революционная волна еще только нарастала. В конце ноября – начале декабря он публиковал в «Русской газете», газете «Начало» и большевистской газете «Новая жизнь» все более и более дерзкие статьи и обращения. При этом он не только воздерживался от призыва петербургских рабочих к вооруженному восстанию, но стремился остановить действия наиболее горячих сторонников прямой военной схватки от ввязывания в бой, опасаясь непредвиденных последствий от этих действий.
После ареста Хрусталева Носаря в «Русской газете» появилась несколько странная и противоречивая статья Троцкого под заголовком «Дерзайте!». Статья как бы провоцировала власти на дальнейшие репрессии против Совета: «Правительство осмелилось захватить Хрусталева. Пусть же оно не теряет времени и захватит весь Совет рабочих депутатов!» Но тут же высказывалось мнение, что после «первого дерзкого шага» правительство не решится сделать второго. Объяснялось это тем, что за Советом, мол, стоит пролетариат, за каждой революционной организацией находится сила революционного народа. И вновь в конце статьи звучал провокационный призыв: «Не останавливайтесь на половине пути! Идите до конца! Сперва арестуйте всех зачинщиков, затем раздавите все организации и, наконец, задушите народ! Дерзайте, палачи! Революция спокойно ждет вашей последней атаки!» [447]
Хотя, казалось бы, в этой статье содержались скрытые угрозы вооруженного отпора, в целом она выглядела как свидетельство ослабления революционных сил, как признание, что противник действительно вскоре обрушится и уничтожит их. П.Б. Струве, прочитав этот текст, заметил: «Совет рабочих депутатов заготовил (на словах) вооруженное восстание и тем приготовил свой собственный арест» [448] .
В первых числах декабря в редакции газеты «Начало» Троцкий встретился со своим старым знакомым по городу Николаеву Г. Зивом, который оставил любопытную зарисовку этой встречи, свидетельствующую о том, что Троцкий уже ощущал себя видным политическим деятелем:
«В элегантно одетом, изящном господине с очень важным видом я с трудом узнал Леву Бронштейна с его небрежной косовороткой и прочими атрибутами былого опрощения.
Хотя он обнялся со мной и расцеловался, в его отношении ко мне явно давал себя чувствовать покровительственный холодок человека, стоящего очень высоко на общественной лестнице и не имеющего возможности тратить время с друзьями того отдаленного времени, когда он еще не был в чинах. Он уделил мне всего 2 – 3 минуты в коридоре, пригласил на завтрашнее заседание Совета и исчез в редакционном лабиринте» [449] .
«Завтрашнее заседание» Совета состоялось 3 декабря в здании Вольного экономического общества. Троцкий на этом заседании председательствовал и выступил с обширным докладом о работе Исполкома [450] . На заседании Исполкома в этот день большевики, руководствуясь требованиями Ленина, предложили объявить в Петербурге всеобщую политическую стачку протеста против реакционной политики правительства, выразившейся, в частности, в закрытии ряда печатных органов, рассчитывая превратить стачку в вооруженное восстание. Большевики призывали «принять вызов абсолютизма, снестись немедленно со всеми революционными организациями страны, назначить день открытия всеобщей политической стачки, призвать к действию все силы, все резервы и, опираясь на аграрные движения и волнения солдат, идти навстречу решительной развязке». Это предложение, крикливое, но достаточно пустое по своему реальному содержанию, было поддержано делегатами Железнодорожного и Почтово телеграфного союзов и некоторыми другими депутатами [451] .
Троцкий занял более умеренную позицию. Он высказал мнение, что восстание должно начаться не в столице, где власти держат отборные вооруженные силы, а на периферии, где можно будет застать власти врасплох [452] . Пока на заседании шли бурные дискуссии, пришли сообщения о том, что правительством уже отдан приказ об аресте руководителей Исполкома Совета и других активных его деятелей и что к зданию Вольного экономического общества стягиваются войска (солдаты Измайловского полка, верховые казаки), жандармы, полицейские, представители административных властей. Тем временем главный Помпейский зал помещения был заполнен членами Совета, корреспондентами и другими лицами, ожидавшими начала вечернего заседания. Исполнительный комитет, проводивший свое заседание на втором этаже, принял решение скрыться, по крайней мере кому то, чтобы обеспечить преемственность в работе. Но сделать это было уже невозможно. Массивное здание Вольного экономического общества было полностью окружено. А еще через несколько минут первый Петербурский Совет рабочих депутатов был в полном составе арестован вошедшими в здание солдатами [453] .
Глава 5 Концепция перманентной революции
1. Первичное формирование концепции
К началу Первой российской революции большевики и меньшевики в целом сформировали основные принципы своей стратегии. Принципы меньшевиков состояли в том, что социалистическая революция в России будет делом неопределенного, но во всяком случае отдаленного будущего и последует лишь за революцией на Западе, что марксистская партия должна ставить перед собой только те задачи, для которых назрели объективные условия, что вполне допустим блок с либеральной буржуазией и ее политическими организациями во имя борьбы против самодержавия, что крестьянство может внести вклад в расшатывание системы, но не способно быть долговременным союзником пролетариата, который является главной силой революции.
Основные установки большевиков состояли в том, что, несмотря на буржуазный характер предстоявшей революции, в ее успехе прежде всего заинтересован промышленный пролетариат; для успеха революции необходим его союз со всеми слоями крестьянства при руководящей роли рабочего класса и изоляции буржуазии, в том числе либеральной; в результате победоносной революции может быть создано правительство, являющееся революционно демократической диктатурой пролетариата и крестьянства, которое доведет буржуазно демократическую революцию до конца и обеспечит ее перерастание в социалистическую [454] .
Позиции меньшевиков казались несравненно более реалистичными, нежели большевистские, ленинские установки, носившие в значительной мере экстремистский характер. За формированием и развитием позиций обеих фракций внимательнейшим образом следил Троцкий. Но ни одна из них его не удовлетворяла. Еще до начала революции 1917 г. в России Троцкий, стремившийся к самостоятельному анализу российской и международной действительности, начал формулировать, сначала фрагментарно, а затем все более и более систематически, собственные взгляды на особенности российского революционного процесса и его связь с перспективами социалистической революции в международном масштабе, прежде всего в развитых европейских странах, что в ту пору не казалось утопией ни социалистам, ни их политическим противникам.
Троцкий видел, что Россия шла навстречу буржуазной революции, но, по его мнению, это не предрешало вопроса о том, какие классы, в каком соотношении сил и как именно будут участвовать в такой революции на практике, кому будет принадлежать действительно ведущая роль и, следовательно, политическая диктатура. В конечном счете Троцким была выработана сумма взглядов, которую он сам обычно называл теорией перманентной революции, но которую правильнее назвать концепцией мировой революции, а не теорией, так как преследовала она главным образом прикладные цели.
Сам Троцкий вначале не считал, что сделал открытие. Он полагал, что лишь применил к новым историческим условиям идею непрерывной, перманентной революции, которую еще в 1844 г. выдвинул К. Маркс, рассматривая события Французской революции конца XVIII в. В неуклонном углублении Французской революции, в переходе власти ко все более радикальным слоям, в развитии революции по восходящей линии вплоть до середины 1794 г. Маркс увидел ее непрерывность, перманентность [455] (пренебрегая событиями следующего пятилетия, которые не вписывались в его схему).
В ходе европейских революций 1848 – 1849 гг. и непосредственно после них Маркс вместе с Энгельсом стал рассматривать непрерывную революцию в качестве процесса перехода от буржуазной революции ко все большему расширению демократических преобразований, вовлечению в них народных масс, прежде всего пролетариата, к кому в конечном итоге перешла бы политическая власть. При этом, согласно Марксу и Энгельсу, необходимо было преодолеть, «снять» национальные формы революции, которая должна была принять общеевропейский характер, в чем также проявилась бы ее «перманентность». Иначе говоря, непрерывность революции рассматривалась Марксом и Энгельсом одновременно в двух смыслах, вертикальном и горизонтальном: и как процесс качественного углубления революции, перехода ее на новые этапы в рамках отдельных стран, и как распространение революции на все новые страны Европейского континента, превращение ее в международную и даже мировую.
Прогнозы основоположников марксизма совершенно не подтвердились. Они оказались романтическим вымыслом, однако были сохранены в арсенале международного социалистического движения. Его теоретики (Карл Каутский, Роза Люксембург, Франц Меринг и др.) время от времени обращались к термину «перманентная революция», в частности для характеристики революционного процесса в России, который, по их мнению, должен был принять долговременный характер, причем проходить в непосредственной связи с революцией в Западной Европе.
Свой вклад в обоснование и обогащение концепции перманентной революции внес и русско германский социал демократ Парвус. В ряде статей начала XX в. он выдвигал тезис о том, что капитализм превратился в универсальную, мировую систему, что роль национальных государств все более уменьшается, а расширяются международные, общие интересы буржуазии и пролетариата вне рамок отдельных государств. В целом это было плодотворное наблюдение. Другой вопрос, какие политические выводы отсюда следовали.
Что же касается России, то в условиях складывавшейся мировой капиталистической системы революционный процесс в ней должен был «сжаться». Парвус выражал несогласие со схемами ведущих российских социал демократов, прежде всего Плеханова, что на смену абсолютизму в России должна была прийти вначале конституционная монархия, затем либерально демократическая республика, что в ходе длительного процесса будут развиваться капиталистические отношения, увеличиваться численность и расти сознательность пролетариата, что только эти предпосылки обусловят грядущую социалистическую революцию. Парвус высказывал, правда весьма осторожно, мысль, что все эти этапы могут слиться воедино, что в ходе вооруженного восстания будет образовано рабочее социал демократическое правительство. Иначе говоря, от программы минимум российская социал демократия сразу же перейдет к программе максимум.
К роли крестьянства в революции Парвус относился значительно более сдержанно, полагая, что основные сражения развернутся между пролетариатом и буржуазией. Крестьянство же было в состоянии лишь «увеличить политическую анархию в стране и, таким образом, ослабить правительство» [456] . Отсюда вытекал известный лозунг, сформулированный Парвусом, который позже приписывали и Парвусу и Троцкому: «Без царя, а правительство рабочее». Но этот лозунг был выдвинут Парвусом не как устойчивая установка, а для красного словца. Что же касается Троцкого, то он этот лозунг никогда не разделял, а позже подверг его критике [457] .
Парвус дал лишь начальный толчок разработке концепции перманентной революции, которая стала плодом дальнейших рассуждений и выводов Троцкого. Только в этом смысле концепция может быть определена как «троцкистская». Больше ничего специфически «троцкистского» во взглядах Троцкого и в рассматриваемый период, и позже не было (он всегда оставался последовательным марксистом).
Троцкий высказал предположение, что царизм будет низвергнут всеобщей забастовкой, на основе которой развернутся открытые революционные столкновения. Всеобщая забастовка мыслилась им не как сама по себе, не как средство достижения определенных экономических, социальных и политических целей без применения открытой вооруженной силы, а только как подготовительный этап на пути к вооруженному восстанию. Троцкий считал, что, развиваясь и расширяясь, классовые столкновения внесут разложение в армию и толкнут «лучшие ее части» на сторону восставших масс, что обеспечит их оружием
