и латышским народным массам обвинять нас в готовности признать представительство высших привилегированных классов за представительство всего народа. Так как г. председатель германской делегации усматривает в этом препятствие к привлечению указанных представителей, то предложение, сделанное раньше, отпадает само собой.
Кюльман. «Предложение, сделанное г. председателем российской делегации?»
Троцкий. Предложение, которое было внесено противной стороной и которое, насколько мы поняли, не было связано с обязательным признанием с нашей стороны правомочности этих органов. Я не оспариваю заявления г. статс-секретаря; я только подчеркиваю, что мы не поняли того, что привлечение этих представителей обусловливается нашим предварительным и безусловным их признанием.
Кюльман приводит цитату из своей речи на одном из предыдущих заседаний, где он говорил о необходимости признания правомочности существующих органов. Он предлагает далее установить срок, в который должно произойти волеизъявление соответствующих наций. Он предлагает таким сроком считать «промежуток времени… с момента заключения мира с Россией и оканчивающийся по истечении года после заключения всеобщего мира».
Троцкий. В оглашенной цитате нет, как я уже указывал, никакого противоречия с утверждением г. председателя германской делегации; но я считаю, что мы имели право истолковать сделанное предложение по-своему. Там не говорилось о презумптивном (предварительном) признании определенных органов, но о презумптивном признании определенных народов и областей.
Такое презумптивное признание сделано с нашей стороны в заявлении о том, что из факта бывшей принадлежности этих областей к Российской Империи мы не делаем никаких выводов, которые налагали бы на эти области определенные обязательства по отношению к Российской Республике. В пояснение нашей мысли, я позволю себе привести в двух словах далекий от нас пример, – он касается Индии. Если бы там было сейчас устранено великобританское господство, то признаваемая нами самостоятельность Индии (которая, мы надеемся, осуществится, благодаря героической борьбе индусского народа) нашла бы соответственные органы для выражения своей воли, но мы ни в коем случае не могли бы заранее связать независимость Индии с судьбами тех органов, которые там в данное время существуют и признаны великобританскими властями.
Мы не видим такой мистической связи между самоопределением народа и заявлением органа, по внешнему виду обладающего якобы государственной правомочностью, а между тем нуждающегося в доказательстве своих прав на представительство народа. Так как именно здесь имеется формальное противоречие в наших воззрениях, противоречие, за которым кроется разногласие по существу, то я вполне присоединяюсь к мнению г. председателя германской делегации о бесполезности – по крайней мере на данной стадии переговоров – прений в этой плоскости. Несомненно, если бы предварительные условия народного голосования были обставлены гарантиями и предпосылками, делающими неоспоримым будущее свободное волеизъявление заинтересованных народов, – то для практического разрешения вопроса было бы безразлично, какой именно орган признается тем или иным правительством.
Следовательно, по существу дело сводится к гарантиям независимости и свободного волеизъявления данной народности. Необходимые гарантии имелись бы лишь в том случае, если бы представительство носило не только конфирмативный (утверждающий), но и конститутивный (учреждающий) характер.
Одним из важных факторов, связанным с этим свободным волеизъявлением, является вопрос о выводе войск из интересующих нас областей.
Г. председатель германской делегации внес конкретное предложение приступить к эвакуации с момента заключения мира с Россией и закончить ее через год по заключении всеобщего мира.[37]
Кюльман указывает, что он говорил не о сроке эвакуации, а о сроке, в течение которого должно произойти «волеизъявление народа».
Троцкий. Я очень благодарен за сделанное разъяснение. Сейчас мне трудно установить, каким образом создалось у меня это ложное представление. Весьма вероятно, что оно вызвано нашим глубоким убеждением, что голосование вообще невозможно без предварительного очищения соответствующей территории.
Во всяком случае, я полагаю, что и у противной стороны нет достаточных оснований связывать с дальнейшим ходом войны судьбу областей, вопрос о которых стал на первом плане в связи с событиями на Восточном фронте.
Если Россия заключит мир, между нею и Германией возобновятся мирные сношения. К несчастью, это не исключает продолжения войны на других фронтах, но так как положение Германии в отношении других ее противников заключением мира с Россией, во всяком случае, не ухудшится, то населению ныне оккупированных областей будет непонятно, почему оно продолжает страдать от всеобщей войны, а это неизбежно при сохранении оккупации и переходного режима.
При такой постановке вопроса самое существование населения лишается на неопределенное время каких-либо гарантий. При всем нашем оптимизме, мы не имеем возможности предсказать, с большей или меньшей точностью, момент заключения всеобщего мира, и поэтому мы полагаем, не называя пока никакого точного срока, что вопрос об урегулировании судьбы оккупированных ныне областей должен разрешиться в зависимости от заключения мира на Восточном фронте и от дальнейшей ликвидации здесь военных мероприятий, которые ложатся всей своей тяжестью на оккупированные области. Допущение в принципе того, что эти области, независимо от их будущей государственной формы, не должны быть вовлекаемы в дальнейший ход мировой войны в большей степени, нежели это требуется ликвидацией последствий войны на Восточном фронте, дало бы возможность определить срок, в зависимости от всех связанных с этим техническим вопросом соображений.
Кюльман заявляет, что до окончания мировой войны имеется возможность новой военной вспышки на Восточном фронте, благодаря чему германское командование не может отказаться от гарантий (оккупации).
Троцкий. Разумеется, мы не отрицаем, что дальнейший ход войны отразится на тех областях, по которым в настоящее время проходит Восточный фронт, но мы думаем, что с чем большей решительностью и прямотой мы обеспечим на этом фронте в кратчайший срок свободное существование народов, тем большая гарантия у нас будет против возобновления военных действий на этом фронте, и, наоборот, чем дольше здесь сохранится переходный режим, со всеми невыносимыми для народов последствиями, тем скорее явится у тех или других элементов населения искушение путем новых насильственных попыток заменить переходный режим режимом постоянным. Вот почему мы считаем, что в это трагическое время нужно создать совершенно новые основы и условия мирного сожительства народов. Эта гарантия обеспечит нас гораздо лучше против кровавых конфликтов, ибо она будет основана на сознании народных масс, что новые границы проведены согласно их собственной воле.
Именно поэтому мы настаиваем на сокращении срока переходного режима.
Что касается моего примера, к которому вернулся г. предыдущий оратор, то у меня сейчас нет никакого ручательства за то, что, вместе с ликвидацией английского господства, не исчезнет и Низам. Во всяком случае до наступления этих событий, до проверки прочности положения Низама по удалении войск, я бы воздержался от предварительного его признания.
Я мог бы указать на другой, более красноречивый пример. Во французской колонии Аннам, во время этой войны, местный вождь поднял знамя восстания против французского господства. В его «оправдание» нужно сказать, что ему всего 18 лет. Французы его сместили и заменили другим, более покорным. Это – его дядя. Он более зрелого возраста. Я полагаю, что в тот момент, когда французское владычество прекратится в Аннаме, вряд ли история поручит дяде выражение воли аннамитов; призовет ли она племянника, этого я не знаю. Но это не может помешать нам признавать полное право аннамитов на защиту своего отечества и заступаться за них, а не за Французскую Республику.
Кюльман повторяет, что считает «невозможным смягчить военные гарантии» и предлагает российской делегации, в случае несогласия с этим, формулировать свое предложение.
Троцкий. Я уже сказал, что разногласие кроется не в том, в какой срок по заключении всеобщего мира должно быть покончено с переходным режимом, а в самом стремлении связать эти два вопроса.
В данной стадии переговоров, мы все же остаемся при том убеждении, что, поскольку противная сторона исходит из признания права заинтересованных областей на свободное существование, необходимо внести в условия мирного договора такие гарантии, которые не связывали бы жизнь этих народов с точно не указанным и не поддающимся определению сроком окончания всемирной войны. В этом именно мы видим величайшую опасность.
Сохранение военного положения в только что призванных к самоопределению областях не может, разумеется, создать действительной гарантии для мирных отношений – как для этих областей, так для и соседних, – и я позволю себе заметить, что жители данных областей, точно так же, как и упомянутые нами раньше жители колоний, имеют право жить в своей собственной стране, не подвергаясь вследствие мировой войны большим лишениям, нежели это вызывается неизбежными техническими причинами.
III. Вечернее заседание 15 января 1918 г
Кюльман заявляет, что о выводе войск не может быть речи и что этот вопрос и не может подлежать обсуждению. Со своей стороны он обещает, что оккупационные войска не будут производить давления на население при голосовании и не помешают свободному волеизъявлению его.
Троцкий. Сегодня, до перерыва, мы выяснили сущность разделяющих нас разногласий в этом, на первый взгляд, практическом вопросе. Г. председатель германской делегации установил, в качестве основного критерия при решении этого вопроса, критерий военных гарантий. Этот принцип, разумеется, имеет свои основания, но он перемещает все наши прения в другую плоскость.
Это надо прежде всего выяснить, потому что, в соответствии с признанием принципа самоопределения народов, может создаться положение, при котором можно сказать себе: хотя оккупация территории данных народов и дает нам некоторые преимущества военного характера, но так как мы признали их право на независимое существование, то мы отказываемся от этих преимуществ.
Это одна позиция. Но возможна и другая позиция, формулированная сегодня г. председателем германской делегации:
«При данных условиях преимущества военного характера являются высшим критерием, и только в этих рамках возможны прения». Этим самым вопрос перемещается в чисто эмпирическую плоскость. Если стать на эту точку зрения, то потребуются некоторые фактические разъяснения для того, чтобы отдать себе отчет в позиции германской делегации. До рождественского перерыва г. председатель германской делегации, в виде примера или в виде предложения для прений, указал на то, что интересующие нас области могли бы достигнуть полного и законченного выражения своей независимости в течение года по окончании войны. Я понял, что этот процесс должен более или менее совпадать с эвакуацией чужеземных войск, или что эвакуация будет ему предшествовать в данных областях. На этой почве возникло известное недоразумение, которое не получило еще своего окончательного разъяснения. Полагает ли г. председатель германской делегации, что к моменту окончательного образования новых народов очищение территории этих народов от чужеземных войск будет уже совершенно закончено? Если так, то поставленный только что вопрос, мне кажется, очень просто разрешится. Принимая, разумеется, условно, срок, предложенный г. председателем, – именно год по всеобщем окончании войны, – можно себе представить, что за несколько месяцев до этого уже будет закончен процесс эвакуации данных территорий, и в этих условиях произойдет то голосование, которое даст новым народностям окончательную государственную форму. Я бы очень просил г.
