Троцкий Л. Д. Перед историческим рубежом. Балканы и балканская война.
ОТ АВТОРА.
Характеристика содержания настоящего тома дана в предисловии от редакции. Необходимые исторические и политические данные, которые помогут читателю связать воедино разрозненные статьи, заключены в вводной статье редактора настоящего тома, тов. И. М. Павлова, которому выражаю здесь свою искреннюю признательность, распространяя ее и на его сотрудников.
Л. Троцкий. 19 июня 1926 г.
ОТ РЕДАКЦИ.
В настоящем, по необходимости сжатом, вступительном очерке редакция ставит себе целью дать краткую историю событий и отношений, известных под названием «Восточного вопроса». Один из самых сложных и запутанных вопросов международной политики, он и до сих пор служит причиной постоянных раздоров и источником возможных столкновений между европейскими державами. Объясняется это тем, что интересы и притязания крупно-капиталистических стран Европы скрещиваются здесь, на Балканах, вокруг проливов, «сфер влияния», «свободного выхода к морю». По линии интересов крупных держав группируются мелкие балканские государства со своими «национальными» идеями и стремлениями.
Объектом вожделений как крупных, так и мелких государств издавна являлась территория Оттоманской Империи. Объединив под скипетром султана, главы правоверных, десятки племен и народностей, Турция в течение веков раздиралась внутренними экономическими противоречиями, помноженными на противоречия религиозные и национальные. Центробежные стремления народностей, входивших в состав Оттоманской Империи, находили опору и поддержку у их соплеменников, уже ранее обособившихся в самостоятельные государственно-национальные организмы, как Сербия, Черногория, Болгария, Греция, Румыния. В каждом из этих балканских государств Турция видела своего врага, посягающего на целостность ее государственной территории, так же как каждое из перечисленных государств видело в Турции своего исконного врага, «вековую угнетательницу христианских народностей».
Крохотные балканские государства, с населением в 3 – 5 миллионов человек, конечно, не могли самостоятельно выступать против Турции. В своих агрессивных стремлениях против последней они вынуждены были обращаться за помощью и поддержкой к крупным европейским державам. Последние же, стремясь под видом помощи к осуществлению своих собственных задач, превращали мелкие балканские государства в орудие своей захватнической политики на Балканах.
Наряду с взаимоотношениями балканских государств с Турцией и с европейскими державами третьим основным моментом балканского вопроса являются внутренние отношения между самими балканскими государствами. Содержание этих отношений, их ход и развитие, в значительной степени определяется опять-таки европейскими державами.
Переплетение этих трех линий отношений образует сложнейший клубок противоречий, совершенно неразрешимых в рамках капиталистической системы. Одной из попыток их капиталистического разрешения были балканские войны 1912 и 1913 г.г.
В начале XX века на Балканском полуострове было пять самостоятельных государств: Сербия, Болгария, Черногория, Румыния и Греция. Все они в свое время входили в состав Оттоманской империи и в течение XIX века, отчасти XX, превратились в самостоятельные государства.
До 1878 года Сербия находилась в вассальной зависимости от Турции, которая еще в 30-х годах XIX столетия признала Милоша Обреновича, «князя сербов Белградского Пашалыка», наследственным правителем управляемых им земель на правах губернатора. С 30-х годов Сербия находится под управлением двух династий – Обреновичей и Кара-Георгиевичей, беспрерывно сменяющих друг друга: Обреновичи с 1830 по 1842 г., Кара-Георгиевичи с 1842 по 1858 г., с 1858 по 1903 г. опять Обреновичи, с 1903 г. снова Кара-Георгиевичи.
Официальное провозглашение сербской независимости относится к 1878 г., когда на Берлинском конгрессе (см. примечания 20 и 21) одновременно с Сербией были признаны независимыми государствами Черногория, Румыния и Болгария. Несколько забегая вперед, укажем тут же, что болгарофильская политика России на Берлинском конгрессе и в первые годы после него толкнула вновь образованную Сербию в объятия Австро-Венгрии; таким образом, только что провозглашенная независимость сербского княжества тотчас же превратилась в новую фактическую зависимость, но уже не от Турции, а от Австрии. Ниже мы увидим, что эта зависимость от Австрии была гораздо чувствительнее для Сербии, чем прежняя вассальная зависимость от Турции.
В своем экономическом развитии Сербия пошла обычным путем европейских государств. Из страны с натуральным крестьянским хозяйством, преимущественно скотоводческим, она к началу XX века превращается в капиталистическую страну, вывозящую продукты сельскохозяйственного производства и обладающую собственной капиталистической промышленностью. Внешняя торговля Сербии, составлявшая к концу XIX и в начале XX века около 100 миллионов франков ежегодно, накануне Балканской войны выросла вдвое и достигла 200 миллионов франков. Главные статьи сербского вывоза – хлеб, сливы и скот, преимущественно свиньи{1}.
Сербию окружают на Балканах страны с одинаковым хозяйственным укладом. Ни одна из стран Балканского полуострова не может служить рынком сбыта для вывозимых из Сербии товаров. Ее вывоз направлялся в Австро-Венгрию или, через последнюю, в другие европейские страны. Ввоз промышленных изделий также происходил через Австро-Венгрию или непосредственно из нее. Таким образом, Австро-Венгрия располагала могущественным орудием экономического давления на Сербию и была в состоянии направлять по желательному для себя пути всю ее политику. Мы уже указали, что болгарофильская политика России на Берлинском конгрессе заставила Сербию отдаться под покровительство Австро-Венгрии. О характере тогдашней балканской политики России дают хорошее представление слова некоего генерала И. Овсянного, автора книги «Сербия и сербы» (1898 г.): «Болгарофильство нашей тогдашней дипломатии и главной квартиры, – говорит он, – доходило до того, что даже из Старой Сербии предполагалось сделать болгарскую губернию». При поддержке Австро-Венгрии Сербии удалось парализовать влияние русской дипломатии, сохранить Старую Сербию и получить округа Пирот, Малый Зворнах и т. д.{2}. Но австрийская поддержка обошлась Сербии не дешево. Вскоре после Берлинского конгресса между нею и Австро-Венгрией был заключен торговый договор, всецело подчинивший Сербию экономическому влиянию ее сильной соседки. В отношении главной статьи сербского вывоза, скота, договор требовал, чтобы в Австрию ввозился только живой скот, который должен был подвергаться убою лишь после ветеринарного осмотра в Будапеште. Это лишало Сербию значительной части доходов.
Стремление Сербии освободиться от австро-венгерской зависимости имело, таким образом, глубокие экономические причины. Это стремление нашло свое выражение в двух основных требованиях: в требовании свободного выхода к Адриатическому морю и расширения государственной территории, как естественного базиса для развивающегося сербского капитализма. Территория, занимаемая Сербией до войны, составляла всего 48.000,3 кв. кил., – территория средней русской губернии, – при 3 миллионах населения, и таким базисом служить, конечно, не могла. Отсутствие свободного выхода к морю и недостаточность государственной территории явились основными препятствиями на пути развития сербского капитализма.
К этому основному экономическому фактору присоединяется фактор национальный. На Балканах этот последний всегда играл особенно важную роль. Различные части сербского народа жили в Австро-Венгрии и Турции. В Боснии и Герцеговине их было около 1.900 тысяч человек, в Далмации – более 600 тысяч человек, в Истрии – 180 тысяч человек, в Хорватии и Словакии – около 3 миллионов человек и в Венгрии – около 700 тысяч. Рассеянные по различным провинциям австро-венгерской империи, они, естественно, тяготели к Сербии, как к своему национально-государственному центру.
Понятно, что всякое, даже самое незначительное усиление Сербии становилось угрозой для целости Австро-Венгрии, представлявшей собою конгломерат многочисленных национальностей. Отпадение имперских сербов, «воссоединение их с сербским государством», могло бы послужить опасным прецедентом для остальных народов империи.
Политика Австро-Венгрии по отношению к Сербии складывалась по линии двух отмеченных выше сербских требований. На первое требование (выход к морю) Австро-Венгрия отвечала контр-требованием «не мутить Адриатики»; на второе (расширение государственной территории) Австрия отвечала более решительно, что надо «раз навсегда покончить с этим вопросом», т.-е. надо уничтожить Сербию.
Австрийские вожделения наталкивались на противодействие России, которая имела свои интересы на Балканском полуострове и осуществляла их попеременно то через Сербию, то через Болгарию. В соответствии с этими интересами Сербия должна была быть сохранена как самостоятельное королевство, а в периоды охлаждения отношений с Болгарией даже усилена. Сильная Сербия, или, как говорили в такие моменты, Великая Сербия, должна была быть оплотом и проводником русской политики на Балканах.
Выход к открытому морю мог быть получен Сербией не только на берегах Адриатического моря, где всякая попытка в этом направлении встречала грозный окрик Австрии. На юге Балканского полуострова, на побережье Эгейского моря, расположена прекрасная гавань Салоники (Солунь). Но путь к Солуни, также как и сам город, находится в Македонии, а Македония принадлежала Турции. Турция, конечно, была слабее Австро-Венгрии, и с ней гораздо легче было справиться. Естественно, что великодержавные устремления Сербии направились по пути наименьшего сопротивления, по пути войны с Турцией. Но Сербия была недостаточно сильна, чтобы помышлять о самостоятельной борьбе против Турции. В своих выступлениях против последней она полагалась на помощь других балканских государств и на содействие России. Во всяком случае, Сербия из двух противников решает рассчитаться со слабейшим. Некоторые обстоятельства, о которых мы сейчас скажем, сложились накануне Балканской войны в пользу именно этого второго пути – удовлетворения сербских стремлений.
В 1905 году истек срок торгового договора между Сербией и Австрией, заключенного вскоре после Берлинского конгресса. При переговорах о возобновлении торгового договора Австрия настаивала на сохранении прежних условий вывоза сербского скота и выдвинула, кроме того, еще новое требование политического характера: она потребовала, чтобы сербское правительство обязалось все свои заказы на пушки делать в Австрии. Сербия настаивала на свободе приобретения вооружения и на праве вывоза битого скота, подвергшегося предварительному ветеринарному осмотру в Сербии. Началась таможенная война между обеими странами, длившаяся около трех лет. Скупщиной было ассигновано 500 тысяч франков на вывозные премии – сумма для сербского государственного бюджета далеко не маленькая. Таможенная война очень резко обнаружила значение для Сербии австро-венгерского рынка. Но она одновременно способствовала и тому, что сербский экспорт стал находить для себя другие выходы. Вот что говорят об этом официальные данные сербского министерства торговли за 1906 год: «Дефицит обнаружился только в вывозе скота, так как эта отрасль вывоза была тесно связана с австро-венгерским рынком. Но и она начала эмансипироваться от этой связи, находя для себя новые рынки в Италии, Египте и на Мальте. Работа в новом направлении началась только в сентябре 1906 года, и в продолжение всего четырех месяцев достигнут значительный успех». В марте 1908 года договор был заключен на условиях, выдвигавшихся Сербией. Несмотря на некоторые успехи, достигнутые в годы таможенной войны, все же главным рынком для сербского скота оставалась Австро-Венгрия, и единственным способом избавиться от ее влияния оставался самостоятельный выход к морю.
Как бы предвидя стремление Сербии к Солуни, австрийский министр иностранных дел, барон Эренталь, выдвигает в 1908 году проект о соединении австрийской железнодорожной сети с Солунью через Ново-Базарский санджак. Для сербской торговли это означало полное подчинение Австрии. Естественно, что это ускорило стремление Сербии к разрешению «своих национальных задач». Контр-проект русской дипломатии о трансбалканской жел. дороге к Адриатическому морю, явно направленный против Австрии, дал повод думать, что Россия, во всяком случае, не будет против осуществления сербских притязаний
