Шпигельский (Ракитину). А мне с вами, Михайло Александрыч, нужно переговорить… (Ракитин вдруг смеется.) О чем вы?
Ракитин. Так… ничего… Мне смешно, что мы в ариергард попали.
Шпигельский. Авангарду, вы знаете, очень легко сделаться ариергардом… Всё дело в перемене дирекции. (Все уходят направо.)
Действие третье
Та же декорация, как в первом действии. Из дверей в залу входят Ракитин и Шпигельский.
Шпигельский. Так как же, Михайло Александрыч, помогите мне, сделайте одолжение.
Ракитин. Да чем могу я вам помочь, Игнатий Ильич?
Шпигельский. Как чем? помилуйте. Вы, Михайло Александрыч, войдите в мое положение. Собственно я в этом деле сторона, конечно; я, можно сказать, действовал больше из желания угодить… Уж погубит меня мое доброе сердце!
Ракитин (смеясь). Ну, до погибели вам еще далеко.
Шпигельский (тоже смеясь). Это еще неизвестно, а только мое положение действительно неловко. Я Большинцова по желанью Натальи Петровны сюда привез, и ответ ему сообщил с ее же позволенья, а теперь с одной стороны на меня дуются, словно я глупость сделал, а с другой Большинцов не дает мне покоя. Его избегают, со мной не говорят…
Ракитин. И охота же вам была, Игнатий Ильич, взяться за это дело. Ведь Большинцов, между нами, ведь он просто глуп.
Шпигельский. Вот тебе на: между нами! Экую новость вы изволили сказать! Да с каких пор одни умные люди женятся? Уж коли в чем другом, в женитьбе-то не следует дуракам хлеб отбивать. Вы говорите, я за это дело взялся… Вовсе нет. Вот как оно состоялось: приятель просит меня замолвить за него слово… Что ж? мне отказать ему было, что ли? Я человек добрый: отказывать не умею. Я исполняю поручение приятеля; мне отвечают: «Покорнейше благодарим; не извольте, то есть, более беспокоиться…» Я понимаю и более не беспокою. Потом вдруг сами мне предлагают и поощряют меня, так сказать… Я повинуюсь; на меня негодуют. Чем же я тут виноват?
Ракитин. Да кто вам говорит, что вы виноваты… Я удивляюсь только одному: из чего вы так хлопочете?
Шпигельский. Из чего… из чего… Человек мне покоя не дает.
Ракитин. Ну, полноте…
Шпигельский. Притом же он мой старинный приятель.
Ракитин (с недоверчивой улыбкой). Да! Ну, это другое дело.
Шпигельский (тоже улыбаясь). Впрочем, я с вами хитрить не хочу… Вас не обманешь. Ну, да… он мне обещал… у меня пристяжная на ноги села, так вот он мне обещал…
Ракитин. Другую пристяжную?
Шпигельский. Нет, признаться, целую тройку.
Ракитин. Давно бы вы сказали!
Шпигельский (живо). Но вы, пожалуйста, не подумайте… Я бы ни за что не согласился быть в таком деле посредником, это совершенно противно моей натуре (Ракитин, улыбается), если б я не знал Большинцова за честнейшего человека… Впрочем, я и теперь желаю только одного: пусть мне ответят решительно — да или нет?
Ракитин. Разве уж до того дело дошло?
Шпигельский. Да что вы воображаете?.. Не о женитьбе речь идет, а о позволении ездить, посещать…
Ракитин. Да кто ж это может запретить?
Шпигельский. Экие вы… запретить! Конечно, для всякого другого… но Большинцов человек робкий, невинная душа, прямо из златого века, Астреи*, только что тряпки не сосет… Он на себя мало надеется, его нужно несколько поощрить. Притом его намеренья — самые благородные.
Ракитин. Да и лошади хороши.
Шпигельский. И лошади хороши. (Нюхает табак и предлагает Ракитину табакерку.) Вам не угодно?
Ракитин. Нет, благодарствуйте.
Шпигельский. Так так-то, Михайло Александрыч. Я вас, вы видите, не хочу обманывать. Да и к чему? Дело ясное, как на ладони. Человек честных правил, с состоянием, смирный… Годится — хорошо. Не годится — ну, так и сказать.
Ракитин. Всё это прекрасно, положим; да я-то тут что? Я, право, не вижу, в чем я могу.
Шпигельский. Эх, Михайло Александрыч! Разве мы не знаем, что Наталья Петровна вас очень уважает и даже иногда слушается вас… Право, Михайло Александрыч (сбоку обнимая его), будьте друг, замолвите словечко…
Ракитин. И вы думаете, что хороший это муж для Верочки?
Шпигельский (принимая серьезный вид). Я убежден в этом. Вы не верите… Вот вы увидите. Ведь в супружестве, вы сами знаете, главная вещь — солидный характер. А уж Большинцов на что солиднее! (Оглядывается.) А вот, кажется, и сама Наталья Петровна сюда идет… Батюшка, отец, благодетель! Две рыжих на пристяжке, гнедая в корню! Похлопочите!
Ракитин (улыбаясь). Ну, хорошо, хорошо…
Шпигельский. Смотрите же, я полагаюсь на вас… (Спасается в залу.)
Ракитин (глядя ему вслед). Экой проныра этот доктор! Верочка… и Большинцов! А, впрочем, что же? Бывают свадьбы и хуже. Исполню его комиссию, а там — не мое дело! (Оборачивается; из кабинета выходит Наталья Петровна и, увидя его, останавливается.)
Наталья Петровна (нерешительно). Это… вы… я думала, что вы в саду…
Ракитин. Вам как будто неприятно…
Наталья Петровна (перерывая его). О, полноте! (Идет на авансцену.) Вы здесь одни?
Ракитин. Шпигельский сейчас ушел отсюда.
Наталья Петровна (слегка наморщив брови). А! этот уездный Талейран…* Что он вам такое говорил? Он всё еще тут вертится?
Ракитин. Этот уездный Талейран, как вы его называете, сегодня у вас, видно, не в милости… а, кажется, вчера…
Наталья Петровна. Он смешон; он забавен, точно; но… он не в свои дела мешается… Это неприятно. Притом он, при всем своем низкопоклонстве, очень дерзок и навязчив… Он большой циник.
Ракитин (подходя к ней). Вы вчера не так об нем отзывались…
Наталья Петровна. Может быть. (Живо.) Так что ж он вам такое говорил?
Ракитин. Он мне говорил… о Большинцове.
Наталья Петровна. А! об этом глупом человеке?
Ракитин. И об нем вы вчера иначе отзывались.
Наталья Петровна (принужденно улыбаясь). Вчера — не сегодня.
Ракитин. Для всех… но, видно, не для меня.
Наталья Петровна (опустив глаза). Как так?
Ракитин. Для меня сегодня то же, что вчера.
Наталья Петровна (протянув ему руку). Я понимаю ваш упрек, но вы ошибаетесь. Вчера я бы не созналась в том, что я виновата перед вами… (Ракитин хочет остановить ее.) Не возражайте мне… Я знаю, и вы знаете, что́ я хочу сказать… а сегодня я сознаюсь в этом. Я сегодня многое обдумала… Поверьте, Мишель, какие бы глупые мысли ни занимали меня, что́ бы я ни говорила, что́ бы я ни делала, я ни на кого так не полагаюсь, как на вас. (Понизив голос.) Я никого… так не люблю, как я вас люблю… (Небольшое молчание.) Вы мне не верите?
Ракитин. Я верю вам… но вы сегодня как будто печальны… что с вами?
Наталья Петровна (не слушает его и продолжает). Только я убедилась в одном, Ракитин: ни в каком случае нельзя за себя отвечать, и ни за что нельзя ручаться. Мы часто своего прошедшего не понимаем… где же нам отвечать за будущее! На будущее цепей не наложишь.
Ракитин. Это правда.
Наталья Петровна (после долгого молчания). Послушайте, я хочу быть с вами откровенной, может быть, я немножко огорчу вас… но я знаю: вас бы еще более огорчила моя скрытность. Признаюсь вам, Мишель, этот молодой студент… этот Беляев произвел на меня довольно сильное впечатление…
Ракитин (вполголоса). Я это знал.
Наталья Петровна. А! вы это заметили? Давно ли?
Ракитин. Со вчерашнего дня.
Наталья Петровна. А!
Ракитин. Уже третьего дня, помните, я говорил вам о перемене, происшедшей в вас… Я тогда еще не знал, чему приписать ее. Но вчера, после нашего разговора… и на этом лугу… если б вы могли себя видеть! Я не узнавал вас; вы словно другою стали. Вы смеялись, вы прыгали, вы резвились, как девочка, ваши глаза блестели, ваши щеки разгорелись, и с каким доверчивым любопытством, с каким радостным вниманьем вы глядели на него, как вы улыбались. (Взглянув на нее.) Вот даже теперь ваше лицо оживляется от одного воспоминания… (Отворачивается.)
Наталья Петровна. Нет, Ракитин, ради бога, не отворачивайтесь от меня… Послушайте: к чему преувеличивать? Этот человек меня заразил своею молодостью — и только. Я сама никогда не была молода, Мишель, с самого моего детства и до сих пор… Вы ведь знаете всю мою жизнь… С непривычки мне всё это в голову бросилось, как вино, но, я знаю, это так же скоро пройдет, как оно пришло скоро… Об этом даже говорить не стоит. (Помолчав.) Только вы не отворачивайтесь от меня, не отнимайте у меня вашей руки… Помогите мне…
Ракитин (вполголоса). Помочь вам… жестокое слово! (Громко.) Вы сами не знаете, Наталья Петровна, что с вами происходит. Вы уверены, что об этом говорить не стоит, и просите помощи… Видно, вы чувствуете, что она вам нужна!
Наталья Петровна. То есть… да… Я обращаюсь к вам, как к другу.
Ракитин (горько). Да-с… Я, Наталья Петровна, готов оправдать вашу доверенность… но позвольте мне немного собраться с духом…
Наталья Петровна. Собраться с духом? Да разве вам грозит какая-нибудь… неприятность? Разве что изменилось?
Ракитин (горько). О нет! всё по-прежнему.
Наталья Петровна. Да что вы думаете, Мишель? Неужели вы можете предполагать…
Ракитин. Я ничего не предполагаю.
Наталья Петровна. Неужели ж вы до того меня презираете…
Ракитин. Перестаньте, ради бога. Поговоримте лучше о Большинцове. Доктор ожидает ответа насчет Верочки, вы знаете.
Наталья Петровна (печально). Вы на меня сердитесь.
Ракитин. Я? О нет. Но мне жаль вас.
Наталья Петровна. Право, это даже досадно. Мишель, как вам не стыдно… (Ракитин молчит. Она пожимает плечами и продолжает с досадой.) Вы говорите, доктор ждет ответа? Да кто его просил вмешиваться…
Ракитин. Он уверял меня, что вы сами…
Наталья Петровна (перебивая его). Может быть, может быть… Хотя я, кажется, ничего ему не сказала положительного… Притом я могу переменить свои намеренья. Да и наконец, боже мой, что за беда! Шпигельский занимается делами всякого рода, в его ремесле не всё же ему должно удаваться.
Ракитин. Он только желает знать, какой ответ…
Наталья Петровна. Какой ответ… (Помолчав.) Мишель, полноте, дайте мне руку… к чему этот равнодушный взгляд, эта холодная вежливость?.. Чем я виновата? Подумайте, разве это моя вина? Я пришла к вам в надежде услышать добрый совет, я ни одно мгновенье не колебалась, я не думала от вас скрываться, а вы… Я вижу, напрасно я была откровенна с вами… Вам бы и в голову не пришло… Вы ничего не подозревали, вы меня обманули. А теперь вы бог знает что думаете.
Ракитин. Я? помилуйте!
Наталья Петровна. Дайте же мне руку… (Он не шевелится; она продолжает, несколько обиженная.) Вы решительно отворачиваетесь от меня? Смотрите же, тем хуже для вас. Впрочем, я не пеняю на вас… (Горько.) Вы ревнуете!
Ракитин. Я не вправе ревновать, Наталья Петровна… Помилуйте, что вы?
Наталья Петровна (помолчав). Как хотите. А что касается до Большинцова, я еще не поговорила с Верочкой.
Ракитин. Я могу вам ее сейчас послать.
Наталья Петровна. Зачем же сейчас!.. Впрочем, как хотите.
Ракитин (направляясь к двери кабинета). Так прикажете прислать ее?
