонентов – т.т. Авилова и Карелина – тоже политическое недоразумение.

Т. Авилов говорил нам: хлеба мало, нужна коалиция с оборонцами. Но разве эта коалиция увеличит количество хлеба? Ведь вопрос о хлебе, это вопрос программы действия. Борьба с разрухою требует определенной системы действия, а не политических группировок только.

Т. Авилов говорил о крестьянстве: но опять-таки о каком крестьянстве идет речь? Нужно сделать выбор среди различных элементов крестьян. Сегодня здесь представитель крестьян Тверской губернии требовал ареста Авксентьева. Нужно выбирать между этим тверским крестьянином, требующим ареста Авксентьева, и Авксентьевым, наполнившим тюрьмы членами крестьянских комитетов. Мы – с тверскими крестьянами, против Авксентьевых, мы с ними до конца и безраздельно.

Коалицию с кулацкими элементами крестьянства мы отвергаем, мы решительно отвергаем ее во имя коалиции рабочего класса и беднейших крестьян. Если революция чему-либо нас научила, так тому, что только путем соглашения, путем подлинной коалиции этих элементов можно одержать победу. Те, кто гонится за тенью коалиции, окончательно изолируют себя от жизни. Левые эсеры будут терять опору в массах постольку, поскольку они вздумают противопоставить себя нашей партии; партия, противопоставляющая себя партии пролетариата, с которой объединилась деревенская беднота… изолирует себя от революции.

Открыто, перед лицом всего народа подняли мы знамя восстания. Политическая формула этого восстания – вся власть Советам через Съезд Советов. Нам говорят: вы не подождали Съезда. Нет, мы-то стали бы его ждать, но Керенский не хотел ждать: контрреволюционеры не дремали. Мы, как партия, своей задачей считали создание реальной возможности для Съезда Советов взять власть в свои руки. Если бы Съезд оказался окруженным юнкерами, каким путем он мог бы взять власть в свои руки? Для того, чтобы эту задачу осуществить, нужна была партия, которая исторгла бы власть из рук контрреволюционеров и сказала бы вам: «Вот власть – и вы обязаны ее взять». (Бурные несмолкаемые аплодисменты.)

Несмотря на то, что оборонцы всех оттенков в борьбе против нас не останавливались ни перед чем, мы их не отбросили прочь, мы Съезду в целом предложили взять власть в свои руки. Когда партия, окутанная пороховым дымом, идет к ним и говорит: «Возьмем власть вместе», – они бегут в городскую думу и там объединяются с явными контрреволюционерами. Они – предатели революции, с которыми мы никогда не объединимся.

Для успешной борьбы за мир, – говорил тов. Авилов, – нужна коалиция с соглашателями. В то же время он говорил, что союзники не хотят заключить мир, но что если мы объединимся с теми, которые нас предают, то все будет хорошо. Маргаринового демократа Скобелева, – сообщал нам тов. Авилов, – союзные империалисты высмеивали. Но если, – советовал он нам, – вы заключите блок с маргариновыми демократами, – дело мира будет обеспечено.

Есть два пути в борьбе за мир. Один путь в том, чтобы правительствам союзных и враждебных стран противопоставить моральную и материальную силу революции. Второй путь – это блок со Скобелевым, что означает блок с Терещенко, т.-е. полное подчинение империализму. Нам указывают, что в своем обращении о мире мы обращаемся одновременно к правительствам и народам. Но это – только формальная симметрия. Мы, разумеется, не думаем влиять на империалистические правительства своими воззваниями, но, пока они существуют, мы не можем их игнорировать. Всю же надежду свою мы возлагаем на то, что наша революция развяжет европейскую революцию. Если восставшие народы Европы не раздавят империализм, мы будем раздавлены, это несомненно. Либо русская революция поднимет вихрь борьбы на Западе, либо капиталисты всех стран задушат нашу революцию. («Есть третий путь», – кричит кто-то с места.)

Третий путь, – это путь ЦИК, который, с одной стороны, посылал делегации западно-европейским рабочим, а с другой – заключал союз с Кишкиными и Коноваловыми, это путь лжи и лицемерия, на который мы не станем никогда.

Разумеется, мы не говорим, что первый день восстания европейских рабочих будет непременно первым днем подписания мирного договора. Возможно и так, что буржуазия, напуганная приближающимся восстанием всех угнетенных, поспешит заключить мир. Сроков здесь не дано. Конкретных форм предусмотреть невозможно. Важно и нужно определить метод борьбы, в принципе своем одинаковый как во внешней, так и во внутренней политике. Союз угнетенных везде и всюду – вот наш путь.

Второй Съезд Советов выработал целую программу мероприятий. Вся группа, которая пожелает на деле осуществить эту программу, которая в этот острый момент по сю сторону баррикады, с нашей стороны встретит только одно заявление: добро пожаловать, дорогие товарищи, мы братья по оружию и пойдем с вами до конца. (Бурные продолжительные аплодисменты.)

«2-й Всероссийский Съезд Советов. Первые шаги Советского Правительства». Изд. Кронштадтского Комитета Р. С. – Д. Р. П. 1917 г.

Л. Троцкий. БРАТЬЯ-КАЗАКИ!

Вас ведут на Петроград. Вас хотят столкнуть с революционными солдатами и рабочими столицы. Вам рассказывают, будто Петроград враждебно относится к казакам.

Не верьте ни одному слову наших общих врагов, помещиков и капиталистов.

На нашем Съезде представлены все организованные рабочие, солдаты и сознательные крестьяне России. Съезд хочет видеть в своей семье и трудовых казаков. Черносотенные генералы – слуги помещиков, слуги Николая кровавого – наши враги. Рядовые казаки, стонущие под игом малоземелья, – наши братья.

Вам говорят, что Советы хотят отнять у казаков землю. Это ложь. Только у казаков-помещиков революция отнимет земли и передаст их народу.

Организуйте Советы казацких депутатов. Присоединяйтесь к рабочим, солдатским и крестьянским Советам.

Покажите черной сотне, что вы не станете изменниками народа, что вы не пожелаете накликать на себя проклятия всей революционной России.

Съезд Советов сверг правительство Керенского, Кишкина и Коновалова. Все министры арестованы и будут преданы народному суду. Керенский бежал, но он будет обезврежен.

Армия на стороне Советов. Отряды, обманным путем посланные на Петроград, перешли на сторону Советов.

Братья-казаки! Не исполняйте ни одного приказания врагов народа. Приостанавливайте ваши отряды там, где вас застанет это воззвание.

Присылайте в Петроград ваших делегатов для сговора с нами. Так поступили товарищи самокатчики, так поступил целый ряд казачьих отрядов.

Казаки петроградского гарнизона, к их чести, не оправдали надежд врагов народа. Они не стали братоубийцами. Они не пошли против петроградского революционного гарнизона и петроградских рабочих. Часть их сразу перешла на сторону восставших рабочих, другая часть осталась пока в стороне.

Братья-казаки! Всероссийский Съезд Советов протягивает вам братскую руку.

Да здравствует союз казаков с солдатами, рабочими и крестьянами всей России!

Всероссийский Съезд Советов Рабочих и Солдатских Депутатов.

«Известия» N 208, 27 октября 1917 г.

Л. Троцкий. ПРИКАЗ ВСЕМ РАЙОННЫМ СОВЕТАМ РАБОЧИХ ДЕПУТАТОВ И ФАБРИЧНО-ЗАВОДСКИМ КОМИТЕТАМ

Корниловские банды Керенского угрожают подступом к столице. Отданы все необходимые распоряжения для того, чтобы беспощадно раздавить контрреволюционное покушение против народа и его завоеваний.

Армия и Красная Гвардия революции нуждаются в немедленной поддержке рабочих.

Приказываем районным советам и фабрично-заводским комитетам:

1. Выдвинуть наибольшее количество рабочих для рытья окопов, воздвигания баррикад и укрепления проволочных заграждений.

2. Где для этого потребуется прекращение работ на фабриках и заводах, немедленно исполнить.

3. Собрать всю имеющуюся в запасе колючую и простую проволоку, а равно все орудия, необходимые для рытья окопов и возведения баррикад.

4. Все имеющееся оружие иметь при себе.

5. Соблюдать строжайшую дисциплину и быть готовыми поддержать армию революции всеми средствами.

Председатель Петроградского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов, Народный Комиссар Лев Троцкий.

Председатель Военно-Революционного Комитета, Главнокомандующий округом Николай Подвойский.

«Известия» N 210, 29 октября 1917 г.

Л. Троцкий. РЕЧЬ НА ЗАСЕДАНИИ ПЕТРОГРАДСКОГО СОВЕТА ПО ТЕКУЩЕМУ МОМЕНТУ (29 октября)

Заседание, по всей вероятности, будет кратким, деловым, чтобы каждый из нас мог сделать определенные практические выводы, уяснить себе, что каждый должен делать.

В Петрограде мы победу одержали легко, в сущности путем агитации; не говоря уже о рабочем классе, мы завоевали взвод за взводом, полк за полком. Создалось известное настроение, что и дальнейшее развитие революции пойдет так же легко и просто. Но никогда не следует упускать из виду, что после выстрела следует отдача. Всегда необходимо помнить, что никогда господствующие классы: дворянство, буржуазия, чиновники, все имущие слои и их прихлебатели – не уступали своих позиций без упорной отчаянной борьбы. И они собираются с силами и ведут на нас наступление. Наш враг, конечно, не Керенский, наш главный враг – капиталисты, которые руководят им. Но непосредственно против нас в настоящее время выступает Керенский. Он мобилизует казаков, – только конницу, ни одной пехотной части в его распоряжении нет. Он думал, вероятно, что ему удастся увлечь гарнизон Гатчины, подойти к Петрограду и создать в петроградском гарнизоне брожение. Но этого, конечно, не случилось и случиться не могло. Зато мы были свидетелями другого явления. Наблюдалась некоторая новая нерешительность. Думалось, что путем пропаганды, переговоров через посредство делегаций и т. д. все уладится. Конечно, мирный исход – вещь хорошая, но когда угнетенные ограничиваются только надеждами на мирный исход, когда они не демонстрируют свою полную готовность подкрепить свои требования самыми решительными мерами – буржуазия начинает наступать. Правда, в данном случае колебания наблюдались и на другой стороне, среди казаков, но все же ни в коем случае невозможно ограничиваться политикой убеждения и пропаганды. Когда на нас наступают, мы должны предъявить ультиматум: поймут – хорошо, нет – нужно действовать решительно.

Конечно, гарнизон и рабочий класс хорошо понимают, что если бы корниловцы победили, то это было бы удушением революции, это было бы крушением всех наших надежд. Но мы так уверены в победе, что создалось настроение – авось, все разрешится полюбовным соглашением. Даже готовясь к соглашению, нужно быть в полной боевой готовности; враг должен знать, что в любую минуту на его голову готова опуститься железная рукавица. Это колеблющееся настроение является, конечно, передышкой после подъема и напряжения, сопровождавшего восстание.

Никаких военных действий у нас в сущности не было. Вопреки утверждениям буржуазной и соглашательской печати, жертвы исчисляются не сотнями и десятками, а разве единицами.

Как результат этой боевой нерешительности, мы имели некоторый подъем духа у контрреволюционеров. В Петрограде они решили захватить телефонную станцию, в Михайловском манеже захватили 3–4 броневика, в Инженерном Замке окопались, из Михайловского и некоторых других юнкерских училищ