г.
4
Самовластная слобода!
Телеграфные провода!
Вожделений моих выспренных
Крик — из чрева и на́ ветр!
Это сердце мое, искрою
Магнетической — рвет метр.
«Метр и меру?!» Но чет—вертое
Измерение мстит! — Мчись
Над метри́ческими́ мертвыми —
Лжесвидетельствами — свист!
Провода и столбы?) лоб
Заломивши поймешь: трудные
Соловьиный, с пути сбившийся
— Без любимого мир пуст! —
В Лиру рук твоих влю—бившийся,
И в Леилу твоих уст!
20 марта 1923 г.
Эвридика — Орфею:
Для тех, отженивших последние клочья
Покрова (ни уст, ни ланит!..)
— О, не превышение ли полномочий,
Орфей, твоя оступь в Аид?
Для тех, отрешивших последние звенья
Земною… На ложе из лож
Сложившим великую ложь лицезренья,
Внутрь зрящим — свидание нож.
Уплочено же всеми розами крови
За этот просторный покрой
Бессмертья…
До самых летейских верховий
Любивший — мне нужен покой
Беспамятности… Ибо в призрачном доме
Сем — призрак ты́, сущий, а явь —
Я, мертвая… Что же скажу тебе, кроме:
— Ты это забудь и оставь!
Ведь не растревожишь же! Не повлекуся!
Ни рук ведь! Ни уст, чтоб припасть
Устами! — С бессмертья змеиным укусом
Кончается женская страсть.
Уплочено же — вспомяни мои крики! —
Не надо Орфею сходить к Эвридике.
И братьям тревожить сестер.
23 марта 1923 г.
Не чернокнижница! В белой книге
Далей денных — навострила взгляд!
Где бы ты ни был — тебя настигну,
Выстрадаю — и верну назад.
Ибо с гордыни своей, как с кедра,
Мир озираю: плывут суда.
Зарева рыщут… Морские недра
Выворочу — и верну со дна!
Перестрадай же меня! Я всюду:
Есмь я и буду я, и добуду
Губы — как душу добудет Бог:
Через дыхание — в час твой хриплый,
Через архангельского суда
Изгороди! — Все уста о шипья
Выкровяню — и верну с одра!
Сдайся! Ведь это совсем не сказка!
— Сдайся! — Стрела, описавши круг…
— Сдайся! — Еще ни один не спасся
От настигающего без рук:
Веки не видят, вкруг уст — слюда…)
Как прозорливица — Са́муи́ла
Выморочу — и вернусь одна:
Ибо другая с тобой, и в судный
День не тягаются…
Вьюсь и длюсь.
Есмь я и буду я, и добуду
Душу — как губы добудет уст —
Упокоительница…
25 марта 1923 г.
Час, когда вверху цари
И дары друг к другу едут.
(Час, когда иду с горы:)
Горы начинают ведать.
Умыслы сгрудились в круг.
Судьбы сдвинулись: не выдать!
(Час, когда не вижу рук.)
Души начинают видеть.
25 марта 1923 г.
Миновал последний вяз
(Взмахов, выстроенных в ряд)
Были слёзы — больше глаз.
Огибал последний мыс
(Вздохов мысленных: вернись!)
Были взмахи — больше рук.
Точно руки — вслед — от плеч,
Точно губы вслед — заклясть.
Звуки растеряла речь,
Пальцы растеряла пясть.
— Господи, взгляни на нас! —
Были слёзы больше глаз
Человеческих, и звёзд
Атлантических…
26 марта 1923 г.
Терпеливо, как щебень бьют,
Терпеливо, как смерти ждут,
Терпеливо, как вести зреют,
Терпеливо, как месть лелеют —
Буду ждать тебя (пальцы в жгут —
Так Монархини ждет наложник)
Терпеливо, как рифмы ждут,
Терпеливо, как руки гложут
Буду ждать тебя (в землю — взгляд,
Зубы — в губы! столбняк! булыжник!)
Терпеливо, как негу длят,
Терпеливо, как бисер нижут.
Скрип полозьев, ответный скрип
Двери: рокот ветров таёжных.
Высочайший пришел рескрипт:
— Смена царства и въезд вельможе.
И домой:
В неземной —
Да мой.
27 марта 1923 г.
Весна наводит сон. Уснем.
Хоть врозь, а всё ж сдается: все
Разрозненности сводит сон.
Авось увидимся во сне.
Всевидящий, он знает, чью
Ладонь — и в чью, кого — и с кем.
Кому печаль мою вручу,
Кому печаль мою повем
Предвечную (дитя, отца
Не знающее и конца
Не чающее!) О, печаль
Плачущих — без плеча!
О том, что памятью с перста
Спадет, и камешком с моста…
О том, что заняты места,
О том, что наняты сердца
И жить — пожизненно — без нег!
О заживо — чуть встав! чем свет —
В архив, в Элизиум калек!
О том, что тише ты и я
Травы, руды, беды, воды…
О том, что выстрочит швея:
Рабы — рабы — рабы — рабы.
5 апреля 1923 г.
С другими — в розовые груды
Грудей… В гадательные дроби
Недель…
А я тебе пребуду
Сокровищницею подобий.
По случаю — в песках, на щебнях
Подобранных, — в ветрах, на шпалах
Подслушанных… Вдоль всех бесхлебных
Застав, где молодость шаталась.
Шаль, узнаешь ее? Простудой
Запахнутую, жарче ада
Распахнутую…
Недр — под полой, живое чадо:
Песнь! С этим первенцем, что пуще
Всех первенцев и всех Рахилей…
— Недр достовернейшую гущу
Я мнимостями пересилю!
11 апреля 1923 г.
АРИАДНА
1
Оставленной быть — это втравленной быть
В грудь — синяя татуировка матросов!
Оставленной быть — это явленной быть
Семи океанам… Не валом ли быть
Девятым, что с палубы сносит?
Уступленной быть — это купленной быть
Задорого: ночи и ночи и ночи
Умоисступленья! О, в трубы трубить
Уступленной быть! — Это длиться и слыть
Как губы и трубы пророчеств.
2
(Антифон:)
О всеми голосами раковин
Ты пел ей…
— Травкой каждою.
Она томилась лаской Вакховой.
— Летейских маков жаждала…
(Но как бы те моря ни солоны —
Тот мчался.
— Стены падали…)
И кудри вырывала полными
Горстями…
— В пену падали…
21 апреля 1923 г.
НЕСКОЛЬКО СЛОВ:
1
Ты обо мне не думай никогда!
(На—вязчива!)
Ты обо мне подумай: провода:
Даль — длящие…
Ты на меня не жалуйся, что жаль…
Всех слаще, мол…
Лишь об одном, пожалуйста: педаль:
Боль — длящая.
2
(Диалог:)
Ла́—донь в ладонь:
— За—чем рожден?
Не жаль: изволь:
3
Проводами продленная даль…
Открывающаяся — доколь?
23 апреля 1923 г.
За тебя уже умирают.
Вслед за братом, увы, в костер —
Разве принято? — Не сестер
Это место, а страсти рдяной!
Разве принято под курганом —
С братом?..
— «Был мой и есть! Пусть сгнил!»
— Это местничество могил!!!
11 мая 1923 г.
Сивилла — младенцу:
К груди моей,
Младенец, льни:
Рождение — паденье в дни.
С заоблачных, отвесных скал
Младенец мой, —
Как низко пал!
Ты духом был, ты прахом стал.
Плачь, маленький, о них и нас:
Рождение — паденье в час!
Плачь, маленький, и впредь, и вновь:
И в прах,
И в час…
Где зарева его чудес?
Плачь, маленький: рожденье в вес.
Где залежи его щедрот?
Плачь, маленький: рожденье в счет,
И в кровь,
И в пот…
(намеренно обрываю).
17 мая 1923 г.
Диалог Гамлета с совестью
— На дне она, где ил
И водоросли… Спать в них
Ушла, — но сна и там нет!
— Но я ее любил
Как сорок тысяч братьев
Любить не могут!
— Гамлет!
На дне она, где ил:
Всплыл на приречных брёвнах…
— Но я ее любил
Как сорок тысяч…
— Меньше,
На дне она, где ил.
— Но я ее —
(недоуменно:)
любил??
5 июня 1923 г.
Не узнать ни любви, ни дружбе.
С каждым днем отвечаешь глуше,
С каждым днем пропадаешь глубже.
Так, ничем уже не волнуем.
Ни единой струной не зыблясь —
Как в расщелину ледяную
В грудь, что та́к о тебя расшиблась.
Из сокровищницы подобий
Вот тебе — наугад — гаданье:
Ты во мне как в хрустальном гробе
Спишь, — во мне как в глубокой ране
Спишь, — тесна ледяная прорезь!
Льды к своим мертвецам ревнивы:
Перстень — панцырь — печать — и пояс:
Без возврата и без отзы́ва…
Зря Елену клянете, вдовы!
Не Елениной красной Трои
Дым! — Расщелины ледниковой
Синь, на дне опочиешь коей…
Сочетавшись с тобой, как Этна
С Эмпедоклом… Усни, сновидец!
А домашним скажи, что тщетно:
Грудь своих мертвецов не выдаст.
17 июня 1923 г.
Водопадами занавеса как пеной
— Хвоей — пламенем прошумя.
Нету тайны у занавеса — от сцены:
Сновиденными зарослями (в высоком
Зале оторопь разлилась)
Я скрываю героя в борьбе с Роком,
Место действия — и — час.
Водопадными радугами, обвалом
Шелка (вверился же! знал!)
Я тебя загораживаю от зала,
(Завораживаю — зал!)
Тайна занавеса! Сновиденным лесом
Сонных сна́добий, трав, зерн…
(За уже содрогающейся завесой
Ход трагедии — как шторм.)
Из последнего шелка тебя, о недра,
Загораживаю. — Взрыв! —
Над ужа́—ленною́ Федрой
На́те! Рвите! Глядите! Течет, не так ли?
Загота́вливайте́ чан!
Я державную рану отдам до капли!
И тогда, благодетельным покрывалом
Долу, знаменем прошумя.
Нету тайны у занавеса — от зала.
23 июня 1923 г.
Строительница струн — приструню
И эту. Обожди
Отчаиваться! (В сем июне
Ты́ плачешь, ты — дожди!)
И если гром у нас — на крышах,
Дождь — в доме, ливень — сплошь —
Так это ты письмо мне пишешь,
Которого не шлешь.
Ты́ дробью голосов ручьёвых
(Вместительнейший из почтовых
Ящиков — не вместит!)
Ты́, лбом обозревая дали,
Вдруг по хлебам — как цеп
Серебряный… (Прервать нельзя ли?
(Не окончено.)
Сахара
Красавцы, не ездите!
Песками глуша
Пропавшего без вести
Не скажет душа.
Напрасные поиски.
Красавцы, не лгу!
Пропавший покоится
В надёжном гробу.
Стихами, как странами
Чудес и огня,
Стихами — как странами
Он въехал в меня:
Сухую, песчаную,
Без дна и без дня.
Стихами — как странами
Он канул в меня.
Внимайте без зависти
Сей повести душ.
В глазные оазисы —
Песчаная сушь…
Адамова яблока
Взывающий вздрог…
— Взяла его на́глухо,
Как страсть и как Бог.
Без имени — канувший!
Не сыщете — взят.
Пустыни беспамятны, —
В них тысячи спят.
Сверканье до кипени
Вскипающих волн…
Песками засыпанный,
3 июля 1923 г.
Раскалена как смоль:
Странною примесью
Ветки откромсанной?)
Брат, заходящий вдруг —
Сто́лькими солнцами!
Брат без других сестер:
Hа́-прочь присвоенный!
По гробовой костер —
Брат, но с условием:
Вместе и в рай и в ад!
Раной — как розаном
Соупиваться! (Брат,
Адом дарованный!)
Брат! Оглянись в века:
Не было крепче той
Спайки! Шумит река…
Снова прошепчется
Где-то, меж звезд и скал,
— Настежь, без третьего! —
Что́ по ночам шептал
Цезарь — Лукреции.
12bis июля 1923 г.
Присягнувши — и в мыслях класть…
Но бывают — страстные сестры!
Но бывает — братская страсть!
Но
