чиновников будут править помещики, то станет еще хуже… Еще больший будет грабеж, если богачам будет принадлежать власть».
Ну что ж, пусть господа кадеты идут во время выборов к рабочим и крестьянам со своим проектом верхней земской палаты! Может быть, кадеты попробуют обойти этот щекотливый пункт, просто умолчав о нем до поры до времени? Пусть не надеются, пусть не надеются!
Найдутся люди, которые им ясно и решительно поставят целый ряд вопросов, и среди этих вопросов будет такой: как вы относитесь к двухэтажному народному представительству, к верхней земской палате и опеке буржуазии над народом?
Пусть господа кадеты заранее обдумают, какой дать ответ! Не то будут застигнуты врасплох и потерпят жестокий конфуз.
16 февраля 1906 г.
Л. Троцкий. КОНСТИТУЦИЯ «ОСВОБОЖДЕНЦЕВ»{63}
Последний земский съезд (октябрь 1905 г.) отказался от идеи Учредительного Собрания. Он заменил его собранием народных представителей с учредительными функциями «для выработки, с утверждения государя, конституции Российской Империи». Учредительное Собрание оттолкнуло земцев своим политическим радикализмом, игнорированием монархической традиции, своим республиканским запахом.
В сущности съезд поступил только последовательно. Суворин писал как-то, что не было еще на свете такого глупого правительства, которое само созвало бы взамен себя Учредительное Собрание. И это правда. Учредительное Собрание можно только вырвать. Земцы же всегда надеялись на октроированную, высочайше дарованную конституцию. Самое большее – на такую конституцию, которая будет результатом соглашения между ними, земцами, и короной. Их идеалом является прусская палата соглашения 1848 г. Правда, для обозначения этого идеала они иногда прибегали к имени Учредительного Собрания, которое социал-демократия сделала популярным в массах. Но революция придала идее Учредительного Собрания острый характер, связав ее с республикой. Земцы, которые не хотят республики, сочли себя вынужденными отказаться и от Учредительного Собрания.
Кто знает историю последнего года, тому ясно, что отдельные демократические лозунги были навязаны земской оппозиции и прикомандированной к ней освобожденской демократии сознательными пролетарскими массами. При таких условиях, очевидно, пролетариат, для которого всеобщее голосование – предмет первой политической необходимости, и земщина, которая только мирится со всеобщим избирательным правом из политического оппортунизма, совершенно неодинаково относятся к своим требованиям: Учредительному Собранию и «собранию представителей с учредительными функциями». Для пролетариата его лозунг – лишь первый шаг в деле демократического переустройства страны. Он хочет использовать Учредительное Собрание, чтобы беспощадно изгнать социально-политическое варварство из всех его священных и вульгарных убежищ. В этой работе он не пожалеет никаких усилий и не остановится ни перед какими традициями. Пролетариат требует демократической республики. Земщина же видит в палате соглашения, прежде всего, орудие успокоения «страстей» и водворения того, что на условном языке буржуазных классов называется порядком, т.-е. беспрепятственной, юридически оформленной, по возможности «демократически» обставленной эксплуатации масс. Тот конституционный строй, который земская партия проведет через палату соглашения, должен отвечать двойной цели: 1) он должен быть достаточно либеральным, чтобы не тормозить капиталистического развития; 2) он должен быть достаточно анти-демократическим, чтобы служить государственной запрудой для классовой борьбы пролетариата. Конечно, это противоречие. Но ведь вся либеральная мысль есть воплощенное противоречие. Мы сейчас увидим это с полной несомненностью на образчике конституционного творчества освобожденско-земской демократии.
Мы имеем в виду опубликованный г. Струве «Проект основного закона Российской Империи». Этот проект конституции перепечатан газетой «Право» (N 21). С этим проектом очень близок проект передовой группы московских гласных (там же). Этот проект приложен, в качестве образца, к книге «Конституционное государство», составленной гг. Водовозовым, Кареевым, Кудриным,[308] Рейснером,[309] Лазаревским,[310] словом, демократами без страха и упрека из «Нашей Жизни», «Сына Отечества» и «Русского Богатства». То, что в этом проекте действительно от демократии, далеко еще не составляет общего достояния нашей либеральной мысли. Зато все его реакционные составные части составляют ее несомненнейшее и притом всеобщее достояние. Наконец, мы не знаем другого, более демократического продукта конституционного зодчества земской оппозиции или прислуживающей ей освобожденской демократии.
Все это дает нам право остановиться на опубликованном г. Струве «Проекте основного закона», как на своего рода демократическом шедевре, – и все это вместе с тем обязывает читателя помнить, что нижеследующая критика целиком относится ко всем прочим конституционным проектам либеральной оппозиции.
I. Абсолютизм сохраняется, как принцип
«1. Верховная власть Российской Империи осуществляется императором при участии Государственной Думы».
Этот параграф устанавливает не только монархический, но в сущности даже абсолютистский принцип: верховная власть осуществляется императором; ему, значит, принадлежит суверенитет. Правда, он осуществляет свою верховную власть при участии Государственной Думы; но это означает лишь, что Дума является одним из исполнительных органов его суверенитета.
Чтобы пояснить это, сравним с монархической французской конституцией, вотированной в сентябре 1789 г. Первый параграф гласил: «Всякая власть исходит от народа и может исходить только от него». Второй параграф: «Французское правительство монархическое; во Франции нет власти, стоящей выше закона; король царствует только в силу закона и только в силу закона может требовать повиновения». Таким образом, принципиально эта конституция признает суверенитет за народом и смотрит на короля, как на ограниченный орган народной воли; конституция освобожденцев принципиально оставляет суверенитет за императором, а в организованной народной воле видит лишь орган императорского суверенитета.
Права и прерогативы императорской власти формулируются всецело в духе этого абсолютистского принципа.
«Императорский всероссийский престол есть наследственный в ныне царствующем императорском доме.
«На содержание императорского двора отпускается из государственных средств особая сумма, которая определяется Государственной Думой в начале каждого царствования, и в течение его не может быть уменьшена без согласия императора.
«Император есть верховный глава государства. Его особа неприкосновенна.
«Императору принадлежит власть верховного управления, он объявляет войну, заключает мир и иные договоры с иностранными державами.
«Император утверждает и обнародует законы и издает, в пределах законов, необходимые для их исполнения указы, которые, впрочем, не могут ни приостанавливать действия законов, ни делать из них изъятия.
«Император созывает Государственную Думу и закрывает ее сессии.
«Император назначает и увольняет министров.
«Императору принадлежит верховное начальствование сухопутными и морскими силами Российской державы.
«Императору принадлежит право помилования».
Все, что может быть сохранено из принципов абсолютизма – сохранено.
И последний земский съезд поступил только последовательно в проведении основ лжеконституционного абсолютизма, когда отказался от Учредительного Собрания и выработку основных законов народными представителями заранее поставил в зависимость от согласия императора, обладающего верховной властью.
Что же такое Государственная Дума, которой проект предоставляет «участие» в осуществлении верховной власти?
II. Организация представительства
«§ 36. Государственная Дума делится на две палаты: земскую палату и палату народных представителей».
Земская палата избирается губернскими земствами и городскими думами. Палата народных представителей избирается гражданами мужского пола, на основе всеобщего, равного, прямого и тайного голосования. Обе палаты равноправны.
Таким образом, верховная власть осуществляется в действительности тремя факторами: 1) императором, 2) народом, интересы которого представлены «палатой народных представителей», и 3) какой-то третьей величиной, интересы которой представлены земской палатой. Что же это за таинственная третья величина, которую проект ставит на страже демократических интересов нации? Попробуем раскрыть ее конституционный псевдоним.
§ 68 гласит, что «местное самоуправление должно быть основано на всеобщем, равном, прямом и тайном голосовании». Это звучит очень хорошо. «Каждое лицо, – читаем мы, однако, далее, – имеющее право участия в выборах в палату народных представителей (т.-е. „лицо“, как мы уж знаем, мужского пола), имеет право такого же участия в местных выборах, если оно прожило в данном месте, уезде или городе, определенный срок, не менее одного года». Так просто примиряется всеобщее избирательное право с высоким цензом оседлости! С равным основанием § 68 мог бы быть редактирован так: думы и земства избираются на основе всеобщего, равного, прямого и тайного голосования – за вычетом граждан, не владеющих недвижимой собственностью. Кого выключает ценз оседлости, об этом не приходится распространяться: он прямо и непосредственно направлен против класса наемного труда, т.-е. против самой демократической части населения. Беднейшие полупролетарские слои деревни, вынужденные к сезонным кочеваниям, также окажутся лишенными права муниципальных выборов. Это ограничение прикрывается тем доводом, будто с местными интересами могут быть связаны лишь постоянные местные жители. Как будто пролетарий не заинтересован в том, чтобы найти всюду, куда его забросит судьба, дешевую квартиру, хорошую школу и необходимую медицинскую помощь! Как будто для того, чтобы сознательно принять участие в местных выборах, ему недостаточно знать, какую муниципальную программу поддерживает кандидат каждой партии! Как будто рабочая муниципальная программа в своих основах не является общей для всей страны!
Действительный источник ценза оседлости кроется в стремлении имущей части населения отстранить неимущую от распоряжения местным хозяйством. При всеобщем избирательном праве отдельные муниципалитеты могут оказаться в руках пролетариата, который, разумеется, сделает все, что сможет в рамках буржуазного государства, чтобы поставить органы самоуправления на службу нуждам народных масс. Как гарантия против этого, изобретается ценз оседлости, – волчий паспорт, которым буржуазия снабжает пролетариат.
Таким образом, земская палата представляет собою представительство наименее подвижных, т.-е. наиболее обеспеченных и связанных с собственностью классов, притом представительство не прямое, а двустепенное, через губернские земские собрания и городские думы.
Эта конституция двух выборных, двух «демократических» палат (какая роскошь для одной конституции!) сталкивается, однако, с тем фактом, что у нас, при введении конституции в жизнь, еще не будет демократизированных (при помощи ценза оседлости) органов местного самоуправления. Но проект мужественно разрешает это затруднение. В отделе «переходных постановлений» он разрешает «на первый раз» избрать гласных в земскую палату от 34 губернских земств, опирающихся на земское положение 1890 года, и дум значительнейших городов, обладающих драгоценным городовым положением 1892 года. То есть, наряду с представительством народа и на равных с ним правах, проект ставит представительство дворянского землевладения и городского домовладения. Правда, проект прибавляет, что «не более, чем в трехлетний срок земская палата должна быть обновлена» на охарактеризованных выше «демократических» началах (§ 80). А что такое три года для народных масс, перенесших века крепостного права и полицейского абсолютизма? У народа широкая спина и здоровые нервы. Если демократия щедро обещает ему две демократические палаты, он может потерпеть небольшой искус «временно-обязанных» отношений.
Такова основа конституционного здания. Женщины начисто лишены избирательного права. Буржуазия представлена дважды: сначала в «палате народных представителей», затем в земской палате. При этом имущей части нации в отдельности дается столько же прав, сколько и всей нации в целом. Проект не ставит пред собой и не разрешает вопроса: что же будет, если палаты вступят в конфликт по какому-нибудь вопросу? На первый взгляд может показаться, будто авторы проекта надеются, что в случае, если палата земских господ выступит против нижней палаты, народ вмешается в распрю сверх-конституционным путем и даст понять заседающим наверху земским «демократам», что он совершенно не нуждается в их дальнейших услугах. Но на самом деле это не так. Хотя «Проект» из ложной стыдливости прямо и не говорит, кто будет судьей, если
