многое с намеков и понимаем, что в данном случае стали, обидевшись, что остались по вопросу о Троцком в меньшинстве, подводить стали здесь идейный фундамент. И другие летучие словечки, вроде того, что мы – стопроцентные большевики. Мы на это отвечаем: бросьте все словечки о стопроцентных большевиках. Был один стопроцентный большевик, да и тот умер, а остальные – так, около ста да поблизости, не дошли, так 84, 92, 96 процентов ( аплодисменты )» [302] .
Смещение Троцкого с должности наркомвоенмора и председателя РВС весьма живо обсуждалось за рубежом, прежде всего в русских эмигрантских кругах. Выделялся в этом отношении еженедельный журнал «Иллюстрированная Россия», выходивший в 1924 – 1939 гг. в Париже под редакцией М.П. Миронова, которого в начале 30 х гг. на некоторое время сменил писатель А.И. Куприн. Проявляя вполне естественный интерес ко всему, что происходило в СССР, журнал поместил немало материалов о Троцком, в частности очерк анонимного московского корреспондента «Толки о Троцком». При этом передавались самые разнообразные слухи, которые по этому поводу ходили в Москве. По мнению собеседников, с которыми беседовал автор статьи, время Троцкого еще далеко не завершилось [303] . Спустя месяц тот же журнал поместил выдуманное сатирическое интервью с Троцким за подписью «Летучий голландец». Автор издевался и над Троцким, и над правившей в СССР партией. В придуманной беседе Троцкий делился впечатлениями и размышлениями после кавказского лечения, во время которого у него нашли «разжижение мозгов. Это, знаете, у нас в партии наследственное». Что же касается приверженности партийной дисциплине бывшего наркомвоенмора, то Троцкий соглашался работать там, куда пошлет партия (в этой части статьи автор попал в точку): «сегодня – Главкомштык, завтра – Главинструктор по комсомольским абортам, послезавтра – живоцерковный Главстароста» и т. д.
Нужно отметить, что острила не только антисоветская эмигрантская пресса. Коммунисты тоже острили. В папке документов, собранных Зиновьевым в 1925 г. и касавшихся обсуждения проекта его доклада и статьи Сталина об итогах пленума Исполкома Коминтерна, оказалась ироническая циничная ремарка, сделанная Бухариным: «Тезисы о статье тов. Сталина, хитроумно названные тезисами о расширенном пленуме ИККИ. Издание исправленное и дополненное, частию переделанное наоборот с использованием общего внутреннего врага, маркиза Троцкизы де Сухумо. Постановка ЦК РКП(б). Отв. режиссер «Семерка» [304] .
Для непосвященного обывателя и для прессы Троцкий оставался «великим вождем». Он не был предан публичной анафеме, его речи публиковались в центральной, республиканской и областной прессе, издавались отдельными брошюрами. Вот как описывала приезд Троцкого с докладом в Тифлис республиканская газета «Советский юг», редакция которой, разумеется, хорошо знала, на что она имеет право, а не что – не имеет, и больше всего боялась нарушить волю вышестоящего московского начальства: «Вдруг, к 18 ти часам дня, быстро пронеслась по мастерским радостная весть о прибытии тов. Троцкого, собирающегося выступить перед рабочими. Со всех концов огромных мастерских потекла лавина рабочих, собравшая до 7 ми тысяч людей. Разместились кто где мог, стало тесно. Под сокрушительное «ура» тов. Троцкий входит на наскоро сделанную трибуну» [305] .
Во многих выступлениях на местах, говоря о социалистических задачах, Троцкий сосредотачивал внимание на необходимости развития крупной промышленности. Именно такой характер носила, например, его речь на заседании Кисловодского горсовета 8 ноября 1925 г., выпущенная отдельной брошюрой [306] . На вечере сибиряков Лев Давидович высмеял идею поворота сибирских рек, сказав, что такое может произойти только в Театре Мейерхольда, но к индустриализации Сибири и к освоению Северного морского пути призвал отнестись крайне серьезно. Верный своей традиции воедино увязывать внутренние и международные дела, он говорил: «Сибирь есть сейчас великий мост между Москвой и Кантоном… Чем больше упрочивается советский порядок в северной и центральной Азии, тем увереннее становится поступь китайских народных масс» [307] .
Результатом размышлений о задачах и перспективах советской экономики явилась брошюра (исходно: серия статей) «К социализму или к капитализму?», в которой основным объектом изучения стали разработанные Госпланом СССР контрольные цифры развития народного хозяйства на 1925 – 1926 гг. Автор всячески подавлял здесь свои критические суждения, которые, безусловно, имели место, поскольку ориентация делалась на поощрение экстенсивного развития сельского хозяйства и легкой промышленности, и лишь во вторую очередь – на развитие тяжелой промышленности, производство средств производства.
Весь текст был пронизан примирительным тоном. Троцкий приветствовал усиление социалистической тенденции в экономике, в которой за год, по его подсчетам, частная промышленность была оттеснена на 3%. Анализ сводной таблицы контрольных цифр давал ему возможность с пафосом провозгласить, что «в этих сухих статистических колонках и почти столь же сухих и сдержанных пояснениях к ним звучит великолепная историческая музыка растущего социализма» [308] . Вместе с тем Троцкий указывал на возможность и необходимость строительства социализма в СССР. Троцкий оставлял открытым вопрос о том, как именно видится достижение этой цели в существовавших условиях и при сохранении капиталистического строя в странах Европы и Америки. Он не отказывался от концепции, утверждающей, что полная и окончательная реализация столь грандиозной задачи возможна только в масштабах группы передовых в экономическом отношении стран, хотя и не полемизировал по этому вопросу в своей брошюре. (Чуть позже, на XV партконференции в ноябре 1926 г., Сталин ухватится за эту «особую» позицию Троцкого для того, чтобы обвинить его в неверии в социалистическую перспективу [309] ).
Вместе с тем в названной брошюре ставились некоторые принципиальные вопросы мирового развития: как долго будет существовать капиталистический строй, как он будет изменяться, в какую сторону будет развиваться. Автор предусматривал три возможных варианта: гибель капиталистической системы в относительно близком времени, как наиболее вероятный исход происходивших событий; сохранение капитализма на несколько десятилетий и возгорание мировой революции в финале; новый «расцвет производительных сил» капиталистической системы и сохранение ее на многие годы. Более того, Троцкий приходил к выводу, что «капитализм не исчерпал своей исторической миссии и что развертывающаяся империалистическая фаза является вовсе не фазой упадка капитализма, а лишь предпосылкой его нового расцвета» [310] . Из этого следовало, образно писал Троцкий, что «мы, социалистическое государство, хотя и собираемся пересесть и даже пересаживаемся с товарного поезда на пассажирский, но догонять нам придется курьерский» поезд.
6 июля 1925 г. Троцкий выступил на заседании Особого совещания по качеству продукции при Президиуме ВСНХ с докладом «Качество продукции и социалистическое хозяйство», изданным затем отдельной брошюрой [311] . В докладе обращалось особое внимание на материальную личную заинтересованность работников промышленности, на необходимость преодоления бюрократических тенденций управления народным хозяйством, снижения издержек производства, сосредоточения внимания на качестве продукции и прекращение обмана потребителя. Троцкий приводил массу примеров такого обмана при помощи рекламы, неверного указания производителя и т. п. Показательным был, в частности, пример очень плохих советских карандашей с надписью на английском языке, создающей впечатление, что карандаши импортные.
Троцкий подчеркивал, что в сложной экономической динамике ведущим началом должна становиться тяжелая индустрия. В сознании автора постепенно, но во все большей степени формировалась установка на необходимость индустриализации страны, которую он понимал как развитие в первую очередь тяжелой промышленности. В этом подходе зрело расхождение, переросшее затем в противостояние господствовавшей в то время установке Сталина и Бухарина на развитие, по образцу западных держав, сначала легкой промышленности и лишь в перспективе – значительно более трудоемких и энергоемких отраслей: металлургии и машиностроения, требовавших массивных капиталовложений и не дававших быстрой заметной отдачи в повседневной жизни.
То, что Троцкий не выражал публично, он формулировал в записях, не предназначенных для печати. В заметках, являвшихся результатом раздумий по поводу возможности заключения блока с Зиновьевым, имея в виду конфликт, возникший между Зиновьевым и Каменевым, с одной стороны, и Сталиным – с другой [312] , Троцкий в целом позитивно оценивал тенденции экономического развития СССР. Учитывая, что в экономике все более значительное место занимала государственная промышленность, он полагал, что после введения НЭПа ленинское определение советского хозяйства как государственного капитализма теряло смысл или, по крайней мере, становилось формальным. В то же время он критиковал получившую хождение установку (ее ведущим проводником был Бухарин, и пока она имела полную поддержку Сталина), что чрезмерно быстрое развитие промышленности, не имеющее достаточного потребительского рынка, представляет для экономики страны серьезную опасность. Троцкий считал, что ведущим началом является именно промышленность, что она должна постоянно обгонять сельское хозяйство, вести его вперед и это ускорит общее экономическое развитие СССР. Он призывал преодолевать нерешительность, минимализм, недооценку действительных возможностей. Наконец, останавливаясь на зарождавшемся экономическом планировании и критикуя «карикатурно преуменьшенные» пятилетние и прочие программы хозяйственного развития, Троцкий определял основную задачу экономического плана в «сознательной постановке больших хозяйственных задач и в создании условий для их выполнения».
Основная установка хозяйственного развития нацеливалась им на учет международного разделения труда и мирового рынка, на то, чтобы государственная промышленность стала «стержнем хозяйственного планирования, основанного на твердом, действенном соподчинении составных частей государственного и общественного хозяйства, как в его внутренних взаимоотношениях, так и в его взаимоотношениях с частным хозяйством». Отнюдь не предлагая ликвидации частнокапиталистического сектора в промышленности, по крайней мере в ближайшее время, Троцкий, таким образом, считал необходимым взять основной курс на развитие не только государственного, но и общественного хозяйства, понимая под последним, по всей видимости, коллективное, кооперативное предпринимательство.
Вновь и вновь призывая к концентрации внимания на развитии промышленности, Троцкий в декабре 1925 г., проголосовав на XIV партсъезде за разработанные плановыми органами СССР тезисы о развитии народного хозяйства, представил Политбюро свои соображения, в которых критиковал установку Бухарина о построении социализма «черепашьим шагом» [313] : «Вопрос о сравнительных количественных и качественных коэффициентах не есть вопрос промышленной статистики и бухгалтерии, а есть вопрос о судьбе нашего хозяйственного развития. В нынешних условиях темп определяет не только скорость движения, но и направление его».
Деятельность всех хозяйственных государственных органов, прежде всего Наркомата финансов и Госплана, рассматривалась Троцким сквозь призму необходимости поворота к интенсивному промышленному развитию. Именно такой курс рассматривался им как соответствующий лозунгам «Лицом к военной опасности!» и «Лицом к мировой революции!» (выдвинутыми Троцким в противовес сталинско бухаринскому лозунгу «Лицом к деревне!»). Троцкий снова разворачивал свою аргументацию во внешнеполитическую сторону, непосредственно увязывая индустриализацию с перспективами грядущего, неизбежного военного столкновения с капиталистическим миром, чреватого революциями на Западе и на Востоке.
В том же духе Троцкий выступал на заседаниях Политбюро. При рассмотрении вопроса о работе Центрального статистического управления (ЦСУ) СССР в области хлебофуражного баланса 10 декабря 1925 г. он призывал принимать во внимание не только существующую в данный момент степень расслоения крестьянства, но и динамику этого расслоения, преувеличивая, с точки зрения Сталина, опасность и степень этой дифференциации. В конце февраля 1926 г.
