состоящий из 26-ти небольших стихотворений в прозе под заглавием «Autopsia», сохранился (в автографе) в архиве Иннокентия Анненского[79], и др.

В восприятии читателей 1870-90-х годов стихи и проза потеряли значительную часть своих различий. Делались попытки переложить стихами некоторые произведения Тургенева: С. А. Андреевский переложил «Довольно», и Стасюлевич послал текст на утверждение Тургенева, на что, впрочем, Тургенев ответил отказом[80]. В стихотворении «Бал королевы», известном в четырех вариантах, С. Я. Надсон переложил в стихи вставную новеллу из повести Тургенева «Первая любовь». Колебания в выборе стихотворной и прозаической формы повествования испытывал также В. М. Гаршин: известный его рассказ, приближающийся к стихотворению в прозе, — «Attalea princeps» (1880), в первоначальной редакции имел стихотворную форму[81]. Поэтому нас не должно удивлять, что вскоре после появления тургеневских «стихотворений в прозе» их начали перелагать в стихи, имеющие размер, а иногда и рифму. Так, в 1884 г. А. А. Марков, пользуясь текстами Тургенева как прозаическими подстрочниками, придал — очень примитивно — метрическую и строфическую форму следующим произведениям: «Старуха», «Собака», «Нимфы», «Черепья», «Как хороши, как свежи были розы…», «Камень», «Роза», «Мы еще повоюем», «Русский язык», «Разговор», «Посещение», «Воробей», «Нищий», «Старик»[82]. Стараясь придать тургеневскому «стихотворению» устойчивый метр, перелагатель должен был отточенные тургеневские фразы пополнять дополнительными, вялыми, ненужными словами, подбирая рифмы. Известны и другие, еще более беспомощные, переложения «Стихотворений в прозе» Тургенева, опубликованные К. И. Олениным, В. А. Мониным, Н. Муромцевой[83]; совершенно бесплодной затеей оказалась попытка передать «триолетами» два «Стихотворения в прозе» Тургенева: «Necessitas, Vis, Libertas» и «Воробей»[84].

Столь же ошибочной оказалась попытка сделать стихотворения в прозе более удобными для декламации с эстрады с помощью музыкального сопровождения. В начале XX века этот жанр, «мелодекламация», для которого писалась музыка иллюстративного характера, был в моде, но музыка лишь нескольких «мелодекламаций», написанных на тексты Тургенева, поднималась несколько выше крайне посредственного уровня. Таковы были мелодекламации, написанные в 1903 Г. А. С. Аренским для чтения их В. Ф. Комиссаржевской в сопровождении симфонического оркестра (изданы в 1904 г.), но артистка неоднократно декламировала «Стихотворения в прозе» Тургенева («Как хороши, как свежи были розы…», «Лазурное царство» и «Нимфы») с музыкой Аренского, транскрибированной для рояля[85]. Мелодекламация на текст Тургенева «Сфинкс» написана была А. Д. Кастальским и включена в его оперу «Клара Милич» (1907)[86].

V

Современники Тургенева были уверены в том, что, несмотря на его подчеркнутое внешнее равнодушие к «Стихотворениям в прозе», писатель всё же придавал большое значение этому циклу своих произведений. Один из первых русских критиков «Стихотворений в прозе», Н. Невзоров, замечал по этому поводу, что Тургенев, по крайней мере, явно желал их широкого распространения, потому что «он одновременно с русским подлинником поместил их разом в двух иностранных журналах — во французском и немецком»[87].

Особый интерес имеет французский перевод тридцати «Стихотворений в прозе», осуществленный самим Тургеневым в сотрудничестве с П. Виардо и помещенный в двух номерах парижского журнала «Revue politique et littéraire» за 1882 год под заглавием «Petits poèmes en prose»[88]. В дневнике Тургенева есть запись от 5 (17) декабря 1882 г. о выходе в свет первых пятнадцати «Стихотворений в прозе» в переводе, сделанном «с помощью Полины»[89]. На этот перевод Тургенев не раз ссылался в своих письмах. Так, в письме к Л. Пичу от 13 (25) декабря 1882 г. он сообщал, что этот перевод сделан им с «помощью г-жи Виардо» и что достоинством его является то, что «он, по крайней мере, очень точен». Тургенев предлагал Пичу прислать оттиск перевода на тот случай, если бы у него возникла охота передать стихотворения по-немецки, — хотя, прибавлял Тургенев, — «такой перевод уже начал появляться в „St.-Petersburger Zeitung“». Об оригинале стихотворений Тургенев заметил в том же письме: «Я никогда не придавал им особенного значения и мало говорил о них. Эти маленькие наброски годятся лишь для немногих; для широкой массы — особенно в России — они трын-трава». Через два дня, посылая оттиск из французского журнала своему английскому приятелю В. Рольстону с очевидным намерением соблазнить его перспективой опубликовать английский перевод «Стихотворений в прозе», Тургенев прикрывался, однако, напускным безразличием к судьбе их среди иностранных читателей, утверждая, в частности, нечто противоположное тому, что перед тем написал Л. Пичу: Тургенев считал их «слишком русскими для европейского вкуса» и выражал сомнение в том, что «эти маленькие вещички могут понравиться английской публике». «…Перевод их на французский язык, — говорит автор, — сделанный m-me Виардо, был напечатан согласно ее желанию, не моему. Только после выхода его из печати я начал думать, что она была права, а не я».

В парижском архиве Тургенева сохранилась рукопись французского перевода «Стихотворений в прозе», с которой производился набор для «Revue politique et littéraire», и черновые материалы к ней. Изучение всех этих» рукописей приводит к неопровержимому заключению, что Тургенев принимал самое близкое участие в создании этих переводов, то диктуя их, то переписывая собственной рукой, то правя корректуры, — и делая всё это еще до появления в «Вестнике Европы» их русского подлинника[90].

В № 25 «Revue politique et littéraire» за 1882 г. помещено пятнадцать «Стихотворений в прозе», пронумерованных римскими цифрами, в следующем порядке: «Разговор», «Деревня», «Посещение», «Маша», «Старуха», «Восточная легенда», «Природа», «Морское плавание», «Конец света», «Пир у Верховного существа» (Uue Fête chez le bon Dieu), «Сфинкс», «Воробей», «Нимфы», «Лазурное царство», «Щи» (это заглавие дано в транскрипции «Stchi» и с пояснительным подзаголовком: «Soupe aux choux», т. е. «Суп из капусты»). В следующем номере, вышедшем 23 декабря, напечатано еще пятнадцать стихотворений в прозе с продолжающейся нумерацией (от XVI до XXX). Это — «Милостыня», «Как хороши, как свежи были розы…», «Два четверостишия», «Нищий», «Стой!», «Что я буду думать», «Два голубя», «Два брата», «Эгоист», «Мы еще повоюем!», «Повесить его!», «Два богача», «Насекомое», «Собака», «Враг и друг». Стоит отметить, что № 26 названного журнала открылся обращением к читателям от редакции, в котором, между прочим, шла речь и о «Стихотворениях в прозе». Извещая читателей, что редакция не была в состоянии приступить к напечатанию обещанного романа А. Гревилля, редактор писал далее: «Вместо того мы печатаем сегодня пятнадцать новых „Маленьких стихотворении в прозе» Тургенева. Наши читатели найдут в них то же очарование, тот же сплав поэзии и изящества, что и в первых пятнадцати. Мы можем сказать вам, как возникли эти тонкие фантазии (ces fantaisies délicates), пронизанные личными переживаниями. Тургенев имеет обыкновение отмечать время от времени замечания, мысли и образы, которые подсказывает или приносит ему текущая жизнь; очень интересно наблюдать за тем, как в сознании писателя эти замечания и мысли преображаются в живописные рассказы и волнующие описания. Тургенев набрасывает свои эскизы для фиксации испытанного впечатления, мимоходом, как это делает художник, когда им завладевает какая-либо мысль или его поражает какое-либо зрелище. Потребовались длительные и неотступные просьбы, чтобы Тургенев согласился предоставить нам некоторое их количество. Он удержал у себя другие, имеющие слишком интимный, личный характер. Он писал одному из своих друзей (дальше следует текст обращения „К читателю“ Тургенева)». Редакционная заметка кончалась следующим замечанием: «Первоначальным заглавием рукописи было „Senilia“. Это заглавие было бы выбрано плохо, если бы оно осталось. Более удачное — „Стихотворения в прозе“ заимствовано из только что цитированного письма».

Нетрудно заметить, что данное предисловие соответствует тому, которое предпослано первой публикации их подлинника в «Вестнике Европы» М. М. Стасюлевичем. Очевидно, Э. Юнг, редактор «Revue politique et littéraire», воспользовался кое-какими данными, предоставленными ему, как и Стасюлевичу, Тургеневым или П. Виардо. Что касается французских переводов, то они заключают в себе некоторые подробности, отсутствующие в общеизвестном русском первопечатном тексте «Стихотворений». Характер этих отличий заставляет предположить, что переводы делались Тургеневым и П. Виардо по беловому автографу (а не по наборной рукописи). Так, в стихотворении «Деревня» вслед за фразой: «Безветрие, теплынь… воздух — молоко парное!» — во французском тексте напечатано: «Tout est doux, caressant: rien ne dort ni ne veut dormir», что соответствует черновому и беловому автографам: «Всё мягко, ласково [чутко], ничего не спит и спать не хочет». В том же стихотворении после слов: «красавица была в свое время» — во французском тексте читаем: «Elle en a vu de dures, mais ses souffrances ne l’ont pas brisée». Эта фраза находит себе полное соответствие в беловом автографе, где содержится впоследствии отброшенная фраза: «Потрудилась … что говорить! а не изнурилась». Лишь в редких случаях отличия французского текста от русского не находят себе обоснований ни в черновой рукописи, ни в беловой. Некоторые изменения, внесенные Тургеневым в перевод, сделаны были им в иптересах французских читателей. Так, в стихотворении «Сфинкс», во фразе: «Да это ты, Карп, Сидор, Семен, ярославский, рязанский мужичок, соотчич мой, русская косточка!» — имя Карпа заменено Егором во избежание созвучия с французским «саг», а непереводимая «русская косточка» искусно передана французским «mon sang et ma moelle russe». Прочие особенности французской редакции «Стихотворений в прозе» оговорены ниже — в комментариях к отдельным стихотворениям.

Французские переводы тридцати стихотворений в прозе были воспроизведены в томике «Последних произведений» Тургенева, напечатанных издательством Ж. Этцеля в Париже в 1885 г.[91], а в 1887 г. переводы стихотворений «Чернорабочий и Белоручка» и «Порог» напечатал И. Павловский в своих «Воспоминаниях о Тургеневе»[92].

В 1883 г. появилось четыре немецких перевода «Стихотворений в прозе», и с первым из них, В. Генкеля, Тургенев еще успел познакомиться. Л. Пичу он писал 11 (23) февраля 1883 г.: «Что касается моих стихотворений в прозе, то в Лейпциге у Дункера вышел их перевод, сделанный В. Генкелем, и озаглавленный „Senilia“. Перевод довольно верный, но, конечно, не без неизбежных промахов. Сразу же на первой странице лошади „ржут“, вместо того чтобы „фыркать“ и т. д. — но, как я уже сказал, это неизбежно…» Последующие немецкие переводы принадлежали К. Юргенсу, Р. Левенфельду и В. Ланге[93].

Рано появились также переводы английский[94], датский и шведский[95]. Первые чешские переводы с разрешения Тургенева, полученного переводчиком И. Пенижеком, печатались первоначально в журналах (Krakonoš, 1883, Květy, 1883) и в том же году выпущены были отдельной книгой; перевод сделан по тексту «Вестника Европы» и воспроизводит не только все «Стихотворения в прозе», но и предисловие к ним[96]. В том же году появилось два сербохорватских перевода «Стихотворений»[97] и несколько венгерских[98]. К началу XX века этот цикл произведений Тургенева прочно вошел в мировую литературу.

VI

Изучение «Стихотворений в прозе» началось поздно и далеко еще не закончено. Первые исследователи Тургенева пытались проследить истоки этого жанра в его собственном творчестве или указывали аналогии в русской