— слава,
Пасынку — стыд.
«Все — мои слезы!
Срок моим бедам!»
И каб не третьим
Мачеха в петлю,
Пасынок — мимо…
Нет с тобой сладу,
Женская честь!
Мачехе — слава,
Пасынку…
Страшная! Крепись,
Царь! По воле волн
Мертв — тобой рожден!
В прах твои века!
Конному в обгон
Вал с лицом быка.
Конному в обскок.
Паром по пятам
Всадниковым. В бок
Скор, а вал уж там.
В тыл, а бык уж свах
Шлет, за комом ком
Пены. Кони в страх,
В храп, а бык уж с дом,
До неба! Гора!
Скот, да не рога,
Вал, да не вода,
Кони… Повода…
Лучший из возниц
Вожжи из горстей,
Очи из глазниц,
Спицы из осей…
Бык или невесть…
Тезей
Княже-Посейдон —
Милостивец!
Храброго.
Тезей
Отмщен.
Хор друзей
Скажем или скроем?
В дреме или въяве?
Лежа, а не стоя,
Лежа, а не правя,
Всею поясницей
Вскачь и каждой жилкой —
Кто на колеснице
Отбыл, на носилках
Едет, старец аще…
Только что летящий,
Вот уже — несомый.
Путь лишь робким узок!
Бич, которым щелкал,
Спицы, оси, кузов —
Где? Проспал, возница,
Воз! В щепы, в опилки!
Кто на колеснице
Отбыл, на носилках
Едет, царства стержень
Свеж — в обитель нижню.
Только что несдержный,
Вот уже недвижный.
Так, как он вас холил, —
Люди жен не нежут!
Кони, кони, кони,
Что же побережье
Целое — возницы
Вытерли затылком?
Кто на колеснице
Отбыл — на носилках
Едет — тыл ли вьющий,
Вакхово ль точило?
Только что ведущий,
Вот уже — влачимый.
Знали же, что ноги
Жжет, чем жилы бьются!
Боги, боги, боги,
Что же боголюбца
Юного с землицы —
Ржи к безлицым в ссылку?
Кто на колеснице
Отбыл — на носилках
Едет, с кем? Да не с кем!
Только что ровесный,
Вот уже навечный.
Чище не увидим
Лба — что мрамор в плитах!
Дева-Артемида,
Так-то Ипполита
Юного, Близница
Фебова, за пылкость!
Кто на колеснице
Отбыл — на носилках…
Тезей
(заграждая дорогу телу)
Несущие, стойте!
Ни с места, хор!
Не сына несете!
С которых пор
Отрава колодцев,
Ехидны тварь,
Гад — сыном зовется?
Хор
С которых, царь,
Сын — гадом?
Тезей
И гадом
Назвавши, льстим.
За праг! за тын!
О, лучше бы пролил
Родную кровь!
Смесителей крови
Не кроет кров.
Хор
Кров богопротивный
Минем или внидем?
Громом, а не ливнем,
Гневом, а не взрыдом.
— Минем или сложим
Щебнем, а не ложем
Юных: рук двух отчих
Ложем… Львицей вскормлен,
Что ль? И лев бы плакал?
Ядом, а не кормом
Мертвых: нардом, маком…
— Уж как плавно, плавно
Спящего несли мы! —
Срамом, а не лавром
Царь встречает сына.
Ужто ль недостоин
Погребальных тканей
Спящий, над красою
Чьею даже камни… —
Смилостивились ведь!
Глянь, в кудре височной
Жимолости листик
Цел, хотя и смочен.
Так и он: твой стволик,
Жимолостью цвел ведь
Вкруг ствола отцова!
С прямостью столь милой
Черт — видал ли гадин?
Камни пощадили,
А отец нещаден?
На же, обогрей же
Щеки, плечи, члены.
Что богов добрее
Камни — дело вемо,
Знамо. Меньше реют
Те, чем розы топчут!
Пусть богов добрее,
Но не сердца ж отча?
Досаждающему прости.
Но разрозненные куски
В целом — целое могут дать,
Поучительное, как знать?
(Подает осколки.)
Не нечаянность и не страх.
Нечто брошенное в сердцах,
В гневе, в судорожности висков.
По разбросанности ж кусков,
Куска — дальности — от куска
Видно: сброшено свысока
Чести, высшей из крепостей.
(Указывая на тело Ипполита.)
Тот не вымолвит, скажет сей
Воск.
Читай же.
Спящим — ведно.
Тезей
Надпись: «тайно».
Подпись: «Федра».
Знаки, жжетесь!
Вижу ль? Брежу ль?
То ж, что между…
Наваждение! Честен! Чист!
Ипполита похвальный лист!
Федры собственная рука!
Золотая его доска!
Добродетели торжество!
Боги, кони, жена, за что?
Добродетели — суд над той!
Млат, не падай, и жнец, не жни!
Снег любимого — милой смоль.
Высотою его низка!
Вострым по сердцу! Воск? Доска?
Чистотою его черна!
Наваждение! Сын! Жена!
Чернотою ее… О, что ж,
Боги думали, в тот же ковш
Намешавши смолу и мед:
Хлад любимого — Федры пот
Блудный… Ненависти персты
Афродитиной! Сын, прости
Старцу! Ненависти камыш
Афродитиной.
(К Федре.)
Та же… ты ж,
Вся не стоящая перста
Ипполитова!
Царь, чиста!
Бык и сук,
Дело рук,
Дело губ
Сих. — Сие.
Сей. Сия —
Всей семье
Яма — я.
«Строен, рдян,
Стан, сутул…»
Мой заман!
Мой посул!
Мой прицел!
«Сы-но-вья?
Прав, кто смел!»
Я, всё я.
«Молод: мед!
Молод: мех».
Старче, вот
Федрин грех.
Федрин блуд.
Федра? Зря!
Федра — жгут:
Руки — я.
На уш-ко
Ре-мес-сло.
Федра — что?
Сводня — всё!
Люб? За хвост
Соловья?
Федра — воск.
Руки — я.
Красота не желала, не чаяла.
Ничего про сторонку левую
Простота не гадала, не ведала:
То ли слева стучит, то справа ли?..
Ложа стылого, мужа старого,
Вдовчьих навыков, отчих обыков,
И былу бы так, и сгнилу бы так…
Никогда на гвоздичку рдяную
Красота и глазком не глянула б,
Так и минуло б, так и сгинуло б…
Каб не нуды мои, не зуды мои,
Не подспуды мои, не гуды мои.
Куды с лысостью? куды с ветошью?
Косы вылезли, спросу нетути.
Шелудивец — и тот не требует!
Зубы выпали, блюды пребыли:
Зубы выпали — слюнки убыли?
Неизбывная память, пустая пасть!
Хоть чужими зубами кусок угрызть!
Неизбывная память, пустая пасть!
Хоть чужими грудями к грудям припасть!
«Мой век — весь!
Всласть хоть ты!»
Тяжче — несть.
Старче, мсти!
Мой век — весь!
Но, бия,
Боги — я.
Тезей
Безумная, стой!
Ни пню, ни шмелю…
Своей чернотой
Тебя обелю.
Спи, милая. Вей,
Мирт! Басней моей
Я — сажи черней.
Ты — славы белей
Осталися.
Бей,
Царь! — Нежуся!
Тезей
Ведьма, не за что! Сводня, не за что!
Ты — над хрипами? Ты — над трупами?
Образумься, старуха глупая!
В мире горы есть и долины есть,
В мире хоры есть и низины есть,
В мире моры есть и лавины есть,
В мире боги есть и богини есть.
Ипполитовы кони и Федрин сук —
Не старухины козни, а старый стук
Рока. Горы сдвигать — людям ли?
Те орудуют. Ты? Орудие.
Ипполитова пена и Федрин пот —
Не старухины шашни, а старый счет,
Пря заведомая, старинная.
Нет виновного. Все невинные.
И очес не жги, и волос не рви, —
Ибо Федриной роковой любви
— Бедной женщины к бедну дитятку —
Имя — ненависть Афродитина
Ко мне, за Наксоса разоренный сад.
В новом образе и на новый лад —
Но все та же вина покарана.
Молнья новая, туча старая.
Там, где мирт шумит, ее стоном полн,
Пусть хоть там обовьет — мир бедным им! —
Ипполитову кость — кость Федрина.
1927
Пьеса о Мэри
(наброски)
Остов пьесы
Придворный и комедиант. Женщина ищет в комедианте то, что есть в придворном. Комедиант — тщеславное, самовлюбленное, бессердечное существо, любящее только зеркало.
Картина I. Мэри. Вечер. Безделье. Дикая музыка. Посылает маленького слугу узнать — что это? Цыгане. Цыганка. Гаданье.
— Светлый, который был черным и черный, который будет светлым. Будь умна, бери то, что не полиняет. Белое не вылиняет в черное, черное вылиняет в белое. — Чернота? Белизна? Ведь это ты, мой маленький Джим? Неужели же я родилась на свет для такого чудовища?
. . . . . . . . . . . . . . .
Мэри
Джим! Твоя госпожа скучает.
Джим
Госпожа! Скучает твой Джим.
Мэри
Скука меня равняет
С черным слугой моим.
Пуля всадника догоняет,
Скука мчит по следам моим.
Даже радуга в небесах — линяет!
Понял?
Джим
Не понял Джим.
Мэри
Не понимают слуги — господ!
Джим
Не понимают слуг — господа!
Белые — черных.
Мэри
Черные — белых.
. . . . . . . . . . . . . . .
Мэри
Джим
Мэри
Глупость иль чернота
Отличительней для арапа?
Папа. — Твой господин. — Сам Лорд
Дельвиль. — Радуйся, раз я рада!
Джим
Джиму отца не надо.
Джиму давайте — торт.
Мэри
Папа — такой прекрасный!
— Музыка, Джим! Ура!
Веди сюда. — Торт целый хочешь?
Лети! — Весь Джиму будет? — Весь!
Скажи, коль…… будут здесь,
Я отпишу им этот коттэдж.
Единым росчерком пера, —
Все: мельницу, амбар и ферму.
— Играют королевски-скверно.
Да здравствует Король! Ура!
— Король! Я тебя не видала,
Я знаю лишь . . . . . .
Да глупого негра Джима,
Да пастора в черной рясе,
Да черный….. псалтырь.
. . . . . . . . . . . . . . .
Картина I
Вечерняя молитва
Мэри
Упокой, Господи, душу
Моего дорогого папы,
Погибшего смертью храбрых
За юного короля.
Упокой, Господи, душу
Моей белокурой мамы,
Прожившей
Лишь двадцать коротких лет.
И прадедов моих строгих
И нежных моих прабабок
Под этим же … сводом
Вот так же слагавших руки
Три века тому назад.
Пошли, Господи, здоровья,
Королю и королеве,
Старой няне, негру Джиму,
Повару и господину
Пастору, а также, Боже,
Не забудь послать здоровья
Джо — лесничему, а также
Всем несчастным браконьерам,
И моей лошадке Бельгри,
И слепому органисту,
И танцмейстеру, который
Помер… — Вот и домолилась…
Не снился…
— А завтра мне шестнадцать лет!
Да здравствует Король! — Ура! —
. . . . . . . . . . . . . . .
Король! — Я его не видала,
А узнаю его из тыщи.
Отчего это ветер свищет?
Хорошо бы родиться нищей!
Короли всегда белокуры,
С грациозной, гордой осанкой…
Я хотела бы быть служанкой
При дворе Короля Артура.
Об этом, конечно, все девочки грезят…
Ой! Что это? Кто это? Что это лезет?
Ой, Бог ты мой, ведьма!
— Тссс…, крошка, потише!
— Я здешняя леди!
— Я здешняя нищая.
— Но кто Вас впустил сюда? — Тем ная ночь,
Да добрая кружка имбирного пива,
К которой Ваш сторож, как к девке красивой
В ненастную пору пригубить не прочь.
— Мне очень прискорбно,
Но я Вам не рада.
— А ты мне — что золото —
С первого взгляду.
— Зачем Вы явились?
— Сказать тебе правду.
— Какую? — Такую: слепую, простую,
Цыганскую — нищенскую — воровскую…
Ой, внучка, — тоскуешь!
— Совсем не тоскую.
— Дай руку! Ох, внучка!
Две встречных дороги!
Две встречных кареты
Два сердца, два ветра…
Чуть взглянет — обманет,
Чуть тронет — уронит.
— А я Вас сейчас прогоню! — Не прогонишь.
Золотом было, — станет золой…
Дальше не видно. — Дай золотой!
— Откуда? — Возьми и достань из кармашка!
. . . . . . . . . . . . . . .
Возьмите себе из кармашка… — Бумажка —
Платочек — горошина — снова бумажка…
Где ж деньги? — Я ради погоды весенней
Им всё раздала, — до последнего пенни.
Берите кольцо, продолжайте… — Так так…
Коршун и лебедь — горлинку делят.
Коршун у сердца… Лебедь в раю…
Дашь мне цепочку, дочка, свою?
Скоро к воротам: два короля:
У молодого мед на языке,
А у другого — смертный пот на виске…
на холму…
Дому сему!
Вспомнишь меня!
. . . . . . . . . . . . . . .
Мне страшно — идите
— Взгляните в окошко,
Прекрасная леди!
Мэри
Бог мой! — Карета!
Цыганка
Дом на погосте!
Мэри
Кто там приехал?
Цыганка
Поздние гости.
Леди, к нам гости нежданные прибыли.
Мэри, в окно
Добро пожаловать, кто бы вы ни были.
Пег
Что это, леди?! Черный народ!!!
Мэри
Пег, проводи ее до ворот.
Эта старуха пришла за лекарством…
Не прогадай теперь, внучка, царства!
Мэри
И посмотри, чтоб гостям ночлег
Был хорошенько устроен, Пег.
Пег
Я постелю им в гостиной синей…
Мэри
Да, и огонь разведи в камине…
Гости с дороги, и ночь свежа.
Пег
Будет исполнено, госпожа…
Мэри
Ужин подашь…
Пег
На цветном сервизе…
Мэри
Не на цветном, а на том с девизом:
«Юность и доблесть»… — Лазурь и снег…
Ах, я совсем позабыла, Пег!
Кто наши гости? Ну, так, — хоть с виду?
Пег
Затороплюсь, ничего не вижу…
Видела только, что два плаща…
. . . . . . . . . . . . . . .
— Знатные, видно. С гербом карета…
— Что за досада, что я раздета…
Коршун и лебедь… Закат… Восход…
Пег, ты уверена, что господ —
Двое…
Пег
Разумная я девица. —
Разве что только в глазах двоится…
В шитой ливрее…
Мэри
Как ночь долга!
Пег
Надо заснуть, чтоб была короче.
Мэри
Добрым гостям моим —
