руках Троцкого были, к тому же, неограниченные средства военного аппарата. И что же? Жертвой этой адской заговорщической деятельности, начавшейся с 1918 г., оказывается все тот же Киров, убивавшийся по очереди белогвардейцами, ленинградскими зиновьевцами, объединенным центром, троцкистами и, наконец, бухаринцами.
Освободившись от всякой ответственности, тоталитарные вожди освободились от элементарных законов здравого смысла. Московский процесс поражает как грандиозный абсурд, как бред помешанного, вооруженного всей полнотой власти. Не будет преувеличением сказать, что в этой своей части обвинение проникнуто духом тоталитарного идиотизма. Мы покажем дальше, что оно нисколько не лучше и во всех остальных своих частях.
19.00, 1 марта, 1938 г. Койоакан
КАК ВЕЛОСЬ СЛЕДСТВИЕ ПЕРЕД ТРЕТЬИМ ПРОЦЕССОМ262
Следствие велось, разумеется, в непроницаемой тайне. Однако очень важные эпизоды следствия стали известны отчасти из советской печати, отчасти из разоблачений советских представителей, порвавших с Кремлем (Рейсе263, Бармин264, Кривиц-кий265 и другие), отчасти из других источников.
Бухарин в качестве «заговорщика» назван был в показаниях Радека (заседание суда 24 января 1937 г.). С того времени Бухарин сидел в тюрьме. ГПУ устроило Радеку, который играл роль агента прокурора Вышинского, свидание с Бухариным. Радек сказал Бухарину, с которым раньше был дружен: «Признай все, чего от тебя требуют, и ты останешься жив. Я живу спокойно на даче, имею свою библиотеку, не могу только встречаться с посторонними». На Бухарина эти доводы не подействовали. На заседание пленума ЦК в феврале 1937 г Бухарин, бывший глава Коминтерна, и Рыков, бывший глава правительства, были вызваны из тюрьмы: факт небывалый в истории партии! От них потребовали, чтобы они сделали «добровольное признание» и помогли этим разгромить врагов партии (Троцкого и его единомышленников). Рыков плакал на заседании ЦК. Мягкий Бухарин держал себя, наоборот, агрессивно, обвиняя Сталина в судебных подлогах. Оба отказались брать на себя постыдную роль. Сталин крикнул: «Назад в тюрьму, пусть оттуда защищаются!» Бухарин и Рыков были уведены в тюрьму агентами ГПУ, дожидавшимися у двери. Благодаря многочисленности членов пленума, сцена эта стала в тот же день известна в бюрократических кругах.
Обвиняемый Раковский, бывший глава правительства Украины, затем посол в Лондоне и Париже, был арестован в феврале 1937 г. Первый допрос на его квартире продолжался 18 часов без перерыва. Менялись следователи ГПУ, но 64-летний Раковский оставался в течение 18 часов без пищи и питья. Жена Раковского хотела дать ему стакан чая, но ей запретили сделать это под тем предлогом, что она может отравить (!) мужа. Непрерывные допросы в течение Десятков часов, под гипнотизирующим светом особых прожекторов, составляют обычную систему ГПУ с целью ослабить сопротивление нервов. Мрачков ского, расстрелянного по процессу Зиновьева-Каменева, допрашивали 90 часов подряд, с самыми короткими перерывами. Это кажется невероятным; но методы ГПУ вообще «невероятны». В числе других этот факт сообщен Игнатием Рейссом со ссылкой на Слуцкого266, одну из центральных фигур ГРУ. Факт хорошо известен также некоторым американским журналистам.
Тем временем продолжалась так называемая «чистка», главной задачей которой за последний год была подготовка третьего процесса. Арестовывались десятками и сотнями родственники, друзья, сотрудники, коллеги обвиняемых. Цель арестов состояла в том, чтобы каждого из обвиняемых окружить кольцом ложных доносов со стороны близких ему людей.
Те из кандидатов в подсудимые, которые не дают себя сломить ни непрерывными допросами, ни ослепляющими прожекторами, ни десятками фальшивых показаний, расстреливаются в ходе самого следствия, без всякого суда, по простому постановлению ГПУ, т. е. по личному распоряжению Сталина. 19 декабря прошлого года газеты сообщили о расстреле выдающегося советского дипломата Карахана267 и бывшего секретаря Центрального исполнительного комитета Советов Енукидзе268 как «шпионов». По всей своей работе Карахан и Енукидзе были тесно связаны с подсудимыми нового процесса. Обвинялись они в тех же преступлениях. Почему же они не оказались на скамье подсудимых? Только потому, что их не удалось сломить в процессе следствия. Их расстреляли для того, чтобы дать последнее предостережение другим упорствующим. Нужно прибавить, что заключенные не только не имеют адвокатов, но лишены свидания с близкими -кроме тех, которые, как Радек, склоняют заключенного дать требуемые показания. Так «воспитывались» обвиняемые в течение года, после ряда лет предварительных преследований и репрессий.
19 января этого года печать сообщила, что январский пленум ЦК в Москве постановил ослабить массовую чистку. Мировое общественное мнение поспешило сделать вывод о начале нового, более мягкого курса. На самом деле массовая «чистка» была приостановлена только потому, что ближайшая цель уже была достигнута, т. е. воля намеченных подсудимых сломлена, и возможность процесса обеспечена. Таков был ход следствия.
Иностранные агенты Москвы поспешили назвать новое судебное издевательство «гласным» судом. Как будто судопроизводство становится «гласным» от того, что инквизиция приподнимает в избранный ею момент занавес над маленькой частью своей работы!
Суд начнется 3 марта. Между тем «Правда» уже 28 февраля заявила, что подсудимым не избежать расстрела. «Правда» есть личный орган Сталина. Какое же значение имеет суд, если Сталин через свой орган диктует приговор до начала судебного следствия? Называть этот суд «гласным» могут только те наемники, которые объявляли не так давно сталинскую конституцию «самой демократической в мире». * * * В новом процессе можно ждать некоторых усовершенствований по сравнению с предшествовавшими. Монотонность покаяний подсудимых на первых двух процессах производила удручающее впечатление даже на патентованных «друзей СССР». Возможно, поэтому, что на этот раз мы увидим и таких подсудимых, которые, в порядке своей роли, будут отрицать свою виновность, чтобы затем, под перекрестным допросом, признать себя побежденными. Можно, однако, предсказать заранее, что ни один из подсудимых не причинит никаких затруднений прокурору Вышинскому.
Возможно и другое нововведение. В предшествующих процессах поражало полное отсутствие вещественных доказательств: документов, писем, конспиративных адресов, револьверов, бомб. Все упоминавшиеся в процессе письма оказывались неизменно «сожженными». Весьма вероятно, что на этот раз ГПУ решилось сфабриковать какие-либо подложные документы, чтоб дать хоть подобие опоры дружественным иностранным адвокатам и журналистам. Риск не велик: кто в Москве может проверить работу ГПУ? Нельзя ли, несмотря на все это, ждать со стороны подсуди мых какого-либо неприятного сюрприза по адресу Сталина и П1У во время предстоящего процесса. Не окажется ли на этот раз поток покаяний прерываем чьим-либо негодующим возгласом: «Все это ложь с начала до конца!» Такой сюрприз не исключен. Но он все же маловероятен. Зал будет битком набит хорошо дрессированными агентами ГПУ, способными создать надлежащую атмосферу как для подсудимых, уже нравственно сломленных, так и для журналистов, тщательно подобранных.
Кроме того, каждому подсудимому в отдельности обещано по секрету спасение жизни. Образ Радека и его дачи будет все время мелькать пред взорами этих замученных людей. Еще большим тормозом явится мысль о семье, о близких, которые неизбежно погибнут в случае открытого протеста. Но как бы гладко ни прошел судебный процесс с внешней стороны, он сам взорвет себя на воздух политической, моральной и психологи ческой бессмыслицей подлога. Об этом будет сказано в свое время.
18.00, 1 марта, 1938 г. Койоакан
НОВЫЙ МОСКОВСКИЙ ПРОЦЕСС269
Обвиняемые
Главными фигурами нынешнего процесса являются Бухарин, Рыков и Раковский. Ими можно измерить глубину реакции в СССР. Рыкова я первый раз встретил в Париже в 1910 г. Большевик Дубровинский 270, давно умерший, сказал мне шепотом, указывая на Рыкова: «Во всякой другой стране Алексей был бы министром-президентом». 14 лет спустя Рыков был по моему предложению избран на освободившийся после смерти Ленина пост председателя Совета народных комиссаров. Лишенный чис-то теоретических интересов, Рыков обладает ясным политиче-ским умом и выдающимися способностями администратора. Несмотря на сильное заикание, Рыков оратор большой силы. Всю свою сознательную жизнь он отдал служению одной и той же идее.
В противовес Рыкову Бухарин — чистый теоретик, лектор, писатель, один из немногих большевиков, лишенных организаторских способностей. Именно поэтому он никогда не входил в состав правительства. Зато он был редактором центрального органа «Правда» — пост исключительного значения, а после па-дения Зиновьева — руководителем Коминтерна (1926-27 гг.). В характере Бухарина всегда было что-то детское, что делало его, по выражению Ленина, «любимцем партии». Теоретическая мысль Бухарина отличается капризностью и склонностью к парадоксам Он нередко и весьма задорно полемизировал против Ленина, который отвечал ему сурово, но в педагогическом тоне. Острота полемики никогда не нарушала, однако, дружеских отношений. Бухарин был влюблен в Ленина и привязан к нему как ребенок к матери. Если бы в те годы кто-нибудь сказал, что Бухарин будет обвинен в подготовке покушения на жизнь Ле-нина (через 20 лет!), каждый из нас предложил бы посадить этого пророка в сумасшедший дом.
Раковского я знаю с 1903 г. Наша тесная дружба длилась до 1934 г., когда Раковский покаялся в своих оппозиционных грехах и вернулся в правительственный лагерь. В полном смысле слова международный революционер, Раковский кроме родного болгарского языка владеет русским, французским, румынским, английским, немецким, читает на итальянском и других языках. Изгнанный из девяти европейских стран, Раковский связал свою судьбу с Октябрьской революцией, которой он служил на самых ответственных постах. Врач по образованию, блестящий оратор и писатель, он привлекал всех открытым ха-рактером, отзывчивостью, психологической находчивостью.
У Бухарина за плечами 30 лет революционной работы, у Рыкова — скоро 40 лет, у Раковского — почти 50. Эти три лица обвиняются в том, что внезапно стали агентами иностранных держав и «шпионами» с целью разгрома и расчленения СССР я восстановления капитализма. И все три после соответственной обработки в тюрьме ГПУ признают себя виновными.
Следующим по значению надо поставить Крестинского, адвоката по образованию, старого большевика, который был предшественником Сталина на посту секретаря Центрального комитета партии, прежде чем стать народным комиссаром финансов, а затем послом в Берлине. Телеграммы сообщают, что нервный и порывистый Крестинский на первом же заседании суда опроверг все свои показания, данные на предварительном следствии. Заразит ли он своим примером других, или же после короткой вспышки мужества снова впадет в прострацию, покажут ближайшие дни.
Особое место на скамье подсудимых занимает Ягода, который в качестве вдохновителя, затем начальника ГПУ был в течение десяти лет самым доверенным лицом Сталина по борьбе с оппозицией. Человек по существу ничтожный, без особых примет, он стал воплощением духа секретной полиции. После под готовки процесса Зиновьева-Каменева (август 1936 г.) Ягода испугался перспективы дальнейшего истребления старых большевиков, среди которых было немало его личных друзей. Это решило его судьбу. Вчера только возведенный в сан полицейского «маршала», он был низвергнут, арестован, объявлен предателем и врагом народа. Новый начальник ГПУ, Ежов, применил к Ягоде те методы следствия, изобретателем которых надо признать по справедливости Ягоду, и добился тех же резуль-татов.
Из остальных обвиняемых политический интерес представляют Розенгольц и Зеленский271, старые большевики, бывшие члены Центрального комитета. Розенгольц, организатор по
