– Челябинск – Омск, для чего выделить из армии все технические силы и провести частичную трудовую повинность для заготовки дров и усиления работ каменноугольных копей. 2. Путем всеобщей мобилизации одного-двух лет молодых призывов создать запасную трудармию для образования под руководством имеющихся военных партийных сил и специалистов стойкие коммунистические кадры способных с энтузиазмом работать и увлекать для работ других; они должны проходить воинское дело, работать в порядке трудовой повинности и учиться. 3. Приступить к подготовке более мощного политотдела для восстановления хозяйства на коммунистических началах, для проведения трудовой повинности в более широких размерах, для поднятия общего культурного уровня области; при массовых действиях, мы знаем на опыте армии, эта задача легче всего выполнима; на желдорогах ввести военный режим на манер армейского, в отношении продовольствия ввести армейскую систему снабжения и нормы питания – все равно весь хлеб не вывезти из Сибири в центр; силы есть, продукты питания в избытке, сырья и топлива масса, край населен плотно, люди есть. Ждем вашего решения и указания. Нр. 0253. Командарм 3 Матиясевич,[35] член Реввоенсоварм 3 Гаевский.[36]
И это не в Москве, не в Петрограде, а в такой области, где мы только приступаем к установлению хозяйственных учреждений, где армия является самым сильным и самым богатым аппаратом. Она предлагает себя в распоряжение хозяйственной власти, переименовывается из военной в трудовую армию. Само собой разумеется, я не предлагаю принять все пункты. Они подлежат обсуждению, необходимы дальнейшие гарантии, приспособление взаимоотношений армии с нашими хозяйственными производственными центрами, с органами на местах. И в этом смысле я им послал телеграмму, в которой указал, что нужно обеспечить достаточно авторитетный состав трудового совета, который дал бы все нужные гарантии центру и целиком или на девять десятых использовал аппарат для поднятия края. Это есть третья возможность применения военной силы и ее методов.
Стало быть, необходимы принудительные меры, необходимо установить военное положение в известных строго определенных ударных областях, нужно провести там учет, мобилизацию, применить там трудовую повинность в широких размерах. Мы сейчас в комиссии подсчитываем, сколько нужно мобилизовать. Пока цифры показаны очень малые, они увеличатся весьма со стороны Наркомзема. Нужно применить трудовую повинность с военными методами, сочетать наши служебные книжки красноармейца с трудовыми книжками граждан.
Эта третья возможность – применения воинских частей там, где они представляют мертвый резерв, как на Урале, в Западной Сибири, на реке Урале, в промышленном районе Гурьева – откроется в ближайшее время и в Донской области, где для сельского хозяйства у нас поставлены огромные задачи и освобождаются огромные сельскохозяйственные резервы. Их нужно включить в хозяйство. Нужно учиться опыту проведения трудовой повинности в самом широком масштабе, ибо именно потому, что наше техническое оборудование износилось, сельскохозяйственный инвентарь приходит в упадок, нам приходится все более возмещать все недостатки живой человеческой силой, применением трудовой мобилизации. И когда готовый аппарат предлагает себя целиком, мы мимо этого факта пройти не можем и не должны:
Резюмирую основные наши задачи.
В центре всего внимания страны и прежде всего перед рабочим классом поставить вопросы производства, вопросы поднятия индустрии.
В центре хозяйства – ремонт транспорта. Как мы бросили клич: «пролетарий, на коня!»,[37] так теперь нужен клич: «пролетарий, к станку, пролетарий, к производству!».
Поставить Наркомпроду задачу создать продовольственную базу и на основе продовольственной базы создать общественное принудительное питание.
Произвести в новом широком масштабе учет квалифицированной рабочей силы. Трудовую книжку гражданина соединить с книжкой, определяющей отношение к воинской повинности, – с служебной книжкой красноармейца.
Перейти к использованию тех частей, которые освобождаются от боевых задач, на почве производства.
Все эти вопросы поставить в центре.
Печати приказать, чтобы она била в набат, чтобы она не смела писать оптимистических статей, ибо мы идем под уклон, и линия этого уклона падает все круче и круче. Процент больных паровозов все увеличивается. 25 % здоровых паровозов – это будет значить, что наша промышленность пришла к нулю, ибо 25 % не хватит для наших воинских перевозок, которые нам необходимы, не хватит для подвоза жалкого фунта хлеба. Это будет полное крушение.
Значит, нужно честно и открыто констатировать пред всей страной, что наше хозяйственное положение в сто раз хуже, чем было военное положение в худшие моменты.
Нужно сосредоточить все внимание на хозяйственной области. Прежде всего мобилизовать рабочую силу. Усилить профессиональные союзы и профессиональное образование. Ввести строжайшую дисциплину и военное положение в важнейших областях производства. Создать ударные батальоны труда и прежде всего для ремонта паровозов. Все ответственные партийные работники и работники профессиональных союзов должны приступить к работе. Задача рабочего класса в целом – собрать все силы и всю энергию, ударить в набат изо всех сил и выйти из нынешнего положения.
1920 г. Архив.
Л. Троцкий. МОБИЛИЗАЦИЯ ТРУДА
(Доклад на объединенном заседании III съезда Совнархозов и Московского Совета Раб. и Кр. Депутатов[38]).
Товарищи! Картина, которую нарисовал перед нами председатель ВСНХ, ни в коем случае не может быть названа отрадной. И несомненно, что наши враги и внутри страны и особенно извне постараются широко использовать те цифры, те данные, которые с откровенностью, характеризующей политику и работу Советской власти, здесь перед нами развил тов. Рыков. {1}
Не только открыто оплачиваемые представители капитализма доказывают в западно-европейской печати, что советский режим разрушает и губит хозяйство, по этому же пути идут социал-соглашатели с их главой Каутским,[39] который в последней своей книге «Россия» развивает ту же самую мысль, что советский режим по сути своей несовместим с развитием хозяйства. Тут, товарищи, мы имели бы полное право для проверки этого утверждения произвести сравнительную оценку нашего хозяйства и хозяйства Западной Европы, где оно опирается на несравненно более могущественную базу.
Что представляет собою хозяйство Германии? Хозяйство Германии дает картину все возрастающего упадка. Германская угольная промышленность расшатана, шахты закрываются одна за другою, снабжение электричеством падает, заводы не выполняют и незначительной доли заказов, безработица угрожающе растет и транспорт падает все более и более. Что сказать об Австрии, об этой стране тьмы, нищеты и всесторонней безвыходности? Ее хозяйство разрушено вконец, улицы ее городов темнее, чем наши, трамваи остановились, железные дороги накануне полного разрушения, во всяком случае не в лучшем положении, чем наши.
А в странах-победительницах? Во Франции вся северная часть, т.-е. ее наиболее промышленно развитая, цветущая часть находится в состоянии полного распада и развала. Французская металлургия, французская текстильная промышленность, французская металлообрабатывающая промышленность, сахарная промышленность суассонского района – все это разрушено, уничтожено, разбито до основания; свекловичные плантации северной Франции представляют собою теперь поля мерзости и запустения, где почва совершенно разрушена на большую глубину тяжелыми снарядами, и где земля, когда-то благодатная, соединена с осколками чугуна и с бесчисленным количеством колючей проволоки. Понадобятся месяцы и годы, чтобы эту почву сделать способной производить.
Бельгия находится в состоянии полной нищеты. Там кризис транспорта, кроме гужевого, достиг последней остроты; люди превращаются, по словам одного американца Вандерлипа,[40] во вьючных животных: они впрягаются в телеги за отсутствием лошадей.
Таким образом мы имеем факты, которые перерастают режим, которые коренятся в условиях многолетней войны, разрушавшей продукты труда при помощи других дорого стоящих продуктов труда. Европейская культура изнашивается вдвойне, вырывая рабочих из производства и заставляя производить только то, что нужно для разрушения продуктов вчерашнего труда. Так жила Европа годы и подорвала свое хозяйство. Названный мною деловой американец Вандерлип, представитель фирмы Моргана, говорит о гибели Европы без помощи Америки и констатирует факт, который в высшей степени знаменателен для Европы и который открывает, наоборот, большой просвет для нас. Он говорит о том, что Европа охвачена трудовым параличом, что широкая волна всеобщей лености, всеобщей пассивности охватывает Европу. Да и как же иначе? Откуда может пролетариат, после нескольких лет чудовищного напряжения всех сил, после разбитых надежд, возвращаясь к старым капиталистическим стойлам, к колоссальной буржуазной эксплуатации, найти новые источники энергии и силы? И это не только отзыв американца, страны которого – Америки – эта волна разрушения не охватила вполне. Такой же отзыв, хотя несколько прикрытый, дает компетентный представитель французской промышленности, инженер Жуге. Вот картина, которую он рисует:
«Во время войны железные дороги совершали колоссальную работу. Восстановления в полном объеме не производилось; изнашивание не покрывалось, основной ремонт не совершался. Таким образом, во всех без исключения областях железнодорожный аппарат накоплял элементы расстройства. Личный персонал изнашивался, как и материальная часть. Притока свежих сил не было, – чтобы заполнить брешь, привлекали либо уже уволенных служащих, либо из территориальных войск, т.-е. старшего возраста и без необходимой выучки. Кризис железных дорог, – говорит Жуге, – в значительной мере кризис неопытности».
Таким образом, мы наблюдаем факторы психического подкопа истории под капиталистическую промышленность. У людей не хватает больше энергии, решимости, воли, охоты, способности тянуть дальше ярмо капитализма. И представитель государственных железных дорог инженер Жуге говорит то же самое, что американский наблюдатель. Первый говорит о волне «поразительной лености», а второй говорит об усталости, об утомлении, о пассивности. Он изобретает меры и средства в своем дальнейшем докладе, как преодолеть эту волну, но мы с вами отдаем себе ясный отчет в том, что буржуазный мир Европы этой волны преодолеть не может. Буржуазия слишком много физической и моральной силы извлекла из рабочего класса в течение империалистической войны, слишком обманула его надежды и ожидания, чтобы ныне открыть еще новый источник потенциальной, подспудной энергии рабочего класса. Рабочий класс Европы только в тот час окажется способным найти в себе достаточно творческой энергии, когда ответственность за хозяйство Европы ляжет непосредственно на него.
Товарищи, все то, что было в Европе, у нас было в сугубой степени.
Тов. Рыков говорил вам здесь о том, как мы лишились в течение двух лет – механически лишились, так как были отрезаны, – важнейших областей нашего сырья и нашей индустрии. Мы были отрезаны от Польши с Домбровским угольным районом, который, правда, питал главным образом всю польскую промышленность; мы были отрезаны от нашего юга, который давал никак не меньше 90 % нашего угля, если не считать Домбровского района и если не считать ввозного угля. Мы ввозили около полумиллиарда, на юге получали миллиард и три четверти.
Мы были отрезаны от источников нашей нефти, которые давали нам до шестисот миллионов пудов. Наша промышленность на две трети кормилась минеральным топливом, твердым и жидким. Сразу отрезать все это – значило из-под здания вырвать колоссальную часть его фундамента. Конечно, оно должно было потрястись сверху донизу, и часть должна была обвалиться. Приходится поражаться, что это здание хотя бы на 20 – 30 % живо и существует, что кое-какие колеса еще вращаются.
Мы были отрезаны от
