всё, что в моей груди
Я горя и страдания носил,
Я вылил в грудь чужую. Этот старец —
Он меня понял. О, по крайней мере
Я буду знать, что есть под этим небом
Одно живое существо, кому
Я, может быть, могу себя доверить.
До этих пор мои страданья я
Безмолвной ночи доверял. О, если б
Она могла пересказать всё то,
Что здесь
(кладя руку на грудь)
лежит, как камень на могиле,
Ей люди б не поверили. Нет, нет,
Они б меня не поняли. Меня
С душой обыкновенной люди,
Нет — не поймут. Я им высок. Когда
Я молод был душой и верил
В любовь, я знал одно создание,
Которое мне было равно. О,
Душами были мы родные,
И мы друг друга понимали. Двое
Мы составляли мир — и он был чуден,
Как всё, что на земле не человек.
В ее очах читал я ее душу,
В моих очах была моя душа…
Но дух ее для тела нежной девы
Он разорвал с презрением препону
Его могучих сил. А я… проклятый,
Остался здесь. И с этих пор напрасно
Я душу сильную, великую искал.
Всё это так ничтожно перед нею.
С своими мелкими страстями люди
Мне опротивели. Мой мир мне опустел,
А этот мир мне тесен был. Во мне
Восстало гордое желанье, чтобы
Никто моих страданий не узнал,
И я вступил в борьбу с своей судьбою.
И если я паду — тогда узнают люди,
Что значит воля человека. Низко
Поставили они названье это,
И я хочу его возвысить — несмотря
На то, что люди этого не стоят.
Молчание.
(Подходит к окну.)
На небе буря. Ветер гонит тучи
Своими черными крылами. Вот порой
Взрывает молнья небо. Море ходит
Высокими пенистыми волнами,
Как будто негодуя, что нельзя
На землю ему ринуться. О, чудно!
Как я люблю, когда Природа гневно,
Могучая, все силы соберет
И разразится бурей. Что-то есть
Родное мне в мученьях диких неба,
И молньей загорится вдохновенье
В святилище души, и мое сердце
Как будто вырваться готово из груди…
О, я люблю — люблю я разрушенье!
(Входит Маттео.)
Маттео
Синьор. — Молчит. Опять! Какой-то странник
Вас хочет видеть.
Стено
Что людям до меня,
А мне до них? Кто он?
Маттео
Он умоляет
Вас тем, кто спас вас некогда.
Стено
А, это
Джакоппо! Ну… введи его.
(Ух<одит> Маттео, вх<одит> Джакоппо.)
Стено
Джакоппо
Тебя не ждал я.
Джакоппо
Стено
Джакоппо
Да, я рыбак.
И слава богу! Я не так, как вы,
Не знаю то, что хорошо и худо
Между людьми. И я свободен, синьор,
Мне весело на божий мир смотреть
И на людей. Мне жить привольно,
Но у меня сестра.
Стено
А! Джулиа!
Джакоппо
Лучше —
Клянусь святым Геннуарием[83] — лучше б было,
Когда б не знали ее имя вы!
Да, синьор. И с таким презреньем — гордо
Вы не смотрите на меня. Я чист
Пред богом и людьми и смело
Ваш встречу взор. Покоен я.
Стено
Послушай…
Ну — продолжай.
Джакоппо
Что я вас некогда принес в свой дом
Без жизни и холодного. Я бога
Благодарил за то, что он позволил
Мне сделать доброе. И, синьор, вы
Мне показались добрым. До тех пор
Не знали горя мы. Моя Джулиетта
Была резва и весела. Однажды
Я на глазах ее застал слезу
И грусть на молодом челе. И я
Узнал, что она любит. Вы… вы, Стено,
Ей отвечали, что она жалка
Вам… синьор. Я поклялся богом,
Что я узнаю всё от вас. Я здесь
И жду ответа.
Стено
Слушай. Хладнокровно
Тебе внимал я. И мне жалко стало
Тебя. Я понимаю. Но клянуся,
Что Джулиа невинна. Я не в силах
Ее любить… Джакоппо, не понять
Тебе меня, — но я любви не знаю.
Прощай!
Джакоппо
Я верю вам. Но моя Джулиа…
О, сколько бед вы причинили, Стено!
Ее это убьет. И предо мной
Она завянет. Боже! Боже — ты
Послал на нас годину испытанья,
Но я клянусь вам, если моя Джулиа…
Если ее не станет — о, тогда
Не нужно будет мне знать, кто виновен.
Тогда — пусть судит бог меня!
(Уходит.)
Стено
Джакоппо…
. Он мне жалок. На него
Вложил ему огонь мученья в грудь
И стал меж ним и счастьем. Стено,
.
(Громкои повелительно.)
Маттео!
(Вх<одит> Маттео.)
Маттео
Стено
(глухо и порывисто)
А!. останься здесь!..
Останься здесь, Маттео… Страшно мне
Быть одному… и тайный ужас грудь
Теснит и жмет… Мне сердце говорит,
<Что> что-то грозное ко мне подходит…
Ко мне идет… мой демон…
Маттео
Мне жутко…
Стено
(все диче и диче)
Свечка гаснет.
Близок он. На меня веет,
Маттео… чем-то неземным…
Маттео
Ave Maria![84]
Стено
О… замолчи! Неслышными шагами
Подходит он, и горе мне!.. Но, Стено,
Тебе ль, как робкой деве… О, мне стыдно —
Пусть моя кровь в груди оледенеет
И высохнут глаза при встрече с тем,
Кому нет имени… Но я… вот он!
Маттео
Мадонна… помоги!
(Падает в обморок.)
В вышине слышен звук, как будто лопнула струна.
Во мраке постепенно образуется белая окровавленная фигура.*
(слабо)
Стено… Стено… Стено…
Стено
(оперся на стол)
Кто ты?
Молчание.
. О, именем того,
Кто власть имеет над тобою, — всем,
Что тебя выше, заклинаю я
Тебя — кто ты?
Молчание.
Моим познанием…
Моим мученьем заклинаю я
Тебя — кто ты?
Стено
Ты… мой демон,
И эта кровь…
Г<олос>
Твоя.
Стено
Моя!
Г<олос>
Я взял
Чистейшую кровь твоей груди.
Стено
(шепотом)
Страданье!
Г<олос>
(пение)
В тебе я видел дивный ум,
И я сказал: ему не быть великим.
Моим губительным дыханьем
Я его душу оскверню.
Он будет мой, иль я его… С тобой
Мне труден был упорный бой,
Но я исполнил предсказанье…
Стено
Ты… владыка Стено!
И это ты мне говоришь! Проклятье!
Я ведаю — есть тайна, пред которой
Ты бледный раб!
Но в мире силы нет, перед которой
Я бы колена преклонил. И даже,
Когда в моей груди раздавят сердце,
Которое страдает так, — я буду Стено.
Исчезни!
Всё исчезает.
О, мне дурно! Он исчез.
Но знаю я, что здесь он. Не хочу
Минуты я унизиться до скорби;
Но тяжело мне вечно быть под ним.
Мучение! и этак жить! нет, лучше,
О, лучше умереть! мне слишком тяжко!
(После минуты молчания.)
Но, Стено… ты подумай… что избрать —
Ничтожество или страдание?
Явление третие
Утро, То же место, как в явлении 2-м действия 1-го.
Стено
(один)
Мне всё он отравил. Да — всё. И это небо,
Так ясное и светлое, меня
Не радует. Всё, что еще могло
В моей груди убитой скорбь и горе
Мне кажется покрытым чем-то мрачным.
Я чувствую, что надо мною он,
На меня веет холодом. Да — правда,
Судьба ожесточилась на меня
И не дает минуты мне покоя.
Пускай! Пока паду — стоять я буду,
Но если я паду — не встану я.
.
Одна дорога мне осталась. Да!
Я не один, преследуемый роком,
Всё доброе в своей груди задавят
И станут ниже человека. Правда,
Тогда они несчастья не узнают,
Но оттого, что слишком станут низки
Они — чтоб быть предметом гнева
Судьбы. И мне ли, мне, который
Так долго с ней боролся, избежать
Ударов моего врага — упав,
Как подлый раб, к ее ногам. Мне стыдно,
Что я мгновенье это думать мог.
.
Но нет! Когда я полные тоскою
На небо очи подымаю — мне
Всё еще веет чем-то дивным, светлым
От синего его шатра. Я знаю,
Мне говорит мой ум, что за могилой
Нет ничего, что всё, что я желал,
Что всё, что я мечтал, — обман и сон.
Но что-то есть во мне, какой-то
Неслышный голос — он мне говорит,
Что моя родина не здесь. Скажи,
Скажи мне, небо, о, зачем так светло,
Там высоко стоишь ты над землей.
В мою истерзанную грудь желание
Врывается к тебе, к тебе лететь,
И я горю, и что же? Бренной цепью
К земле прикован я — и нету сил
Ее порвать могучею рукою…
Как я смешон с моим умом!
(Вх<одит> Джулиа, не замечая Стено.)
Джулиа
Уж встало солнце, а Джакоппо нет.
Тоска лежит на сердце. Боже, боже!
Что со мной будет, если он, который
Меня так горячо любил… о, если
Его уж нет — мне не снести той мысли,
Что его убийца — боже — Стено!
(Стено не примечает Джулии и стоит в раздумье.)
Мне что-то говорит: бежи!* Но сердце
Невольно говорит: постой… Меня
Не видит он… И… я теперь могу
Упиться его дивной красотою.
Я не могла… тогда… глядеть на Стено…
Всегда встречала его очи я. Он чуден!
Бездумье гордое в его очах лежит,
Но на челе его страдание… Да — в нем,
В нем страждет сердце…
Минута молчания.
Где ты — где ты,
(шепотом)
Как бледен он! Он что-то
Невнятно говорит.
Стено
(глухо)
Антонио… да — я должен
Быть у него. Когда я с ним, мне легче,
И если он меня не остановит,
Не укротит моих мучений — я
Решен. В ничтожной этой грязи
Между людьми, которые меня
Понять не могут и не в силах,
Про Стено скажут, что он — робкий мальчик,
Своего горя — своей жизни, что
Он от нее ушел в могилу*, — мне
Всё это так ничтожно! Не хочу
Я жить в их памяти; мне было б стыдно
Быть славным у людей…
Джулиа
Я ничего не слышу,
Едва уста он шевелит — поближе.
Стено
Вот он опять; над морем он стоит,
Покрытый кровью; прямо в очи
Мне смотрит он. Печальная насмешка
В его глазах, и в них бессмертье муки…
Куда я ни смотрю, он предо мной!
Но пусть мои глаза заплачут кровью,
Я не закрою их.
Джулиа
Как дико он
Глядит на море. На его челе
Стено
Он
Исчез. Но если б он еще одно
Мгновенье бы остался — я бы умер:
Он своим взглядом тянет мне из сердца
Всю кровь…
Джулиа
О Стено!
Стено
(вздрагивая)
Кто здесь? Джулиа? ты?
Джулиа
Я думала, что вы
Давно забыл», синьор, мое имя.
Стено
Джулиа
(быстро)
О, скажите мне,
Где мой Джакоппо?
Стено
Я не знаю.
Джулиа
Богом
Молю я вас, что сделали вы с ним?
Стено
Я его видел. Мы расстались мирно,
И он придет.
Джулиа
Зачем же вы так грустны…
Стено
Джулиа
О, не сердитесь,
Я вас не понимала никогда;
Вы слишком для меня высоки; что-то
Вы говорили тихо… Я молчала…
И против воли вырвалось из груди
Из непокорной — ваше имя…
Стено
Джулиа…
Ты ничего не видишь там… над морем…
Джулиа
Я, Стено? Ничего.
Стено
Нет? А… я вижу…
И что теперь передо мной — дай бог
Джулиа
(берет за руку Стено)
Стено…
Твоя рука холодней льда. Ты болен.
Пойдем ко мне.
Стено
(мрачно)
Губительно. Подходит он… подходит…
Я с ним могу бороться. Но ты, Джулиа…
Иди, иди.
Джулиа
Нет, я останусь здесь.
Стено
Кто тебе право дал?
Джулиа
Моя любовь!
Стено
Твоя любовь?
Джулиа
Да… да. Пред этим небом,
Перед тобой тебе я говорю —
Люблю тебя я, Стено… если ж ты
Меня с бесчувственным презреньем
Отринешь прочь…
Стено
(пронзительно глядя на нее)
Ну, что же?
Джулиа
(падая на колени)
О мой Стено!
Люби меня!
Стено
Ха! ха!
(Уходит.)
(Джулиа остается на коленях и прячет руками лицо.)
Джакоппо
(вбегая)
Мне верить ли глазам!
Моя сестра лежит пред ним в пыли,
И он… А, он ушел! И ты могла
Унизиться — ты, Джулиа, — до моленья!
И это видел я! Нет, это слишком… слишком.
Теперь что остается мне? Мой нож,
Мой верный нож — приди, приди ко мне,
Не измени мне!
Джулиа
(с криком вскакивает)
О Джакоппо!
Джакоппо
Да!
Пойдем! А — Стено до свиданья.
(Оба уходят.)
Конец второго действия.
Действие третие
Явление первое
Келья Антонио. На столе череп и библия. В углу распятие.
Антонио
(один)
Уж скоро полночь. Лампа догорает,
Но сон меня не клонит. Я привык,
Когда всё тихо и темно, сидеть
Полночные часы ко мне слетают
Явленья странные и чудные, и я
Ясней читаю в книге жизни. Да —
Мои глаза, потухшие давно,
Привыкли разбирать во тьме видений
Слова великих тайн. Но тот,
Которого я встретил в церкви, — да,
Он выше стал меня и глубже
Проник в грудь мира. Но — безумец!
Он жизнию купил страданья. Нет,
Такого знанья не хочу я. Люди
Мне еще братья до сих пор.
Слышен стук в дверь и Голос говорит:
Антонио!
Молчание.
Антонио!
Антонио
Кто там?
Стено.
(Антонио
