албанца» [767] . Троцкий действительно оказался в «пороховом погребе» Европы как раз в тот момент, когда там разразился военный пожар.
2. Корреспондент на Балканах
Пребывание Троцкого на Балканах в 1912 – 1913 гг. было сравнительно недолгим, хотя сам Троцкий полагал, что его корреспонденции с Балканского полуострова были немаловажной подготовкой не только к 1914, но и к 1917 г. [768] Начавшаяся осенью 1911 г. война между Италией и Турцией в Африке за Триполитанию показала военную и внутриполитическую слабость Османской империи. В Болгарии, важные исконные территории которой (Македония и Фракия) все еще находились под турецким господством, усиливались воинственные настроения. В декабре 1911 г., а затем в июне 1912 г. группы членов Внутренней македонско одринской революционной организации (ВМОРО) [769] , добивавшейся воссоединения Македонии и Фракии с Болгарией или в крайнем случае их автономии как промежуточного этапа на пути к полному воссоединению, организовали взрывы, как тогда говорили, «адских машин» – бомб, от которых пострадали несколько турок. В ответ последовали волны кровавой расправы, буквально резни болгарского населения городов Штип и Кочани мусульманскими фанатиками [770] . Все болгарские политические силы выступали за национальное освобождение Македонии и Фракии, причем почти все партии (кроме социал демократов и крестьянской организации Болгарского земледельческого народного союза, стремившихся к мирному решению проблемы, что было нереально) охотно шли навстречу военному конфликту.
Весной 1912 г. в результате подписания нескольких договоров и конвенций сформировался Балканский союз в составе Болгарии, Сербии и Греции, к которому в сентябре того же года примкнула Черногория. Создание Балканского союза было результатом долгих и трудных переговоров, мучительного, порой циничного торга, закулисных махинаций, вмешательства великих держав. Соглашаясь на словах с необходимостью автономии Македонии, Сербия и Греция на самом деле добивались присоединения к своим государствам ее частей (а Греция к тому же и значительной части Фракии). В тайном приложении к болгаро сербскому договору указывалось на наличие «бесспорной» (то есть безусловно болгарской) и «спорной» зоны Македонии, причем сербское правительство полагало, что эта зона, хотя она и именовалась спорной, должна была бесспорно отойти к самой Сербии [771] . Балканский союз был, таким образом, результатом крайне неустойчивого компромисса при недовольстве всех его участников и взаимных негласных территориальных претензиях. В частности, действовавшая подпольно ВМОРО, добивавшаяся национального освобождения Македонии, основную часть населения которой составляли болгары, поддержала создание Балканского союза, но рассчитывала, что Сербия и Греция не будут претендовать на македонскую территорию [772] .
Балканский узел противоречий был завязан так, что распутать его было почти невозможно, а разрубить могла в любой момент любая из участвовавших в нем сторон, причем с совершенно непредвиденными, скорее всего кровавыми последствиями. 5 (18) октября 1912 г. между странами Балканского союза и Османской империей началась война [773] . Троцкому в качестве зарубежного корреспондента предстояло разобраться в массе балканских хитросплетений и донести информацию о происходящем до русского либерально демократического читателя.
Из Вены Лев выехал 25 сентября [774] . Несколько дней он провел в сербской столице Белграде. В «Киевской мысли» появились его балканские «первенцы» – корреспонденции «В дороге» и «Белград» [775] . Оба материала были подписаны псевдонимом Антид Ото. В дальнейшем некоторые корреспонденции, особенно в тех случаях, когда в одном номере публиковалось несколько материалов, печатались также под именем Л. Яновский. Из Белграда Троцкий отправился в Софию, которая и стала его резиденцией на протяжении начального наступательного периода 1 й Балканской войны. Он понимал, что Болгария, являясь наиболее крупной в хозяйственном и военном отношении балканской страной, главным участником антиосманского союза, причем участником с парламентско конституционным монархическим управлением, будет наиболее удобным местом для его военно политических наблюдений. Он безвыездно находился в Болгарии полтора месяца, до 26 ноября 1912 г., а в следующие месяцы неоднократно приезжал в Софию. В результате болгарские сюжеты в корреспонденциях Троцкого превалировали. Хотя он уделял внимание и другим странам региона, но и в этих материалах то и дело всплывали болгарские темы. К тому же после выезда из страны он чувствовал себя несколько свободнее, не будучи связанным цензурными ограничениями болгарской стороны. Правда, российская цензура сохранялась в полной мере, с ней приходилось считаться, и не все статьи о болгарской действительности появились тогда в печати.
Троцкий не был единственным корреспондентом «Киевской мысли» на полуострове в период Балканских войн. Другим представителем этой газеты был довольно известный в это время писатель Евгений Николаевич Чириков [776] , правда печатавшийся в «Киевской мысли» значительно реже, нежели Антид Ото. Они не поддерживали между собой непосредственного контакта, являясь своего рода конкурентами.
В многочисленных корреспонденциях военного периода Троцкий продолжал рассматривать как общие, так и конкретные вопросы экономической и политической ситуации в Болгарии, хотя в основном, разумеется, под углом зрения военных действий, имея в виду, что Болгария находилась в центре 1 й Балканской войны союзных стран против Османской империи и что на ее армию выпали как основная тяжесть военных действий, так и решающие победы над турками.
Троцкий прибыл в Софию как раз в тот день, когда началась 1 я Балканская война, – 5 октября 1912 г. Первые впечатления у него возникли в поезде Белград – София, и он поделился ими с читателями еще одной русской газеты, с которой стал сотрудничать. Это была только начавшая выходить в Петербурге газета «День», стоявшая на меньшевистских позициях [777] . Статья «Перед событиями» была типичным репортажем, откликом о мнениях, которые высказывали ехавшие с ним в одном купе представители болгарской и сербской элиты и другая местная публика.
Одним из главных объектов обсуждения была статья популярного германского военного эксперта, бывшего полковника Гедке, известного еще своими обзорами времен Русско японской войны 1904 – 1905 гг. Статья была посвящена балканским армиям. В основном соглашаясь с определением автором соотношения сил, Троцкий утверждал, что силы Балканского союза превышали турецкую армию только на протяжении первого, сравнительно недолгого этапа войны и что Болгария является наиболее мощным в военном отношении государством союза. По данным Гедке, из 335 тысяч наличных войск союзников болгарская армия составляла 200 тысяч человек. Троцкий полагал, что в численном отношении эти данные преуменьшены вдвое, если не больше. (Его мнение было полностью подтверждено современными исследованиями, определяющими численность болгарской армии после мобилизации в 592 тысячи человек, а ее союзников – в 350 тысяч [778] .)
Опираясь на разнообразные свидетельства, в том числе мнения «зрелых политиков Болгарии» (не названных и, может быть, просто придуманных для большей убедительности), Троцкий полагал, и небезосновательно, что союзники могут рассчитывать на серьезные военные успехи только в первое время и лишь при условии самых энергичных действий с их стороны. Им была не по силам длительная военная кампания, так как Турция рассчитывала сравнительно скоро выдвинуть «тяжелые малоазиатские и сирийские резервы». В ряде следующих сообщений он давал реалистическое представление о фактическом единодушии народа в поддержке царя Фердинанда, правительства, командования, понимании войны как своего рода Крестового похода за освобождение единокровных братьев и сестер в Македонии и Фракии, остававшихся под турецким господством [779] .
В последовавших затем корреспонденциях Антид Ото был весьма конкретен. Он сообщал о содержании военной прокламации Фердинанда, объявленной в Старой Загоре, где была размещена теперь штаб квартира царя. От глаз корреспондента не могли, разумеется, укрыться толпы народу, кричавшие «ура» царице и министрам, приветствовавшие проходивших солдат. В корреспонденциях об этом говорилось сдержанно, но достаточно объективно, хотя догмам, которых Троцкий придерживался, это отнюдь не соответствовало. От живых наблюдений журналист переходил к анализу причин и сущности войны, подчеркивал ее прогрессивный характер. Смысл войны он формулировал в том, что она явилась попыткой кратчайшим путем разрешить вопрос о создании новых государственно политических форм, более приспособленных для развития балканских народов [780] . При этом подчеркивалось единство точек зрения европейских демократических кругов (Троцкий предусмотрительно не писал «социал демократических»): «Балканы – балканским народам! Нужно отстаивать для них возможность самим устраиваться – не только по воле и разуму их, но и по силе их – на той земле, которую они населяют». Автор признавал, таким образом, Фракию и Македонию болгарскими землями в этническом отношении, считая, что эти земли имеют все основания для воссоединения с Болгарским государством, то ли непосредственно, то ли через переходные формы.
Взгляды Троцкого были довольно близки к позиции основной части болгарского политического спектра и особенно к позиции ВМОРО, которая добивалась включения Македонии в состав Болгарии, но была готова в качестве промежуточного варианта на ее автономный или даже независимый статус [781] . Македонские революционеры, как и Троцкий, не исключали, что автономная или, скорее, независимая Македония с центром в городе Солуне может войти в будущую Балканскую федерацию и в этом случае станет «соединительным звеном между всеми балканскими государствами» [782] . Такой подход означал для Троцкого решительное, хотя реально недостижимое отвержение попыток подчинить судьбы полуострова притязаниям европейских держав. Отвергались и открытые проявления колониалистской политики, и те, которые прикрывались фразами об этническом родстве. Естественно, во втором случае имелась в виду Россия. Автор, по существу, ставил на один уровень расчеты стран Антанты (России, Франции, Великобритании) и Тройственного союза (в него в то время входили Германия, Австро Венгрия и Италия), ведших сложную игру за влияние на Балканах.
Лозунг «Балканы – балканским народам!» рассматривался в сопоставлении, не вполне обоснованном, с идеями итальянской освободительной войны 1859 г. против Австрийской империи, в результате которой в основном произошло воссоединение Италии. Искусственность такого сравнения вытекала из того, что в итальянском случае речь шла о создании единого государства на базе единой этнической общности, на Балканах же таковой не было. Более того, в Балканский союз наряду со славянскими странами входила Греция с ее эллинским населением совершенно иного этнического происхождения. Внутренний смысл сопоставления состоял в том, что сохранялась надежда на решение проблем полуострова путем создания федеративного или конфедеративного государственного объединения.
В статье «Война объявлена…» Троцкий соглашался с тем, что смешанный состав населения полуострова представляет большие трудности для обеспечения «государственных условий сожительства», но настаивал на том, что в принципе создание таких условий возможно, примером чему являлись Соединенные Штаты Америки и Швейцария.
Вновь и вновь Троцкий был вынужден признать крайнюю отдаленность и неопределенность такого решения и неизбежность присутствия фактора великих держав в проектах нового государственно политического устройства на Балканах, на которые рассчитывали правящие круги стран Балканского союза – партнеры Болгарии, первоначально отодвинувшие на второй план собственные аннексионистские намерения, а затем все в большей и большей степени выставлявшие на стол переговоров притязания на земли, населенные болгарами.
Ставя перед войной и в самом ее начале ограниченные цели (главной из них
