Позерка продолжает свои штучки, Сипягин ездит к губернатору, сближение с Синецкой делает успехи. Наконец, в конце недели за обедом схватка с Коломейцевым. Сцена решительная — чуть не до ножей… («Клеврет ренегата!»)*[294]. Сипягин величественно принимает сторону Нежданова. Сипягина тоже либеральничает — но вдруг догадывается, что Нежд<анов> ее ненавидит и презирает (смутно догадывается также, что он нравится Синецкой), и сама начинает ненавидеть и бояться его…[295]
Вечером поздно — свидание и объяснение между Синецкой и Неждановым. Она его полюбила… и он… и ему кажется, что он полюбил ее. Во всяком случае — в обоих так много сходного, близкого и оба ненавидят Сипягину. Что делать? Разные планы.
Нежд<анов> поверяет ей, какие он имеет тайные порученья. От Маркелова записка: надо на другой день ехать к Соломину на завод. Синецкая восторженно входит во всё это. Объяснение это происходит в пустой комнате наверху. Слышны шаги в коридоре — Синецкая говорит громко, как Полина про Берту:* «Я знаю, кто нас подслушивает теперь… Сипягина. Мне всё равно!»
Поездка на завод с Маркеловым к Соломину. Описание завода и как живет Соломин. При свидании все три характера ясно обрисовываются. (Нежданов отпросился на оба дня.). Соломин только до некоторой степени входит в предложение X. Он близости, возможности революции в России не верит. Впрочем, едут все к Маркелову — ночевать. Большие толки.
NB. Дехтерёв!! [(Корюшкин)] (Кисляков)*. Маркелов собирает письма К<исляков>а[296]. Маркелов рано получает записку от сестры, которая говорит ему, что Синецкая и Нежданов друг в друга влюблены. Едут все трое в город (утром) к купцу Голушкину, который обещает прозелитов. Голушкин старовер, глупый и чванливый, хочет прослыть прогрессистом, вроде Солдатенкова*[297]. Сцена у купца — дурковатый приказчик — будто бы прозелит — упоминовение о князе Урусове, адвокате — шампанское в честь республики. — Ура! Зовет обедать. Нежданов несколько гнушается и Соломин посмеивается — но Маркелов говорит: нельзя — не разборчивые мы невесты. До обеда идут в городской сад… встреча с Паклиным! Какими судьбами? Объяснение. Он ежегодно привозит в этот город свою горбатую сестру на лето к родственникам. «Здесь у меня оазис». Родственники глупые и добрые до святости. Муж и жена — оба старые, бездетные — и никто их не зовет иначе как Фимушка (Серафима[298]) и Фомушка (Фома). И добры и глупы «до святости». Друг на друга даже похожи — и одеваются почти одинаково: толстенькие, кругленькие, в каких-то полосатых капотах — у одной на голове чепец, у другого колпак с теми же рюшами, как на чепце, только без банта. Паклин уверяет, что без банта и не узнаешь, кто — кто; тем более что Фомушка безбородый. «Посетите оазис». Приятели его посещают. Описать. (Политика туда не проникает.) Горбатая поет недурно, а слабым голосом. Клавесин. Слуга Каллиопыч. Девочка Пуфка и т. д. На обед с купцом отправляется Паклин. Прозелитом оказывается тот же приказчик, про которого не разберешь, что он: точно с придурью или подделывается под хозяина — всё только смеется и пьет. Паклин глумится. Разные обещания и проч.[299] Соломин отправляется на завод — Паклин в оазис; Маркелов домой с Неждановым.
Страшная сцена между ними на дороге. Ревность Маркелова. Он знает, что Синецкая его любит. Чуть не смертельная стычка. Маркелов между прочим говорит Нежданову, что он, Н<ежданов>, изменяет своим убеждениям, что он уже не верит революции… (в душе Нежд<анов> сам это чувствует). Маркелов сначала как будто хочет себя самого и Нежданова уверить, что он из политических чувств сам отказался от Синецкой, но не выдерживает характера… Подъезжая к усадьбе Маркелова, Нежданов хочет ехать дальше к Сипягиным; но тут показать всё великодушие Маркелова. Он догадывается, что поступает дурно, умоляет Нежд<анова> зайти к нему… Сцена (NB. Надо, чтобы это хорошо вышло.) Маркелов кончает тем, что отдает вместе с небольшим портретом Синецкой Нежданову право на нее. (NB. Маркелов рисует, хотя плохо. Портрет сделан им и довольно схож.) Нежданов возвращается домой совсем сбитый с толку[300].
На другой день объяснение с Синецкой. Так нельзя продолжать… Надо бежать. Он доверяется ей вполне (этим выказывается его любовь — или собственно это он принимает за любовь, за единственно для него возможную…). Она — вся огонь, готова на всё, входит во всё… но он… показать в нем постепенное разрушение его убеждений, его напускной политической жизни. (Он должен бы быть по натуре художником, но и это не вышло; а для дилетанта он слишком беден — да это и претит ему.) С Сипягиной он окончательно враг.
Через два дня приезжает Соломин, выписанный Сипягиным, который всё мечтает об устроении завода. Описать весь этот день и обед, и как Соломин себя держит, и как Сипягин показывает ему хозяйство и сам собой любуется и либеральничает. Показать в Соломине настоящего из молодых. Впечатление, произведенное им на позерку. Она умна — и чует в нем дельного и крепкого человека. (Говорит про него мужу английскую фразу — Соломин замечает, что он знает по-английски.) Приезд Колломейцева — столкнуть его с Соломиным. Кол<ломейце>ва бесит, что Соломин вполне его игнорирует. Соломин в landed gentry — да и ни в какое не верит, на его глаза — всё это чиновники. По поводу завода он с Сипягиным не сходится.
Вечерняя или ночная сцена между им, Неждановым и Синецкою, которая очень внимательно слушала Соломина и поражена им. Она с Неждановым решились бежать. Соломин предлагает им — пока — остаться на заводе. (Положение Синецкой между Сипягиной и Колломейцевым и Анной Захаровной, которая тоже ненавидит Синецкую и при Коле делает ей сцены, — невозможно.) На заводе можно будет в случае нужды обвенчаться (складной поп Зосима двоюр<одный> дядя Соломина[301]), чтобы не отбили ее у него[302]. Принято с благодарностью. Сцена должна быть решительною в том смысле, что в ней выказывается весь характер Соломина — и возможность его будущего влияния на Синецкую. Соломин уезжает в ночь. Его дорожные думы.
На следующий день Сипягин меланхолизирует (ему досадно, что завод упал в воду — он просто хотел переманить Соломина). Он делает вид, что ему всё известно — и что он хотя не одобряет, но понимает. (NB. Выказать окончательно Сипягину: она попрекает Синецкую, что она ее хлеб ест — а учительницу для Коли нанять стоило бы дороже.)
В ту же ночь она вместе с Неждановым, который держался весь этот день как-то тупо пассивно, убегает к Соломину.
Описание этого побега — отношений этих двух существ, приема Соломина, потом — первых дней на заводе. Надо, чтобы читатель понял, что Нежданов не удержится на земле — и что происходит в Соломине и Синецкой.
О венчании пока еще нет речи…
Житие одного дня.
Слухи вдруг начинают ходить, что Маркелов начал проповедовать. (Соломину об этом доложил его работник.) Синецкая начинает тоже поощрять и науськивать Нежданова: он медлит — тяжелые сцены. (Впрочем, Соломин на его стороне[303]. — NB. Синецкой странно, что хотя и Сол<омин> не советует, она не чувствует против него негодования.)
Внезапное появление Машуриной. Она летит с порученьем за границу — везет неизвестному лицу в Женеве половину куска[304] картона с нарисованной виноградной веткой — и 279 р. сер.[305]Остродумов где-то застрял. Машурина тоже понукает. В самый развал недоуменье, тоска. Появляется Паклин с скверными известиями: мужики схватили Маркелова и препроводили в город. Дурковатый приказчик выдал Голушкина — он арестован, всё и всех выдает, желает перейти в православие — жертвует портрет государя в школу (вспомнить слова Кожанчикова по моему делу). Нежданову то же предстоит. Смятение, тревога. Остается одно средство: Паклин берет на себя скакать к Сипягину, чтобы тот заступился за beau-frèr’a, так как и он выказывал сочувствие — ну и за родственника[306] («Да мы еще не женаты». — «Ах! ну ничего… Соврать можно».) Он уезжает. Сипягин встречает его сначала вежливо, но, узнав, в чем дело, вдруг разоблачается в чиновника-исполнителя и труса; едет в город и, с совета жены, чуть не насильно берет с собою Паклина. Калломейцев, который присутствует при этой сцене (он приехал для соображения, что делать после побега Синецкой), тоже советует — «действовать» — и является уже Маркевичем «наголо». Он тоже скачет в город следом за Сипягиным. Разговор в коляске между Сипягиным и Паклиным; этот тщетно старается иронизировать, abonder dans le sens de Mr du gouvernement[307], говорит, что русского мужика может поднять только «выкраденная третья рука Митрофана» или «Константин Павлович из столба». Сипягин rit du bout des dents[308] — и суше и отдаленнее, чем когда-либо.
Приезд в город, к губернатору. Сцены в городе с ним, с Маркеловым, с мужиками, его поймавшими… он вдруг утихает и являет твердость и спокойствие необыкновенное. Сипягин, как бы сам того не замечая, доносит на Нежданова. Он узнал косвенно от Паклина, от Соломина, что Нежданов на заводе у Соломина. Паклин никак не думал, чтобы он его выдал, захотел губить свою племянницу — но в Сипягине уже свирепствовал будущий министр… Подъезжает Колломейцев. Безобразие. Торжество, трусость, ярость (вспомнить рассказ И. Новосильцева, когда он узнал о покушении 4-го апр<еля>).*
Принимаются распоряжения… Паклина из презрения отпускают… Он вспоминает трехкратный крик петуха в Евангелии…* Его последние слова с Маркеловым.
Между тем у Соломина на заводе беда! Нежданов, после тяжелой сцены с Синецкой, которая предчувствует — и предлагает напоследях жениться (поп Зосима предуведомлен), жжет бумаги, идет в сад (10-й час вечера — ненастная погода) — и застреливается. Соломин и Синецкая приносят его домой — он умирает на их руках. Страшная ночь. Утром раненько они уезжают, прибрав труп и сделав все распоряжения. Полиция налетает. Остается доверенное лицо Павел (сделать из него нечто короткое, но типическое). Он за всё отвечает очень спокойно: «г-н Соломин вскорости вернется, а куда уехали — неизвестно». Нежданова увозят в город.
Между тем Соломин и Синецкая (это трудно, но так как это верно — всп<омнить> свадьбу Успенского, который в Каре[309])* обвенчиваются у попа Зосимы — с условием не быть мужем и женой до тех пор, пока точно полюбят друг друга.
Суд.
Маркелов ссылается в Сибирь. Превосходно держит себя перед судом. Паклин выкарабкивается и возвращается напуганный в Петербург. Остродумов убит крестьянами. Машурина исчезает за границей.
Короткий эпилог: через 2 года. Сипягин снова в П<етербург>е и готовится быть министром. Жена его затеивает обществ<енные> дешевые кухни и т. д. Соломин, который отказался быть привлеченным в Петербург и выведенным в люди посредством Сипягина, и Синецкая сошлись (узнать это из разговора Паклина с Машуриной, проявившейся под другим именем в П<етербург>е). Маркелов в Сибири. Колломейцев служит в
