расщеплен на две части. Одна из этих частей полностью атрофирована — та, что рождает щедрость, энтузиазм, жажду социальных изменений, риска, огромного азарта, желание выть у опасного края. Поэтому они функционируют, эти аристократические калеки, они функционируют с помощью той части мозга, Которая не отмерла; и как случается с искалеченным органом, он начинает развиваться неестественно и проявлять неестественную активность. Отсюда маниакальная забота об урожае пшеницы, умелом управлении, продуктивности и эффективности…
Анна. И нормальном ходе жизни, и порядке, и дисциплине. Слушайте, почему с вами так трудно разговаривать?
Базаров. Может, потому что у меня нет благоговения перед такими аристократическими особами, как вы.
Анна. Отец мой, красивый, азартный, безрассудный игрок, так вот, мой отец умер, когда мне было двадцать лет. А Кате только девять. Два года мы жили в нужде, страшной нищете, которой вы, надеюсь, никогда не знали, Евгений. Затем я встретила человека старше меня на двадцать пять лет. Жутко толстого, богатого, с причудами ипохондрика. Он предложил мне выйти за него замуж. Я долго думала и затем сказала «да». Мы прожили шесть лет. Я до сих пор по нем скучаю. Он был добрый человек.
Базаров. И что?
Анна. Вот и все. Наверно, я пытаюсь… Сама не знаю, зачем я вам это рассказала.
Базаров. Даже не знаю, как к этому отнестись. Что я должен делать? Аплодировать вашей предусмотрительности, тому, что вы поймали в сеть богатого старого оригинала? Или сочувствовать вашей тяжелой утрате? Или поздравить вас с нежданным богатством?
Анна. Ладно, не будем больше об этом.
Базаров. Или вы дразните мой аппетит, чтобы рассказать свою полную биографию? Если так, то боюсь, меня она вряд ли может увлечь. Хотя в ней, несомненно, есть признаки волшебной сказки о превращении нищенки в богатую принцессу. На кого-нибудь, вроде Дуняши или даже Аркадия, это может произвести неизгладимое впечатление.
Анна вскакивает и хочет уйти, но Базаров хватает ее за руки.
О, мой бог, простите меня, Анна, простите меня… простите меня, пожалуйста, извините меня…
Музыка остановилась. Все понимают, что произошло некое объяснение на повышенных тонах.
Все смотрят на них. Базаров, заметив неловкость мизансцены, отпускает ее руки.
(Тихим голосом.) Я совсем не понимаю, что сказал… это было непростительно, непростительно… я очень сожалею… глубоко сожалею… пожалуйста, простите меня… пожалуйста.
Молчание. Павел, единственный, кто не заметил происшедшего, закрывает книгу и подходит к Анне.
Павел (аплодируя играющим). Браво! Как хорошо! Прекрасно! Спасибо. Ваша сестра очень талантливая пианистка.
Анна. Что вы читаете, Павел Петрович?
Павел. Это? Ne vaut pas la peine d’etre lu[9]. «Роман в лесу» английской романистки по имени миссис Анна Уорд Радклиф. Примитивная дамочка. Но время убить можно. Вреда не принесет.
Он идет в гостиную и в дверях сталкивается с Аркад и ем, у которого в руках две вазочки с мороженым — одна для Кати, другая для Анны.
(С неприязнью.) О господи!
Аркадий. Дядюшка, смотри, как красиво! Вот, пожалуйста! Кто что заказывал? Катя, — это вам, ванильное с шоколадной крошкой и глазированной вишенкой сверху.
Катя. Спасибо, Аркадий. Замечательно!
Базаров (мягко, Анне). Пожалуйста, простите меня. Я глубоко сожалею. (Он стремительно уходит влево.)
Аркадий (Кате). На здоровье. (Отходит в сторону.) А это вот без шоколада Анне Сергеевне Одинцовой.
Катя подходит к нему.
Катя. Вы и вправду это все сами сделали?
Аркадий. А что удивительного? Я все умею прекрасно готовить. Правда, Базаров? Где Базаров? В квартире, которую мы вдвоем снимали, у нас было распределение обязанностей — я стряпал, а он мыл посуду и убирал все.
Катя (Анне). Ты бледна. Что с тобой?
Анна. Ничего, все в порядке. Нам скоро надо будет ехать, Катерина.
Катя. Нет, не так скоро. Мне здесь очень нравится.
На переднем плане появляются Николай и Фенечка.
Николай. Я получил огромное удовольствие. В последний раз фортепианные дуэты мы играли с Марией, тоже здесь (берет себя в руки) о, как это было давно. Мы очень долго играли?
Анна. Совсем не долго. Замечательный был вечер.
Николай. Надеюсь, это только начало. Становится холодно. Не боитесь, что Княжна замерзнет?
Анна. Ничего с ней не случится. Но, тем не менее, пора готовить нашу карету.
Николай. Петр! Петр! Он где-то должен быть здесь. А, Прокофьич, позаботься о карете госпожи Одинцовой.
Прокофьич. Слушаюсь, барыня.
Анна отодвигает зонтик.
Анна. Нам пора ехать, тетушка. Путь долгий.
Княжна. Долгая дорога… короткая дорога… мой папа всегда говорил, что все дороги приводят всегда к одному и тому же месту — никуда, никуда, никуда.
Анна берет ее за руку, и они все идут в гостиную.
Аркадий следит за тем, как уходит Анна.
Катя. Вы хотели мне показать маленьких щенков, Аркадий.
Аркадий. Что?
Катя. Маленьких щенков — вы хотели их показать мне.
Аркадий. Да, хотел. Сейчас пойдем. Они в конюшне.
Катя. Сколько их?
Аркадий. Четыре. Хотите одного?
Катя. Что значит — хотите одного? Мы Говорили об этом все утро, и вы сказали, что я могу выбрать любого. Не помните?
Аркадий. Конечно, помню. Выберите любого, Катерина.
Катя. Катя! Катя! Катя! Об этом мы тоже говорили! Я сказала, что ненавижу имя «Катерина». Одна только Анна зовет меня Катериной.
Аркадий. Простите, Катя. Выберите любого щенка — какого хотите. Можете даже взять двух. Или трех. Или берите их всех.
Катя. «Берите их всех»! Вы просто клоун, вот вы кто.
Аркадий. Почему?
Катя. Потому, как вы себя ведете. Если хотите знать мое настоящее мнение, я думаю, что вы еще не совсем зрелый человек.
Аркадий. Правда?!
Катя. Но не беда, дозреете в положенное время.
Аркадий. Очень хорошо. И буду таким же спелым, как вы.
Катя. Нет, нет — за мной вам всегда чуть-чуть будет не поспеть. Но чуть-чуть. Пойдем… Анна хочет скоро ехать.
Она уводит его влево. Николай и Фенечка появляются на переднем плане. Дуняша входит в гостиную и начинает все приводить в порядок. Она поет.
Николай. Не удивлюсь, если узнаю, что Аркадий влюбится в Катю. Я заметил, что она все время смотрела на него, когда мы играли.
Фенечка. Мне кажется, ему нравится Анна Сергеевна.
Николай. Ты так думаешь? Ну, буду надеяться, что нет. Анна Сергеевна привлекательная молодая женщина, но слишком изыскана для Аркадия. Сядь рядом со мной. Ты, должно быть, устала. У тебя был трудный день.
Фенечка. Вначале устала, а сейчас ничего. Когда молодые люди уезжают?
Николай. Полагаю, в конце недели. И я рад, нет, не потому, что они уезжают… (Шепчет.) рад, что Базаров, наконец, едет к родителям. Он не видел их целых три года. Представь себе, не видел с тех пор, как поступил в университет!
Фенечка. Так со многими бывает. Это не значит, что он их не любит.
Николай. Это правда. Все дело в пороге чувствительности. Ему нравишься ты… Базарову ты нравишься.
Фенечка. Да?
Николай. Это точно. С тобой он ведет себя свободней, чем с кем-либо другим в доме.
Фенечка. Мне он тоже нравится. Странный человек.
Николай. И Аркадию ты тоже нравишься, слава богу!
Фенечка. Мне очень нравится Аркадий.
Дуняша выходит. Они остаются одни.
Николай. И Митю он полюбил. Называет его «мой сводный братик».
Фенечка. Слышала, как он это говорит. Так забавно они играют вместе.
Николай. На днях у нас был длинный разговор. Мы сидели одни здесь в саду. Как в прежние времена — только он да я. И вдруг знаешь, что он сделал? Принялся бранить меня.
Фенечка. Аркадий?
Николай. И как бранить! Сказал, как я мог позволить тебе так долго жить в комнате над прачечной.
Фенечка (смущаясь). Вот чудной — не знает, что это самая теплая комната в доме. —
Николай. Но она сырая. Одним словом, он считает, что беременную я должен был забрать тебя в большой дом, что я проявил черствость. И он прав.
Фенечка. Но все это уже позади. Я живу в большом доме. А вы правы — становится холодно.
Николай. И еще он сказал, что мы должны с тобой обвенчаться. Да. У него нет никаких сомнений на этот счет. Ему кажется нелепым, что мы не обвенчаны. Замечательно, правда?
Фенечка. Что замечательно?
Николай. Что он так думает. Это так повысило мне настроение. Да что там настроение — у меня появились новые силы, да-да, новые силы. Ты разве не согласна?
Фенечка. Ну, да, конечно, это так замечательно.
Николай. И, конечно, Павел одобрит этот шаг. Я в этом не сомневаюсь.
Фенечка. Он это сказал вам?
Николай. Ему незачем говорить это… я знаю Павла. Условности… благопристойность. Итак, поскольку я знаю, что думает Аркадий по этому поводу… а у него, в отличие от его смятенного отца, нет ни минуты колебаний… и поскольку я знаю, что Павел одобрит…
Фенечка закрывает лицо платком и плачет.
Николай видит ее тревогу и расстройство.
Фенечка? Фенечка, что с тобой?.. Боже мой, чем я тебя обидел? Я что-нибудь сделал такое? Что-нибудь сказал? Тебя кто-нибудь обидел? Кто обидел тебя? Пожалуйста, не плачь, Фенечка. Пожалуйста. Скажи мне, что случилось, Фенечка? Фенечка?
Она продолжает плакать.
Картина третья
Конец июня.
Аркадий и Базаров сидят за обеденным столом в доме Базарова. Вместе с ними отец Базарова Василий Иванович и мать, Арина Власьевна. Василию Ивановичу немногим за шестьдесят, он высокий, худой, курит трубку, носит старый военный китель. Чувствует себя немного неловко в присутствии гостей и слишком много говорит, однако понимает, что говорит слишком много, чтобы скрыть свою неловкость. Арина Власьевна — маленькая, пухленькая женщина, ей за пятьдесят. Первое впечатление, что это спокойная, простая деревенская женщина. Но она улавливает каждый нюанс разговора и внимательно смотрит на сына и его друга, чтобы понять их реакцию на говорливость отца. Их обслуживают двое слуг — старый, почти одряхлевший Тимофеич и Федька, молодой парень, которого позвали ради гостей. Федька босой. Обед только что закончился.
Василий. Хороший вопрос, Аркадий Николаевич, как я провожу время? Отличный вопрос. И я отвечу вам на этот вопрос. Тимофеич, налей еще черносмородинного чаю нашему гостю.
Аркадий. Чуть-чуть. (Арине.) Очень хороший обед. Спасибо. Арина. Пожалуйста.
Базаров встает и начинает вышагивать по комнате.
Василий. Тебе налить, Евгений?
Базаров. Мне не надо.
Арина (Базарову). Скушай еще печенья.
Базаров (игриво качает головой, отказываясь). Ш-ш-ш!
Арина. Я тебя откормлю-то за два месяца.
Базарове ответ надувает щеки и грудь и изображает толстого человека.
Василий. Как я провожу время? Я немного похож на древнего галла: расщеплен на tres partes[10], как выразился бы наш друг Цезарь. Одна моя часть — читатель. Другая — садовод. А третья — практикующий врач, хотя официально я уже много лет в отставке. Дня не проходит, чтобы у порога не появился больной. (Арине.) Я что-нибудь не так говорю, моя ласковая? И что интересно — все эти части сливаются в единое целое. Читаю я исключительно медицинскую литературу. Мое садоводство тоже служит исключительно медицине — думаю, что у меня лучший сад лекарственных трав в округе. Я так говорю, моя ласковая? Сама природа лекарь — вот вам и ответ. Как говорит Парацельс[11], я верю in herbis, in verbis et in lapidibus[12].
Базаров
