Лебедев, мужчина-Лебедев[152] — тоже будет? А то всё дамы да дамы.
* * *
— Облака пустые.
— Нет, они не пустые, они с Богом.
* * *
Плача над плохой жизнью:…Раньше козы проходили, а теперь… не… про… ходят…
* * *
— Не хочу быть уродом человеческим!
(Человеческим — в отличие от «носатиков» (Зиг и Пюс[153]), которыми хочет быть.)
* * *
Мур — 21-го марта 1930 г.
— Я вообще большие магазины не люблю: там слишком много материй этих и слишком много дам.
* * *
Я: — Всё, что делают поэты, философы, музыканты они с успехом могли бы делать на том свете. Сделанное Наполеоном могло быть сделано только на этом.
Поэты и т. д. спокойно могли бы не родиться.
* * *
Мур, с отчаянием:
— Я не могу подчеркнуто дважды смотреть на солнце, потому что я не орел!
* * *
(Конец лиловой записной книжки — почти пустой.)
МАЛЕНЬКАЯ ЧЕРНАЯ ЗАПИСНАЯ КНИЖКА, КОЖАНАЯ, С ЗАДВИЖКОЙ — AGENDA
Мур — 28-го января 1931 г. (только что прошел Крещение)
Я: — А для чего крестная мать и крестный отец?
Мур: — Для того, чтобы если настоящая мать умрет, еще бы запасная оставалась. Как в машине — колесо запасное.
* * *
Разговор с батюшкой (четверговый урок у Карсавиных)
Батюшка:…
Мур: — Он же мне ничего не ответит — он ведь нарисованный.
(солдатское, в 1918 г. — не хочу на дóску молиться!)
* * *
— Какие свиньи — французы! Испортили наше р. Свиньи! Всё у них наоборот.
* * *
(Конец марта 1931 г.)
* * *
Мур: Остров — земля средиводная.
(NB! сам)
* * *
Я, сама себе: — Когда я буду по?мирать — что я буду вспоминать?
Мур, молниеносно: — Стихи.
* * *
Про драку с Алей:
— Она меня бьет как корова, как кобыла, а я ее — как муравей.
* * *
Я, шепотом: — Тебе нравится церковь?
Он, громко: — Да, потому что похожа на гараж.
* * *
О войне: — Нужно уехать до войны, за войну, где ее еще нет.
* * *
Гусочка (подарили желтую, большую, голова снимается — внутри конфеты. Обожает ее.)
* * *
Кто-то: — Но у нас тоже были богатыри.
Я: — Богатырь — физическая сила, герой — духовная. Только всего.
* * *
Любовь не прибавляет к весне, весна — тяжелое испытание для любви, великий ей соперник.
* * *
Кто может сравниться с деревом?
* * *
Мур — апрель 1931 г.
— У меня теперь бывает такое чувство, что я — я.
* * *
Прыгая на меня с камня (дольмэна)
— Ой, мама! Я Вас совсем изнемогу!
* * *
О Муре:
Человек предполагает, а Мур располагает.
* * *
Я: — «От юности моея мнози борют мя страсти…» — Мур, на каком это языке? — Славянском.
— А кто на нем говорит?
— Отец Андрей[154] — и больше никто. 30-го апреля 1931 г.
* * *
Мур — 5-го мая 1931 г.
— А как слоны ласкаются?
* * *
Я
Почему любят спать с красивыми? (В темноте) Значит все-таки — сознание. Значит дело не в прямом ощущении (одном — всегда, с красивой и некрасивой, любимой и нелюбимой), а — в освещении (изнутри).
* * *
На улице, маленький мальчик — матери:
— Maman! Regarde ce qu’elles sont belles!
Мать: — Elles sont en fleur, — ça ne nous avance en rien.[155]
(Могло бы — о девушках…)
* * *
Удивительно, что прошедшее (истекшее) время так же подробно проходило, как наше, год за годом, день за днем, час за часом, миг за мигом, — не пластами: Атилла, Цезарь, и т. д. — не эпохами — не глыбами, а нашей дробью: миговеньем ока — т. е. что Атилла каждую данную минуту был Атилла, не Атилла-вообще (а сколько — какие толпы — сонмы — мириады — не-Атилл, и каждый — каждую данную минуту!) — не Атилла раз-навсегда.
Потому-то так неудовлетворительна, неутолительна — история.
* * *
Мур, на улице: — Вы видали эту негрскую маму?
* * *
— Собаку зовут как меня.
Я: — А как меня зовут?
Шепотом: — Не знаю.
— Нý, ты меня зовешь мамой?, а другие все как зовут?
— Марина Цветаева.
* * *
— Мама! Хотите сделаем пожар! Подожжем землю, чтобы все лысые горы стали.
* * *
(Про осу — или пчелу:) — У нее живот, как у тигра.
* * *
(Безумный, с младенчества, страх ос, пчел и мух. Особенно — мух. Панический.)
* * *
В Зоологическом саду — про какую-то птицу:
— Летний птенец.
* * *
Сто лет мне иногда кажутся, как сто франков — раз плюнуть!
(Пометка: не то, что у меня этих ста франков было много, а то, что я знаю, что они по существу — не сто франков, что это — ложь, пустая цифра и звук. Но и кроме этого — вообще наплевать на франки (сроки).)
* * *
(Здесь кончается маленькая черная кожаная записная книжка с затвором — весна 1931 г.)
* * *
Теперь — сине-голубая записная книжка, с металлическими скрепами — Мёдон, ноябрь 1931 г. — м. б. была какая-нб. между, не обнаружила — но до нее — несколько записей из небольшой желтой черновой — картонной 1931 г. Мёдон — тетрадь начата 6-го сентября 1931 г., в воскресенье.
ВЫПИСКИ ИЗ ЖЕЛТОЙ НЕБОЛЬШОЙ КАРТОННОЙ ЧЕРНОВОЙ ТЕТРАДИ,
Мёдон — 6-го сентября 1931 г., воскресенье. Тетрадь начинается чистовиком Дома («Из-под нахмуренных бровей…»).
* * *
Строки, не вошедшие в Бузину:
Край безумный — о, край бузинный!
Край, в безумье своем — безвинный
* * *
…Мне сад был — тетрадью
Тетрадь была — садом…
* * *
(Бузина окончена 11-го сентября 1931 г. — потом я еще раз за нее взялась.)
* * *
Мур — конец сентября 1931 г.
— А продаются такие специальные пилки — для тюрьмы?
* * *
— А это что на картинке нарисовано?
Я: — Это Париж — каким он был давно, давно назад.
Мур: — Ка-ак? э-это Па-а-ариж? (недоверчиво смеется) — Я знаю, что это: это — Пшеноры, где я родился.
(Чешская деревня Вшеноры, недалеко от Праги)
* * *
— May, a y Вас есть какой-нб. знакомый язычник?…А страшные их боги. Но — красивые. Цветом красивые.
* * *
Что-то, очевидно, цитируя: «Невинные наслаждения». Глупо. Разве наслаждение может быть виновным?
С. приводит пример яблока, которое мальчик украл и — вот — наслаждается.
Мур, неубежденно (и прав: ибо яблока — не крадут, особенно — мальчики!) — Да… — Нет, всё равно: наслаждение не виновное и не невинное.
* * *
Длинный разговор с Муром — 20-го сентября 1931 г.
Мур: — А я знаю, кто такие разбойники. Разбойники — это люди, которые раньше были нищие, а потом стали разбойниками. Не может же разбойник покупать в магазине! — А бывают добрые разбойники?
Взволнованная словом, рассказываю ему про доброго разбойника и кончаю на: — «Ныне же будеши со мной в раю».
Мур: — Как — в раю? Когда он на кресте.
Я: — На кресте — тело, оно и останется, а душа с Христом подымется в рай.
— Но душа — ведь это не я-а!
— А кто же — ты?
— Я? вот! (обхватывает себя всего сколько руки загребают. Негодующе:) — Душа. Душа. Что мне из того, что моя душа будет гулять в раю. Я сам хочу гулять в раю, п. ч. в раю все животные добрые. — А львы? А тигры? — Чорт с ней с этой душой!
* * *
Читаю 24-го, нынче, ему андерсеновскую Русалочку, в три присеста. По окончании: — Что тебе больше всего из всей сказки понравилось?
— Тот город с огоньками.
— Ну, а сама Русалочка, ее любовь, какая она была добрая…
В ответ не да, а гм-гм, сухое. Как будто не хочет — ни признаться, ни признать то, в чем признается. Каждый раз — как только дело идет о добре, любви — в женском образе.
Всю сказку понял отлично.
* * *
— «карангул!» — потрясающий крик в ванной, оказывается — на мне паук. Потом, всё еще плача:
— Я же не за себя боялся, я за Вас боялся!
* * *
По поводу предстоящей свадьбы конинницыной дочери:
— Женюсь и разойдусь, опять женюсь и опять разойдусь.
* * *
16-го ноября 1931 г. — сохраняю орфографию.
милая тетя Аня ваш заяц жив потому что Я яво сел. уменя уже миняются зубы 4 новох. Я помню Чехию наш дом лес с двух старон жолтый песок и реку о Я нашол себе жену англи = чанку Я пазнакомелся?!? очинь просто bonjour Madame.[156] Она больше папы (NB! папа — метр 86 или 87) очень белокауря у ниё есть bebe.[157] У нас есть кошка трехцветная очень добрая и совсем не ворует. Я много рас бывал на Колониальной выставке. ведал там = скалу с обезянами и семью львов. Ещё алжирцав и негров и ещё индо-китайцов. Там замечательние духи и бусы. Можот-быть мы к Вам приедим в гости на какое = нибудь Рождиство. Я очень (любити сверху, над «-ти»: ль) люблю технику и катаца на поезде. Я очень любльу кни = ги. Привет Вам Мур.
ТЕПЕРЬ ГОЛУБО-СИНЯЯ ЗАПИСНАЯ,
о которой уже сказано):
— Почему Бог не сделал уродов еще и злыми, а красивых еще и добрыми. Так бы лучше было.
* * *
— Почему Вы меня так незнатно назвали — Георгий Сергеевич?
— А что ты думаешь — знатно?
— Чтобы все знали.
— Ну, какое имя например?
— Иван Сергеевич.
— Иван самое простое имя, крестьянское.
— Большое имя, по-моему.
* * *
Мёдон, 15-го ноября 1931 г.
* * *
Валяясь на диване и закрывая глаза, торжественно:
— Je — dorme.
Je — morte.
Je — squelette![158]
* * *
После рассказа про братьев Кесселей, сломавших в автомобильной катастрофе один — хребет, другой — ногу.[159]
— Так он теперь всю жизнь будет хромать спиной?
(Синтез)
* * *
Разговор про чуму. Человек чернеет и т. д.
— Нельзя, п. ч. это кровь — черная. Вот Маргарита Николаевна — врач, спроси у нее.
— Она не таких вещей — врач.
* * *
О деревьях: — Думают — раз склонились!
* * *
— Жен много, Мур, а мать одна.
— Не одна. Другая жена.
— Так жена другая, я про мать говорю.
— Папы — жена, ведь папа же женится, когда Вы умрете.
— Ну, даже если — какая это мама? Ничего твоего знать не будет, ни твоих Мумсов ни Barnrn…
— Но Вы же ей, когда будете умирать, скажете!
* * *
…Только уж я сам буду выбирать жену.
— Конечно. Умные спрашивают у родителей, а глупые сами выбирают.
— Не свою. Папину жену — когда Вы умрете.
* * *
— А ты знаешь, что такое — умирать?
— Да, да, сначала полежать, а потом все эти скелеты встанут и пойдут на небо.
— Не скелеты — души, скелеты, это
