отдельных организаций РСДРП.
Ее состав не был многочисленным: 18 делегатов с решающим голосом, 10 – с совещательным и пять человек в качестве гостей. Большинство делегатов являлось эмигрантами, не связанными с работой в России. Представительство от Петербурга и Москвы было фиктивным. Приведя сведения из донесения тайного полицейского агента, Д.Д. Волкогонов писал, что «в Вену приехали Михаил Адамович, Гайк Азатьянц, Борух-Пинхус Аксельрод, Григорий Алексинский, Петр Бронштейн, Сима-София Бронштейн, Михаил Гольдман, Хаим-Янкель Гельфонд, Владимир Медем, Андрей Петерсон, Рафаил-Ицек Рейн, Александр Смирнов, Моисей Урицкий, Юлий Цедербаум (Мартов) и другие».
Троцкий прилагал максимум усилий для того, чтобы добиться единства между группировками, представленными на конференции. Объединение меньшевиков, «Бунда» и троцкистов было достигнуто ценой существенного компромисса с ликвидаторами. Однако группа «Вперед» покинула конференцию, а латышские социал-демократы решительно отвергли попытки принять ликвидаторскую платформу, на которой было достигнуто объединение большинства участников конференции.
На конференции ведущую роль играл Троцкий. Обвиняя организаторов конференции в поощрении ликвидаторства, газета «Социал-демократ» констатировала: «Эра Потресова, Левицкого, Дана на время сменяется эрой Троцкого… Приятные черты ликвидаторства зияюще торчали из-под дырявой вуалетки, сотканной из трескучих фраз Троцкого».
В августе 1912 года в Вене был создан так называемый Августовский блок. После его создания Ленин призывал разоблачать методы Троцкого и других «зарвавшихся в своем самомнении вождей интеллигентских группировок, которые… потерпев… полное поражение… с невероятной наглостью плюют на решение и на волю… передовых рабочих».
В свою очередь, Троцкий повел активную полемику против Ленина. Логика политической борьбы привела его от «надфракционной» позиции и равномерной критики двух фракций к активной атаке против Ленина, подобно той, что он предпринял в 1904 году. Отказ большевиков от объединения с меньшевиками на беспринципной основе позволял Троцкому поставить во главу угла своей кампании обвинение Ленина в раскольнической деятельности. В своем письме депутату Государственной думы Н.С. Чхеидзе Троцкий писал: «Каким-то бессмысленным наваждением кажется дрянная склока, которую систематически разжигает сих дел мастер Ленин, этот профессиональный эксплуататор всякой отсталости в русском рабочем движении. Ни один умственно не поврежденный европейский социалист не поверит, что возможен раскол из-за тех маргариновых разногласий, которые фабрикуются Лениным из Кракова».
Хотя Троцкий сознательно преуменьшал характер разногласий между большевиками и меньшевиками, он обращал внимание на наиболее уязвимое место в политических действиях большевиков: их отказ от сотрудничества с меньшевиками не свидетельствовал об их желании преодолеть раскол в партии. Троцкий самоуверенно предрекал скорый крах ленинизма: «Стихийная тяга рабочих к единству так непреодолима, что Ленину приходится систематически играть в прятки с читателями, говорить о единстве снизу, проводя раскол сверху, представлять под кружковые и фракционные определения понятия классовой борьбы. Словом, все здание ленинизма в настоящее время построено на лжи и фальсификации и несет в себе ядовитое начало собственного разложения. Можно не сомневаться, что при разумном поведении другой стороны среди ленинцев начнется в самом недалеком будущем жестокое разложение – именно в линии вопроса, единство или раскол».
В ответ Ленин обращал внимание на беспринципность Троцкого. Он писал: «Троцкий был ярым «искровцем» в 1901—1903 годах… В конце 1903 года Троцкий – ярый меньшевик, т. е. от искровцев перебежавший к «экономистам», он провозглашает, что «между старой и новой «Искрой» лежит пропасть». В 1904—1905 годах он отходит от меньшевиков и занимает колеблющееся положение, то сотрудничая с Мартыновым («экономистом»), то провозглашая несуразно-левую «перманентную» революцию». В 1906—1907 годах он подходит к большевикам и весной 1907 года заявляет себя солидарным с Розой Люксембург. В эпоху распада, после долгих «нефракционных» колебаний, он опять идет вправо и в августе 1912 года входит в блок с ликвидаторами. Теперь опять отходит от них, повторяя, по сути дела, их же идейки».
Ленин справедливо отметил не только беспринципность, но и амбициозность Троцкого: «Тушинские перелеты» объявляют себя выше фракций на том основании, что они «заимствуют» идеи сегодня одной, завтра другой фракции… Такие типы характерны, как обломки вчерашних исторических образований и формаций, когда массовое рабочее движение в России еще спало и любой группке «просторно» было изображать из себя течение, группу, фракцию – одним словом, «державу», толкующую об объединении с другими».
Претензии Троцкого играть «суверенную» роль в РСДРП во многом объяснялись его международными связями. В этих связях дружба с Парвусом по-прежнему играла значительную роль. После скандала в связи с растратой Парвусом денег Максима Горького, данных ему на хранение большевиками, а также долгого и безрезультатного разбирательства этого дела комиссией в составе Каутского, Бебеля и Цеткин (Парвус довольно нахально отвечал на вопросы членов комиссии, заявив, что он растратил 130 тысяч марок, принадлежавших большевикам, на путешествие по Италии), растратчик покинул в 1910 году Германию и переселился на время в Вену, где снова постоянно общался с Троцким. Однако в столице Габсбургов Парвус находился недолго и с ноября 1910 года переехал на постоянное жительство в Константинополь. Из столицы Османской империи Парвус постоянно выезжал, путешествуя по Балканским странам и знакомясь с руководителями их социалистических партий. Он особенно сблизился с X. Раковским.
А вскоре Парвус стал одним из крупнейших поставщиков вооружений и продовольствия для турецкой армии. О происхождении баснословных денежных сумм, которыми ворочал этот социал-демократ Германии и России, можно было только догадываться. Скорее всего, деятельность Парвуса в конце 1905 года по организации финансового краха в России была не забыта теми кругами, которые крупно выиграли от этой спекуляции на падении русского рубля.
Как всегда Парвус верно оценил политическую и экономическую конъюнктуру, прибыв загодя в «горячую точку» и занявшись делом, которое могло принести немалую прибыль. Через пару лет после прибытия Парвуса в Константинополь и его активных поездок по балканским странам, а также после того, как он закрепился как основной поставщик оружия и продовольствия для армии Османов, на Балканах вспыхнула первая Балканская война (9 октября 1912года– 30мая 1913 года), а затем и вторая (29июня– 10августа 1913 года).
Вряд ли можно признать случайным, что Троцкий, который до этого времени находился в Вене, вдруг проявил страстный интерес к событиям на фронтах Балканской войны и выехал туда корреспондентом различных газет. Очевидно, что позиция журналиста в зоне боевых действий открывала доступ к информации, в которой так нуждался его верный друг в Константинополе. Кроме того, сообщения с линии фронта формировали общественное мнение европейских стран. Подобные репортажи с балканского фронта обожал поглощать вместе с кофе со сливками Луитпольд Волькенштейн из рассказа Сейки.
О том, в чью пользу формировал мнение Троцкий, не приходиться сомневаться. В своих воспоминаниях он писал: «Я открыл в своих статьях борьбу против лжи славянофильства». Троцкий опубликовал статью, в которой осуждал обращение болгар с турецкими пленными и даже вступил в полемику с Милюковым по этому вопросу. Совершенно очевидно, что эти публикации были выгодны османским друзьям Парвуса.
В ходе своих поездок по балканским странам Троцкий сблизился с теми же руководителями социалистических партий, с которыми пару лет назад познакомился Парвус. Как и Парвус, Троцкий подружился с Раковским, который в это время покинул Болгарию и был занят созданием социалистической партии Румынии. Троцкий проводил время в фамильном имении Раковского на берегу Черного моря. Характеризуя Раковского, Троцкий писал, что он – «одна из наиболее интернациональных фигур в европейском движении… Раковский… активно участвовал в разные периоды внутренней жизни четырех социалистических партий – болгарской, русской, французской и румынской, чтобы впоследствии стать одним из вождей советской федерации, одним из основателей Коминтерна, председателем Украинского совета народных комиссаров, дипломатическим представителем в Англии и во Франции». Троцкий не упомянул, что в 20-е годы Раковский был одним из наиболее последовательных сторонников Троцкого. Обширные связи Раковского как с ведущими революционерами, так и с влиятельными финансистами, легкость, с которой он перемещался из страны в страну, из партии в партию, некоторые исследователи объясняли тем, что он был видным деятелем международной масонской организации.
Раковский был далеко не единственным деятелем международного социалистического движения, который с необыкновенной легкостью перемещался из одной страны в другую и вступал в различные политические партии. Подобными же перемещениями отмечены биографии Карла Радека, находившегося то в Австро-Венгрии, то в России, Розы Люксембург, пребывавшей и в германской социал-демократии, и в РСДРП, Анжелики Исааковны Балабановой, побывавшей и среди германских социал-демократов, и на посту редактора главной газеты итальянских социалистов «Аванти!», и в рядах РКП(б). Эти и ряд других видных деятелей международного социалистического движения зачастую прибывали заранее в те страны, где вскоре развертывались крупные внутренние или внешние конфликты. Видимо, такие «граждане мира» могли совершать такие перемещения благодаря связям с влиятельными международными силами.
В 1912—1913 годах Раковский, Парвус и Троцкий, лица с обширными международными связями, оказались одновременно в регионе, который не только был театром военных действий в ходе двух балканских войн 1912—1913 годов, но и местом, где сплелись военно-политические интересы ведущих стран мира. Россия ставила задачу укрепить свое влияние на Балканах и овладеть, наконец, черноморскими проливами. Этому стремлению России противостояли интересы Австро-Венгрии, желавшей закрепиться на Балканах, и Германии, планировавшей развернуть свою экспансию на Ближний Восток через Турцию. Однако Великобритания и Франция также претендовали на сферы влияния в этом регионе и на контроль над стратегически важными коммуникациями между Черным и Средиземным морями, между Европой и Азией. Эти противоречия не могли не вызвать острого конфликта, который перерос в мировую войну.
Как известно, Первая мировая война была спровоцирована убийством австрийского эрцгерцога Фердинанда в боснийском Сараево, осуществленном членом сербской подпольной террористической организации Гаврилой Принципом. Очевидно, что задолго до начала мировой войны в этом регионе развертывалась тайная подготовка заговора против мира, и, вероятно, активность Парвуса и его друзей была связана с этим заговором.
ГРАЖДАНИН МИРА
За исключением лиц, посвященных в тайные заговоры, мало кто в мире ожидал мировой войны и крушения привычного порядка вещей, в результате которого многие великие мира сего сойдут со сцены, а незаметные политические фигуры станут ведущими. В июне 1914 года в журнале «Просвещение» Ленин писал: «Пусть забавляется Троцкий… пусть играют впередовцы и троцкисты игру в «державы», «течения», соглашающиеся друг с другом! Это одна ребяческая забава людей, которые хотят важными словами прикрыть беспросветную пустоту и бессодержательность своих «группок». Претензии Троцкого выглядели ребяческими забавами даже с точки зрения революционеров, не веривших в прочность существовавшего строя.
Но если для Ленина амбиции Троцкого казались абсурдными, то они тем более показались бы таковыми людям, которые и не помышляли о радикальных общественных преобразованиях. Какие бы изменения ни совершались в мире, многие формы традиционного общественного устройства не менялись целые века, оберегая привилегии древних родов. Монархический строй и сопутствующие ему многие институты и обычаи феодального общества уцелели к началу XX века почти во всех странах Восточного полушария, несмотря на значительные уступки
