Петербург, 17 декабря/79

Милостивый государь, многоуважаемый Василий Васильевич,

Благодарю Вас глубоко за Ваше прекрасное письмо. Слишком рад такому автографу, а Ваше мнение обо мне дороже всех мнений и отзывов о моих работах, которые мне удавалось читать.

Я слышу мнение это тоже от великого психолога, производившею во мне восторг еще в юности и в отрочестве моем, когда Вы только что начинали Ваш художественный подвиг. Вашим гениальным талантом Вы, конечно и наверно, немало имели влияния на мою душу и ум. На склоне дней моих мне приятно Вам об этом засвидетельствовать. Дай бог нам обоим жить долго. Крепко жму Вашу руку.

Примите уверение в моем глубочайшем и искреннейшем уважении к Вам и к прекрасному таланту Вашему.

Ф. Достоевский.

На конверте: Высокоталантливому и глубокоуважаемому Василию Васильевичу Самойлову

от Ф. М. Достоевского.

831. А. Н. ПЛЕЩЕЕВУ

21 декабря 1879. Петербург

21 декабря/79

Дорогой и уважаемый старый друг, Алексей Николаевич, вот и еще 200 р. в уплату за мой нескончаемый (к стыду моему) тебе долг. Сейчас только сам получил последний расчет из редакции "Р<усского> вестника". Сделай одолжение, не взыщи, что до сих пор не всё. Стыдно самому. До свидания. Жму тебе руку и желаю хорошего. Мое глубочайшее уважение Елене Алексеевне.

Твой Ф. Достоевский.

832. В. В. ЛОРЕНЦУ

22 декабря 1879. Петербург

Петербург 22 декабря/79

Милостивый государь Виктор Васильевич,

Весьма благодарю Вас и уважаемого мною Василия Ивановича отца Вашего, за Ваше внимание. Вечер на 11-й версте бесспорно крайне любопытен для меня во многих отношениях. Вот только день праздника, не знаю, совпадет ли с некоторыми обстоятельствами, при которых мне возможно будет быть наверно на этом любопытнейшем вечере. Равно и "способ доставки" на место. Если Вы будете столь добры, то благоволите уведомить меня и не оставить Вашим советом. При этом прибавлю просьбу: если б я поехал с двумя дамами (моей женой и одною из знакомых), то возможно ли это осуществить, то есть возможно ли там быть женщинам — это главное? Тем более я затрудняюсь, что еще не знаю наверно, поедут ли они в самом деле, хотя теперь очень желают. Но они могут быть удержаны лишь обстоятельствами. В случае если им возможно быть на празднике (как женщинам), то соблаговолите уведомить, как лучше поехать, в котором часу начнется, когда может окончиться "вечер" (то есть в котором часу) и проч. Наконец, маршрут: не всякий извозчик знает, куда везти и проч. подробности. Сам же я, кажется, буду наверное, если только не захвораю или не потребуют меня куда-нибудь помимо моей воли. Еще раз благодарю Вас за внимание и прошу принять уверение в глубоком моем уважении.

Ф. Достоевский.

Р. S. Простите, пожалуста, что несколько задержал ответ.

833. В. В. ЛОРЕНЦУ

27 декабря 1879. Петербург

27 декабря/79

Милостивый государь Виктор Васильевич,

Позвольте извиниться перед Вами. Сегодня ночью был со мной припадок падучей болезни (которою я страдаю), и хоть я и на ногах, ходить и выходить могу, но очень болит голова, разбиты ноги и шея и хочется спать. К тому же чрезвычайно извращенные впечатления душевные. Для поездки на 11-ю версту совершенно неспособен, тем более, что боюсь собою умножить их число. Дамы мои без меня, конечно, не едут.

Вы, вероятно, на меня не очень рассердитесь. Прошу Вас весьма, передайте Вашему родителю глубочайшее мое сожаление, что на сей раз НЕ МОГ воспользоваться его приглашением. Впоследствии же позвольте обратиться к Вам в случае, если выйдут день-другой свободные и возможно будет осуществить поездку в больницу, хотя и не на елку. Дело это до крайности любопытное.

Я, может быть, с осени возобновлю "Дневник писателя". Статья о посещении больных на 11-й версте могла бы выйти очень любопытною и мне к "Дневнику" подходящею.

Примите уверение в глубоком уважении.

Ваш Ф. Достоевский.

5 часов пополудни.

На конверте: Здесь, Мойка, Красный Мост. дом; № 69-71.

Его высокородию Виктору Васильевичу Лоренц.