меня — за годы и годы (1917 г. — 1927 г.) — отупел не ум, а душа. Удивительное наблюдение: именно на чувства нужно время, а не на мысль. Мысль — молния, чувство — луч самой дальней звезды. Чувству нужен досуг, оно не живет под страхом. Простой пример: обваливая 1 ½ кило мелких рыб в муке, я могу думать, но чувствовать — нет: запах мешает! Запах мешает, клейкие руки мешают, брызжущее масло мешает, рыба мешает: каждая в отдельности и всё 1 ½ кило вместе. Чувство, очевидно, более требовательно, чем мысль. Либо всё, либо ничего. Я своему не могу дать ничего́: ни времени, ни тишины, ни уединения: я всегда на людях: с 7 часов утра до 10 часов вечера, а к 10-ти часам так устаю, что — какое чувствовать! Чувство требует силы. Нет, просто сажусь за штопку вещей: Муриных, Сергея Яковлевича, Алиных, своих — 11 часов, 12 часов, 1 час — Сергей Яковлевич приезжает с последним поездом, короткая беседа — и спать, т.е. лежать с книгой до 2 часов, 2 ½ часа — хорошие книги, но я бы еще лучше писала, если бы —
Виновата (виновных нет) может быть и я сама: меня кроме природы, т.е. души, и души, т.е. природы — ничто не трогает, ни общественность, ни техника, ни-ни — Поэтому никуда не езжу: ску-учно! Профессор читает, а я считаю: минуты до конца. — К чему? — Так и сегодня: евразийская лекция о языковедении. Кажется — близко? Только кажется. Профессор (знаменитость) все языки ведет от четырех слов [1597]. Когда я это услышала, я сразу отвратилась: ничто четное добра не дает. А рифма? Рифма есть ТРЕТЬЕ!
Так и не пошла, и сижу между чулком и тикающим будильником.
Как я хочу в Прагу! — Сбудется?? Если даже нет, скажите: да! В жизни не хотела назад ни в один город, совсем не хочу в Москву (всюду в России, кроме!), а в Прагу хочу, очевидно пронзенная и завороженная. Я хочу той себя, несчастно-счастливой, — себя — Поэмы Конца и Горы, себя — души без тела всех тех мостов и мест. (NB! Вот и стихи:
Себя — души без тела
Всех тех мостов и мест.
Где я ждала и пела,
Одна как дух, как шест.
Себя — души без тела
Всех тех мостов и мест.
Так когда-то писались стихи, не писала (отдельных) с 1925 г., мая — месяца [1598]. Маяться — мой глагол!
_____
Как я хотела бы с Вами — по Чехии! B-глубь! (Знаю, что совсем несбыточно!) После Праги — (Города — ПРИЗРАКА) — в природу. Неужели дело в деньгах, которые — были или не были — презирала. Да, будь деньги! Учителей и книг — Але, образцовую няню — Муру, квартиру с садиком, а себе? Каждый день писанье и раза два в год — отъезды, первый — к Вам. Недавно мне кто-то сказал, что мои прежние русских сто тысяч равнялись бы миллиону франков [1599]. — Звук. —
_____
Кончила Федру. Писала ее около полугода, но ведь пишу в день ½ чаcа, много — час! Очень большая, больше Тезея. Тезей задуман трилогией: Ариадна — Федра — и написанной быть имеющая — Елена. Не знаю, куда сдам. Может быть в Современные Записки. Сейчас занята общей чисткой и выправкой, много недавшихся мест. — Справлюсь. — Держит меня на поверхности воды конечно тетрадь.
____
До свидания! Думайте обо мне на пражских мостах и уличках (неулицах!). Может быть все-таки когда-нибудь вместе?
М.Ц.
Мур каждый день гуляет в Вашем чудном голубом костюме, — голубой медведь.
На полях:
Не привлечь ли к устройству моего вечера в Праге В.Ф. Булгакова? Он очень деятельный. И хороший друг. Если захочет — сможет.
P.S. Прочтите, пожалуйста, прилагаемое письмо к нему [1600] и перепишите или передайте возможно скорее. Не знаю его адреса.
P.S. Очень важно, чтобы Валентин Федорович вовремя получил письмо и успел передать Вам вещи (маленький пакет) для Сувчинского.
Впервые — Письма к Анне Тесковой, 1969. С. 56–58 (с купюрами). СС-6. С. 362–363. Печ. полностью по кн.: Письма к Анне Тесковой, 2008. С. 74–77.
91-27. В.Ф. Булгакову
Meudon (S. et О.)
2, Avenue Jeanne d’Arc
12-го декабря 1927 г.
Дорогой Валентин Федорович,
Я Вас не забыла, Вы одно из самых милых мне воспоминаний в последних Вшенорах, из которых Вы — кажется — уехали? Адреса Вашего не знаю, потому пишу на Анну Антоновну [1601].
Что Вам рассказать о себе, о нас? Начнем с нас: Мур огромный, все говорит, рост и вес пятилетнего (покупаю на французские «six ans» {361}), разум по возрасту, а возраст 2 года 10 месяцев. Красивый, кудрявый, отчаянный. Белокур и бедокур. Настоящий мальчик. Игрушки: «машина» (автомобиль), поезд, палки, полное отсутствие женственного начала. Поэта не выйдет. Не горюю.
Але четырнадцать лет, выше меня, крупная, красивая, спокойная, очень гармоничная. Недавно поступила в школу рисования, за месяц большие успехи, даровита и любит.
Сергей Яковлевич весь в евразийстве. Житейские ресурсы — игра в кинематографе, но скромен, горд — зарабатывает мало: с 6 ½ до 6 часов — 40 франков, из которых 7 на обед и 5 на дорогу, итого 28 франков. А мог бы, по данным, 100. Выступления раза два, три в неделю, но фильм («Жанна д’Арк») кончается, и что будет дальше — неизвестно. Хорошо бы: другой фильм [1602].
О себе. Написала во Франции поэмы: «С моря», «Попытка комнаты», «Лестница», «Письмо к Рильке» [1603] (будет в № III «Верст»), «Поэма воздуха» и ныне кончила II часть «Тезея» — «Федру». (Задумана трилогией: «Ариадна» — «Федра» — «Елена».)
Не помолодела — не постарела, живу хоть лучше, чем во Вшенорах, но и хуже: нет той природы и свободы. И друзей нет. Вся жизнь в детях, в домашнем и в тетради.
Надеюсь весной приехать в Прагу, все зависит от 1000 крон, которые — соберу или не соберу? — пражским выступлением (нужны на дорогу туда и обратно, жить буду у Анны Антоновны). Очень соскучилась по Праге.
Да! На самых днях будет оказия в Париж: в Прагу едет наш добрый знакомый П.П. Сувчинский (вождь евразийства) на несколько дней. Если не трудно, милый Валентин Федорович, передайте Анне Антоновне для него наши «драгоценности» [1604]. Он у нее будет. Очень хотела бы, чтобы Вы с ним повидались, но не знаю, где остановится.
Очень рада буду, если отзоветесь. Сердечный привет Вам и Вашим. Пишите обо всем.
МЦ.
Впервые — Встречи с прошлым. Вып. 2. М.: Сов. Россия, 1976. С. 194–195 (публ. М.А. Рашковской). СС.7. С. 16–17. Печ. по СС-7.
92-27. С.Н. Андрониковой-Гальперн
19 декабря 1927 г. [1605]
Дорогая Саломея, постараюсь быть у Вас во вторник (завтра). Постараюсь — потому что у детей неожиданно разыгрался грипп. Если не будет хуже, приеду. Очарована формулой огорчения, книгами. Но — заостряете: отдаст [1606]. (Когда?)
Кстати, привезу свои, то есть Ваши.
До свидания, целую.
МЦ
Сергей Яковлевич уже уехал, когда пришло Ваше письмо. Думаю, приедем вместе. 19 декабря, понедельник.
Впервые — Русская газета. С. 12. Печ. по тексту первой публикации, сверенной с копией с оригинала.
93-27. Л.О. и Р.И. Пастернак
27-го декабря 1927 г.
Meudon (S. et О.)
2, Avenue Jeanne d’Arc
Сердечное спасибо за чудесные подарки и память. Медведя-болонку хотела додержать до Рождества, но Мур (сын) услышал писк и примчался, — всё было поздно. Спит с ним, ест с ним, гуляет с ним, а на вопрос, откуда такое чудо: «А ето от папы и мамы Болиса Пастенака». — «А кто Борис Пастернак?»
«Пает: поёт всё время». — Если бы! —
Пишу Вам эти несколько строк только чтобы поблагодарить, очень хочу написать Вам большое письмо о Борисе, о его 1905 годе, — многом. Как зовут Борисину маму? [1607]
— 29-го годовщина Рильке.
«Dunkle Zypressen!
Die Welt ist gar zu lustig!
Es wird doch alles vergessen» {362}
Когда-нибудь — если встретимся — прочту Вам его стихи ко мне, последнюю из его Duineser Elegien {363}, написанную за 4 месяца до его смерти [1608]. Знает ее кроме меня только Борис. Но Вам покажу, и то письмо покажу, где он о Вас, дорогой Леонид Осипович, писал: Ваше имя русскими буквами [1609].
Все это — стихи, письма, карточки — когда умру завещаю в Рильковский — музей? (плохое слово) — в Rilke-Haus {364}, лучше бы — Rilke-Hain! {365} который наверное будет. Не хочу, чтобы до времени читали, и не хочу, чтобы пропало. В Россию, как в хранилище не верю, всё еще вижу ее пепелищем.
До свидания! Еще раз спасибо за память и внимание. Чулки чудные, поделилась с дочерью, а сын к весне как раз дорастет: он у меня великан.
МЦ.
P.S. Это не письмо. Письмо — впереди. Да! главное: внук или внучка? Как адрес Вашей дочери в Мюнхене и как ее имя? [1610].
Как Вам понравилась госпожа Андреева? [1611] Ее мало любят, я ее люблю.
Впервые — НП. С. 253–254. СС-6. С. 300–301. Печ. по СС-6.
94-27. С.В. Познеру
Meudon (S. et О.)
2, Avenue Jeanne d’Arc
23-го декабря 1927 г.
Милый Соломон Владимирович,
Не была на писательском собрании [1612] потому, что хожу бритая (после скарлатины) и по возможности не показываюсь. Та же бритая голова, не говоря уже о моей нелюдимости, полная обеспеченность моей всяческой непригодности в делах вечера.
Будьте другом, скажите кому, куда и когда подавать прошение, боюсь, что меня забудут. (Говорю о деньгах с будущего вечера писателей.) [1613]
Заранее благодарная Вам.
МЦветаева.
P.S. Еще просьба! Помните, Вы в прошлом году говорили мне, что есть возможность получать от русских американцев (Вы конечно знаете о чем говорю) ежемесячное пособие [1614]. Я тогда сообщила госпоже Ельяшевич [1615] свой адрес, но этим дело и кончилось.
Как его двинуть? Кого и как просить? Я очень нуждаюсь.
Впервые — Russian Studies / Etudes Russes / Russische Forschungen — Ежеквартальник русской филологии и культуры. СПб.: Пушкинский фонд. 1994. I. 1. С. 300–301 (публ. В. Кельнера и В. Познер). СС-7. С. 189. Печ. по копии с оригинала, хранящегося в архиве BDIC.
95-27. A.A. Тесковой
Meudon (S. et О),
Avenue Jeanne d’Arc
Сочельник 1927 г.
Дорогая Анна Антоновна!
Поздравляю Вас с праздником Рождества Христова и наступающим Новым Годом.
Как досадно вышло! Сувчинский был и не зашел, не повидал Вас, не рассказал Вам о нас, и нам о Вас ничего рассказать не смог. Кроме того, все мои планы с нашими мелочами расстроены, — у Вас ли вещи, т.е. занес ли их к Вам Булгаков? Если да, храните до более верной окказии, — ездят же сюда из Праги в Париж! Я очень жалею, там был камушек, который я хотела оправить для Али в кольцо к Рождеству.
Аля больна: ангина, лежит
