Нахлебник. Иван Сергеевич Тургенев
Комедия в двух действиях
Действие первое
Сцена представляет залу в доме богатого помещика; направо два окна и дверь в сад; налево дверь в гостиную; прямо — в переднюю. Между окнами раздвижной стол, на столе шашечница. Спереди налево другой стол и два кресла. Между гостиной и передней вход в коридор.
ТРЕМБИНСКИЙ (за сценой). Это беспорядок! Я во всем здесь нахожу беспорядок! Это непростительно!… (Входя в сопровождении лакея Петра). Я имею формальное предписание от госпожи! Меня здесь все должны слушаться! (К Петру.) Понимаешь ты меня?
ПЕТР. Слушаю-с.
ТРЕМБИНСКИЙ. Госпожа со своим супругом сегодня приехать изволят… меня вот наперед прислали, — а мы что здесь делаем? Ничего! Чистят ли дорожки в саду?
ПЕТР. Как же-с, чистят-с. С деревни бестягольных нагнали.
ТРЕМБИНСКИЙ (поступает к Петру). Да ты кто?
ПЕТР (с изумлением). Чего изволите-с?
ТРЕМБИНСКИЙ (подступает ближе к Петру). Ты кто, говорят тебе, кто ты?
ПЕТР (с возрастающим изумлением). Я-с?
ТРЕМБИНСКИЙ (подходит к самому носу Петра). Да, ты, ты, ты… Кто ты?
ПЕТР конфузится, глядит на ТРЕМБИНСКОГО и молчит.
ТРЕМБИНСКИЙ. Да говори же, наконец, — тебя я спрашиваю: кто ты такой?
ТРЕМБИНСКИЙ. Нет, ты лакей — вот ты кто. Дом — твое дело; и лампы чистить — тоже твое дело; а сад — не твое дело. Бестягольных ли нагнали или других там каких-нибудь — это не твое дело. Это дело приказчика. Я тебя не спрашивал; я от тебя ответа не требовал. Твое дело за приказчиком сходить. Вот это -твое дело.
ПЕТР. Да вот они сами сюда идут-с.
Входит ЕГОР из передней.
ТРЕМБИНСКИЙ. А, Егор Алексеич! Очень кстати изволили прийти. Скажите, пожалуйста, вы распорядились там в саду, насчет…
ЕГОР. Распорядился, Нарцыс Константиныч. Не извольте беспокоиться… Табачку не хотите ли?
ТРЕМБИНСКИЙ (берет табак у Егора и нюхает). Вы не поверите, Егор Алексеич, в каких я хлопотах я с утра. Признаюсь вам откровенно, не ожидал я в таком большом имении найти подобные беспорядки! Не по вашей части, разумеется, не по хозяйству — а в доме.
ЕГОР. Та-ак-с.
ТРЕМБИНСКИЙ. Вообразите себе, например, спрашиваю: музыканты имеются? Вы понимаете — надо господ как следует встретить. Говорят мне, имеются. Ну, говорю, подайте их сюда. Что ж вы думаете? Все они, музыканты-то, в разных должностях состоят. Кто огородником, кто сапожником; контрабас за волами ходит. На что это похоже? Инструменты тоже в беспорядке. Насилу кое-как сладил. (Опять нюхает табак.)
ЕГОР. Хлопотливую должность изволили получить-с.
ТРЕМБИНСКИЙ. Да, смею сказать, не даром хлеб свой ем… А что, музыканты стоят у крыльца?
ЕГОР. Как же, у крыльца. Дождик накрапывать стал — так они было в официантскую забрались: инструменты, говорят, подмочит. Да я их, признаться, выгнал. Ну неравно вестовой прозевает — господа вдруг пожалуют. А инструменты можно под полой подержать.
ТРЕМБИНСКИЙ. Совершенно справедливо. Кажется, все теперь в порядке.
ЕГОР. Будьте спокойны, Нарцыс Константиныч. (Взглядывает на Петра.) Ты что тут торчишь? Ступай-ка вон, на свое место, мой любезный, между продчим… (Петр уходит в переднюю. Из коридора выбегает Маша.) Ишь, ишь, ишь, куда, сударыня, спешите?
МАША. Ах, Егор Алексеич, оставьте! Прасковья Ивановна уж и так затормошила совсем. (Бежит в переднюю.)
ЕГОР (глядит ей вслед, потом оборачивается к Трембинскому и подмигивает глазом. Трембинский ухмыляется). А позвольте узнать, Нарцыс Константиныч, который час?
ТРЕМБИНСКИЙ (смотрит на часы). Три четверти одиннадцатого. Того и гляди господа приедут.
Из передней показывается КУЗОВКИН, останавливается, делает кому-то сзади себя за дверью знаки, осторожно входит и пробирается к столу возле окон.
ЕГОР. Пойду сбегаю в контору. Староста, наверно, себе бороды не вычесал, а целоваться небось тоже полезет… (Уходя, сталкивается с Кузовкиным.)
КУЗОВКИН. Здравствуйте, Егор Алексеич!
ЕГОР (не без досады). Эх, Василий Семеныч! Не до вас. (Уходит в переднюю. Кузовкин продолжает пробираться к окну.)
ТРЕМБИНСКИЙ (оглядывается и замечает Кузовкина. Про себя). А, этот! (Кузовкин кланяется Требинскому, Трембинский небрежно кивает головой и говорит ему через плечо.) Ну, что? И вы туда же? Тоже молодых господ встречать собрались?.. а?
КУЗОВКИН. Как же-с.
ТРЕМБИНСКИЙ. Ну что ж, и рады вы? (Не дожидаясь его ответа.) Приоделись?
КУЗОВКИН. Да… то есть…
ТРЕМБИНСКИЙ. Хорошо, хорошо… Вы можете тут в уголку посидеть. (Кузовкин кланяется.) Ах, да! Я и забыл! Петр!.. Петр!.. Петрушка!.. Что это? Никого нет в передней?
ИВАНОВ (до половины высовываясь из передней). Что угодно-с?
ТРЕМБИНСКИЙ (не без удивления). Да позвольте… Вы… каким образом…
КУЗОВКИН (Трембинскому). Сосед… здешний-с… В гости ко мне пришел-с.
ТРЕМБИНСКИЙ (с расстановкою и качая головой). Эх, не время теперь… не место здесь, господа!
ПЕТР выходит из передней мимо самого носа ИВАНОВА. ИВАНОВ прячется.
ТРЕМБИНСКИЙ (Петру). Где ты пропадаешь? Ступай за мной… Я хочу посмотреть — что у тебя там в кабинете… Чай, все не так, как я приказал… Положись-ка на вас!
Оба уходят в гостиную. КУЗОВКИН остается один.
КУЗОВКИН (после некоторого молчания). Ваня… а Ваня!
ИВАНОВ (из передней, не показываясь). Чего?
КУЗОВКИН. Войди, Ваня, ничего, можно.
ИВАНОВ (медленно входит). Я лучше уйду.
КУЗОВКИН. Нет, останься. Что за беда? Ты ко мне пришел. Вот поди сюда. Вот тут сядь-ка. Это вот мой угол.
ИВАНОВ. Пойдем лучше в твою комнату.
КУЗОВКИН. В мою комнату нам теперь идти нельзя. Там теперь белье разбирают… Перин тоже много нанесли. Да здесь чем худо?
ИВАНОВ. Нет, я лучше домой пойду.
КУЗОВКИН. Нет, Ваня, ты останься. Сядь-ка вот тут, ся-ядь. И я сяду. (Кузовкин садится.) Наши вот сейчас приедут. Посмотри на них.
КУЗОВКИН. Как чего смотреть? Ольга-то Петровна в Петербурге замуж вышла. Каков-то у нее муженек? Ну, да и ее мы с тобой давно не видали. Шесть лет с лишком. Сядь.
ИВАНОВ. Да что, Василий Семеныч, право…
КУЗОВКИН. Сядь, сядь, говорят. Ты не смотри на то, что новый дворецкий кричит. Бог с ним совсем! Он ведь для этого приставлен.
ИВАНОВ. Ольга-то Петровна, чай, за богатого вышла? (Садится.)
КУЗОВКИН. Не знаю, Ваня, как тебе сказать, а чиновник, говорят, важный. Ну, Ольге Петровне так и следовало. Не век же ей было со своей теткой жить.
ИВАНОВ. А как бы, Василий Семеныч, новый-то барин нас с тобою не выгнал.
КУЗОВКИН. А зачем ему нас выгнать?
ИВАНОВ. То есть я про тебя говорю.
КУЗОВКИН (со вздохом). Знаю, Ваня, знаю. Ты, брат, что ни говори, все-таки помещик. А на меня и платье-то не из целого кроят. Все с чужого плеча. А все-таки новый барин меня не выгонит. Покойный барин — и тот меня не выгнал… А уж на что был сердит.
ИВАНОВ. Да ты, Василий Семеныч, петербургских молодцов не знаешь.
КУЗОВКИН. А что, Иван Кузьмич, разве они… того?
ИВАНОВ. Просто, говорят, беда! Я их тоже не знаю, а слыхал.
КУЗОВКИН (после минутного молчания). Ну, посмотрим. Я на Ольгу Петровну надеюсь. Она не выдаст.
ИВАНОВ. Не выдаст! Да она, чай, и забыла тебя совсем. Ведь она отсюда, после смерти покойной матушки своей, — с теткой-то со своей, — ребенком выехала. Что ей? И четырнадцати лет не было. Ты с ней в куклы игрывал велико дело! Она и не посмотрит на тебя.
КУЗОВКИН. Ну нет, Ваня.
ИВАНОВ. Вот увидишь.
КУЗОВКИН. Ну полно же, Ваня, пожалуйста.
ИВАНОВ. Да вот увидишь, Василий Семеныч.
КУЗОВКИН. Право, Ваня, перестань… сыграем-ка лучше в шашки… А? Как по-твоему? (Иванов молчит.) Что так сидеть-то? Давай-ка, брат, давай. (Берет шашечницу и расставляет шашки.)
ИВАНОВ (тоже расставляя шашки). Нашел время, нечего сказать. Дворецкий позволит тебе, как же!
КУЗОВКИН. А мы разве кому мешаем?
ИВАНОВ. Да господа сейчас приедут.
КУЗОВКИН. Господа приедут — мы бросим. В правой или в левой?
ИВАНОВ. Уж прогонят нас с тобой, Василий Семеныч, вот увидишь. В левой. Тебе начинать.
КУЗОВКИН. Мне… Я, брат, сегодня вот как начинаю.
ИВАНОВ. Вишь, что вздумал. А я вот как.
КУЗОВКИН. А я сюда.
Вдруг в передней поднимается шум, крики: «Едут! Едут! Нарцыс Коскенкиныч! Едут!..» КУЗОВКИН и ИВАНОВ вскакивают.
КУЗОВКИН (в большом волнении). Едут? Едут?
Из гостиной раздается голос ТРЕМБИНСКОГО: «Что такое? Господа господа едут?» Он вместе с ПЕТРОМ выбегает из гостиной.
ТРЕМБИНСКИЙ (кричит). Музыканты! Музыканты по местам!
Убегает в переднюю; ПЕТР за ним. Из коридора выскакивает МАША.
МАША. Господа едут?
КУЗОВКИН. Едут, едут.
ИВАНОВ с тоской забивается в угол. МАША бежит в коридор с криком «Едут!». Через мгновенье из коридора вырывается ПРАСКОВЬЯ ИВАНОВНА, а из передней ТРЕМБИНСКИЙ.
ПРАСКОВЬЯ ИВАНОВНА. Едут?
ТРЕМБИНСКИЙ. Девок зовите сюда, девок!
ПРАСКОВЬЯ ИВАНОВНА (кричит в коридор). Девки! Девки!
ЕГОР (выбегая из передней). А где ж хлеб-соль, Нарцыс Константиныч?
ТРЕМБИНСКИЙ (кричит во все горло). Петр! Петр! Хлеб-соль! Где хлеб-соль?
Вбегает ПЕТР, у него в руках блюдо с огромным кренделем и солонкой.
ТРЕМБИНСКИЙ (вырывает у Петра блюдо и передает его на руки Егору). Это вам… Ступайте на крыльцо, ступайте.
Выталкивает его вон вместе с ПЕТРОМ и ПРАСКОВЬЕЙ ИВАНОВНОЙ, бежит за ним и кричит в передней: «А люди-то где?.. людей сюда!»
ГОЛОС ТРЕМБИНСКОГО. Молчать теперь, молчать!
Воцаряется глубокое молчание. КУЗОВКИН, который во все время тревоги находился в большом волнении, но почти не сходил с места, с жадностью прислушивается. Вдруг музыка начинает фальшиво играть: «Гром победы, раздавайся…» Карета подъезжает к крыльцу, раздается говор, музыка умолкает. Слышны лобызанья… Через мгновенье входят ОЛЬГА ПЕТРОВНА, ее муж, у него в одной руке крендель; за ними ТРЕМБИНСКИЙ, ЕГОР с блюдом, ПРАСКОВЬЯ ИВАНОВНА и дворня, которая, однако, останавливается в дверях.
ОЛЬГА (с улыбкой мужу). Ну вот, мы дома, наконец, Поль. (Елецкий жмет ей руку.) Как я рада! (Обращается к дворовым.) Благодарствуйте, благодарствуйте! (Указывая на Елецкого.) Вот вам ваш новый господин… Прошу любить и жаловать. (К мужу.) Rendez cela, mon ami. (Елецкий отдает крендель Егору.)
ТРЕМБИНСКИЙ (наклонив всю верхнюю часть тела). Не угодно ли будет что приказать… покушать… или, может быть, чаю…
ОЛЬГА. Нет, благодарствуйте, после. (К мужу.) Я хочу показать тебе весь наш дом, твой кабинет… Я целых семь лет здесь не была… семь лет!
ЕЛЕЦКИЙ. Покажи.
ПРАСКОВЬЯ ИВАНОВНА (принимая с рук Ольги шляпу и мантилью). Матушка вы наша, голубушка…
ОЛЬГА (улыбается ей в ответ и глядит кругом). А постарел наш дом… и комнаты мне меньше кажутся.
ЕЛЕЦКИЙ (голосом ласкового наставника). Это всегда так кажется. Ты отсюда ребенком выехала.
КУЗОВКИН (который все время глаз не спускал с Ольги, подходит к ней). Ольга Петровна, позвольте… (Голос у него прерывается.)
ОЛЬГА (сперва не узнает его). А… ах, Василий… Василий Петрович, как ваше здоровье? Я вас и не узнала сперва.
КУЗОВКИН (целует у ней руку). Позвольте… поздравить…
ОЛЬГА (мужу, указывая на Кузовкина). Старый наш приятель, Василий Петрович…
ЕЛЕЦКИЙ (кланяется). Очень рад.
ИВАНОВ издали тоже кланяется, хотя его еще не заметили.
КУЗОВКИН (кланяется Елецкому). С приездом… Мы все… так рады…
ЕЛЕЦКИЙ (кланяется ему еще раз, и вполголоса жене). Кто это?
ОЛЬГА (тоже вполголоса). Бедный дворянин, у нас в доме проживает. (Громко.) Ну, пойдем, я тебе хочу весь дом показать… Я здесь родилась, Поль, я здесь выросла…
ЕЛЕЦКИЙ. Пойдем, с удовольствием… (Обращаясь к Трембинскому.) А вы, пожалуйста, прикажите моему камердинеру… вещи
