году семнадцатилетний Тургенев читал статьи Белинского. За границей, куда Тургенев уехал в 1838 году, он сближается с друзьями Белинского – Н. В. Станкевичем, М. А. Бакуниным, А. П. Ефремовым, которые, конечно, рассказывали ему о критике. Об этом, в частности, свидетельствует письмо П. Ф. Заикина к Белинскому от 13 июня 1840 года из Берлина: «В Берлине я нашел много русских и одного, Тургенева, прекрасного молодого человека, который жил в Неаполе и видел каждый день Станкевича <…>. Ефремов тоже живет в Неаполе. И Станкевич и Ефремов помнят тебя и по-прежнему расположены, по крайней мере мне так говорил Тургенев, который тоже желает познакомиться с тобою» (БиК, 55).

После первой встречи с Тургеневым Белинский «легко сближается» с ним. «Это человек необыкновенно умный, да и вообще хороший человек, – писал он 3 апреля 1843 года В. П. Боткину. – Беседа и споры с ним отводили мне душу. Тяжело быть среди людей, которые или во всем соглашаются с тобою, или если противоречат, то не доказательствами, а чувствами и инстинктом, – и отрадно встретить человека, самобытное и характерное мнение которого, сшибаясь с твоим, извлекает искры» (Белинский, XII, 154).

Белинского, уже вступившего в решительную борьбу со славянофилами, привлекал трезвый взгляд Тургенева на «Русь», отрицательное отношение к аксаковскому «идеализму», о котором критик незадолго перед тем с такой резкостью писал в статье о «Сочинениях Державина» («Отечественные записки», 1843, № 2–3; ср. Белинский, VI, 588).

Начиная с похвального отзыва о «Параше» в мае 1843 года и до статьи «Взгляд на русскую литературу 1847 года» Белинский постоянно следил за литературными выступлениями Тургенева и особенно приветствовал «Записки охотника», считая что в этом, жанре Тургенев нашел себя как художник. Под влиянием Белинского, в Зальцбрунне, где вскоре было создано «Письмо к Гоголю», Тургенев пишет рассказ «Бурмистр» – один из сильнейших антикрепостнических рассказов «Записок охотника».

Вероятно, Тургенев был в числе тех немногих лиц, которые уже в 1847 году знали письмо Белинского к Гоголю. Он полностью разделял выраженную в этом письме ненависть к крепостничеству. В начале 1850 года Тургенев хотел напечатать в «Современнике» комедию «Студент», в которой упоминал о своем друге, великом революционере-демократе Белинском. Но комедия была запрещена цензурой и впоследствии переработана, получив название «Месяц в деревне». Лишь в рукописи первой редакции сохранились восторженные слова о Белинском героя комедии, студента-разночинца, готового «отдать за него душу».

В 1856 году Тургенев горячо приветствовал «Очерки гоголевского периода русской литературы» Н. Г. Чернышевского, в которых впервые за много лет в полный голос было сказано о Белинском (письмо к Л. Н. Толстому от 16/28 ноября 1856 года. – Тургенев. Письма, т. III, с. 43), а в 1857 году живо откликнулся на предложение Некрасова издать в пользу дочери Белинского альманах, для которого собирался написать воспоминания о Белинском (Тургенев. Письма. III, с. 155).

Однако издание альманаха не состоялось, и Тургенев смог приступить к осуществлению своего замысла лишь в 1859 году, когда издатель организованной в начале года газеты «Московский вестник» Н. А. Основский просил его о статье (см. Первое собрание писем И. С. Тургенева. СПб., 1884, с. 68). Эта статья, в форме письма Тургенева к Н. А. Основскому под названием «Встреча моя с Белинским», появилась в № 3 (от 23 января) «Московского вестника» за 1860 год. Это было лишь первое письмо из, очевидно, целой серии задуманных. Несмотря на неоднократные просьбы Н. А. Основского[23], Тургенев не продолжил работы над циклом писем о Белинском.

В 1868 году, готовя новое издание своих сочинений, Тургенев решил написать для первого его тома «Литературные воспоминания». «Я сижу теперь над Литературными своими воспоминаниями, – писал он Я. П. Поповскому 16/28 декабря 1868 года, – и мысленно переживаю давно прошедшее…» (Тургенев. Письма, т. VII, с. 260). Еще до публикации в «Сочинениях» 1869 года Тургенев напечатал вторую часть «Литературных воспоминаний» – «Воспоминания о Белинском» – в журнале «Вестник Европы», 1869, № 4. Посылая рукопись «Воспоминаний о Белинском» Анненкову, он писал: «Вот вам наконец, любезный друг Павел Васильевич, статья о Белинском… Не знаю, как она вышла, но я писал старательно, два раза все переписал и умиление испытывал немалое… Пришли и стали воспоминания» (Там же, с. 299).

Очень личный, субъективный тон воспоминаний Тургенева вызвал неодобрение у многих современников. Герцен писал 21 мая 1869 г. сыну, А. А. Герцену, что статья Тургенева о Белинском «из рук вон слаба – дряблость его так и выразилась, когда он взялся описывать сильную и энергическую натуру» (Герцен, т. XXX, кн. I, с. 120). Тургенев, вольно или невольно, сделал Белинского орудием литературной борьбы, «участником» злободневной полемики, пытаясь с помощью его авторитета опровергнуть некоторые политические и литературные тезисы революционной демократии шестидесятых годов. См. также далее прим. 18 к с. 493.

С недоумением была встречена и публикация в воспоминаниях фрагментов из писем Белинского. «Неизвестно, зачем он и письма припечатал, разве только чтоб досадить Некрасову. Все это какие-то необъяснимые отрывки…» (письмо Б. Н. Чичерина А. В. Станкевичу от 27 апреля 1869 г. – Отдел письм. источников Гос. ист. музея. Ф. 351, ед. хр. 70, л. 1).

В «Воспоминаниях о Белинском» действительно сказалась возникшая с годами неприязнь Тургенева к Некрасову, которая заставила дать несправедливую, опирающуюся на тенденциозно подобранные отрывки из писем Белинского, трактовку роли Некрасова в период организации «Современника». Некрасов, не выступивший в печати, хотел сразу же по прочтении воспоминаний Тургенева дать объяснение в форме письма к М. Е. Салтыкову (сохранилось четыре черновых редакции письма; см. Некрасов, XI, 130–137).

Несомненно, однако, что образ Белинского нарисован Тургеневым с большой любовью и «умилением». Справедлив и глубок выдвинутый писателем тезис о Белинском как «центральной натуре» (подробный комментарий см.: Тургенев, Соч., т. XIV, с. 435–449, 510–513).

Воспоминания о Белинском

Впервые напечатаны в журнале «Вестник Европы», 1869, № 4, затем, с рядом исправлений, перепечатывались в изданиях Сочинений И. С. Тургенева 1869 года, 1874 и 1880 годов (в изд, 1869 г. появилось «Первое прибавление»; в изд. 1880 г. – «Второе прибавление»; там же были сняты резкие выпады против Достоевского и Некрасова). В настоящем издании печатаются по тексту: Тургенев. Соч., т. XIV, с. 22–63.

Сноски

1

наружный вид (лат.).

2

Стих Некрасова. (Прим. И. С. Тургенева.)

3

Много хлопот тогда наделало в Москве известное изречение Гегеля: «Что разумно – то действительно, что действительно – то разумно». С первой половиной изречения все соглашались, но как было понять вторую? Неужели же нужно было признать все, что тогда существовало в России, за разумное? Толковали, толковали и порешили: вторую половину изречения не допустить. Если б кто-нибурь шепнул тогда молодым философам, что Гегель не все существующее признает за действительное, – много бы умственной работы и томительных прений было сбережено; они увидали бы, что эта знаменитая формула, как и многие другие, есть простая тавтология и, в сущности, значит только то, что «opium facit dormire, quare est in eo virtus dormitiva» – то есть опиум заставляет спать по той причине, что в нем есть снотворная сила (Мольер)*. (Прим. И. С. Тургенева.)

* Из комедии Мольера «Мнимый больной» (третья интермедия).

4

Добрый человек и в неясном своем стремлении всегда

Имеет сознание прямого пути*.

(Прим. И. С. Тургенева.)

* Из «Фауста» Гете (Пролог на небесах) в переводе Тургенева.

5

См. статьи его о Марлинском, Баратынском, Загоскине в т. д. (Прим. И. С. Тургенева.)

6

Пишущий эти строки своими ушами слышал, как один молодой почитатель Добролюбова, за карточным столом, желая упрекнуть своего партнера в сделанной им грубой ошибке, воскликнул: «Ну, брат; какой же ты Кавур!» Признаюсь, мне стало грустно: не за Кавура, разумеется! (Прим. И. С. Тургенева.)

7

См. второе прибавление в конце отрывка. (Прим. И. С. Тургенева.)

8

Эти имена, которые я тогда не решился назвать, вероятно, приходят теперь на уста каждому читателю, – имена Марлинского, Кукольника, Загоскина, Бенедиктова, Брюллова, Каратыгина и др. (Прим. И. С. Тургенева.)

9

Прошу позволения привести слова одной тогдашней великосветской барыни, встретившей меня следующим восклицанием; «Avez-vous lu la «Douma»? Qui pouvait s’attendre a cela de la part de Lermontoff!.. Lui, qui venait de dire» <Читали ли вы «Думу»? Кто бы мог ожидать этого от Лермонтова!.. Он, который только что говорил>: «Я, матерь божия, нонче с молитвой! «C’est affreux!» <Это ужасно> (Прим. И. С. Тургенева.)

10

Трех лет еще не прошло с Парижского мира 1856 года, когда я читал эти лекции. (Прим. И. С. Тургенева.)

11

Тогда только что вышли первые томы полного издания его сочинений. (Прим. И. С. Тургенева.)

12

Белинский часто читал между друзьями стихотворение Льва Пушкина, брата поэта, «Петр Великий» и с особенным чувством произносил стихи, в которых преобразователь представлен был влачащим —

Ряд изумленных поколений

Рукой могучей за собой*.

(Прим. Л. С. Тургенева.)

* В этом стихотворении, подписанном Л. П. и напечатанном в № 7 «Отечественных записок» за 1842 г., Белинский увидел «что-то энергическое, восторженное и гражданское, есть много смелого…» (Белинский, XII, 111).

13

Государственного переворота (франц.).

14

См. его статьи о Пушкине, о Гоголе, о Кольцове – и особенно его статьи о народных песнях и былинах*. При слабости и скудости тогдашних филологических и археологических данных они поражают читателя глубоким и живым пониманием народного духа и народного творчества. (Прим. И. С. Тургенева.)

* Имеются в виду написанные в 1841 г. статьи о народной поэзии («Древние российские стихотворения»).

15

«Серьезен» (англ.).

16

См. первое прибавление в конце отрывка. (Прим. И. С. Тургенева.)

17

Советую любопытному читателю, желающему наглядно убедиться, до чего могло дойти тогдашнее философствование, отыскать в Смеси одной из книжек «Отечественных записок» за 40 или 41-й год статейку, написанную, впрочем, не Белинским, а самим издателем, – в защиту выражения, употребленного Искандером, будто бы «Наполеон – кверху ногами поставленный Карл Великий», – выражения, поднятого на смех другим журналом. Комизм тут тем более забавен, что весь проникнут угрюмой важностью и даже не подозревает, до какой степени он прелестен!* (Прим. И. С. Тургенева.)

* Выражение это употреблено Герценом в письме первом «Писем об изучении природы» («Эмпирия и идеализм»), напечатанном в № 4 «Отечественных записок» за 1845 г. (Герцен, III, 117). Оно было высмеяно в фельетоне «Северной пчелы» (№ 106 от 12 мая 1845 г.). Ответ «Отечественных записок» был напечатан в № 6.

18

Особенным юмором отличался при подобных свиданиях цензор Ф<рейганг>, тот самый, который говаривал: «Помилуйте – я всё буквы оставлю: только дух повытравлю». Он мне сказал однажды, с чувством глядя мне в глаза: «Вы хотите, чтоб я не вымарывал. Но посудите сами: я не вымараю – и могу лишиться трех тысяч рублей в год, а вымараю – кому от этого какая печаль? – Были словечки, нет