давно об этом думала. За тобой нужен присмотр, строгий присмотр, а мне некогда. Прошу не смеяться… Я тебя отдам в монастырь. Непременно… сейчас… Чему ты удивляешься? Я сейчас напишу записку к настоятельнице… или нет: К Фабиану. (Она прикладывает руку к колокольчику.)
Антониетта. Душа моя, сестра, Клара, не гневайся… Я буду слушаться тебя, не буду заниматься глупостями…
Клара. Так кто ж тебя научил этой песенке?
Антониетта (молчит).
Клара. Сегодня ж я отправлю тебя в монастырь.
Антониетта. Не отправишь.
Клара. Посмотрим… (Проворно пишет записку.) Посмотрим. (Звонит в колокольчик… входит негр.) К Фабиану! (Негр выходит.) Я докажу целому свету, что я ваша старшая сестра…
Антониетта. Целыми шестью годами.
Клара. Антониетта, не сердите меня…
Антониетта. Ну полно, Клара, помиримся.
Клара. Подите прочь.
Антониетта. И будто ты можешь расстаться с своей Антониеттой? Кто же будет угождать тебе, смешить тебя, говорить с тобой о Фабиане… кто же будет читать тебе по вечерам книжки, заплетать твою густую косу?.. А, скажи? Кто?
Клара (несколько смешавшись). А всё-таки я тебя отправлю в монастырь.
Антониетта. Фабиан за меня заступится. Он такой добрый… Клара, не правда ли, какая у него милая улыбка… как усы к нему пристали… как он любит тебя! (Вздыхает.)
Клара. Ты меня не обморочишь.
Антониетта. Я тебя не понимаю, Клара… Дай мне руку… Не хочешь? Погоди ж… Фабиан придет — я ему пожалуюсь на тебя… Он не такой, как ты, он никогда не сердится… Да уж не он ли это… (Прислушивается.) Нет, не он.
Клара. Антониетта, выбрала ты ему перья на шляпу?
Антониетта. Как же… я сама ездила вчера за ними в город… Клара, ты не сошлешь меня в монастырь?
Клара. Ну, посмотрим, посмотрим. (Антониетта с жаром ее обнимает.) Сознайся, плутовка, ты нарочно заговорила о Фабиане.
Антониетта. Конечно… надобно ж было чем-нибудь отвратить грозу.
Клара. И ты мне всё-таки не сказала…
Антониетта (перебивая ее). Ну полно, полно… (Подходит к окну.) Какая прекрасная ночь! А Фабиан всё не идет…
Клара. Не идет…
Антониетта (прислушив<ается>). Он… нет, не его походка…
Клара. Достань какую-нибудь книжку — прочти мне что-нибудь. Я сегодня в таком волнении… Боже мой, как этот несносный попугай кричит!
Антониетта. Да.
Клара. Неужели ж нельзя заставить его замолчать…
Антониетта. Очень легко.
Клара. Ах, сделай одолжение.
Антониетта (достает попугая и проворно отвертывает ему шейку). Вот — теперь не будет кричать.
Клара. Ай! что ты сделала? Сумасшедшая, злая девчонка — ты убила моего попугайчика…
Антониетта. Но ты сама…
Клара. Оставь меня, оставь меня! (Плачет.) Бедная птичка! ножки у ней еще дрожат… (Обр<ащаясь> к Ант<ониетте>.) Ступай вон, я не могу смотреть на тебя.
Антониетта хочет идти… Вх <одит> паж.
Паж (докладывает). Господин Фабиан…
Клара. Он пришел?.. Проси его.
Паж. С ним еще кто-то.
Клара. Кто это?
Паж. Не знаю-с.
Клара. Ну, всё равно — проси их… Я сейчас приду… Бедный мой попугайчик. (Уходит.) Антониетта (прячется за дерево).
Вх<одят> Фабиан и Валерий.
Валерий (медленно доходит до середины комнаты, внимательно оглядывается и говорит с расстановкой Фабиану). Хорошо… хорошо… очень хорошо. Ты человек со вкусом.
Фабиан (краснея от удовольствия). Валерий, такая похвала…
Валерий (мед<ленно> и торжественно). Ты знаешь, я человек откровенный и строгий. Я не щажу никого — никого. Но… эта комната мне нравится. Во всём, что я здесь вижу, заметен вкус; умный вкус — не восторженный, не преувеличенный вкус — нежный, тонкий вкус. (Возвышая голос.) Ты человек мыслящий, Фабиан… Цвет этого заката, может быть, несколько ярок… но впрочем, может быть, ты прав. Вот этот столик надобно принять: он слишком вычурен, не годится. (Фабиан бросает столик за окошко.) Здесь накурено. Напрасно. Запах куренья — хоть превосходного… (нюхает) действительно превосходного — не вполне согласуется с свежим безыскусственным запахом роз. Впрочем, я доволен. Хорошо, весьма хорошо. Я, я, Валерий, говорю тебе, Фабиан: ты человек со вкусом.
Фабиан (жмет ему руку).
Валерий. Но где же… она?
Фабиан. Она сейчас явится. (Идет к двери направо, к нему навстречу выходит Клара.)
Фабиан. Клара, представляю тебе Валерия, моего лучшего друга.
Валерий (молча кланяется ей и оглядывает ее с ног до головы; Клара с удивлением смотрит на него; Фабиан в волненье). Брависсимо, Фабиан, брависсимо! (Подходит к Кларе.) Позвольте мне поцеловать вашу руку.
Фабиан (тихо Кларе). Клара! я в восторге!
Клара. Но, Фабиан, я, право…
Фабиан (к Кларе). Видно, что ты не здешняя. Кто в городе не знает Валерия, знаменитого, великого Валерия! Законодателя в области изящного, глубокого, тонкого знатока Валерия! Клара, перед тобой стоит человек…
Валерий (перебивая его). Которому приятнее было бы сидеть… И потому — сядем. (Они садятся; обр<ащаясь> к Кларе:) Прекрасная женщина, вы на меня смотрите с удивлением и с любопытством — как на весьма странного чудака. Я, действительно, чудак. Я влюблен, пламенно влюблен во всё прекрасное — и потому прошу вас, считайте меня с нынешнего вечера в числе ваших искреннейших обожателей… Не бойтесь, Фабиан вас ревновать ко мне не станет: я безвредный чудак. Но прекрасное, по-моему, должно быть прекрасным; я люблю наслаждаться…
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Михайла Александрович Беляев, 20 лет.
Николай Семенович Долинский, 19 лет.
Василий Иваныч Вербин, 23 лет.
Блех, 17 лет.
Щитов*, 32 лет.
Аполлон Субботин*, 26 лет.
Копотенко, 28 лет.
Катя, 20 лет.
} Студенты
Терентий, слуга Вербина, 55 лет.
Действие происходит на квартире Вербина, в Москве, в 183… году.
Театр представляет комнату холостого студента; вдоль стен стоят стулья, два дивана, комод; две медные лампы горят на стенах. На авансцене направо — большой круглый стол, покрытый скатертью. Прямо дверь в переднюю; налево — в кабинет. На одном из диванов лежит Вербин и читает книгу…
Вербин (опускает книгу и поднимает голову). Терентий!.. Терентий!
Голос Терентия (из передней, не без усилья). Чего изволите?
Вербин (про себя). Каков скот! Который час, Терентий?
Голос Терентия (после продолжительного молчанья). Девятый-с.
Вербин (про себя). Невыносимый ответ! (Громко.) Да сколько девятого?
Терентий (входит). Чего изволнте-с?
Вербин. Сколько девятого, я спрашиваю?
Терентий (медленно возвращается в переднюю и отвечает оттуда). Без четверти восемь.
Вербин. Без четверти восемь? Что ж это никто не идет? (Опять принимается за книгу и вдруг восклицает.) Терентий!
Голос Терентия. Чего извольте-с?
Голос Терентия (после долгого молчанья). Суббота-с…
Вербин (подумав немного). Придут… (В передней раздается стук.) Ну, наконец… (Опирается на локоть, сворачивает голову и глядит на дверь. Входят Копотенко и Блех.) Здравствуйте, господа… Что так поздно?
Копотенко. Здравствуй, Вася. Что за поздно? (Оглядывается.) Мы первые.
Блех. Здравствуйте, Василий Иваныч.
Вербин. Я удивляюсь, что́ другие делают. Ну что нового?
Копотенко. Ничего… (Набивает себе трубку.) Ничего нового. Тетка, неблагородная, мне из деревни письмо написала, поздравляет с днем ангела — а денег не высылает, говорит — на мужиков погорелых пошли… А ну ее совсем!
Вербин. Да разве у тебя тетка именьем управляет?
Копотенко (помолчав). Именьем? Шестнадцать душ — это по-твоему — именье? Тетка. Надоела она мне — ты не поверишь. (Указывая на свой затылок.) Вот где она у меня сидит, эта тетка. Да выжить-то ее нет никакой возможности — вот что.
Вербин (Блеху). Ну, а вы как поживаете?
Копотенко. Что ты его спрашиваешь? Разумеется, хорошо. Его отец — немец, чиновник, живет в Петербурге и на купеческой дочери женат. Чего еще? Жалованье свое получает он аккуратно
Ком<едия> в 3-х действиях
1. Подобаев, Ант<он> Антоныч, помещик.
2. Подобаева, Аграфена Антон<овна>, его жена.
3. Поликсена Антоновна, дочь их.
4. Карпеткина, Матрена Семеновна, соседка.
5. Вобцев, Воин Осипыч, сосед.
6. Лупоберов, Виктор Ардалионыч, сосед.
7. Лушин, Василий Михайлыч.
8. Захар, слуга.
9. Марфушка — девка.
17-й №
К<омедия> в 1 а<кте>
1. Чупчичайлов, Илья Ильич, отс<тавной> гус<арский> оф<ицер>, 27 л<ет>.
2. Кобениус, Федор Фомич — 22-х <лет>.
3. Свербишкин, купчик, 24 л<ет>.
4. Бобоша — 21 г<од>.
5. Мухлев, Савелий Кузьмич — 51 г<од>.
6. Мухлева, Олимпиада Кирилловна — 44 л<ет>.
7. Авдотья Савельевна, дочь их — 23 л<ет>. Фуньчик, сын их, 6 л<ет>.
8. Кассъян, 40 л<ет>.
9. Даша — 20 л<ет>.
10. Алеша — 25.
Комедия в пяти действиях
Начата 23-го марта 1850 в Париже
Кончена —
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
1. Глафира Ивановна Званова, богатая помещица, вдова — 50 лет.
2. Дмитрий Петрович Званов, ее сын, 26 лет.
3. Катерина Федоровна Халабанская, бедная генеральша, на хлебах у Звановой, 40 лет.
4. Елизавета Михайловна, компаньонка, 24 лет.
5. Нилушка, юнкер, protégé г-жи Звановой, 20 лет.
6. Платон Егорыч Чигасов, надворный советник в отставке, 40 лет.
8. Федор Маркелыч Моржак-Лендрыховский, сосед, 48 лет.
9. M-r Dessert*, бывший учитель Званова, 60 лет.
10. Сергей Сергеич, небогатый сосед, 45 лет.
11. Авдотья Кузьминична, жена его, 42 лет.
12. Кинтилиан*, управляющий — 50 лет.
13. Метр-Жан* (он же и Свергибус), дворецкий, 65 лет.
14. Léon*, секретарь, 26 лет.
15. Васильевна, старуха-приживалка, 60 лет.
16. Авдотья Никитишна, главная служанка, 30 лет.
17. Пуфка, девушка, 8 лет.
Маша, девушка, 14 лет.
19. Василий Васильевич Званов, двоюродный брат покойного мужа Глафиры Ивановны — 44 лет.
Действие происходит в селе Воскресенском, родовом именье г-жи Звановой.
Перечни написанных, начатых и задуманных пьес
<1>
Драматические очерки
Париж. Июль 1848
<2>
1. Неос<торожность> <—1>
2. Безд<енежье> <—1>
3. Г<де> т<онко>, т<ам> и рв<ется> —1
4. Нах<лебник> —2
5. Хол<остяк> —3
6. Зав<трак> у пр<едводителя> —1
7. Студент —5
8. Компаньонка —5
9. Жен<их> —2
10. 17 № —1
11. 2 сестры —2
12. Судьба —5 29 А<ктов>.
<3>
[1.] Где тонко, там и рв<ется> —1 А<кт>
[2.] Неос<торожность> —1 А.
[3.] Безд<енежье> —1 А.
[4.] Нах<лебник> —2 А.
[5.] Зав<трак> у пр<едводителя> —1 А.
[6.] Холостяк —3 А.
[7.] Студент —5 А.
Вечеринка —1 А.
Две сестры —2 А.
Судьба —5 А.
[Недораз<умение)>] —2 А.
[Жених]
17-й Нумер —1 А.
Вор —1 А.
[8.] Провинциалка —1 А.
Примечания
Драматургия И.С. Тургенева
Драматургия составляет особую и существенную часть творческого наследия И.С. Тургенева. Тургенев не только автор нескольких шедевров, вошедших в золотой фонд русского классического репертуара и завоевавших признание деятелей и теоретиков международного театра, он создал свою драматургическую систему. Несмотря на споры, которые велись в течение десятилетий вокруг вопроса о сценичности пьес Тургенева, споры, порожденные глубокой оригинальностью художественных принципов его драматургии, творчество Тургенева оказало заметное влияние на развитие русской драматической литературы и театра.
Работа над произведениями в драматическом роде составила важный этап в творческом развитии Тургенева. Театр, связанные с ним литературные жанры: драматургия, диалоги, предназначенные для концертного исполнения, оперные либретто, театральная критика — живо интересовали Тургенева на протяжении всей его жизни. Однако совершенно определенный период — 1840-е годы, в особенности же конец десятилетия и начало 1850-х годов — были временем наиболее интенсивной деятельности писателя в области драматургии, наиболее углубленных его размышлении над вопросами истории и теории драмы.
Сороковые годы принесли Тургеневу первые серьезные литературные успехи. Робкий неофит, сознававший незрелость своих литературных опытов в конце 1830-х годов, в конце следующего десятилетия он был уже одним из выдающихся писателей, автором, произведения которого воспринимались как события в художественной и умственной жизни общества.
В 1840-х годах получила признание поэзия Тургенева и совершился его переход к повествовательной прозе. В это время сложились основные черты его творческой манеры как рассказчика, новеллиста и сформировался принесший ему славу цикл «Записок охотника». Здесь Тургенев сумел выразить свое последовательное категорическое неприятие крепостнических отношений,
