положении в обществе, чтобы не запутаться на фабрике. Это разница колоссальная! Разница культурно-воспитательного подхода, вытекающая из разницы условий индивидуального и классового развития. Те обобщения, какие достаточны были рабочему в капиталистическом обществе, могли быть, по крайней мере на первых порах, очень ограничены. Сейчас рабочему, чтобы найти свое место, нужны гораздо более широкие и сложные обобщения. Зато и опыт его сейчас гораздо сложнее, разнообразнее. Но опыт этот раздроблен, и его надо собрать, обдумать, обсудить, формулировать. Надо жизненный опыт рабочего – его заводский опыт, домовый, опыт члена кооператива, опыт красноармейца и пр. – собрать воедино. В тот момент, когда этот разнообразный опыт критически собирается в голове рабочего, последний уже находит правильную ориентировку в обществе, а следовательно, и на заводе, и в доме-коммуне, и в кооперативе… И вот клуб является одним из важнейших узлов, где пересекаются нити опыта, раздробленного и частичного, где они собираются воедино.

II. Место клуба в воспитательной работе

Воспитывает в нашей стране коммунистическая партия. Но партия располагает сложной системой рычагов. Партия действует и через государство, которым она руководит, и через профсоюзы, руководство которыми находится опять-таки в ее руках, и через клубы, значение которых будет возрастать и возрастать. Клуб представляет собой исключительно важный орган коллективной переработки раздробленного опыта рабочего класса именно потому, что клуб входит только в систему воспитания, но не в систему управления. Партия представляет собой действенный, а у нас – и правящий коллектив, который отграничивает себя от неподготовленных элементов, – не в том смысле, конечно, что отрезает себе пути к этим элементам, а в том, что не может допустить неподготовленные элементы влиять на решения партии своими голосами. Партия устанавливает строгие правила вступления в ее ряды, строгую проверку и пр. Все это безусловно необходимо. Партия правит. Партия не может дожидаться, пока отсталые элементы разовьются до понимания сегодняшних событий, ибо сегодняшние события завтра станут вчерашними, а завтрашние станут сегодняшними. Партия ждать не может. Она должна активно откликаться на сегодняшние события. Партия дает формулы и лозунги; для членов партии и для рабочих, которые непосредственно за партией идут, эти формулы и лозунги наполнены всем живым опытом прошлого. А для более отсталой массы эти формулы как бы приходят сверху, иногда застигая врасплох. Чтобы их воспринять, как что-то свое, масса должна подойти к ним по ступеням собственного своего опыта. И вот таким мостом между раздробленным, частичным, недостаточным, непродуманным еще опытом рабочего (не рабочего вообще, а данного живого рабочего или группы рабочих) и между политическими формулами, заданиями и директивами партии, – одним из важнейших мостов между ними является – должен являться! – рабочий клуб. В этом его основное значение. Все остальное вытекает отсюда.

Петру I приписывают авторство фразы, которую, я думаю (я не проверял), он заимствовал у более древних военных писателей. «В уставах, – говорит Петр, – порядки писаны, а времен и случаев нету». Т.-е. для неопытного воина, если он возьмет в руки устав, общие правила поведения в различных случаях боевой обстановки будут звучать как отвлеченные повеления, которые висят над его головой, – как внешняя истина, перед которой нужно становиться на колени. Чтобы понять, надо проделать и проверить это на собственном опыте. «Времен и случаев», как говорит Петр, т.-е. конкретных условий применения, в уставе нет. В умении сочетать общие уставные порядки с конкретными временами и случаями и состоит основная задача воинского обучения и воспитания. Общественно-воспитательный путь клуба ведет от «времен» и «случаев», т.-е. от конкретных условий опыта отдельного рабочего, группы рабочих, завода, района, к «порядкам» устава, т.-е. к общим выводам и общим нормам поведения, которые обязательны для класса в целом. Клуб не имеет, конечно, своей политики и не творит обобщений. Он их получает от партии, творчество которой он питает своим опытом. Клуб помогает тем рабочим, которых он вовлекает в свою орбиту, продумать, критически проработать свой опыт. На III съезде молодежи[35] Ленин сказал: «Коммунизм превратится в пустоту, превратится в пустую вывеску, коммунист будет только простым хвастуном, если не будут переработаны в его сознании все приобретенные знания». Переработаны – как? На основе его личного, окружающего его группового и всего классового опыта. Клуб есть мост от обывательской жизни рабочего или работницы к гражданской жизни, т.-е. к сознательному участию в государственном, профессиональном и партийном строительстве. Но клуб не покидает и рабочего, уже примкнувшего к коллективной работе через профессиональный союз, советскую организацию или партию. Клуб помогает такому пробужденному рабочему повысить свою революционно-гражданскую квалификацию. Если назвать клуб школой, то это есть школа гражданственности или школа повышения гражданской квалификации.

Но не только гражданской. Подъем культуры немыслим без подъема квалификации наших рабочих, без воспитания тяги к высокой квалификации, без выработки профессионального самолюбия. Именно потому, что коммунизм не есть отвлеченный принцип: «становись на колени – и баста!» – а есть метод построения нового мира, исходя практически из основ настоящего мира, – именно поэтому нельзя серьезно говорить о социализме, если при этом не устремляться всеми мерами к основной предпосылке социализма, т.-е. к повышению производительных сил страны. Не надо закрывать глаза на то, что есть – отзывы иностранных рабочих-коммунистов о нашем производстве далеко не всегда утешительны: работаем пока что неумело, вяло, неспоро и пр. Сохраняя восьмичасовой рабочий день как незыблемую базу развития пролетарской культурности, мы должны добиться гораздо более высокой производительности труда. Воспитать стремление стать производственником высокой квалификации – одна из задач клуба, который работает в этой области в теснейшей связи с профессиональным союзом. Поэтому курс на хорошего, квалифицированного революционного гражданина нерасторжимо связан у нас с курсом на хорошего, квалифицированного производственника. Вы знаете, что в Западной Европе (отчасти это и у нас так было) известная, а в некоторых странах очень значительная, часть высококвалифицированных рабочих имеет тенденцию чувствовать себя аристократией, отделяется от остального класса и служит опорой социал-демократам, меньшевикам и даже еще более правым элементам, как в Америке. Если бы мы допустили что-либо подобное у нас, это означало бы катастрофическое упущение в области воспитания рабочего класса, ибо у нас высокая квалификация рабочего должна быть всесторонней, т.-е. не только производственной, но и политической, и должна являться главой в повышении квалификации всего рабочего класса в целом, а не только его верхушки. Поэтому вопрос о выработке у передовых элементов рабочего класса умонастроения, направленного на повышение своей производственной ценности, на понимание и хозяйства в целом и мастерского овладения своим производством, есть одна из важнейших задач клуба. Задача эта не может быть, разумеется, разрешена методом морализирования. Этот метод вообще не годится никуда. Задача может быть разрешена или, вернее, разрешаема путем повышения интереса к производству, путем привлечения к беседам в клубе высоко-квалифицированных рабочих, являющихся в то же время высококвалифицированными коммунистами, путем возбуждения чувства профессиональной чести, производственной гордости, которые связываются непременно с вопросом об успехах всего нашего социалистического хозяйства.

Я сказал – и это для нас всех азбучно, – что ленинизм не есть совокупность истин, которые требуют внешнего поклонения, а есть метод мышления, который требует постоянного применения на опыте. Но это, конечно, не значит, что ленинизм изучается чисто эмпирически, без теории, без книжки. Книга нам, книга клубу для изучения ленинизма нужна. Об этом говорит резолюция XIII съезда нашей партии:[36] «Пропаганде ленинизма должно быть отведено в общей работе клубов виднейшее место. Орудием нашей пропаганды должна быть библиотека клуба, для чего необходим соответствующий подбор литературы». Скажу, не утаю, что подбор тут надо понимать и в смысле отбора, ибо книжек на тему о ленинизме появилось несметное число, и не все они одинаковой ценности. О ленинизме писать нелегко… Многие из наспех написанных книжек отметутся, как шелуха, а более ценные должны перерабатываться и далее. Отбор таких книжек для клуба есть существеннейший вопрос, который может быть разрешен лишь путем коллективной клубной и библиотечной работы.

Я хотел бы тут же, к слову, предостеречь от одной довольно распространенной ошибки, от неправильного отношения к тому, что называется популярностью книжки. Конечно, надо писать как можно проще, но без ущерба для существа вопроса, без искусственного упрощения темы, без молчаливого обхода ее важных сторон. Изложение должно соответствовать теме. Поскольку мы хотим через клуб поднимать также и теоретическую квалификацию передовых рабочих, постольку их надо вводить в область очень сложных идейных интересов. Тут надо учиться! Есть книжки, которые воспринимаются так, как воду пьешь, но и уходят они, как вода, – не задерживаются в сознании. Учиться ленинизму – это большая работа, и так и нужно к этому относиться, не поверхностно, не слегка, а с киркой в руке врезываться в область ленинизма. Конечно, не всякая книга для всякого годна: должно быть соответствие между личным опытом читателя, общим уровнем его развития, способностями и между тем захватом ленинизма, который в книге дан; но относиться к делу так, будто можно изложить ленинизм в форме, доступной всякому без затруднений, нельзя. То, что берется без затруднений, ничего не стоит во всех областях. Конечно, популярность есть одно из важнейших требований, которое мы должны предъявлять ко всем писателям для рабочего класса, но наивно думать, будто способом изложения можно преодолеть все трудности, заключающиеся в существе вопроса. В чем состоит здоровая популярность? В том, что изложение соответствует теме. «Капитал» популярнее не изложишь, чем изложил Маркс, если возьмешь вопрос во всей глубине; философскую работу Ленина об эмпириомонизме также популярнее Ленина не изложишь. Где же выход? К этим книгам нужно добираться по ряду ступеней, только так их и поймешь, другого способа нет и не может быть. Сюда же относится широко распространенный предрассудок, с которым боролся еще старик Энгельс, насчет иностранных слов. Разумеется, нагромождать иностранные слова, особенно мало употребительные, – никуда негодная манера. Еще хуже, однако, непонятные слова собственного производства, вроде наших трех– и четырехчленных советских слов, которые в газетах у нас зря иной раз загромождают текст и которых ни в одном словаре иностранных слов не найдешь. Сокращения слов допустимы, когда их знают и понимают. Бывают сокращенные и составные слова, пригодные для канцелярий, для ведомств, но в газетах и книжках общего назначения они только мешают. И наоборот: есть иностранные слова, научные термины, которые необходимы рабочим. Нужно иметь словарь, нужно, чтобы заведующий клубом был квалифицированным работником, чтобы он сам шел вперед, учился и вел вперед других. Но нельзя создавать для рабочих литературу, которая китайской стеной отделялась бы от остальной литературы, где применяется известная терминология, в состав которой входят и иностранные слова.