пойду к алькаду? (Садится в кресла.) Здесь так хорошо, так покойно, не правда ли, сеньора?
Донья Долорес. Но… может быть, ваши друзья…
Дон Бальтазар. Друзья? какие у меня друзья? У меня нет друзей. Я останусь. А! сеньора, вы думали…
(Дверь отворяется; входит Сангре — он бледен.)
Дон Пабло (кланяясь). Извините меня, сеньора, прошу вас. Я осмелился без вашего позволения войти к вам в комнату… Но меня прислал наш добрый алькад за вашим супругом… Любезный Бальтазар, все наши приятели тебя ожидают с нетерпением… ты им обещал тотчас вернуться… пойдем.
Дон Бальтазар (нехотя вставая). Я немножко… устал… милый друг.
Дон Пабло (отводя его в сторону, шёпотом). Баба! (Бальтазар хочет отвечать.) …Тс… она на нас смотрит… Мы и теперь его можем схватить, — но не ты ли сам согласился подвергнуть ее испытанию и посмотреть, что она сделает, когда будет знать, что ты не скоро придешь домой. (Громко.) Что за пустяки! ты устал… да разве ты старик? разве мы старики с тобой? полно притворяться, любезный… (Донье Долорес.) О! ручаюсь вам, сеньора, вы через неделю не узнаете вашего мужа… он мне сознавался сегодня, что ему надоело жить за городом, что он хочет переехать в Мадрид. Там-то вы заживете — будете выезжать, веселиться. (Смеется.) Как вам нравится намерение вашего супруга? Вы не ожидали такой внезапной перемены в нем?.. Да, да, вам еще предстоит много неожиданного. Но пойдем, любезный друг, ты видишь, донья Долорес устала; ей пора почивать; мы ей надоедаем. О! я уверен, она заснет сном безмятежным и спокойным, сном невинности… Да, кстати, милый Бальтазар, сегодня с самого утра ворон всё каркает на крыше твоего дома; вели, пожалуйста, застрелить эту глупую птицу. Старые люди говорят, что ворон предвестник несчастья… Я хоть и не верю всем этим вздорам, но всё же лучше… Сеньора, желаю вам спокойной ночи.
Дон Бальтазар. Прощайте; но клянусь вам честью…
Дон Пабло. Что против воли вас покидаю. Ведь вот что ты хотел сказать, дружок? О, мой приятель, дон Бальтазар, настоящий придворный… Спокойной ночи, прекрасная и добродетельная сеньора! (Оба уходят.)
(Донья Долорес сидит в оцепенении… Свечка, принесенная Бальтазаром, остается на столе; через несколько времени Рафаэль выходит из спальни, прислушивается: слышен внизу стук прихлопнутой двери.)
Дон Рафаэль. Они ушли… сеньора.
Донья Долорес (про себя). Этот Сангре ужасен… мне страшно, мне холодно… Эти взгляды, этот мрачный смех… Ах, я чувствую, я погибла…
Дон Рафаэль. Сеньора…
Донья Долорес (вставая). Это вы? И вы остаетесь, не уходите?
Дон Рафаэль. Ваш муж ушел. Маргарита спит… (Донья Долорес молчит.) Боже мой! как вы прекрасны…
Донья Долорес (с отчаянием). Нет, вы безжалостны! О, как я наказана за свои преступные желанья. (Бросается на софу.)
Дон Рафаэль (долго молчит и смотрит на нее; потом несколько изменившимся голосом). Вы называете ваши желания преступными?.. Бедная женщина! Послушайте… я знаю, вам двадцать семь лет; лучшая половина вашей жизни скоро пройдет, а ваша первая, светлая молодость уже безвозвратно увяла… и вы проклинаете последнее робкое желание вашего сердца, последний крик души перед ее вечным молчанием! Послушайте: не вы одне продремали свои лучшие годы, не вам однем довелось узнать в одно и то же время жажду счастия… и собственное бессилие; но, пока еще время не ушло, не увлекайтесь ложной гордостью; вы боитесь преступления, а не боитесь старости. Как вы мало знаете жизнь! Простите меня… я, право, не знаю, что говорю, но жизнь людей коротка… жизнь женщины короче и тесней жизни мужчины, если мы жизнью называем свободное развитие всех наших сил. Подумайте… (Донья Долорес молчит.) Ради бога, поймите меня, сеньора… всё, что я сказал вам, нимало не относится… к нам… к нашему теперешнему положению. Признаюсь вам откровенно: я легкомысленный и, как говорится, беспутный человек. Я едва ли верю во что-нибудь на свете; я не верю в порок, а потому не верю и в добродетель. К чему вам знать, какими путями дошел я до этого не совсем веселого убеждения… и может ли занять вас повесть жизни погибшей, с намерением погубленной?.. Да, впрочем, нам и некогда много разговаривать. Признаюсь, я пришел сюда с не совсем хорошими мыслями… я имел о вас мнение… позвольте мне умолчать, какое именно… впрочем, это мнение относилось не к вам однем, но ко всем женщинам вообще… Оно ложно… разумеется, ложно… Но что прикажете делать? — глупая привычка! Вы видите, я откровенен; и потому вы мне поверите, если скажу вам, что я теперь вас глубоко уважаю… что ваши слова, ваши взгляды, ваша тревожная робость, какая-то непостижимо грустная прелесть, которою всё в вас дышит, всё ваше существо произвело на меня такое неизгладимое впечатление, возбудило во мне такую глубокую жалость, что я внезапно стал другим человеком… будьте покойны, я уйду, уйду тотчас, и даю вам слово не тревожить вас более никогда, хотя, вероятно, не скоро вас забуду.
Донья Долорес. Вы должны уйти, сеньор. (Как будто про себя.) Мне страшно… мне кажется, я не переживу этой ночи: все эти люди — Маргарита, Сангре, мой муж… Я их боюсь… Я боюсь их…
Дон Рафаэль. Бедная, бедная женщина!.. право, я готов плакать, глядя на вас… Как вы бледны… Как вы дрожите… Как вы мне кажетесь одинокими на земле!.. Но успокойтесь. Ваш муж ничего не подозревает; я тотчас уйду — и никто, никто в мире, кроме вас и меня, не будет знать о нашем свидании.
Донья Долорес. Вы думаете?
Дон Рафаэль (садится подле нее). Вы Меня не боитесь теперь — не правда ли? Вы чувствуете, что и я тронут, глубоко, свято тронут… что я теперь не в состоянии вас оскорбить. (Показывая на часы, стоящие на столе.) Посмотрите — через десять минут меня в этой комнате не будет…
Донья Долорес Я вам верю.
Дон Рафаэль. Странным образом сошлись мы с вами… но судьба свела нас недаром… недаром по крайней мере для меня… Я бы хотел вам многое сказать… но с чего начать, когда через несколько мгновений…
Донья Долорес. Скажите мне ваше имя.
Дон Рафаэль. Рафаэль… Ваше имя — Долорес?
Донья Долорес (печально). Долорес.
Дон Рафаэль (тихим и тронутым голосом). Долорес! клянусь вам, я до вас не любил ни одной женщины… и после вас, вероятно, ни одной не полюблю… Тяжело мне с вами расставаться; но если мы переменить нашу судьбу не можем, если наше знакомство должно было так скоро прекратиться, тем лучше, может быть, для меня… Я недостоин вас — я это знаю; по крайней мере у меня будет одно чистое воспоминание… До сих пор я старался забывать всех женщин, с которыми сближал меня случай…
Донья Долорес (грустно). Сеньор…
Дон Рафаэль. Если б вы знали вашу власть надо мною; если б вы знали, какую перемену вы так внезапно произвели во мне!.. (Взглянув на часы.) Но я верен своему слову… Прощайте… мне пора.
Донья Долорес (подает ему руку). Прощайте, Рафаэль.
Дон Рафаэль (прижимая ее руку к губам). Зачем я вас узнал так поздно?.. Мне так грустно расставаться с вами…
Донья Долорес. Вы меня не увидите более… Я вам говорю — я не переживу этой ночи.
Дон Рафаэль (потупляет глаза и показывает на дверь). Хотите… Вы свободны…
Донья Долорес. Нет, Рафаэль, смерть не хуже жизни.
Дон Рафаэль (решительно). Прощайте.
Донья Долорес. Прощайте, не забывайте меня.
(Рафаэль бросается к двери. Дверь отворяется, входит Сангре.)
Дон Рафаэль (отскакивая). Боже!..
Дон Пабло (донье Долорес). Это я.
(Долорес с криком бросается головой в подушки софы.)
Дон Рафаэль (быстро обнажая шпагу). Сеньор, я не безоружен.
Дон Пабло (мрачно). Вижу… но я — вы видите — безоружен.
Дон Рафаэль. Клянусь вам честью… Если б вы знали… эта дама невинна.
Дон Пабло. Я всё знаю. Вам не нужно клясться.
Дон Рафаэль. Но уверяю вас…
Дон Пабло (с иронической улыбкой). Во-первых, я не требую от вас ни уверений, ни оправданий; а во-вторых, сеньор, ваше присутствие здесь неуместно… Не угодно ли вам пожаловать за мной?
Дон Рафаэль. Но куда вы меня поведете?
Дон Пабло. О, не бойтесь…
Дон Рафаэль (перебивая его). Я никого не боюсь, милостивый государь!
Дон Пабло. Если вы никого не боитесь, так идите за мной.
Дон Рафаэль. Но куда?
Дон Пабло. На улицу, не далее, как на улицу, мой милый Дон-Жуан… А там я с вами раскланяюсь — и до приятного свидания…
Дон Рафаэль. Я должен вам повиноваться… я вас оскорбил…
Дон Пабло (мрачно). А! вы сознаетесь, что вы меня оскорбили!..
Дон Рафаэль. Однако — теперь я вспоминаю — не вы супруг сеньоры…
Дон Пабло. Я здесь по его приказанию.
Дон Рафаэль. Я готов, я иду, но… (Приближается к донье Долорес.)
Дон Пабло. Сеньор, не забывайтесь!.. (Дон Рафаэль низко кланяется донье Долорес и умоляющим образом показывает на нее дону Пабло.) Понимаю… но вы не имеете права даже сожалеть о ней… Завтра вы можете о ней молиться…
Дон Рафаэль. Что вы сказали?
Дон Пабло. О, ничего ничего! Я, знаете, старый шутник… Не угодно ли? (Показывает на дверь.)
Дон Рафаэль. Идите вперед.
Дон Пабло. Извольте. (Идет.)
(Дон Рафаэль в последний раз с глубокой тоской взглядывает на донью Долорес и уходит за Сангре. Долорес остается одна; Маргарита тихо входит и становится подле нее.)
Донья Долорес (приходя в память). Они его убьют… Сангре… где они… (Оборачивется и видит Маргариту.) А!
Маргарита (спокойно). Что с вами, сударыня? Вы, кажется, не изволили ложиться почивать? Иль вы нездоровы?
Донья Долорес. Маргарита… Я знаю — они хотят моей смерти… ну да — не притворяйся… ведь ты всё знала, всё слышала; ты сказала всё мужу — признайся… Вот ты смеешься, ты не можешь притворяться… да и к чему теперь? Скажи: тебе велено меня убить, дать мне яду, что ли? скажи…
Маргарита. Помилуйте, сеньора — я вас не понимаю.
Донья Долорес. Ты меня понимаешь, Маргарита…
Маргарита (медленно). Вы, может быть, сеньора, поступили не совсем осторожно, но…
Донья Долорес (бросается на колени). Скажи правду, умоляю тебя, скажи мне правду…
Маргарита (долго смотря на нее). Передо мной… на коленях! (Наклоняясь к ней.) Ну да, да, ты права — я тебя погубила, слышишь, потому что я тебя ненавижу…
Донья Долорес (с удивлением). Ты меня ненавидишь?
Маргарита. Ты удивляешься? Ты не понимаешь причины моей ненависти? Помнишь ли ты дочь мою, Марию? Скажи сама — была ли ты лучше ее? или умнее? или богаче? Но она всю жизнь свою была несчастна — а ты…
Донья Долорес (грустно). А я, Маргарита?
Маргарита. Вы росли вместе, и в детстве всегда все тебя ласкали, а на мою дочь никто не обращал внимания… а она была не хуже тебя! Ты вышла замуж, разбогатела, а она осталась в девушках… Я была бедна — что же было мне делать? Господи
