Подите к себе и выспитесь. Вы пьяны… Вы на ногах не стоите.
КУЗОВКИН (все более и более теряясь). Я высплюсь, Павел Николаич, я высплюсь… Может быть, я пьян, да кто меня поил? Дело не в том, Павел Николаич. А вот вы что заметьте. Вот вы теперь при всех меня на смех подняли, вот вы меня с грязью смешали, в первый же день вашего приезда… а если б я хотел, если б я хотел, если б я сказал слово…
ИВАНОВ (вполголоса). Опомнись, Василий.
КУЗОВКИН. Отстань! Да, милостивый государь, если б я хотел…
ЕЛЕЦКИЙ. Э! Да он совсем пьян! Он сам не знает, что говорит.
КУЗОВКИН. Извините-с. Я пьян — но я знаю, что я говорю. Вот вы теперь — барин важный — петербургский чиновник, образованный, конечно… а я просто шут, дурак, гроша за мной нету медного, я попрошайка, дармоед… а знаете ли вы, кто я? Вот вы женились… На ком вы женились, а?
ЕЛЕЦКИЙ (хочет увести Тропачева). Извините, пожалуйста, я никак не мог ожидать таких глупостей…
ТРОПАЧЕВ. И я, признаюсь, виноват…
ЕЛЕЦКИЙ (Трембинскому). Уведите его, пожалуйста… (Хочет идти в гостиную.)
КУЗОВКИН. Постойте, милостивый государь… Вы мне еще не сказали, на ком вы женились…
ОЛЬГА показывается в дверях гостиной и с изумлением останавливается. Муж ей делает знаки, чтоб она ушла. Она их не понимает.
ЕЛЕЦКИЙ (Кузовкину). Ступайте, ступайте…
ТРЕМБИНСКИЙ (подходит к Кузовкину и берет его за руку). Пойдемте.
КУЗОВКИН (отталкивая его). Не дергай меня, ты! (Вслед Елецкому.) Вы барин, знатный человек, не правда ли? Вы женились на Ольге Петровне Кориной… Корины -фамилья ведь тоже старинная, столбовая… а знаете ли, кто она, Ольга-то Петровна? Она… она моя дочь!
ОЛЬГА исчезает.
ЕЛЕЦКИЙ (останавливаясь, словно пораженный громом). Вы… Вы с ума сошли…
КУЗОВКИН (помолчав немного и схватив себя за голову). Да, я сошел с ума. (Убегает, спотыкаясь… Иванов за ним.)
ЕЛЕЦКИЙ (обращаясь к Тропачеву). Он помешанный…
ТРОПАЧЕВ. О… о, конечно!
Оба тихо идут в гостиную. ТРЕМБИНСКИЙ и КАРПАЧОВ с изумленьем глядят друг на друга. Занавес падает.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.
Театр представляет гостиную, богато убранную по-старинному. Направо от зрителя дверь в залу, налево в кабинет Ольги Петровны. ОЛЬГА сидит на диване; подле нее стоит ПРАСКОВЬЯ ИВАНОВНА.
ПРАСКОВЬЯ ИВАНОВНА (после небольшого молчанья). Так как же матушка, каких девушек изволите к своей особе приказать определить?
ОЛЬГА (с некоторым нетерпеньем). Каких хочешь.
ПРАСКОВЬЯ ИВАНОВНА. Акулина, косая, у нас хорошая девка; Марфа тоже, Марчукова дочь; прикажете их?
ОЛЬГА. Хорошо. А как зовут эту девушку… вот что собой недурна… платье на ней голубое?..
ПРАСКОВЬЯ ИВАНОВНА (с недоуменьем). Голубое… А да, точно-с! Это вы про Машку-с изволите спрашивать-с. Воля милости вашей, — а только она озорница такая — что и господи! Непокорная вовсе — да и поведенья тоже нехорошего. А впрочем, как вам угодно будет-с.
ОЛЬГА. Ее лицо мне понравилось, но если она себя дурно ведет.
ПРАСКОВЬЯ ИВАНОВНА. Дурно — дурно-с. Не годится она, не стоит вовсе-с. (Помолчав немного.) Ах, матушка вы моя, как вы похорошеть изволили! Как на родительницу вашу похожи стали! Голубушка вы наша… Не нарадуемся мы, глядя на вас… Пожалуйте ручку, матушка…
ОЛЬГА. Ну, хорошо, Прасковья, ступай.
ПРАСКОВЬЯ ИВАНОВНА. Слушаю-с. А не угодно ли чего?
ОЛЬГА. Нет, мне ничего не нужно.
ПРАСКОВЬЯ ИВАНОВНА. Слушаю-с. Так я Акулине и Марфе так уж и прикажу-с…
ОЛЬГА. Хорошо, ступай. (Прасковья хочет уйти.) Да вели сказать Павлу Николаичу, что я желаю его видеть…
ПРАСКОВЬЯ ИВАНОВНА. Слушаю-с. (Уходит.)
ОЛЬГА (одна). Что это значит? Что мне послышалось вчера?.. Я всю ночь заснуть не могла. Старик этот с ума сошел… (Встает и ходит по комнате.) «Она моя…» Да, да, точно эти слова. Да это безумие… (Останавливается.) Поль еще ничего не подозревает… А вот и он.
Входит ЕЛЕЦКИЙ.
ЕЛЕЦКИЙ (подходя к ней с озабоченным видом). Ты желал меня видеть, Оля?
ОЛЬГА. Да… я хотела тебя попросить… В саду подле пруда дорожки совсем поросли травой… Перед домом их вычистили, а там забыли… Прикажи.
ЕЛЕЦКИЙ. Я уже распорядился.
ОЛЬГА. А! Благодарствуй… Да прикажи в городе купить колокольчиков моим коровам на шею…
ЕЛЕЦКИЙ. Все будет исполнено. (Хочет идти.) Больше никаких приказаний нет?
ОЛЬГА. А что… разве у тебя там… дела?..
ЕЛЕЦКИЙ. Счеты из конторы принесли.
ОЛЬГА. А! Ну, в таком случае я тебя не удерживаю… Мы можем перед обедом съездить в рощу…
ЕЛЕЦКИЙ. Конечно… (Опять хочет идти.)
ОЛЬГА (допустив его до двери). Поль…
ЕЛЕЦКИЙ (оборачиваясь). Что?
ОЛЬГА. Скажи, пожалуйста… вчера мне некогда было тебя спросить об этом… что это у вас была за сцена утром за завтраком?
ЕЛЕЦКИЙ. А!.. Ничего. Так. Досадно только, что именно в день нашего приезда вышла такая неприятность. Впрочем, я сам виноват немножко. Этого старика, Кузовкина, вздумали подпоить, — то есть это больше нашему соседу пришло в голову, знаешь, месье Тропачеву… ну, сперва он точно был довольно смешон, болтал, рассказывал, — а после начал шуметь, глупости всякие говорить — но, впрочем, ничего… И говорить об этом не стоит.
ОЛЬГА. А! А мне показалось…
ЕЛЕЦКИЙ. О нет, нет… Вперед, осторожнее надо быть — вот и все. (Подумав немного.) Впрочем… я уже взял свои меры…
ОЛЬГА. Как?
ЕЛЕЦКИЙ. Да. Вот видишь ли, хотя оно и ничего… но все-таки тут люди были, видели… слышали, наконец. Оно неприлично… в порядочном доме… Так уж я и распорядился.
ОЛЬГА. Как же ты распорядился?
ЕЛЕЦКИЙ. Я… вот, видишь ли… Я старику этому объяснил, что ему самому будет неприятно оставаться здесь, у нас в доме, после подобной сцены, как ты сама говоришь… Он тотчас же совершенно со мной согласился хмель-то у него прошел… Конечно, он человек бедный — жить ему нечем… Ну, что ж, ему можно будет в другой какой-нибудь твоей деревне комнатку отвести, жалованье назначить, харчи… Он очень будет доволен… разумеется, ему ни в чем не будут отказывать.
ОЛЬГА. Поль, мне кажется, что за такую безделицу… ты его слишком строго наказываешь.. Он здесь в доме так давно живет… Он привык… он меня с детства знает… право, его, кажется, можно здесь оставить.
ЕЛЕЦКИЙ. Оля… нет… тут есть причины… Конечно, с старика взыскивать строго нельзя… особенно же он был не в своем виде… но все-таки, позволь уж мне на этот счет распорядиться… Я повторяю, на то есть причины… довольно важные.
ОЛЬГА. Как хочешь.
ЕЛЕЦКИЙ. Притом уж он, кажется, уложился совсем.
ОЛЬГА. Но он не уедет, не простясь со мной?
ЕЛЕЦКИЙ. Я думаю, он придет проститься. Впрочем, если тебе, знаешь, эдак неприятно — ты можешь его не принять.
ОЛЬГА. Напротив, я бы желал с ним поговорить…
ЕЛЕЦКИЙ. Как хочешь, Оля… но я бы тебе не советовал… Ты разжалобишься, и потом все-таки старик, ну, с детства тебя знал… А я, признаться, не хотел бы свое решенье переменить…
ОЛЬГА. О нет — не бойся… Только я, право, думаю, что он уедет не простясь… Пошли узнать, пожалуйста, что он, еще не уехал?
ЕЛЕЦКИЙ. Изволь. (Звонит.) Vous etes jolie, comme un anange, aujourd’hui.
ПЕТР (входя). Чего изволите-с?
ЕЛЕЦКИЙ. Поди, любезный мой, узнай там, что господин Кузовкин не уехал еще? (Взглянув на Ольгу.) Так чтоб пришел проститься.
ПЕТР. Слушаю-с. (Уходит.)
ОЛЬГА. Поль… а у меня до тебя есть просьба.
ЕЛЕЦКИЙ (ласково). Скажи, какая…
ОЛЬГА. Послушай… Вот как придет этот… Кузовкин… оставь меня с ним наедине.
ЕЛЕЦКИЙ (помолчав немного, с холодной улыбкой). Да мне кажется… напротив… тебе будет неловок.
ОЛЬГА. Нет, пожалуйста; у меня есть до него дело… Мне нужно спросить его… Да, я желаю с ним поговорить наедине.
ЕЛЕЦКИЙ (посмотрев на нее пристально). Да разве ты что-нибудь… вчера…
ОЛЬГА (глядя на мужа самым невинным образом). Что?
ЕЛЕЦКИЙ (поспешно). Ну, как хочешь, как хочешь… Вот он, кажется, идет.
Входит КУЗОВКИН. Он очень бледен.
ОЛЬГА. Здравствуйте, Василий Петрович… (Кузовкин молча кланяется.) Здравствуйте. (Елецкому.) Eh bien, mon ami? Je vous en prie.
ЕЛЕЦКИЙ (жене). Oui, oui. (Кузовкину.) Вы уже совсем собрались?
КУЗОВКИН (глухо и с трудом). Совсем собрался-с.
ЕЛЕЦКИЙ. Ольга Петровна желает с вами поговорить… проститься с вами… Вы, пожалуйста, если что вам нужно… скажите ей… (Ольге.) Au revoir… Ведь ты не долго с ним останешься?
ОЛЬГА. Не знаю… не думаю.
ЕЛЕЦКИЙ. Ну, хорошо… (Уходит в залу.)
ОЛЬГА (садится на диван и указывает на кресла Кузовкину). Сядьте, Василий Петрович… (Кузовкин кланяется и отказывается.) Сядьте, я прошу вас. (Кузовкин садится, Ольга некоторое время не знает, с чего начать разговор.) Вы, я слышала, уезжаете?
КУЗОВКИН (не поднимая глаз). Точно так-с.
ОЛЬГА. Мне Павел Николаич сказывал… Мне это, поверьте, очень неприятно…
КУЗОВКИН. Не извольте беспокоиться… Много благодарен… я так-с.
ОЛЬГА. Вам… в новом вашем месте жительства будет так же хорошо… даже лучше… будьте спокойны… я прикажу.
КУЗОВКИН. Много благодарен! Я чувствую-с… я не стою-с. Кусок хлеба да угол какой-нибудь-с… больше мне и не следует-с. (После некоторого молчания, поднимается.) А теперь позвольте проститься… Провинился я точно… простите старика.
ОЛЬГА. Что ж вы так спешите… Погодите.
КУЗОВКИН. Как прикажете-с. (Садится опять.)
ОЛЬГА (опять помолчав немного). Послушайте, Василий Петрович… скажите мне откровенно, что такое с вами вчера поутру случилось?
КУЗОВКИН. Виноват-с, Ольга Петровна, кругом виноват.
ОЛЬГА. Однако как же это вы…
КУЗОВКИН. Не извольте меня расспрашивать, Ольга Петровна… Не стоит-с. Виноват-с кругом — и только. Павел Николаич совершенно правы-с. Меня бы еще не так следовало наказать… Век за них буду бога молить-с.
ОЛЬГА. Я, признаюсь, со своей стороны, такой большой вины не вижу… Вы уже не молоды… вероятно, от вина отвыкли — ну, пошумели немного…
КУЗОВКИН. Нет-с, Ольга Петровна, не извольте меня оправдывать-с. Покорно вас благодарю — а только я чувствую свою вину.
ОЛЬГА. Или вы, может быть, сказали что-нибудь обидное для моего мужа и для господина Тропачева?..
КУЗОВКИН (опуская голову). Виноват-с.
ОЛЬГА (не без волнения). Послушайте, Василий Петрович, хорошо ли вы помните все ваши слова?
КУЗОВКИН (вздрагивает, глядит на Ольгу и медленно произносит). Не знаю-с… какие слова…
ОЛЬГА. Вы говорят, что-то сказали…
КУЗОВКИН (поспешно). Соврал-с, Ольга Петровна, непременно соврал-с. Что пришло на язык, то и сказал. Виноват-с. Не в своем уме находился.
ОЛЬГА. Однако… с чего бы, кажется, пришло вам в голову…
КУЗОВКИН. А бог знает, с чего. Сумасшествие просто. Я, признаюсь, от вина уже отвык совершенно. Ну выпил — ну и пошел. Бог знает что наболтал-с. Оно бывает-с. А я все-таки виноват кругом — и наказан поделом. (Хочет подняться.) Позвольте проститься, Ольга Петровна… Не извольте поминать лихом.
ОЛЬГА. Я вижу, вы не хотите со мной говорить откровенно. Вы меня не бойтесь… Ведь я не то, что Павел Николаич… Ну, его вы можете бояться, положим… Вы его не знаете… он с виду кажется таким строгим. А меня-то зачем вы боитесь… Ведь вы меня ребенком знали.
КУЗОВКИН. Ольга Петровна, сердце у вас ангельское… Пощадите бедного старика.
ОЛЬГА. Помилуйте! Я, напротив, желала бы…
КУЗОВКИН. Не напоминайте мне про вашу молодость… уж и так мне на душе горько… ох, горько! Под старость
