Все это можно узнать в Союзе писателей или поэтов.
_____
17-го ночью, от разрыва сердца, умер Кондаков. А сегодня, 19-го, Сережа должен был держать у него экзамен.
Ближайшие ученики в страшном горе. Вчера Сережа с еще одним через весь город тащили огромный венок. Недавно был его юбилей — настоящее торжество. При жизни его ценили, как — обыкновенно — только после смерти. Черствый, в тысячелетиях живущий старик был растроган. Умер 80-ти лет. Русские могилы в Праге растут. Это славная могила.
Умер почти мгновенно: «Задыхаюсь!» — и прислушавшись: «Нет, — умираю». Последняя точность ученого, не терпевшего лирики в деле.
Узнав, — слезы хлынули градом: не о его душе (была ли?), о его черепной коробке с драгоценным, невозвратимым мозгом. Ибо этого ни в какой религии нет: бессмертия мозга.
Сережа уже видел его: прекрасен. Строгий, чистый лик. Такие мертвые не страшны, страшна только мертвая плоть, а здесь ее совсем не было.
Я рада за него: не Берлин, не Париж — славянская Прага. И сразу: умираю. С этим словом умер и Блок.
_____
Я рада, что вы с Адей его слышали. Он останется в веках. О себе: чувствую себя средне. Мало сплю — ночью не всегда удается, днем не умею, не гуляю — мальчик еще мал, и нет коляски — и, вообще, некоторая разбитость, более душевная, чем внешняя. Прислуги нет: предлагали даму из Константинополя, но я сейчас слишком издергана, чтобы выносить присутствие чужого человека в таких тесных пределах. А приходящей на утренние часы не найти. Вечером же — Сережа, уют, Диккенс, не хочу, чтобы мыли пол. Пока обхожусь. Будет коляска будем уходить гулять, мальчик будет расти, все обойдется.
И — тяжесть так тяжесть! А то: прислуга, относительная свобода, я не вправе буду быть несчастной. Право на негодование не этого ли я в жизни, втайне, добивалась?
_____
Вчера Сережа отослал Вам деньги. Ради Бога, напишите, дошли ли те, через оказию Кати Рейтлингер? Мне это необходимо знать. — И сколько. Если что-нибудь будут предлагать для мальчика, берите только платьица (ни одного) и штаны (ни одних). Разумеется — для младенческого возраста. (Есть такие штаны конвертиком, углом.) Кофточек и пеленочек у него достаточно. Есть даже вязаная куртка, прекрасная, года на три, и башмачки.
Мне подарили чешский халат (по чести — капот, расскажите Аде — оценит!) «бумазейковый» — кирпичный, с сиреневыми лилиями. В нем и сплю. И несколько рубашек, — тонких, как вздох, и как он же недолговечных. А Ваша желтая всё служит!
_____
Целую нежно. Не забудьте ответить по поводу тех денег, с оказией. Ведь необходимо выяснить.
Огромное спасибо за Бориса Пастернака.
МЦ.
Впервые — НП. С. 136–139. СС-6. С. 723–724. Печ. по СС-6.
22-25. Е.А. Ляцкому
Вшеноры. 23-го февраля 1925 г.
Дорогой Евгений Александрович,
— Выручайте! —
17-го февраля, во вторник, умер Никодим Павлович Кондаков (смерть замечательная, при встрече расскажу) [309], а 18-го в среду Сергей Яковлевич должен был держать у него экзамен [310]. Узнав, я, несмотря на горе по Кондакову, сразу учла трудность положения и посоветовала Сереже обратиться к Вам. Он же, по свойственному ему донкихотству, стал горячо возражать против устройства своих личных дел в такую минуту («что значат мои экзамены рядом со смертью Кондакова» и т.п.).
Поэтому, беря на себя неблагодарную роль Санчо-Пансы [311], действую самостоятельно и сердечно прошу Вас подписать ему экзаменационный лист, который прилагаю. Остальной минимум (греческий, Нидерлэ [312]) сдан блестяще.
— Суждено Вам быть благодетелем моего семейства! —
Не удивляйтесь незаполненности экзаменационного листа, — боюсь напутать с точным названием Вашего курса [313] и чешской орфографией.
Сердечный привет и — заранее — благодарность.
МЦ.
Адрес: Všenory, čislo 23 (p.p. Dobřichovice) u Prahi.
Впервые — Моя Москва (1991, авг.). Публ. Е. Ванечковой. СС-6. С. 782–783. Печ. по СС-6.
23-25. A.B. Черновой
Вшеноры, 24-го февраля 1925 г.
Дорогая Адя,
Тщетно стараюсь узнать у Ольги Елисеевны, получили ли вы доплату за январское иждивение. Деньги были посланы через знакомую Кати Рейтлингер, она должна была не то передать, не то переслать их. Цифра, помнится, 70, сейчас не помню, крон или франков. (Можно установить. Думаю — франков.) Пишу об этом Ольге Елисеевне уже третий раз — и безответно. Если деньги не дошли, взыщу с Кати, или с дамы, — пусть Ольга Елисеевна не думает, что пропажа отзовется на мне: из-под земли достану!
Второе: безотлагательно — открыткой — сообщите мне имя-отчество Розенталя [314]. Не могу (неприлично!) просить о помощи, не зная, как зовут. Я бы не дала, к чертям послала.
Прочли ли мою «Полотёрскую» в ВолеРоссии? «Мо́лодец» выходит «на днях». Пришлю Вам Вашего собственного [315]. У Али к нему — чудесные иллюстрации, вообще начинает рисовать хорошо.
«Мальчик Георгий» [316] похож на того, спящего, — помните в Кинской заграде [317] в этнографическом отделении, где набитые лошади? Тоже спит в корзинке. Коляска, обещанная волероссийцами, что-то не едет и «мальчик Георгий» (помните Шебеку? [318] если не читали, Ольга Елисеевна пояснит) похож на Моисея [319].
_____
О смерти Кондакова я уже писала. Совпадение: в вечер дня его смерти (умер ночью) к нему пришли родственники {69} покойного профессора Андрусова [320] с просьбой выбрать для памятника крест. Старик долго выбирал и наконец остановился на восхитительном византийском. — «Вот — крест! Когда я умру, поставьте мне такой же».
Умер через несколько часов.
Теперь дело за деньгами. Ученики (небольшая группа верных, в том числе и Сережа) сами хотят ставить. Несли его гроб на плечах через весь город, Сережа впереди — хоругвь, такую тяжелую, что пришлось нести на плече, как винтовку. Одному, очень сдержанному, на кладбище сделалось дурно. Увезли.
_____
Помните лекцию на французском языке? Медлительность и точность речи? Странное слово «скарамангий»? (византийская одежда). Дрожащие руки его ученика Беляева [321], зажигавшего волшебный фонарь? Скачущие картины?
И — потом или до? — еврейское кладбище, на котором мы — были или не были? И весь тот туманный день?
Где сейчас Кондаков? Его мозг. (О бессмертии мозга никто не заботится: мозг — грех, от Дьявола. А может быть мозгом заведует Дог?)
Иногда вижу чертей во сне, и первое ласкательное Георгия — чертенок.
Целую Вас, милая Адя, не забудьте ответить на мои вопросы. Сережа затонул в экзаменах, всплывет — напишет.
МЦ.
Впервые — НП. С. 145–147. СС-6. С. 668–669. Печ. по СС-6.
24-25. A.A. Тесковой
Вшеноры, 26-го февраля 1925 г.
Дорогая Анна Антоновна,
Пе-лёнки на-шлись!!! (Извещение из Пильзена). Но я их еще не видела, — потребовали опись, никто не знал, Madame Чирикова нарочно ездила в Прагу к госпоже Курц [322].
Теперь я смогу ответить доктору. Больше всего меня угнетало во всем этом злоключении — что я выгляжу невежей. Но, помимо лирического удовлетворения, очень радуюсь вещам, верней: вещественности.
Спасибо за заботу о моей рукописи, но к этому № женского журнала я уже все равно опоздала [323]. — Вы говорили, к 8-му, нужно выбрать, переписать, перевести. Пришлю, или — надеюсь — передам Вам для следующего №, может быть вместе выберем.
А если устроите «Вольный проезд» в Cest’y [324] — большое спасибо, я знаю этот журнал, — производит прекрасное впечатление.
_____
Георгий растет. Ведем с ним длительные беседы, причем говорю и за себя и за него, — и уверяю Вас — не худший метод беседы! (Приучена к нему своими мужскими собеседниками.)
«Воля России» поднесла ему чудесную коляску — царскую! — (в моих устах наибо́льшая похвала, — не в их!). Если увидите Слонима [325], передайте ему (сторонне, не от меня) мое восхищение: я не умею благодарить в упор, так же, как не умею, чтобы меня благодарили, — боюсь, что они все сочтут меня бесчувственной.
_____
До свидания, надеюсь — до скорого. Приезжайте, — я всегда дома.
М.Ц.
P.S. Главное забыла: есть прислуга — приходящая — родом из Теплитца. Приходит ежедневно на три часа. Говорим с ней про Бетховена (Toeplitz, Beethovenhaus {70}) [326].
Впервые — Československá rusistika. Praha. 1962. № 1. С. 49 (публ. В. Морковина) (с купюрой): СС-6. С. 338 (с купюрой). Печ по: Письма к Анне Тесковой, 2008. С. 19–20.
25-25. O.E. Колбасиной-Черновой
Вшеноры, 29-го февраля 1925 г. [327]
Дорогая Ольга Елисеевна.
Мое письмо с письмом Пастернаку Вы уже получили и уже знаете, что мальчик — Георгий. Ваши доводы — мои, и мои Ваши: дословно. Есть у Волконского точная формула (говорит о упраздненном пространстве в музыке и, сам не зная, о несравненно большем): «Победа путем отказа» [328], — Так вот. — Мальчик — Георгий (NB! Это Вам ничего не напоминает? Маль-чик Ге-ор-гий? [329] Шебеку [330], которая водила царских псов гулять, не она водила, автор записок, нянька, а «злая Шебека» была ее врагиней и потому участвовала в 1-ом марте [331]. «Государынина Ральфа и государева Ральфа» — в день убийства — помните?)
Итак, мальчик — Георгий, а не Борис, Борис так и остался во мне, при мне, в нигде, как все мои мечты и страсти. Жаль, если не прочли моего письма к Борису Пастернаку (забыла напомнить) — вроде кристаллизированного дневника — одни острия — о Лилит [332] (до — первой и нечислящейся, пра-первой: мне!) и Еве (его жене и всех женах тех, кого я «люблю», — NB! никого не любила кроме Бориса Пастернака и того дога) — и моей ненависти и, чаще, снисходительной жалости к Еве, — еще о Борисе и Георгии, что Борис: разглашение тайны, приручать дикого зверя — Любовь (Барсик, так было, было бы уменьшительное), вводить Любовь в семью, — о ревности к звуку, который будут произносить равнодушные… И еще — главное — что, назовя этого Георгием, я тем самым сохраняю право на его Бориса, него Бориса, от него — Бориса — безумие? — нет, мечты на Будущее.
И еще просила любить этого, как своего (больше, если можно!), потому что я не виновата, что это не его сын. И не ревность, ибо это не дитя услады.
И, в конце, жестом двух вздетых рук:
«Посвящаю его Вам, как божеству».
_____
С Борисом Пастернаком мне вместе не жить. Знаю. По той же причине, по тем же обеим причинам (Сережа и я), почему Борис не Борис, а Георгий: трагическая невозможность оставить Сережу и вторая, не менее трагическая, из любви устроить жизнь, из вечности — дробление суток. С Борисом Пастернаком мне не жить, но сына от него я хочу, чтобы он в нем через меня жил. Если это не сбудется, не сбылась моя жизнь, замысел ее. С Борисом Пастернаком я говорила раза три (жуткое слово, сейчас, Али: «Ешьте сердце!» Дает шоколадку, уцелевшую еще с Рождества) — помню наклон головы, некую мулатскую лошадиность — конскость лица, глухость голоса. — Георгий проснулся и пока прерываю. —
_____
Мальчику три
