Тургенев прочитал в Петербурге две публичные лекции о Пушкине (см. о них наст. изд., т. 11). Эти лекции не были напечатаны, но материал их частично вошел впоследствии в «Воспоминания о Белинском» (наст. изд., т. 11), а некоторые страницы Тургенев использовал для комментируемого предисловия (см.: Т, Сочинения, т. 12, с. 563). Предисловие адресовано к французским читателям, что и определило его содержание.
В годы жизни за границей Тургенев был одним из самых деятельных и неутомимых популяризаторов Пушкина среди писателей Западной Европы (см. об этом: Алексеев, с. 60). Одним из них он читал произведения поэта в подлиннике и тут же бегло переводил их, другим рассказывал о Пушкине, толковал его произведения, оказывал помощь при его изучении. Так, например, к 1860–1861 гг. относятся несколько писем П. Мериме к Тургеневу, посвященных в основном вопросам, связанным с переводом на французский язык произведений Пушкина (см.: Parturier M. Une amitié littéraire. Prosper Mérimée et Ivan Tourguéniev. Paris, 1952, p. 62, 63–66, 67, 69–71). Можно предполагать, что Тургенев рассматривал свою помощь Мериме в восприятии и истолковании творчества Пушкина не только как личную дружескую услугу, но и как часть своей широко задуманной программы популяризации за рубежом наследия великого русского поэта.
Сведения о том приеме, который был оказан во Франции сборнику переводов драматургии Пушкина, были тогда же помещены в русской печати. Так, Н. В. Щербань в письме «Из Парижа» сообщал, что «перевод драматических поэм Пушкина, принадлежащий перу гг. Тургенева и Виардо <…> имел успех, после которого имя Пушкина, до сих пор звучавшее для Франции совершенно чуждо, стало ей вполне знакомым, а его произведения, известные публике лишь платонически, прочитаны каждым образованным французом. Издание сразу вошло в библиотеки <…> вызвало статьи в уважаемых критических органах, подняло всеобщий говор. Этого мало, оно возбудило в публике желание узнать еще ближе, русского поэта» (Рус Вестн, 1862, ноябрь. Современная Летопись, № 48, с. 8). Щербаню вторил корреспондент «Современного слова» (1862, № 155, 9 декабря): «Если существует совершенство в человеческих делах, то мы можем утвердительно сказать, что перевод этот совершенен, в нем сохранены все красоты подлинника». Несколько более сдержанным был отзыв, появившийся в 1864 г. и «Еженедельном прибавлении к „Русскому инвалиду“» (№ 40, 9 ноября) и представляющий собою пересказ статьи A. Claveau, помещенной в «Journal des Débats» (1864, 13 и 14 октября). В нем отмечалось, что «нелегкая задача», которую поставили перед собой переводчики драм Пушкина, была разрешена ими «довольно удачно», особенно если иметь в виду, что «французская проза представляла немало трудностей при передаче красот пушкинского стиха». Рецензии более позднего времени носили в основном критический характер (см.: Орл сб, 1960, с. 152).
…незадолго до того он написал — я могу творить». — Тургенев, очевидно, по памяти и потому не совсем точно цитирует фразу из письма Пушкина к Н. Н. Раевскому-сыну от второй половины июля 1825 г. (Пушкин, т. 13, № 193). Точный текст: «Je sens que mon âme s’est tout-à-fait développée — je puis créer» («Чувствую, что духовные силы мои достигли полного развития — я могу творить»). О происхождении ошибки Тургенева, считавшего, что Пушкин написал это незадолго до смерти, см. подробно в примеч. Н. В. Измайлова к <Речи по поводу открытия памятника А. С. Пушкину в Москве> — наст. изд., т. 12.
…в одном возрасте с Рафаэлем и Моцартом… — Рафаэль Санти (1483–1520) прожил 37 лет, В. А. Моцарт (1756–1791) — 35.
…мы сами попытались перевести на французский язык — «Капитанская дочка». — Тургенев имеет в виду издание, вышедшее впервые в Париже в 1853 г.: «La Fille du capitaine» par Alexandre Pouchkine. Roman traduit du russe par Louis Viardot. Paris: Hachette et C-ie, 1853. Переиздания (при жизни Тургенева): 1854, 1866, 1869, 1871, 1873, 1876, 1879 гг. (см.: Пушкин А. С. Капитанская дочка. Серия «Литературные памятники». М.: Наука, 1964, с. 274).
Пушкин никогда ничего не писал для сцены — прежде всего, «Борис Годунов». — Ошибочное мнение о несценичности «Бориса Годунова» и о том, что Пушкин писал его не для сцены, неоднократно высказывалось как современной Пушкину критикой (В. Г. Белинский, Н. А. Полевой, Н. И. Надеждин), так и позднее, о чем было известно Тургеневу. В действительности же Пушкин желал увидеть свою трагедию поставленной на сцене, о чем свидетельствуют и наброски предисловия к трагедии (см.: Пушкин, т. 11, с. 141) и то, что поэт через П. А. Катенина думал поручить А. М. Колосовой роль Марины Мнишек (см. письмо П. А. Катенина к Пушкину от 6 июня 1826 г. — Пушкин, т. 13, с. 282).
Драма «Борис Годунов» была написана в 1825 г. и, немного спустя, издана. — В действительности «Борис Годунов» был полностью напечатан лишь в 1831 г.
…«Моцарт и Сальери» и «Русалка» также были опубликованы при жизни Пушкина. — «Моцарт и Сальери» был напечатан впервые в альманахе «Северные цветы на 1832 год», а «Русалка» появилась в печати только после смерти Пушкина (Совр, 1837, т. 6).
…«Скупой рыцарь» — лишь в его посмертных сочинениях. — «Скупой рыцарь» впервые был напечатан самим Пушкиным в 1 томе «Современника» за 1836 г.
Что касается до драмы «Каменный гость» — ни с своим замыслом. — «Каменный гость» впервые был напечатан в сборнике «Сто русских литераторов. Том первый». СПб., 1839. Утверждение Тургенева, что «Каменный гость» не был известен друзьям Пушкина, неточно: о драме знали и ее читали Плетнев, Вяземский, Жуковский (см.: Пушкин, т. 14, с. 133 и 203; Вяземский П. А. Записные книжки (1813–1848). Серия «Литературные памятники». М.: АН СССР, 1963, с. 208). Из перечисленных Тургеневым произведений западноевропейской литературы для Пушкина наибольшее значение имели в качестве источников пьеса Мольера «Дон-Жуан» и опера Моцарта под тем же названием.
…по испанскому выражению, смело хватает быка за рога. — В речи по поводу открытия памятника А. С. Пушкину в Москве (см. т. 12) Тургенев отмечает, что это выражение характерно и для французского языка.
<Предисловие к «Дневнику девочки» С. Буткевич>*
Печатается по тексту первой публикации в книге С. М. Буткевич, напечатанной под псевдонимом: «Дневник девочки. Сочинение С. Буташевской, с предисловием И. С. Тургенева». СПб., 1862, с. 1–3. Второе и третье издания этой книги вышли в 1881 и 1897 гг. с измененным титулом под настоящей фамилией автора: С. Буткевич.
В собрание сочинений впервые включено в издании: Т, Сочинения, т. 12, с. 277–278.
Автограф неизвестен.
В конце мая (30 или 31 ст. ст.) 1862 г. Тургенев обратился к владельцу книжного магазина в Петербурге, пользовавшемуся издательскими правами, Н. А. Серно-Соловьевичу (одному из организаторов тайного общества «Земля и воля») с предложением издать сочинение, написанное одной его знакомой и предназначенное для детей (см. также письма Тургенева к М. А. Маркович от 4 (16) июня и 15 (27) августа 1862 г.). Серно-Соловьевич согласился, и Тургенев написал предисловие к книге.
Позднее, 22 марта (3 апреля) 1863 г., Тургенев на обращенный к нему вопрос Сенатской следственной комиссии об отношениях его с Н. А. Серно-Соловьевичем показал: «С г. Серно-Соловьевичем я <…> не был знаком лично и обратился к нему как книгопродавцу и издателю. Одна знакомая мне дама поручила мне продать рукопись сочиненной ею детской книжки под заглавием „Дневник девочки“. Г-н Серно-Соловьевич, к которому я пришел после отказа двух или трех других книгопродавцев, купил у меня эту рукопись и напечатал ее впоследствии вместе с моим предисловием».
Сохранилась копия перлюстрированного письма С. М. Буткевич к И. С. Тургеневу от 1 ноября 1862 г. из Женевы, из которого видно, что автор «Дневника девочки» была осведомлена о том, что публикация книги через Серно-Соловьевича была связана для Тургенева с некоторым риском: «Как Вам не наскучило, — писала она, — хлопотать обо мне, милый, дорогой мой Ив<ан> Сер<геевич>. Не хочу переводить на заразу благодарности то, что есть для Вас в душе моей и что бы, впрочем, хотела, чтобы Вы знали, но только так, как-нибудь нечаянно… Но Вы и без того можете обойтись. Не правда ль? А потому предоставляю Вам свободу делать мне добро, сколько Вам угодно, — а я свое выдержу в смысле той благодарности — ни гу-гу! Мне писали из Петербурга, что Вы будете в Женеве? Было бы просто прелесть, если бы это случилось. Как бы я наговорилась с Вами, а лучше сказать, наслушалась бы Вас и пр. пр.» (Лобач-Жученко Б. Б. Тургенев и М. А. Маркович. — Т сб, вып. 5, с. 376).
Сформулированные Тургеневым в его небольшом предисловии требования к детской литературе перекликаются с педагогическими и эстетическими взглядами Белинского (ср.: Белинский, т. 4, с. 89; т. 10, с. 139).
«Дневник девочки» С. Буткевич привлек значительное внимание критики. Этому особенно способствовала рекомендация Тургенева. Критики большей частью соглашались или спорили с оценкой книги, данной в предисловии.
Рецензент «Отечественных записок», возражая Тургеневу, находил, что замысел книги не соответствует исполнению, так как «способ изложения» в ней «отвлеченный и скучный для ребенка», характерный для Буткевич прием олицетворения предметов предупреждает «процесс <…> воображения у ребенка», мотивы приключений самой девочки «сентиментальны и лишены всякого движения» (Отеч Зап, 1862, № 12, с. 187–191). «Отзыв г. Тургенева, — по мнению рецензента, — не более, как любезность светского человека» (там же, с. 191). Подобные же суждения были высказаны в библиографическом обозрении «Книжного вестника» (1862, № 23, с. 471).
Положительно отозвался о «Дневнике девочки» и солидаризировался с Тургеневым библиограф «Учителя» Е. Кемниц. Отметив такие особенности книги, как описание «в форме разговора <…> самых простых ежедневных явлений и предметов природы», благородную простоту рассказа, «сквозь которую слышится высокое нравственное чувство», Кемниц сослался на предисловие Тургенева (Учитель, 1863, № 17).
В 1880–1882 гг., в связи с выходом в свет второго издания книги (на титульном листе: 1881 г.; дата цензурного разрешения — 10 мая 1880 г.), появилось еще несколько откликов. Отрицательную оценку второе издание книги получило в газетах «Россия» (1880, № 30, 15 октября) и «Русь» (1880, № 3, 29 ноября), а также в «Педагогическом сборнике» (1882, вып. 4, с. 602–603).
Рецензент «Женского обозрения» Е. С. отметил, что предисловие Тургенева — «отличная критическая мерка» для 1860-х годов, когда оно было написано к 1-му изданию, но что в 1880-е годы более четко определилось уже новое, реалистическое направление в детской литературе, чуждое «всякой фальши, как и всякой шаблонной морали», и «Дневник девочки», «хотя и придерживается этого же пути, но стоит на низших ступенях его» (Женское обозрение, 1881, № 4, с. 248–249).
В «Русском курьере» автор заметки
