рассказа впервые появилось в Программе V, возникшей около сентября 1847 г. Здесь оно зафиксировано в такой последовательности сменяющих друг друга вариантов: а. «Иван Иванович»; б. «Пом<ещик>»; в. «Дворянин Чертапханов»; е. «Помещик Чертапханов <и> дворянин Недопюскин» (последний вариант перешел в черновой и беловой автографы). Возможно, что вариант а не относится к данному рассказу, а отражает особый замысел (см. Приложение II). Согласно Программе VI, представляющей собой календарный план работы над циклом, рассказ предназначался для 3-го номера «Современника» за 1848 г. Автор намеревался направить его в редакцию 1 февраля 1848 г. вместе с рассказами «Русский немец», «Смерть» и «Человек екатерининского времени». Срок этот не был, однако, выдержан. Рассказ писался в Париже весной 1848 г. В Программу IX — перечень произведений, которые надо было завершить для проектировавшегося отдельного издания «Записок охотника» (лето 1848 г.), — «Чертопханов и Недопюскин» включен не был, из чего можно заключить, что рассказ был к тому времени уже написан. К сентябрю 1848 г. рукопись его была в Петербурге, о чем свидетельствует соответствующее упоминание в письме Некрасова к Тургеневу от 12 (24) сентября 1848 г. (Некрасов, т. X, с. 115).

Публикация в «Современнике», совпавшая с обострением политической обстановки в стране, сильно пострадала от цензуры. Изменения цензурного характера внесены в текст карандашом в беловом автографе. Вносились такие изменения, по-видимому, и в корректуры. Цензор последовательно изымал слова: «помещик», «дворянин», и это наносило произведению тем больший ущерб, что существенную черту героя составляет непомерная гордость своим столбовым дворянством. Местами в результате цензурного вмешательства текст оказался обессмысленным. Устранялись указания на то, что Чертопханов служил в армии; опущены подробности того, как глумились над Недопюскиным расходившиеся помещики, и т. п.

В 1859 г. член главного управления цензуры А. Г. Тройницкий, рассматривавший вопрос о разрешении нового издания «Записок охотника», предложил изъять из «Чертопханова и Недопюскина» то место, где помещик, приписывая свои неудачи в строительстве церкви проискам «нечистой силы», приказал перепороть всех старых баб на деревне (278, 33–37). Это место Тройницкий нашел «оскорбительным для народного религиозного чувства» (см.: Оксман, Сб, 1959, с. 284). Сделанная купюра была восполнена только в издании 1865 г.

Цензурные искажения, внесенные в текст «Современника», автор устранил при изготовлении цензурной рукописи. Однако некоторые доцензурные варианты Тургенев не восстановил, и они остались, таким образом, зафиксированными только в автографах. Редакция настоящего издания не сочла возможным вводить в текст из автографов подобные варианты, к которым сам Тургенев не вернулся. Не восстанавливается и доцензурное заглавие: «Помещик Чертопханов и дворянин Недопюскин». Исключение сделано только для слов «по чину» (281, 10), без которых контекст может восприниматься как не вполне ясный.

Дополнив историю о Чертопханове вторым рассказом — «Конец Чертопханова», — в письме к Стасюлевичу от 20 сентября (2 октября) 1872 г. Тургенев распорядился опустить слова, которыми прежде заканчивалось повествование о «Чертопханове и Недопюскине»: «Историю самой Маши я когда-нибудь в другой раз расскажу снисходительным читателям».

Рассказ «Чертопханов и Недопюскин» Некрасов относил к «удачнейшим в „Записках охотника“» (Некрасов, т. X, с. 115). Ап. Григорьев ставил рассказ по его художественным достоинствам в один ряд с «Хорем и Калинычем» и усматривал в нем «печать свободного творчества» (Москв, 1851, № 3, с. 387; см. также: Отеч Зап, 1850, № 1, отд. V, с. 18). Особенно по душе критику пришелся образ цыганки Маши, в котором (как и в образе Чертопханова) он не находил «болезненного взгляда», присущего, по его мнению, другим персонажам тургеневского цикла.

Сохранились сведения о чтении рассказа самим Тургеневым 14 (26) марта 1871 г. (незадолго до начала работы над «Концом Чертопханова») в Москве, в театре Солодовникова, на литературном утре в пользу приюта гувернанток (СПб Вед, 1871, № 78, 19 марта).

…«затякали» две гончие… — По недосмотру в издании 1859 г. и во всех последующих печаталось: «затявкали», что делало бессмысленным употребление здесь кавычек. «Затякать» — слово охотничьего жаргона.

Он отпазончил, второчил зайца и роздал собакам лапки. — «Отпазончить» — отрезать лапы убитого зайца; «вторачивать» — прикреплять что-либо к седлу тороками (ремнями седла).

Орбассан пал? — Здесь, как и в других случаях, Чертопханов называет домашних животных именами литературных героев. Орбассан — персонаж трагедии Вольтера «Танкред», переведенной на русский язык Н. И. Гнедичем в 1816 г. Трагедия была популярна в России благодаря игре знаменитого трагика В. А. Каратыгина (1802–1853), а также опере Д. Россини «Танкред» (1813).

…тем чином, по поводу которого распространилось мнение, будто курица не птица. — Чином прапорщика — первым военным обер-офицерским чином; имела хождение шуточная пословица: «Курица не птица, прапорщик не офицер».

Вычитал он однажды в «Московских ведомостях» статейку харьковского помещика Хряка-Хрупёрского о пользе нравственности в крестьянском быту и на другой же день отдал приказ всем крестьянам — выучить статью — наизусть. — Далее в автографах рассказа приводится начало статьи Хряка-Хрупёрского: «…а она вот как начиналась: „Усугубленными попечениями [сердобольного начальства] сердобольных друзей человечества достигнута наконец возвышенная, каждому истинному чаду отечества драгоценная мета…“ и пр.» — Тургенев пародировал здесь дух и стиль официозной газеты «Московские ведомости», помещавшей подобные статьи в отделе «Смесь». С 1813 по 1836 г. редактором «Московских ведомостей» был эпигон сентиментализма кн. П. И. Шаликов (1768–1852), деятельность которого служила предметом постоянных насмешек и эпиграмм.

…брал взятки — «по чину» — от гривенника до двух целковых включительно. — Ср. в «Ревизоре» Н. В. Гоголя (1836) — д. I, явл. IV: «Смотри! не по чину берешь!».

…любил Марлинского и лучшего кобеля прозвал Аммалат-Беком… — Аммалат-Бек — герой одноименной повести А. Марлинского (1831), романтическая фигура «кавказского» героя. Об отношении Тургенева к творчеству Марлинского см. в его письме к Л. Толстому от 16 (28) декабря 1856 г. и в статье М. П. Алексеева «Тургенев и Марлинский» (в сб.: Творческий путь Тургенева. Пг., 1923, с. 167–201).

…стола на тринадцати ножках неравной длины… — В черновом автографе вместо «тринадцати» — «шестнадцати». Замена диктовалась, вероятно, типичной для обстановки чертопхановского дома асимметричностью и разрушением.

«Ай жги, говори!..» — Слова припева одной из «цыганских» песен:

Вдоль по ярмарке купчик идет,

По Макарьевской удаленькой!

  Ай жги, говори, говори…

  По Макарьевской удаленькой

(см.: Чудеса в решете, или Похождение купеческих сынков с купеческими приказчиками на Нижегородской ярмарке. Русские народные сцены. Соч. В. Ф. Потапова. С десятью новыми, цыганскими и хоровыми песнями. М., 1846, с. 120–123).

Конец Чертопханова

Впервые опубликовано: ВЕ, 1872, № 11, с. 5 — 46, с подзаголовком: «Из „Записок охотника“». Подпись: Ив. Тургенев.

В парижском архиве И. С. Тургенева сохранились черновой и беловой автографы рассказа (Bibl Nat; фотокопия чернового автогр. — ИРЛИ; описание их см.: Mazon, p. 80–81).

В настоящем издании в текст ЗО 1880 внесены следующие исправления:

, строки 8–9. Вместо «Не дождется твой Яфф!» — «Не дождется тебя твой Яфф!» (по всем источникам до ЗО 1880).

, строка 36. Вместо «рубашке» — «рубашонке» (по черн. автогр. и ВЕ).

, строка 17. Вместо «только что» — «только когда» (по ВЕ, 1872, № 12, с. 881, и на основании письма к Анненкову от 12 (24) ноября 1872 г.).

, строка 25. Вместо «та кляча» — «эта кляча» (основание — контекст; журнальный вариант предыдущей фразы, где вместо: «Этот одер, эту клячу» было: «Тот одер, ту клячу», подтверждает правомерность этой поправки).

В отличие от других рассказов «Записок охотника», над которыми Тургенев работал в 70-х годах, «Конец Чертопханова» не был завершением старых набросков, а создавался в 1871–1872 годах совершенно заново (см. письмо Тургенева к Анненкову от 25 октября (6 ноября) 1874 г.). Замысел «Конца Чертопханова» связан, однако, своими корнями с первыми произведениями цикла. В конце чернового автографа «Чертопханова и Недопюскина», относящегося к 1848 г., Тургеневым было начато и зачеркнуто: «После мне сказывали…». В беловом автографе вместо этого написано: «Историю самой Маши я когда-нибудь в другой раз расскажу снисходительным читателям». Эти строки завершали «Чертопханова и Недопюскина» во всех изданиях до ЗО 1874, когда впервые был включен в цикл «Записки охотника» «Конец Чертопханова».

13 (25) августа 1872 г. Тургенев писал Анненкову о своем намерении «высидеть небольшой рассказец к октябрьской или ноябрьской книжке „Вестника Европы“».

Точные даты начала и окончания работы над «Концом Чертопханова» указываются пометой Тургенева на черновом автографе: «Конец Чертопханова, рассказ Ив. Тургенева. Начат в понедельник 22 / 10 мая 1871 в Лондоне, 16, Beaumont Street. Кончен в середу 11-го сент. (30-го авг. 1872 в St. Valery sur Somme, maison Ruhaut. (36 стр.). NB. Писался с огромными промежутками („Вешние воды“ были написаны в это время). Напечатан в ноябрьской книжке „Вестника Европы“ за 1872 г.» Дата окончания повторена в конце чернового автографа — с уточнением: «в половине четвертого пополудни». На беловом автографе — место и время перебеления: «Сен-Валери сюр Сомм, сентябрь, 1872». Рассказ предназначался для «Вестника Европы», и М. М. Стасюлевич ожидал присылки рукописи еще в июне 1872 г. Но в письме к нему из Москвы от 14 (26) июня 1872 г. Тургенев известил, что, уезжая за границу, рукопись оставить не сможет, так как в России он над ней не работал, и обещал «с несомненностью» выслать ее до осени: «Ведь и кончить ее — всего стоит присесть на день…» 27 августа (8 сентября) 1872 г. Тургенев сообщал Стасюлевичу, что рассказ окончен и переписан, но не отсылается ввиду намерения автора прочитать его до печати Анненкову, чтобы, воспользовавшись его замечаниями, внести в текст нужные поправки. Болезнь, однако, помешала Тургеневу встретиться с Анненковым за границей. 20 сентября (2 октября) 1872 г., высылая рукопись из Парижа, Тургенев предложил Стасюлевичу перепечатать в «Вестнике Европы» и первый рассказ о Чертопханове — «Чертопханов и Недопюскин»: «(о том, что за него платить нечего, и речи быть не может, это само собой разумеется), — а для читателя это будет удобство, нечто в роде prévenance[124]». Тургенев предлагал в связи с этим поместить от имени редакции небольшое примечание и дал указание убрать из «Чертопханова и Недопюскина» последнюю фразу, т. е. обещание рассказать «историю Маши». Так как Анненкова, правившего обычно корректуры тургеневских произведений, в Петербурге не было, корректуру рассказа Тургенев просил держать А. Н. Пыпина. «Я сейчас заметил, — писал далее Тургенев, — что в „Конце Чертапханова“ я везде пишу „Чертапханов“, — а в „З<аписках> о<хотника>“ стоит „Чертопханов“. Надо это уравнять — и принять одну форму: либо о, либо а».

В «Вестнике Европы» рассказ начинался словами: «Тем из моих читателей, которые еще не забыли фигуру Чертапханова в „Записках охотника“, я намерен, если им угодно меня выслушать, рассказать его конец…» Далее в соответствии с желанием Тургенева печаталось: