глазниц —
Черные рвы.
Ненависть, ниц:
Сын — раз в крови!
Собственным телом
Отдал за всех…
Дай же им белыми
Быть во гробех.
22 февраля 1922
Сугробы
Эренбургу
<1>. «Небо катило сугробы…»
Небо катило сугробы
Валом в полночную муть.
Как из единой утробы —
Над пустотой переулка,
По сталактитам пещер
Как раскатилося гулко
Вашего имени Эр!
Под занавескою сонной
Не истолкует Вам Брюс:
Женщины — две — и наклонный
Путь в сновиденную Русь.
Грому небесному тесно!
— Эр! — леопардова пасть.
(Женщины — две — и отвесный
Эр! — необорная крепость!
Эр! — в уплотненную слепость
Недр — осиянный пролет!
Так, между небом и нёбом,
— Радуйся же, маловер! —
По сновиденным сугробам
Вашего имени Эр.
23 февраля 1922
<2>. «Не здесь, где связано…»
Не здесь, где связано,
А там, где велено.
Не здесь, где Лазари
Бредут с постелею,
Горбами вьючными
О щебень дней.
Тебе — моей.
Не здесь, где скривлено,
А там, где вправлено,
Не здесь, где с крыльями
Решают — саблями,
Где плоть горластая
На нас: добей!
Тебе — моей.
Не здесь, где спрошено,
Там, где отвечено.
Не здесь, где крошева
Промеж — и месива
Смерть — червоточиной,
Тебе — моей.
И не оглянется
Жизнь крутобровая!
Здесь нет свиданьица!
Концы ремней…
Тебе — моей.
Не двор с очистками —
Райскими кущами!
Не здесь, где взыскано,
Там, где отпущено,
Где вся расплёскана
Измена дней.
Где даже слов-то нет:
— Тебе — моей…
25 февраля 1922
<3>. «Широкое ложе для всех моих рек…»
Широкое ложе для всех моих рек —
Прохожий, в которого руки — как в снег
Всей жаркостью век
Виновных, — которому вслед я и вслед,
В гром встречных телег.
Любовник, которого может и нет,
(Вздох прожит — и нет!)
— Невемый! — На сале змеином, без свеч,
В измену! — Руслом расставаний, не встреч
Реке моей бечь.
— В свиданье! — А коли темна моя речь —
Дом каменный с плеч!
Над рвом расставаний, над воркотом встреч —
Реки моей речь…
Ниотколь-человек,
Прошел-человек.
25 февраля 1922
<4>. «А уж так: ни о чем…»
А уж так: ни о чем!
Не плечом-не бочком,
Не толчком-локотком, —
Говорком, говорком.
В горле — легкий громок,
Голос встречных дорог,
От судьбы ветерок:
Говорок, говорок.
От крутой орлиной страсти —
Перстенек на пальце.
А замешено то счастье
На змеином сальце.
А не хошь — не бери!
Может, встречные три, —
А и сам разбери!
Хошь и крут мой порог —
Потрудись, паренек!
Не с горохом пирог, —
Сахарок-говорок!
Закажи себе жемчужин,
Горловых горошин.
Голубиных тех стай
Воркот, розовый рай?
Две руки подставляй!
Покатил перстенек
Мимо рук — да в сугроб?
Воркоток-говорок.
Распаял мое запястье
Ветерок февральский.
А замешено то счастье
На змеином сальце…
В ожерелье — сто бус.
Ох сокол-мой-безус,
Не божусь, не клянусь!
Костылем о порог?
Вдоль хребта холодок —
Рокоток-говорок!)
Как на красной на слободке
Муж жену зарезал.
А моя добыча в глотке —
Не под грудью левой!
От тебя, палача,
Нашей мглы епанча —
Счастье с лева плеча!..
От румяных от щек —
Шаг — до черных до дрог!
Ремешок-говорок!
1 марта 1922
<5>. «В ворко-клекочущий зоркий круг…»
В ворко-клекочущий зоркий круг —
Голуби встреч и орлы разлук.
Ветвь или меч
Примешь из рук?
В щебете встреч —
Дребезг разлук.
2 марта 1922
<6>. «Масляница широка…»
Масляница широка!
Масляницу за бака!
Масляница!
Увальница!
Провожайте
Масляницу!
Масляница-слобода!
Мочальная борода!
Снежок сывороточный,
Бочок вывороченный!
В тыщу девятьсот-от
Семнадцатом — счетом
Забралась, растрепа,
К мужику в окопы.
Восставай, Михалыч!
Восставай, Егорыч,
Поел, парень, белены,
Масляница!
Бубенница!
Румяная
Труженица!
Над ушком-то гудом:
А в ладонь-то — зудом:
С кого брать — зарубим.
Тисканая!
Глаженая!
Румяная!
Ряженая!
Ротастая —
Твоя купель.
Одна сестра —
На всю артель!
Растерзана,
На круг — рвана!
Кто первый взял —
Тому верна:
На века на вечные:
До первого встречного!
Масляница!
Румяная
Висельница!
(Блины, вафли,
Сахар, мед!)
Вставай, барин,
Под черед!
Ни пекарен
Вам, ни круп!
Ложись, барин,
Под тулуп!
За наш за труд,
За наш за пот,
Гуляй, Кузьма!
Гуляй, Федот!
Пожрал сенца —
Вались на дичь!
Князьям счета
Строчи, Ильич!
Про наш раззор,
Про горести —
Разборчивей,
Забористей —
Трезвонь, братва!
Така мол нонь
Гармонь пошла.
Висельничек румянист,
Масляница!
Увальница!
Румяная
Кукольница!
Проваливай, прежнее!
Мои дрожжи свежие!
Проваливай! Заново!
Мои дрожжи пьяные!
Подправа из белены —
Зубастые,
Разинские,
Без застав поравенствуем!
Поставцы — подковой,
Икра — жемчугова:
С Богородицыных риз.
Садись, парень, не стыдись!
Масляница!
Бусельница!
Провожайте
Масляницу!
Гикалу!
Шугалу!
Хапалу!
Чучелу!
6 марта 1922
<7>. «Наворковала…»
Наворковала,
Наворожила.
В путь проводила.
Чтоб уж никем уж,
Чтоб ни о ком уж,
Чтоб и у всенощ —
ной — сверх иконок:
Руды-пожары,
Бури-ворожбы —
Поверх державна
Воркота Божья.
Накуковала,
Натосковала.
Чтоб моей славой —
Все тебе скалы.
Все тебе реки.
Днесь и навеки…
Чтоб моей левой —
Чтоб уж никем уж,
Чтоб ни о ком уж…
Наобмирала,
Насоловьила.
Без переправы
В рай — насулила,
(Чтоб моей лестью
Все тебе птицы…)
В рай тот невесть чей.
В рай тот персидский…
В сласть и в страданье —
Дай — через руку!
Прощай — в свиданье!
Здравствуй — в разлуку!
10 марта 1922
<8>. «А сугробы подаются…»
А сугробы подаются,
Скоро расставаться.
Прощай, вьюг-твоих-приютство,
Воркотов приятство.
Веретен ворчливых царство,
Волков белых — рьянство.
Сугроб теремной, боярский,
Столбовой, дворянский,
Белокаменный, приютский
Для сестры, для братца…
А сугробы подаются,
Скоро расставаться.
Ах, в раззор, в раздор, в разводство
Широки — воротцы!
Прощай, снег, зимы сиротской
Даровая роскошь!
Прощай, след незнам, непытан,
Орлов белых свита,
Прощай, грех снежком покрытый,
По снегам размытый.
Горбуны-горбы-верблюдцы —
Прощай, домочадцы!
А сугробы подаются,
Скоро расставаться.
Голытьбе с любовью долг
День весенний, звонный.
Голова приклонна!
Цельный день грызет, докучня,
Леденцовы зерна.
Дребезга, дрызга, разлучня,
Бойня, живодерня.
День — с ремень, ноченька куца:
А сугробы подаются,
Скоро расставаться…
В две руки беру — за обе:
Ну — не оторвуся?
В две реки из ям-колдобин —
Дорогие бусы.
Расколдован, разморожен
Путь, ручьям запродан.
Друг! Ушли мои ворожбы
По крутым сугробам…
Не гляди, что слезы льются:
Раз сугробы подаются —
Пора расставаться!
12 марта 1922
<9>. «Ранне-утреня…»
Ранне-утреня,
Поздне-вечерня,
Крепко стукана,
Не приручёна,
Жарко сватана,
В жены не взята, —
Я дорога твоя
Невозвратна.
Много-пытанная,
Чутко-слуханная,
Зорко-слеженная,
Неудержанная!
Уж закачана
Плачем и ливнем!
Даром трачены,
Звонкие гривны!
Даром продана,
Мощь черноземна!
Я хвороба твоя
Неудремна.
(Твоя тайная грусть,
Твоя тайная грызть,
Бесхозяйная Русь,
Окаянная жизть!)
Вечно — из дому,
Век — мимо дому,
От любезного
В лес — к дорогому!
Берегись, простота светлоруса!
Из-под полоза — птицей урвуся!
Вон за ту вон за даль,
Вон за ту вон за синь,
Вон за ту вон за сквозь,
Эй, хорошие!
Не довелося!
Разворочена,
Простоволоса,
— Лжемариною
В сизые гряды! —
Я княгиня твоя
Безоглядна…
(Не гордыня ли
Неодоленна твоя,
Неомоленна твоя?
Проваленна твоя!)
По целковому
— Аль? — да на брата!
Колесована —
Не распозната;
Не дорога —
Мечта твоя сонна,
Недотрога твоя
Необгонна.
Вон то дерево!
Вон то зарево!
Вон то курево!
Вон то марево!
17 марта 1922
<10>. «Возле любови…»
Возле любови —
Темные смуты:
Ровно бы лютню
Кто ненароком
Краем плаща.
(Ровно бы руки
К вам на плеча).
Как паутиною
Перепутан
Как паутиною
Перетянут
Возле любови —
Тихие вихри:
(Наш — или темный?)
Возле любови —
Шепот и шелест.
Возле любови —
Шепчут и стелят…
Тушат и светят,
Спущены веки,
Спутаны вехи,
Смуты и смехи…
Гей, постреленыш!
Плеть моя хлестка!
Вся некрещеность!
На перекресток!
Рознь — на порожек!
Щекот и щелок.
Но круговая
— Сверху — порука
Крыл.
<18 марта 1922>
<11>. «От меня — к невемому…»
От меня — к невемому
Оскользь, молвь негласная.
Издалёка — дремленный,
Издалёка — ласканный…
У фаты завесистой
Лишь концы и затканы!
Отпусти словеснице
Оскользь, слово гладкое!
(Смугловистым ящером
Ишь — в меха еловые!)
Без ладони — лащенный,
За глаза — целованный!
Верстовым — как рученькой!
Велика раскольница
Даль, хужей — прилучница!
Сквозь замочну скважину
В грудь — очьми оленьими.
Через версты — глаженный,
Ковыли — лелеянный!
За турецким за морем
Дом с цветными стеклами.
От меня — к незнамому
Выскох — ух! — высоконький!
Сверх волны обманчивой
В грудь — дугою лютою!
Через хляби — нянчанный,
Берега — баюканный…
Таковы известьица
К Вам — с Руси соломенной!
Хороша словесница:
Две руки заломлены!
Не клейми невежею
За крыло подрублено!
Через копья — неженный,
Лезвия — голубленный…
Mapт 1922
«Знакомец! Отколева в наши страны…»
Знакомец! Отколева в наши страны?
Которого ветра клясть?
Знакомец! С тобою в любовь не встану:
Твоя вороная масть.
Покамест костру вороному — пыхать,
— Знакомец! Твоя дорогая прихоть,
А мой дорогой отказ.
Москва, 18 марта 1922
«Без повороту и без возврату…»
Без повороту и без возврату,
Часом и веком.
В темную реку.
Без передыху и без пощады
…………………..………………
Это сестра оскользнулась взглядом
В братнюю руку.
«По Безымянной
В самую низь.
Плиты стеклянны:
Не оскользнись.
Синее зелье
Всвищет сквозь щели.
Над колыбелью —
Нищие пели:
Первый — о славе,
Средний — о здравье,
Третий — так с краю
оставил:
Жемчугом сыпать
Вслед — коли вскличут»…
Братняя притопь.
Сестрина причеть.
28 марта 1922
«Божественно и безоглядно…»
Божественно и безоглядно
Растет прибой
Не губы, жмущиеся жадно
К руке чужой —
Нет, раковины в час отлива
Тишайший труд.
Божественно и терпеливо:
Так море — пьют.
<1922>
«Есть час на те слова…»
Есть час на те слова.
Из слуховых глушизн
Высокие права
Выстукивает жизнь.
Протиснутого лбом.
Невидимого днем.
В напрасную струну
Прах — взмах на простыню.
Дань страху своему
И праху своему.
Жарких самоуправств
Час — и тишайших просьб.
Час безземельных братств.
Час мировых сиротств.
11 июня 1922
«Лютая юдоль…»
Лютая юдоль,
Дольняя любовь.
Губы: смоль и кровь.
Левогрудый гром
Лбом подслушан был.
Так — о камень лбом —
Кто тебя любил?
Бог с замыслами! Бог с вымыслами!
Вот: жаворонком, вот: жимолостью,
Вот: пригоршнями: вся выплеснута
С моими дикостями — и тихостями,
С моими радугами заплаканными,
С подкрадываньями, забарматываньями…
Милая ты жизнь!
Жадная еще!
Ты запомни вжим
В правое плечо.
Щебеты во тьмах…
С птицами встаю!
Мой веселый вмах
В летопись твою.
12 июня 1922
Земные приметы
1. «Так, в скудном труженичестве дней…»
Так, в скудном труженичестве дней,
Так, в трудной судорожности к ней,
Забудешь дружественный хорей
Подруги мужественной своей.
Ее суровости горький дар,
И легкой робостью скрытый жар,
И тот беспроволочный удар,
Которому имя — даль.
Все древности, кроме: дай и мой,
Все ревности, кроме той, земной,
Все верности, — но и в смертный бой
Неверующим Фомой.
Мой неженка! Сединой отцов:
Сей беженки не бери под кров!
Да здравствует левогрудый ков
Немудрствующих концов!
Но может, в щебетах и в счетах
От вечных женственностей устав —
И вспомнишь руку мою без прав
Уста, не требующие смет,
Права, не следующие вслед,
Глаза, не ведающие век,
Исследующие: свет.
15 июня 1922
2. «Ищи себе доверчивых подруг…»
Ищи себе доверчивых подруг,
Не выправивших чуда на число.
Я знаю, что Венера — дело рук,
Ремесленник — и знаю ремесло.
От высокоторжественных немот
До полного попрания души:
Всю лестницу божественную — от:
Дыхание мое — до: не дыши!
18 июня 1922
3. (балкон)
Ах, с откровенного отвеса —
Вниз — чтобы в прах и в смоль!
Слезой солить — доколь?
Смоль поцелуев злых.
И ненависти неизбывной
Стиснутое в руке комочком —
Батистовая? Сим примочкам
Есть имя: — Иордань.
Да, ибо этот бой с любовью
Дик и жестокосерд.
Дабы с гранитного надбровья
Взмыв — выдышаться в смерть!
30 июня 1922
4. «Руки — и в круг…»
Руки — и в круг
Перепродаж и переуступок!
Только бы губ,
Только бы рук мне не перепутать!
Этих вот всех
Суетностей, от которых сна нет.
Руки воздев,
Друг, заклинаю свою же память!
Чтобы в стихах
(Свалочной яме моих Высочеств!)
Ты не зачах,
Ты не усох наподобье прочих.
Чтобы в груди
(В тысячегрудой моей могиле
Братской!) — дожди
Тысячелетий тебя не мыли…
Тело меж тел,
— Ты, что мне пропадом был двухзвёздным!..
Чтоб не истлел
С надписью: не опознан.
9 июля 1922
5. «Удостоверишься — по времени…»
Удостоверишься — по времени! —
Что, выброшенной на солому,
Сокровищницы Соломона.
Нет, руки за голову заломив,
— Глоткою соловьиной! —
Не о сокровищнице — Суламифь:
Горсточке красной глины!
12 июля 1922
6. «Дабы ты меня не видел…»
Дабы ты меня не видел —
В жизнь — пронзительной, незримой
Изгородью окружусь.
Жимолостью опояшусь,
Изморозью опушусь.
Дабы ты меня не слушал
В ночь — в премудрости старушьей:
Скрытничестве — укреплюсь.
Шорохами опояшусь,
Шелестами опушусь.
Цвел — по зарослям: по книжкам
Заживо запропащу:
Вымыслами опояшу,
Мнимостями опушу.
25 июня 1922
7. «Вкрадчивостию волос…»
Вкрадчивостию волос:
Оторопию продольной —
Воронову. — Вгладь и всласть
Оторопи вдоль — ладонью.
Неженка! — Не обманись!
Так заглаживают мысль
Злостную: разрыв — разлуку —
Так заглаживают шип
Розовый… — Поранишь руку!
Ведомо мне в жизни рук
Многое. — Из
