Dames,
L’honneur — роur moi.[35]
1. «Не от запертых на семь замков пекарен…»
Не от запертых на семь замков пекарен
И не от заледенелых печек —
Барским шагом — распрямляя плечи —
Ты сошел в могилу, русский барин!
Старый мир пылал. Судьба свершалась.
— Дворянин, дорогу — дровосеку![36]
Чернь цвела… А вблизь тебя дышалось
Воздухом Осьмнадцатого Века.
И пока, с дворцов срывая крыши,
Чернь рвалась к добыче вожделенной —
Вы bon ton, maintien, tenue[37] — мальчишек
Обучали — под разгром вселенной!
Вы не вышли к черни с хлебом-солью,
И скрестились — от дворянской скуки! —
В черном царстве трудовых мозолей —
Ваши восхитительные руки.
Москва, март 1919
(NB! Даже трудможет быть — отвратителен: даже — чужой!если он в любовь — навязан и в славословие — вменен. М. Ц. — тогда и всегда.)
2. «Высокой горести моей…»
Высокой горести моей —
Смиренные следы:
На синей варежке моей —
Две восковых слезы.
В продрогшей церковке — мороз,
Пар от дыханья — густ.
И с синим ладаном слилось
Дыханье наших уст.
Отметили ли Вы, дружок,
— Смиреннее всего —
Дыханья моего?
Безукоризненностью рук
Во всем родном краю
Прославленный — простите, друг,
Что в варежках стою!
Март 1919
3. «Пустыней Девичьего Поля…»
Пустыней Девичьего Поля
Бреду за ныряющим гробом.
Сугробы — ухабы — сугробы.
Москва. — Девятнадцатый год. —
В гробу — несравненные руки,
Скрестившиеся самовольно,
И сердце — высокою жизнью
Какая печальная свита!
Последним почетным эскортом
Тебе отрядила Москва.
Кто помер? — С дороги, товарищ!
Не вашего разума дело:
— Исконный — высокого рода —
Высокой души — дворянин.
Пустыней Девичьего Поля
…………………………………
Молюсь за блаженную встречу
В тепле Елисейских Полей!
Mapт 1919
4. «Елисейские Поля: ты да я…»
Елисейские Поля: ты да я.
И под нами — огневая земля.
……. и лужи морские
— И родная, роковая Россия,
Где покоится наш нищенский прах
На кладбищенских Девичьих Полях.
Вот и свиделись! — А воздух каков! —
Есть же страны без мешков и штыков!
В мир, где «Равенство!» вопят даже дети,
Опоздавшие на дважды столетье, —
Там маячили — дворянская спесь! —
Мы такими же тенями, как здесь.
Что Россия нам? — черны купола!
Так, заложниками бросив тела,
Ненасытному червю — черни черной,
Нежно встретились: Поэт и Придворный. —
Два посмешища в державе снегов,
Боги — в сонме королей и Богов!
Mapт 1919
Посылка к маленькой сигарере
Не ждет, не ждет мой кучер нанятый,
Я принесла тебе для памяти
Еще подарочек один.
1919
Стихи к Сонечке
1. «Кто покинут — пусть поет…»
Кто покинут — пусть поет!
Сердце — пой!
Завтра — твой.
Ах, у розы-красоты
Все — друзья!
Много нас — таких, как ты
И как я.
Розу-цвет —
Хуже нет!
Чем за розовый за рот
Воевать —
Лучше мальчика в черед
Сто подружек у дружка:
Все мы тут.
На, люби его — пока
Не возьмут.
21 апреля 1919
2. «Пел в лесочке птенчик…»
Пел в лесочке птенчик,
Под окном — шарманщик:
— Обманщик, изменщик,
Изменщик, обманщик!
Подпевали хором
Черти из бочонка:
— Всю тебя, девчонка,
За копейку продал!
А коровки в травке:
— Завела аму — уры!
В подворотне — шавки:
— Урры, урры, дура!
Вздумала топиться —
Бабка с бородою:
Унесет водою!
Расчеши волосья,
Ясны очи вымой.
А другой — подымет!
3. «В мое окошко дождь стучится…»
Скрипит рабочий над станком.
Была я уличной певицей,
А ты был княжеским сынком.
Я пела про судьбу-злодейку,
И с раззолоченных перил
Ты мне не рупь и не копейку, —
Ты мне улыбку подарил.
Сорвал он с сына ордена
И повелел слуге-лакею
Прогнать девчонку со двора.
И напилась же я в ту ночку!
Зато в блаженном мире — том—
Была я — княжескою дочкой,
А ты был уличным певцом!
24 апреля 1919
4. «Заря малиновые полосы…»
Заря малиновые полосы
Разбрасывает на снегу,
А я пою нежнейшим голосом
Любезной девушки судьбу.
О том, как редкостным растением
Цвела в светлейшей из теплиц:
В высокосветском заведении
Для благороднейших девиц.
Как белым личиком в передничек
Ныряла от словца «жених»;
И как перед самим Наследником
На выпуске читала стих,
И как чужих сирот-проказников
И как потом домой на праздники
Гусар! — Еще не кончив с куклами,
— Ах! — в люльке мы гусара ждем!
О, дом вверх дном! Букварь — вниз буквами!
Давайте дух переведем!
Посмотрим, как невинно-розовый
Проверим три старинных козыря:
Пасьянс — романс — и контраданс.
Во всей девчонке — ни кровиночки…
Вся, как косыночка, бела.
Махнула белою косыночкой,
Султаном помахал с седла.
И как потом к старухе чопорной
Свалилась под ноги, как сноп,
И как сам граф, ногами топая,
Ее с крыльца спустил в сугроб…
И как потом со свертком капельным
— Отцу ненадобным дитём! —
В царевом доме Воспитательном
Прощалася… И как — потом —
Предавши розовое личико
Пустоголовым мотылькам,
Служило бедное девичество
Его Величества полкам…
И как художникам-безбожникам
В долг одолжала красоту,
И как потом с вором-острожником
И как рыбак на дальнем взмории
Нашел двух туфелек следы…
Вот вам старинная история,
А мне за песню — две слезы.
Апрель 1919
5. «От лихой любовной думки…»
От лихой любовной думки
Как уеду по чугунке —
Распыхтится паровоз,
И под гул его угрюмый
Что сам Черт меня унес.
От твоих улыбок сладких,
И от рук твоих в перчатках,
И от лика твоего —
И от слов твоих шумящих,
И от ног твоих, спешащих
Мимо дома моего.
Ты прощай, злодей — прельститель,
Вы, холмы мои, простите
Над……………… Москвой, —
Что Москва! Черт с ней, с Москвою!
Черт с Москвою, черт со мною, —
Лейтесь, лейтесь, слезы, лейтесь,
Вейтесь, вейтесь, рельсы, вейтесь,
Ты гуди, чугун, гуди…
Может, горькую судьбину
Позабуду на чужбине
6. «Ты расскажи нам про весну…»
— Ты расскажи нам про весну! —
Старухе внуки говорят.
Но, головою покачав,
Старуха отвечала так:
— Грешна весна,
Страшна весна.
— Так расскажи нам про Любовь! —
Ей внук поет, что краше всех.
Но, очи устремив в огонь,
Старуха отвечала: — Ох!
Грешна Любовь,
Страшна Любовь!
И долго-долго на заре
Невинность пела во дворе:
— Грешна любовь,
Страшна любовь…
1919
7. «Маленькая сигарера…»
Маленькая сигарера!
Что тебе в том длинном, длинном
Чужестранце длинноногом?
Оттого, что ноги длинны, —
Не суди: приходит первым!
И у цапли ноги — длинны:
Всё на том же на болоте!
Невидаль, что белорук он!
И у кошки ручки — белы.
Оттого, что белы ручки, —
Не суди: ласкает лучше!
Невидаль — что белокур он!
И у пены — кудри белы,
И у дыма — кудри белы,
И у куры — перья белы!
Подымается без песен,
Берегись того, кто трезвым
— Как капель — ко сну отходит,
Кто от солнца и от женщин
Прячется в собор и в погреб,
Как ножа бежит — загару,
Как чумы бежит — улыбки.
Стыд и скромность, сигарера,
Украшенье для девицы,
Украшенье для девицы,
Посрамленье для мужчины.
Кто приятелям не должен —
Тот навряд ли щедр к подругам.
Кто к жидам не знал дороги —
Сам жидом под старость станет.
Маленькая сигарера,
Ты иного приложенья
Поищи для красных губок.
Губки красные — что розы:
Нынче пышут, завтра вянут,
Жалко их — на привиденье,
Москва — Ванв, 1919–1937
8. «Твои руки черны от загару…»
Твои руки черны от загару,
Твои ногти светлее стекла…
— Сигарера! Скрути мне сигару,
Чтобы дымом любовь изошла.
Скажут люди, идущие мимо:
— Что с глазами-то? Свет, что ль, не мил?
А я тихо отвечу: — От дыму.
Я девчонку свою продымил!
Весна 1919
9. «Не сердись, мой Ангел Божий…»
Если правда выйдет ложью.
Встречный ветер не допрашивают,
Правды с соловья не спрашивают.
1919
10. «Ландыш, ландыш белоснежный…»
Розан аленький!
Каждый говорил ей нежно:
«Моя маленькая!»
— Ликом — чистая иконка,
Пеньем — пеночка… —
И качал ее тихонько
На коленочках.
И кончалось все припевом:
«Моя маленькая!»
Божьи думы нерушимы,
Путь — указанный.
Маленьким не быть большими,
Вольным — связанными.
И предстал — в кого не целят
Девки — пальчиком:
Вслед за мальчиком.
— Будешь цвесть под райским древом,
Розан аленький! —
Так и кончилась с припевом:
«Моя маленькая!»
16 июня 1919
<11>. «На коленях у всех посидела…»
На коленях у всех посидела
И у всех на груди полежала.
Все до страсти она обожала
И такими глазами глядела,
Что сам Бог в небесах.
16 июня 1919
Але
В шитой серебром рубашечке,
— Грудь как звездами унизана! —
Голова — цветочной чашечкой
Из серебряного выреза.
Очи — два пустынных озера,
Два Господних откровения —
На лице, туманно-розовом
От Войны и Вдохновения.
Ангел — ничего — всё! — знающий,
Плоть — былинкою довольная,
Ты отца напоминаешь мне —
Тоже Ангела и Воина.
Может — все мое достоинство —
За руку с тобою странствовать.
— Помолись о нашем Воинстве
Завтра утром, на Казанскую!
18 июля 1919
«Ты думаешь: очередной обман…»
Одна к одной, как солдатье в казармах!
Что из того, что ни следа румян
На розовых устах высокопарных, —
Все та же смерть из розовых семян!
И думаете Вы еще: зачем
В мое окно стучаться светлым перстнем?
Ты любишь самозванцев — где мой Кремль?
Давным-давно любовный ход мой крестный
Окончен. Дом мой темен, глух и нем.
И семь печатей спят на сердце сем.
И думаешь: сиротскую суму
Ты для того надела в год сиротский,
По всем домам, чтоб утверждать господство
На каждом…….. Черт в моем дому!
— И отвечаю я: — Быть по сему!
Июль 1919
1. «Когда я буду бабушкой…»
Когда я буду бабушкой —
Годов через десяточек —
Причудницей, забавницей, —
Вихрь с головы до пяточек!
И внук — кудряш — Егорушка
Взревет: «Давай ружье!»
Я брошу лист и перышко —
Сокровище мое!
Мать всплачет: «Год три месяца,
А уж, гляди, как зол!»
А я скажу: «Пусть бесится!
Знать, в бабушку пошел!»
Егор, моя утробушка!
Егор, ребро от ребрышка!
Егорушка, Егорушка,
Когда я буду бабушкой —
Седой каргою с трубкою! —
И внучка, в полночь крадучись,
Шепнет, взметнувши юбками:
«Koгo, скажите, бабушка,
Мне взять из семерых?» —
Я опрокину лавочку,
Я закружусь, как вихрь.
Мать: «Ни стыда, ни совести!
И в гроб пойдет пляша!»
А я-то: «На здоровьице!
Знать, в бабушку пошла!»
Кто ходок в пляске рыночной —
Тот лих и на перинушке, —
Маринушка, Маринушка,
Марина — синь-моря!
«А целовалась, бабушка,
Голубушка, со сколькими?»
— «Я дань платила песнями,
Я дань взымала кольцами.
Ни ночки даром проспанной:
Все в райском во саду!»
— «А как же, бабка, Господу
Предстанешь на суду?»
«Свистят скворцы в скворешнице,
Весна-то — глянь! — бела…
Скажу: — Родимый, — грешница!
Счастливая была!
Вы ж, ребрышко от ребрышка,
Маринушка с Егорушкой,
Моей землицы горсточку
Возьмите в узелок».
23 июля 1919
2. «А как бабушке…»
А как бабушке
Стали голуби
«Что ты, старая,
Так лихуешься?
А она в ответ:
«Что воркуете?»
— «А воркуем мы
Про твою весну!»
— «А лихуюсь я,
Что идти ко сну,
Что навек засну
Сном закованным —
Я, бессонная,
Я, фартовая!
Что луга мои яицкие не скошены,
Жемчуга мои бурмицкие не сношены,
Что леса мои волынские не срублены,
На Руси не все мальчишки перелюблены!»
А как бабушке
Стали голуби
«Что уж страшен так,
— «Не хочу отдать
Девкам — молодцев».
— «Нагулялась ты, —
— «Этой малостью
Разве будешь сыт?
Что над тем костром
Я — холодная,
Что за тем столом
Я — голодная».
А как бабушку
Понесли, понесли, —
Все-то голуби
Полегли, полегли:
Книзу — крылышком,
Кверху — лапочкой…
— Помолитесь, внучки юные, за бабушку!
25 июля 1919
«Ты меня никогда не прогонишь…»
Ты меня никогда не прогонишь:
Не отталкивают весну!
Ты меня и перстом не тронешь:
Слишком нежно пою ко сну!
Ты меня никогда не ославишь:
Мое имя — вода для уст!
Ты меня никогда не оставишь:
Дверь открыта, и дом твой — пуст!
Июль 1919
«А во лбу моем — знай…»
А во лбу моем — знай! —
Звезды горят.
В правой рученьке — рай,
В левой рученьке — ад.
От всех мытарств.
Головою покоюсь
На Книге Царств.
