своих читателей о том, что «недавнее произведение г. Тургенева, комедия в пяти актах „Студент“, уже обещано автором редакции „Современника“, и мы скоро надеемся представить эту комедию нашим читателям»{20}.
В письме от 8 ноября этого же года Некрасов торопил Тургенева с окончанием комедии: «…вышлите ее на первую книжку <1850 г.> – этим по гроб обяжете, а если уж нельзя, то не позднее второй. Крайне нужно!» (Некрасов, т. X, с. 134). Очевидно, сообщение Некрасова в его рецензии вызвало протест или недоуменный вопрос Краевского в его письме к Тургеневу в ноябре 1849 г. Отвечая Краевскому 13 (25) декабря 1849 г., Тургенев просит у него извинения: «Я позабыл, что обещал Вам „Студента“ – и обещал его „Современнику“». В этом же письме Тургенев информировал Краевского о том, что «„Студент“ доведен до 4-го акта».
Последние два действия комедии были написаны быстрее (в три-четыре месяца), чем два предыдущие (около девяти месяцев). Возможно, что работа над «Студентом» стимулировалась как настойчивыми просьбами Некрасова об ускорении публикации пьесы, так и положительными отзывами критики о «Холостяке», первом драматическом произведении Тургенева, появившемся на сцене (см. наст. том, с. 611–615).
Закончив работу над «Студентом» 22 марта 1850 г., Тургенев после собственноручной переписки пьесы отослал ее 8 апреля в Петербург, в редакцию «Современника». Однако в условиях усиления цензурно-полицейского гнета после процесса петрашевцев комедия уже в корректуре была запрещена цензорами С.-Петербургского цензурного комитета А. Л. Крыловым и И. И. Срезневским (см. письмо Тургенева к H. M. Щепкину от 18 октября 1850, а также письмо Некрасова к М. С. Куторге от 16 мая 1850 г. – Некрасов, т. X, с. 148).
Запрещенная комедия, по словам Тургенева в письме к Полине Виардо от 28 октября 1850 г., пользовалась большим успехом в петербургских салонах. Возможно, что именно в это время к С. А. Миллер, ставшей впоследствии женой А. К. Толстого, попал тот список комедии, который Тургенев в 1867 г. просил через П. В. Анненкова переслать ему. С. А. Миллер интересовалась тургеневскими комедиями, что видно из письма Тургенева к ней от 19 (31) мая 1853 г.: «Вы мне не говорите, которая из моих пьес удостоилась Вашего одобрения; я знаю, что они все, более или менее, слабы; то, что может быть в них хорошего, это лишь замысел».
В том же 1850 г., осенью, Тургенев сделал еще одну попытку напечатать свою комедию, но уже под названием «Две женщины». Он послал ее 18 (30) октября в Москву Н. М. Щепкину, издававшему альманах «Комета» и просившему (через Грановского и H. H. Тютчева) Тургенева о сотрудничестве (см. письмо Тургенева к H. M. Щепкину от 18 (30) октября). Автограф этой редакции неизвестен.
Можно предположить, что Тургенев, зная о претензиях петербургской цензуры, уже в этой редакции, в характеристике Беляева, устранил слишком явные признаки разночинца, а также сделал ряд других изменений, имевших целью завуалировать роль Беляева. Центр тяжести, тем самым, переносился с общественной проблематики на психологическую: возобладал «бродячий» мотив соперничества двух женщин в любви, что и обусловило, вероятно, перемену заглавия пьесы.
В ответ на письмо H. M. Щепкина, в котором тот благодарил за присылку комедии, Тургенев писал 3 (15) ноября 1850 г. из Петербурга: «Что же касается до изменений цензурных, то – даю Вашему батюшке и Вам полное право изменять и выкинуть все что угодно – не считая нужным советоваться со мною». Однако Щепкину не пришлось воспользоваться этим разрешением, так как комедия вскоре была запрещена московским цензором И. М. Снегиревым (последний записал в своем дневнике 9 ноября, что «дочитал» комедию Тургенева «Две женщины»; позднее он вел, возможно, какие-то переговоры с H. M. Щепкиным по поводу или комедии Тургенева или альманаха в целом, см. его запись от 18 ноября 1850 г.: Русский архив, 1903, кн. 3, с. 452 и 453).
В конце ноября 1854 г., по приезде в Петербург из Спасского, у Тургенева вновь является мысль о напечатании «Студента» в «Современнике». 29 ноября он обращается с вопросом к H. M. Щепкину, была ли комедия запрещена в 1850 г. Московским цензурным комитетом или лишь цензором И. М. Снегиревым (в последнем случае она могла быть вновь представлена в цензуру). После получения благоприятного ответа писатель принимается за переделку комедии, которая и была впервые напечатана в первом номере «Современника» за 1855 г. Публикации было предпослано автором особое «Замечание», в котором он писал: «Комедия эта написана четыре года тому назад и ни когда не назначалась для сцены. Это собственно не комедия, – а повесть в драматической форме» (Т, ПСС и П, Сочинения, т. III, с. 333).
4 декабря 1854 г. Тургенев писал M. H. Толстой: «Я со вчерашнего дня опять попал в литературный свой хомут и должен работать. В 1-й книжке „Отеч. записок“ будет одна моя вещь, может быть и в „Современнике“». Работа была закончена не позже 22 декабря, о чем свидетельствует письмо Тургенева к M. H. Толстой от этого числа.
Переработка комедии заключалась в том, что, по словам Тургенева в этом же письме, его «героиня из замужней женщины превращена во вдову, по неотразимому требованию цензуры». В 1867 г., приступая к подготовке издания своих «сцен и комедий» в составе нового собрания сочинений, Тургенев писал П. В. Анненкову, что в первом издании он должен был «Студента» «совершенно переделать и исказить по повелению цензуры и „Современника“». О том же он напоминал читателям в предисловии к «сценам и комедиям» в Т, Соч, 1869, ч. VII, с. III – IV (см.: наст. изд., Сочинения, т. 12). Незначительные поправки Тургенев, очевидно, делал в тексте рукописи предыдущей редакции пьесы, озаглавленной «Две женщины» (эта рукопись нам неизвестна). Места же, где действует Ислаев, он заменял новым текстом на отдельных листах (в Отделе письменных источников ГИМ сохранился один такой лист с пометами: «В четвертом действии к NB 3» и «В пятом действии. От NB 4»).
Кроме того, в тексте «Современника» сняты или затушеваны точные приметы «студентства» Беляева (например: «Наталья. Нет – молодой. Студент. – Мы его, впрочем, только на летние месяцы взяли» – с. 288; или: «Вера. Что ж вы делаете в Москве? Беляев. Как что? Мы учимся. В университет ходим – профессоров слушаем. Вера. Чему же вас учат? Беляев. Всему. Я в политическом отделении» – с. 312. Подчеркнутое отсутствует в «Современнике»). Причинами цензурного или автоцензурного характера можно объяснить замену «Отечественных записок» нейтральным – «журнал» (хотя по косвенным намекам можно догадаться, о каком журнале идет речь) и пропуск в реплике Беляева в первом действии восторженной оценки статей Белинского и самого критика и несколько далее такой же пропуск упоминания о Жорж Санд. Эти изменения могли быть сделаны еще в 1850 г., когда комедия получила название «Две женщины».
Вмешательство цензуры не ограничилось рукописью. В письме Д. Я. Колбасина к Тургеневу от 31 августа 1856 г. были отмечены все искажения и изъятия, сделанные в корректурных листах пьесы (см.: Т и круг Совр, с. 255–261). После устранения прямых указаний на то, что Беляев – студент, цензура снимает косвенные свидетельства. Беляев лишается характерных черт внешнего облика студента. В целом образ Беляева был серьезно обеднен, а замысел Тургенева – сделать его главным героем, достойным любви Натальи Петровны – в сущности полностью разрушен. В еще большей степени не посчастливилось Шпигельскому. Характер этого разночинца – умного, озлобленного, резкого в оценках, доходящих до цинизма, и остро ощущающего свое общественное неравноправие и приниженность – оказался существенно обедненным. Другие купюры были продиктованы «моральными» соображениями. Почти все эти отрывки, изъятые в корректуре, восходят к черновому автографу 1850 г. (с некоторыми вариантами, главным образом цензурного характера – так, например, в рассказе Шпигельского в корректуре отсутствуют его слова о матери: «таскалась по „расторяциям“», имеющиеся в рукописи; в конце концов снимается весь рассказ Шпигельского о его детстве). Однако в ряде случаев в списке цензурных изъятий, отмеченных в письме Колбасина, обнаруживаются отрывки, отсутствующие в единственной известной нам рукописи, но имевшиеся в корректуре «Современника». Так как мы не располагаем указанной корректурой, а также поскольку в последующих редакциях эти изъятия не были восстановлены, единственным свидетельством о них служит письмо Колбасина. Исключенной уже в корректуре фразе: «Он всё эдак усы к носу подымает и смотрит на них» в черновом автографе соответствовало: «Он должно быть много курит». В журнальном тексте появляется реплика Ракитина о «добром совете», который он хочет дать Беляеву «на прощанье» (со слов: «Я, право, не знаю, с какой стати…» – с. 386). Основная часть этой реплики не была пропущена (после «добрый совет»: «Вот видите ли, Алексей Николаевич, если вам когда-нибудь случится заметить, что женщина вдруг почувствовала к вам расположение, не теряйте времени, пользуйтесь удобным случаем, хватайтесь за него обеими руками, деликатность тут ни к чёрту не годится; женская любовь, что весенний ручей: сегодня он бежит, взволнованный и мутный, в уровень с краями оврага, завтра едва сочится свеженькой струйкой на самом дне размытого русла»). Точно так же было изъято цензурой начало реплики Анны Семеновны («Господи боже мой, владыко живота моего, что ж это» и т. д.).
Название «Две женщины», очевидно, не соответствовало замыслу Тургенева. Поэтому оно заменяется на «Месяц в деревне», хотя в сущности все события в комедии происходят лишь в последние дни месяца, проведенного в деревне студентом Беляевым (так, во втором действии изображен двадцать восьмой день его пребывания в имении Ислаева – в черновом автографе было семнадцатый). В связи с этим оказывается не очень ясным, почему такой близкий друг дома, каким является Ракитин, знакомится со студентом лишь через 25 дней после появления его у Ислаевых. Очевидно, чувствуя здесь неувязку, Тургенев в первой печатной редакции вводит упоминание о том, что Ракитин несколько дней (в сущности надо бы – месяц) провел у соседей и учитель был нанят в его отсутствие (с. 288 – вместо: «мы нового учителя наняли» в «Современнике» появляется: «мы без вас нового учителя наняли»). Перелом в душе Натальи Петровны кажется Ракитину таким внезапным, потому что он продолжительное время отсутствовал (вместо: «Третьего дня был я у соседей» – в «Современнике»: «Вы знаете, я несколько дней провел у Криницыных» – с. 289). Во втором действии в реплику Ракитина после слов: «…вы словно боретесь сами с собой, словно недоумеваете…» вставляется фраза: «Перед моей поездкой к Криницыным я этого не замечал; это в вас недавно» – с. 317.
Другие разночтения чернового автографа комедии и первой печатной
