Трудовой грузинский народ подал свой подлинный голос в непрерывном ряде восстаний против меньшевиков, потом в выборах городских и сельских советов на местах, теперь на съезде Советов трудящихся масс всей Грузии, который дает наиболее правильное и верное выражение политическому опыту, чувствованиям и желаниям трудового грузинского народа.
Красная Армия нам нужна, пока не исчезнет угроза существованию советских республик, до тех пор, пока рабочие всего мира не отбросят от власти империалистических хищников и не создадут действительных гарантий покойного, мирного и братского сотрудничества всех народов. Мы, рабочие и крестьяне Грузии, вместе с рабочими и крестьянами всех советских республик и вместе с самой Красной Армией, мечтаем о том дне, когда действительное разоружение империализма позволит нам демобилизовать Красную Армию и вернуть своих братьев к полям и станкам, к мирному труду.
Рабочие и работницы, трудящиеся крестьяне Европы и всего мира! Не верьте лжи, не верьте клевете наших и ваших врагов! Внемлите голосу наших братьев – грузинских рабочих и крестьян! Красная Армия не есть аппарат внешнего насилия, а наше собственное орудие борьбы за освобождение трудящихся. В ее рядах полки, состоящие из всех народов великой Советской Федерации, одухотворены одинаковыми идеями братства и солидарности. Красная Армия не знает национального разделения и национальной борьбы, она одинаково защищает интересы трудящихся всех народов.
Обанкротившиеся меньшевики и агенты Антанты – Жордания, Церетели, Чхеидзе – своей агитацией, которую они ведут на захваченные у народа деньги, пытаются создать благоприятные условия для новой военной интервенции иностранного империализма в Закавказье. Но Жордания обращается одновременно и к империалистскому совету в Каннах,[239] и к желтому социал-демократическому Интернационалу. Мы же обращаемся к трудящимся массам Европы и всего мира с призывом дать революционный отпор новым посягательствам империализма и его многоцветных прислужников.
Передовые рабочие! Разъясните трудящимся всего мира, что власть в Грузии, впервые за все ее существование, находится в руках грузинских рабочих и трудовых крестьян. Эту власть мы держим в своих руках, и мы ее никому не уступим!
Перед лицом рабочих и работниц всего мира мы заявляем, что за три с половиной года пребывания у власти меньшевиков для рабочей Грузии не было сделано решительно ничего, крестьянство также не получило землю, которая ему была обещана меньшевиками. Меньшевики за время своего хозяйничанья не смогли водворить в стране ни внутреннего, ни внешнего мира, они достигли того, что находились в явно враждебных отношениях не только с Советской Россией, но и с соседними республиками. Но хуже всего было то, что они до крайности обострили отношения между народностями самой Грузии. Благодаря их националистической и шовинистической политике, не раз дело доходило до кровавых столкновений, именно на национальной почве.
Между тем за весьма короткое время Советская власть уже сумела разрешить самые основные и кардинальные вопросы. Вся земля уже передана трудящимся, всякая эксплуатация в области земледелия уничтожена, установлен национальный мир внутри страны между всеми народностями, установлены мирные и братские отношения со всеми окружающими Грузию как советскими, так и не-советскими государствами. За год существования Советской власти в Грузии мир и спокойствие ни внутри страны, ни вовне ни на секунду не нарушались. Наше желание – жить со всеми народами в мире и братском сотрудничестве. Мы восстанавливаем нашу разрушенную на долгие годы империалистической и гражданской войны экономическую жизнь, и мы с полной уверенностью заявляем, что в ближайшее время сумеем выйти победителями и на хозяйственном фронте, как мы вышли победителями на фронте гражданской войны.
Сознательные и честные солдаты и моряки всех стран! Разъясните вашим братьям, что путь к восстановлению буржуазной Грузии мог бы быть проложен не иначе, как по трупам грузинских рабочих и крестьян. Против всякой попытки восстановить презренное и ненавистное царство меньшевистской лжедемократии, мы встанем, как один человек, под лозунгом – «свобода или смерть». Наш союз с Советской Арменией, с Советским Азербайджаном, со всей Российской Советской Федеративной Социалистической Республикой уже закреплен и останется несокрушимым навсегда.
Рабочие и работницы и трудовые крестьяне Европы и всех других стран! Мы обращаемся к вам с этим братским призывом к чувству солидарности и братского единения трудящихся масс всех народов!
Да здравствует власть Советов! Да здравствует мировая пролетарская революция!
Президиум Съезда: Махарадзе, Мдивани, Думбадзе, Орахелашвили, Торошелидзе, Гегечкори, Тодриа, Гаглоев, Лакоба, Глонти, Окуашвили, Папиашвили Варвара, Окуджава, Мамулия, Стуруа, Химшиашвили, Варамишвили, Назаретян.
Тифлис,
26 февраля 1922 года.
Л. Троцкий. ХОД ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
Основная задача всякой революционной партии – завоевание власти. У II Интернационала эта цель была лишь, говоря на языке идеалистической философии, «регулятивной идеей», т.-е. идеей, имеющей мало общего с практикой.
Лишь за последние годы мы стали учиться в международном масштабе ставить завоевание политической власти, как практическую революционную цель. Этому помогла русская революция. Тот факт, что для России мы можем назвать определенный день – 25 октября (7 ноября) 1917 г., – когда коммунистическая партия, ставшая во главе рабочего класса, вырвала из рук буржуазии политическую власть, ярче всяких рассуждений доказывает, что для революционеров завоевание власти – не «регулятивная идея», а практическая задача.
7 ноября 1917 г. наша партия встала во главе государства. Это не означало, – и вскоре это обнаружилось с полной отчетливостью, – что гражданская война закончилась. Наоборот, только после Октябрьского переворота она и начала у нас развертываться в широком масштабе. Этот факт имеет не только исторический интерес, но служит источником серьезнейших поучений для западно-европейского пролетариата.
Почему это так произошло? Объяснение заключается в культурно-политической отсталости страны, которая только что освободилась от царистского варварства. Крупная буржуазия и дворянство имели некоторый политический опыт, благодаря городским думам, земствам, Государственной Думе и пр. Мелкая буржуазия имела мало политического опыта, а главная масса населения, крестьянство, и того меньше. Таким образом, главные резервы контрреволюции – кулацкое, а до некоторой степени и среднее крестьянство – открывались именно в этой наиболее аморфной среде. И только после того, как буржуазия стала вполне понимать, что она теряет с потерей власти, и выдвинула боевое контрреволюционное ядро, ей удалось найти доступ к крестьянским и мещанским элементам и слоям, причем руководящие посты буржуазия, по необходимости, уступила наиболее реакционным элементам из среды высшего дворянского офицерства. В результате, гражданская война развернулась по-настоящему только после Октябрьского переворота. И мы расплачивались неисчислимыми жертвами гражданской войны за ту легкость, с которой завоевали власть 7 ноября 1917 г. В более старых в капиталистическом смысле и более культурных странах положение будет несомненно глубоко отличным. Там народные массы войдут в революцию гораздо более оформленными в политическом отношении. Правда, ориентация отдельных слоев и групп пролетариата, а тем более мелкой буржуазии, будет еще сильно колебаться и изменяться, но эти изменения будут происходить все же более систематически; сегодняшний день будет более непосредственно вытекать из вчерашнего. Буржуазия на Западе готовится к отпору заранее, она более или менее знает те элементы, на которые ей придется опереться, и она строит свои контрреволюционные кадры заранее. Мы это видим в Германии, мы это наблюдаем, хотя и не так отчетливо, во Франции; и, наконец, в наиболее законченной форме – в Италии, где после незавершенной революции мы имеем завершенную контрреволюцию, не без успеха использовавшую некоторые приемы и методы революции.
Что это значит? Это значит, что застигнуть европейскую буржуазию врасплох, как мы застигли русскую, вряд ли удастся. Европейская буржуазия умнее, дальновиднее, времени она не теряет. Все, что можно поставить на ноги против нас, она мобилизует уже сейчас. Таким образом, революционный пролетариат встретит на своем пути к власти не только боевые авангарды контрреволюции, но и ее важнейшие резервы. Только разбив, дезорганизовав и деморализовав эти силы врага, пролетариат захватит государственную власть. Но зато после пролетарского переворота у побежденной буржуазии уже не окажется тех мощных резервов, из которых она могла бы черпать материал для продления гражданской войны. Другими словами, после завоевания власти европейский пролетариат будет, по всей вероятности, иметь значительно большую свободу действий для своего хозяйственного и культурного строительства, чем имели мы на другой день после переворота. Чем труднее и суровее будет борьба за государственную власть, тем меньше эта власть будет оспариваться у пролетариата после его победы.
Это общее положение надо расчленить и конкретизировать по отношению к разным странам, в зависимости от их социальной структуры и от их очереди в процессе революции. Совершенно очевидно, что чем в большем числе стран пролетариат опрокинул буржуазию, тем более сокращаются родовые муки революции для остальных стран, и тем меньше будет у побежденной буржуазии искушения начинать борьбу за власть – особенно, если пролетариат покажет, что в этих вопросах он шутить не любит. А он, разумеется, покажет это. И здесь он сможет вполне использовать пример и опыт русского пролетариата. Мы делали ошибки в разных областях, в том числе, разумеется, и в политике. Но в общем и целом мы дали европейскому рабочему классу недурной пример решительности, твердости и, когда нужно было, беспощадности в революционной борьбе. А такая беспощадность и есть высшая революционная гуманность – уже потому, что, обеспечивая успех, она сокращает тяжелый путь кризиса. Гражданская война была не только военным процессом, – разумеется, она была, с позволения почтенных пацифистов, в том числе и тех, которые по недоразумению блуждают еще в наших коммунистических рядах, – она была и военным процессом, но не только военным, а и политическим, и даже политическим прежде всего. Методами войны развертывалась борьба за политические резервы, – то есть, прежде всего, за крестьянство. Долго колебавшееся между буржуазно-помещичьим блоком, услуживавшей этому блоку «демократией» и революционным пролетариатом крестьянство в решающую минуту, когда приходилось делать последний выбор, неизменно становилось на сторону пролетариата и поддерживало его – не демократическими избирательными бюллетенями, а продовольствием, лошадьми и оружием. Это и решило нашу победу.
Таким образом, роль крестьянства в русской революции огромна. Роль эта будет велика и в других странах, например, во Франции, где крестьянство составляет еще большую половину населения. Но ошибаются те товарищи, которые полагают, что крестьянство способно играть в революции самостоятельную руководящую роль, так сказать, на равных правах с пролетариатом. Если мы победили в гражданской войне, то не только и не столько благодаря правильности нашей военной стратегии, сколько благодаря правильности стратегии политической, которая неизменно лежала в основе наших военных операций в гражданской войне. Мы ни на минуту не забывали, что основная задача для пролетариата заключалась в том, чтобы привлечь на свою сторону крестьянство. Однако делали это мы не по-эсеровски. Те, как известно, прельщали крестьян самостоятельной демократической ролью, а затем выдавали их с головой помещику. Мы же твердо знали, что крестьянство – колеблющаяся масса, неспособная в целом на самостоятельную
