Скажи, не жалея:
Ну, а может – хуже
Знаешь – да милее?”
Говорит – как просит.
Тот гонцом доносит:
– Нет во всей вселенной
Такой несравненной!
Я – твой неизменный!
(Говорит – как бредит)
Говорит – как плачет…
– Будет тебе руки
Марать бабьим делом!
– Коли будут внуки,
Будешь ты им – дедом! —
На руки ей тихо
Шум-кладет-крыло:
Варишь – не наваришь!
От лоханки – к курам!
Предоставь, товарищ,
Это дело – дурам.
Куры на нашесте, —
Ребят не унять!
Давай лучше вместе
Корабли гонять! —
Разошелся дурень:
Аж грозится Деве!
– А родства-то: шурин,
Степняки, невежды,
Ватошный кафтан! —
Крылышек промежду
Грудку-взял-ей-стан.
– Нет на всем на рынке
Ценней – жениха-то!
От моей перинки
Не пойдешь брюхатой!
Крыл у меня двое:
Одно подстелю,
А другим накрою
И благословлю. —
Да над самой, эдак,
Шепчет над душой:
“Не хочу я девок,
– Нет во всей вселенной
Такой дерзновенной!
Я – твой неизменный!
По рукам, что ль? – Слышит:
“Об одном лишь, – дышит, —
Лучше б… (тот к ней ближе)
Так и не увижу
Его синих глаз!”
Зарычал с досады!
Разом крылья отнял!
– Да в любом посаде
Таких глаз – по сотням!
Бабью страсть дрянную
Знаю – к кулаку!
Чай, не приревную, —
Сам приволоку!
Ну, а чем на перья
Мне слезою капать —
Хватай-ка за гриву —
Брать Стамбул-Царьград!
Девичий-свой-львиный
Покажи захват!
Завзятой бобыль я,
Проживем без скуки! —
Тот навстречу – крылья,
Та навстречу – руки…
– Всех законов крепче
Ветровой закон! —
* * *
“Сорную траву дурную
Не коси, косарь, с плеча!
Не паша, не боронуя,
Молодость моя прошла:
Всё печаль свою покоил,
Даже печки не сложил.
Кто избы себе не строил —
Тот земли не заслужил.
Для гробочка-домовины,
Из досочек из шести
Из сосновых – ни единой
Я не выстрогал доски.
Только знал, что на перине
Струнным звоном ворожил.
Кто страды земной не принял —
Тот земли не заслужил.
На перине, на соломе,
Середь моря без весла, —
Ничего не чтил, окроме
Струнного рукомесла.
Ну, а этим уж именьем
Пуще хлеба дорожил…
Кто к земным плодам надменен —
Тот земли не заслужил!”
* * *
Ломовым ей дышлом
Она Ветру: “Слышишь?”
– Ничего не слышу!
Тот без зла ответил,
Ее зло взяло.
“Отстранись-ка, Ветер,
Рваное крыло!
Из твоей свободы
Не слатать заплаты!
Тебе путь – к Восходу,
Ну, а мне – к Закату!”
Не орел с орлицей
В спор-вступили-схват:
Крылья рвет – Девицын
Нареченный брат.
* * *
Месяц – в гору,
Челнок с горы на гору.
Обирал бы ягоды…
В сапожке казанском ногу
На борток поставил он.
Окиянскую дорогу
Мерит взором сабельным.
То не меч с мечом,
Не клинок с клинком —
То пресветлый взор
С заревым лучом —
Взор державный с лучом державным
В поединке схватились славном.
Дурь ведет опасную.
Мерься, мерься, взор пресиний,
С тою саблей красною!
Не сопля в халатике!
С самим воинством вечерним,
Мол, играл в солдатики.
То не ладан-пар
От воды встает,
То войскам – гусляр
Производит смотр.
Не крестьянским полкам голодным —
Золотым облакам Господним.
– Выходи – сам хан татарский —
Поравняюсь силою!
Возводи меня на царство,
Рать ширококрылая!
Надоело промеж нянек
То не два крыла —
В золотой костер,
То Царевич наш
Две руки простер,
Две руки свои разом поднял
В золотую зарю Господню!
(Не кичись своим обхватом,
Грудь Первопрестольная!
Семихолмие – Москва-то,
Хлябь – тысячехолмие!
Величай нас, люд сермяжный,
По имени-отчеству!
На морском холму на кажном —
Вот наше Высочество!)
То не просто – конь
Без стремян-подков
Острогрудый конь —
По морским заповедным чащам,
С белым всадником, ввысь глядящим.
А навстречу – из чертога —
Кто – в броню закованный?
Не ему ли дать дорогу
Войска – на две стороны?
К гусляру простерты длани,
За плечьми-просторами
Разошлась двумя крылами
Рать золотоперая…
То не меч честной
Мечу держит речь,
То булавка-сон
Промеж хилых плеч,
То острожник двух рук ревнивых
Женской местью сражен в загривок.
* * *
Над орленком своим – орлица,
– Бог на небе – и тот в аду,
Ворон в поле, мертвец в гробу,
Шептуны, летуны, ветрогоны,
Вихрь осенний и ветр полудённый,
Все разбойнички по кустам,
Хан татарский, турецкий султан,
Силы – власти – престолы – славы —
Стан пернатый и стан шершавый,
Эта спящая кровь – моя!
Царю не дам,
Огню не дам,
Воде не дам,
Земле не дам.
Ребенок, здесь спящий,
Мой – в море и в чаще,
В шелках – под рогожей —
Мой – стоя и лежа,
И в волчьей берлоге,
И в поздней дороге,
Ребенок, здесь спящий,
Мой – в мощи и в хвори,
Мой – в пляске и в ссоре,
И в царском чертоге,
И в царском остроге,
В шелках – на соломе —
Мой – в гробе и в громе!
В огне и в заразе,
В чуме и в проказе,
Мой – в сглазе и в порче,
Мой – в пене и в корчах,
В грехе и в погоне,
Мой – в ханском полоне,
Не-наш – в аду,
Земля – внизу,
Судьба – вверху.
* * *
Что это вдруг стальным лучом
Рассекло луч вечерний?
Клянется, саблей верной.
Припав к головочке льняной,
Ресницы-нежит-стрелы:
“Сама виной, сама виной, —
Гордыня одолела!
Видали вы такую стать,
Чтоб вдруг ребеночку не спать?
Всех царств небесных – слаще!
Кто спит – тот пьян, кто спит – тот сыт.
Да, цветик благовонный!
Есть Толстый Царь, есть Тонкий Царь,
Чуть что не так – и двор сквозной,
И дом дружку заказан…
Хоть и хорош, как заказной, —
У Бога не заказан!”
С великой нежностью ему
Разглаживает шнур-тесьму,
Лик-наклоняет-солнце
На белое суконце.
И вдруг – будь счастлив, паренек,
Что сон твой непритворный! —
Белого поля поперек
– Пропала! – волос черный!
* * *
Красные письмена.
Грома далекого.
Дева не крестит лба,
Лат отломила бок,
Сабельной сталью в сталь
Знаки-врезает-весть.
Саблю-ломает-сталь.
В той – где рукой хватать.
Стан преклонив, к ногам
Оба конца кладет.
Не разогнув колен,
Русским честным крестом
Лоб-ему-грудь-плеча
Крестит на сон ночной.
Гонит пророк коней.
Гривами хлябь пошла.
Пуще взметнулся бич
В длани пророковой.
Молнией поднялась,
Правой рукой под грудь,
Левою – сердце вон!
Взмах – и ответный всплеск.
Красен рубахи холст,
Как кровяная – хлябь…
Ветер замел круги.
Ох, уж не ветр, не вихрь!
Не оплошай бичом, —
Вожжи уж вырваны!
* * *
Не приступ протрубил горнист —
Кулашный свист!
Не бурю полоснувший хлыст —
Ответный свист!
– В дорогу, нареченный брат!
– В дорогу, брат!
Довольно, знать, по гусляру
Рвать волоса!
В грудь – сквозь сердечного дыру —
Ветр ворвался!
* * *
Память в лоб.
“Где же Воинство?
Что за сноп
Из воды, за лучи-за-стрелы?
Середь моря, что ль, солнце село?
Что за кровь на моей груди?”
А колдун: – В облаке гляди!
И видит гусляр: в облаках тех румяных,
В морях тех не наших – туманных – обманных —
Челнок лебединый с младым гусляром…
И дивного мужа под красным шатром
Он видит – как золотом-писанный-краской!
И светлые латы под огненной каской,
И красную каску на красных кудрях,
И властную руку, в небесных морях
Простертую – через простор пурпуровый —
Чрез версты и версты к челну гуслярову.
И вот уж – прыжками морская слюда,
Вот-вот уж носами сшибутся суда…
Сошлись – и как древнего времени чудо —
Тот муж светоносный в челнок белогрудый
Нисходит – склоняется – сдернул покров…
Да как подивится на вид гусляров!
Да как рассмеется так вот откровенно, —
Как новое солнце взошло во вселенной!
Как лев златогривый стоит над щенком…
Так, ласка за лаской, смешок за смешком,
В морях тех небесных! – далече-далече! —
Вся их повторяется первая встреча.
И снова туман-всколыхнулся-фата,
И сызнова в небе всё та же мечта:
Корабь тот – и челн тот, и вновь пурпуровый
Вскипающий вал промеж ними – и снова
По грозному небу – как кистью златой —
Над Ангелом – Воин из стали литой.
И грозную смуту на личике круглом,
Жемчужную россыпь на золоте смуглом
Он видит. – Как дождичком-бьет-серебром!
Да что ж это? Аль обернулся бабьём?
Да как ж это можно, чтоб в каске хвостатой
Над дрянь-гусляришкой реветь в три ручья-то!
Аль черная ночь-тобой крутит-дурман?
И длится, и длится зеркальный обман…
И вот уж, мечом-поиграв-рукоятью,
Уста гусляру припечатал печатью.
– Смеется! – И это, мол, нам нипочем!
Так, слезка за слезкою, луч за лучом,
В том зеркале чудном – с закатного краю —
Вся их повторяется встреча вторая.
И видит гусляр, как в волшебном стекле,
Эбеновый волос на белом сукне,
И светлую саблю с письмом рукописным,
И крест тот широкий – любви бескорыстной,
Которым нас матери крестят: – Живи!
Ох, латы ломает! Рубаха в крови!
Кровавое сердце взметнулось над хлябью!
– Спаси мою душеньку! – Грудка-то – бабья!
Кровавою дланью громам поклялась!..
Так, перед морями двух плачущих глаз,
В морях тех небесных – далече-далече! —
Вся их разыгралась последняя встреча.
* * *
Синь – синью…
Оставьте вы Царского сына,
Науки – не царское дело,
Мозги не пристали гербам.
Коль сразу прочел – по складам:
В никуда я пропала.
Никто не догонит.
Ничто не вернет.
* * *
Как цветочек!
Эх вы, сабельных
Два куска!
“Что ж, – шепочет, —
Теперь осталось?”
– Ей войска, а тебе – тоска! —
Размахнулся всею силой рук:
Как притопнет, поглядев востро:
Ан уж нету паука – мокро!
Сам же в воду – добывать свое добро.
Ночь последняя
“Ой, вётлы, ой, вётлы —
Полночные мётлы!
Ой, вётлы!
Ой, рот ты мой блёклый,
Глаза мои стёклы —
Ой, вётлы!
Пришел к побережью
Без парня – челнок-то!
Ой, вётлы!
Не жить мне на свете!
Ой, вётлы, ой, ветер,
Ой, ветер!
Бери меня, ветер,
На крылышки, ветер,
Ой, ветер!
Берите, туманы!
Не быть мне румяной —
Туманы!
Отравой-обманом-
Объелась-дурманом,
Ой, ветер!
Не жить мне на свете!
Ой, вётлы, ой, ветер,
Ой, ветер!”
“Я милого встретил,
Шлет вести.
Да только не весел,
Не светел.
В кумашной палатке
Плывет без оглядки —
С солдаткой.
У страшной солдатки
Под огненной пяткой —
А хочешь – за бабой
Разбойной – в погоню?
Обгоним!
А хочешь – волну
За волной поторопим?
Затопим!
Затопим, закружим,
Закружим, отслужим?
Отслужим!
K груди пламенной!”
А она, в слезах:
“Ветер, на меня!
Ветер, на меня!
Туман, на меня!
Отпусти меня,
* * *
Мчится, мчится вместе с Ветром – молодая!
Не пушись, ветла!
Не трудись, метла!
Кому дело, что я с ветром утекла?
“Ох ты, ветер, не было бы нам подвоху!”
– А ты, мать моя, сиди себе, не охай!
Крепче всяких уз —
Ветровой союз!
Чай, не первой в своей верности клянусь! —
“Что ж то, ветер, не слыхать морского шуму?”
– А ты, мать моя, сиди себе, не думай!
Встречных птиц считай,
Звезды в лоб щелкай, —
Не очнешься – и уж царство-нам-Китай!
“Что толкаешься, мужик ты сиволапый?”
– А ты, мать, меня за крылышки не цапай!
Не слетишь – не трусь!
Не таких еще носил через всю Русь!
“Прямо в небо норовит, лесной шишига!”
– А ты, мать моя, сиди себе, не прыгай!
Для двух ног твоих
Тот пролет велик —
Не с любовничком упасть на пуховик!
“Ой, родимый, погоди, никак не сяду!”
– Сиди, мать моя, сиди, сиди, не падай!
До низов-равнин —
Уж не ссорься лучше с Ветром ты старшим!
“Говорят тебе, дурак, сидеть неловко!”
– Нет, уж некогда – годить! Верста – делов-то!
Не одна краса,
Что
