изменником славянскому делу или человеком, лишенным патриотизма» (Жемчужников А. Русское общественное движение (Письмо к редактору) // Голос. 1876. 20 окт. № 290).

9

Кстати, что такое эта несчастная штунда? Несколько русских рабочих у немецких колонистов поняли, что немцы живут богаче русских и что это оттого, что порядок у них другой. — Эти слова свидетельствуют о знакомстве Достоевского со статьей М. Пащенко «Духовные секты в Новороссийском крае», напечатанной в журнале «Гражданин». Пащенко писал о штунде: «Религиозное заблуждение появилось в нашем крае очень недавно, почти в то время, когда эмансипация открыла окно и народ начал свободно знакомиться с чуждым ему миром. Многие из крестьян, привлеченные выгодными ценами, поступали в работники к колонистам. Живя в чуждой им семье по вере и обычаям, крестьяне — большею частью молодые люди, вообще плохо понимавшие сущность православия, — легко могли соблазниться свободой, дозволявшей самому заботиться о спасении своей души» (Гражданин. 1876. 18 июля. № 25. С. 699).

10

Случившиеся тут пасторы разъяснили ~ Вот и соединились кучки русских темных людей, стали слушать, как толкуют Евангелие… — Возможно, что один из этих пасторов — посещавший русских штундистов на юге России «проповедник из Гамбурга Иоанн Ункен (Onken), издатель и составитель многих книг в духе анабаптистов» (см. цитировавшуюся выше статью М. Пащенко: Гражданин. 1876. 18 июля. № 25. С. 700). Задолго до этого — но из того же журнала «Гражданин» — Достоевский узнал о распространении штундизма в Херсонской губернии пастором Бонекетбергом. Достоевскому были известны также данные о распространении штундизма на Украине, перепечатанные газетой «Новое время» из газеты «Киевлянин» (см.: Литературное наследство. М., 1971. Т. 83. С. 637).

11

История вечная, старая-престарая, начавшаяся гораздо раньше Мартына Ивановича Лютера… — Достоевский вспоминает о попытках изменения форм церковной обрядности, происходивших задолго до начала движения, известного под названием Реформации (1517–1648).

12

…и тамплиеров судили за верчение и пророчество… — Духовно-рыцарский орден тамплиеров, или храмовников, был основан в Иерусалиме после первого крестового похода (XII в.). Под влиянием длительного пребывания в мусульманской среде и вследствие разобщенности с христианским миром тамплиеры возымели склонность к суевериям и к неканоническим христианским обрядам. Ложно обвиненные в ереси (в отрицании Христа, идолопоклонстве и дурных нравах), рыцари ордена во главе со своим магистром Жаком де Молле были преданы сожжению на кострах инквизиции.

13

Квакеры (от англ. quakers — «трясуны») — секта, возникшая в Англии в XVII в. Свое название эти сектанты получили в насмешку над судорожными движениями и припадками, которым они подвергались, когда «нисходил на них дух божий». Основатель секты — Георг Фокс (1624–1691).

14

Пифия — жрица-прорицательница в храме древнегреческого бога Аполлона в Дельфах, смысл пророчеств которой был зачастую неясен.

15

…и редстокисты наши, весьма может быть, кончат тем, что будут вертеться… — О Редстоке и его учении Достоевский подробно писал в «Дневнике писателя» 1876 г.

16

…многие смеются совпадению появления обеих сект у нас в одно время… — М. Пащенко, автор упоминавшейся выше статьи «Духовные секты в Новороссийском крае», отмечал, что впервые столкнулся со штундистами в 1871 г.

17

…было перепечатано во всех газетах известие, явившееся в «Русском инвалиде»… — В газете «Русский инвалид» (1876. 27 апр. № 90. Отд. «Внутренние известия») так рассказывалось о поведении унтер-офицера Фомы Данилова после захвата его в плен кипчаками в ноябре 1875 г.: «Вышедший к нему навстречу Абдул-Мумын <…> двукратно предлагал Данилову, по приказанию Пулата, перейти в мусульманство, обещая за это богатства и хорошие должности и угрожая, в противном случае, расстрелянием. Унтер-офицер Данилов оба раза с негодованием отверг эти предложения, причем на вторую попытку Мумына сказал: „В какой вере родился, в такой и умру…“». После третьего отказа «был сделан неправильный залп; опустился Данилов, но жил еще около часу. Смерть Данилова, по показанию туземцев, произвела глубокое впечатление на присутствовавших: народ, расходясь, говорил, что „русский солдат умер, как батырь“».

Это газетное известие о поведении и гибели Фомы Данилова впоследствии было использовано Достоевским в романе «Братья Карамазовы».

18

…в виде обыкновенного газетного entrefilet… — Т. е. сухой информации в ряду других газетных сообщений.

19

…Черняев, сербы, Киреев… — Имя отставного русского генерала М. Г. Черняева, принявшего во время турецко-сербской войны пост главнокомандующего сербской армией, в течение всей этой войны (июль-октябрь 1876 г.) и позже не сходило со страниц русской периодической печати. Н. А. Киреев (1841–1876) — отставной штаб-ротмистр лейб-гвардии конного полка, славянофил, организатор отправки русских добровольцев в Сербию. Командовал под именем Хаджи-Гирея отрядом болгарско-сербской милиции и проявил исключительную храбрость. По одним сведениям (см.: Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем: В 28 т. Письма. М; Л. 1966. Т. 12, кн. 1. С. 597) погиб 6 (18) июля 1876 г. в сражении при Вратарнице, по другим (см.: Литературное наследство. М., 1971. Т. 83. С. 644) — при штурме турецких позиций под Раковицами. После гибели Киреева число русских офицеров и отставных солдат, добровольно отправлявшихся воевать на стороне Сербии, значительно возросло. В «Дневнике писателя» за 1876 г. Достоевский упоминал о Кирееве как о человеке, «положившем жизнь свою за народное дело», и называл его смерть «кончиной за народ».

20

…пожертвования… — Пожертвования в фонд помощи жертвам турецкого насилия в Болгарии (лето 1876 г.) и в фонд обеспечения отправки русских добровольцев в Сербию. Сбором денежных средств на эти нужды ведали различные благотворительные комитеты в Москве и в Петербурге. Нередко пожертвования такого рода направлялись и в редакции газет.

21

…самарский губернатор навел справки — по сто двадцати рублей в год. — Эти сведения заимствованы Достоевским из газеты «Новое время» (1876. 31 дек. № 302. Отд. «Внутренние известия»).

22

…те самые крестоносцы, которых появление вновь Грановский, например, считал бы чуть ли не смешным и обидным «в наш век положительных задач, прогресса»… — Достоевский выражает принципиальное несогласие с «циничной» точкой зрения на современную историю, политику и дипломатию, высказанной не Т. Н. Грановским, как он считал, а Б. Н. Чичериным в анонимно изданной брошюре «Восточный вопрос с русской точки зрения 1855 года» (Лейпциг, 1861).

23

…я прямо полагаю, что нам вовсе и нечему учить такой народ. — Этот мотив неоднократно встречается у Достоевского и ранее — в «Записках из Мертвого Дома», в статье «Книжность и грамотность» (1861), в «Дневнике писателя» за 1876 г.

24

«Врачу, исцелися сам». — Цитата из Евангелия от Луки (гл. 4, ст. 23).

25

…«счастье лучше богатырства». — Эту русскую пословицу герой романа «Подросток» Версилов, осуждая житейское благоразумие, заменяет другим правилом, противоположным по смыслу: «…не твержу тебе, что „счастье лучше богатырства“, напротив богатырство выше всякого счастья…».

26

…стрюцкие. — Подлые, дрянные, презренные люди (см.: Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1955. Т. 4. С. 346). См. статью «Что значат слова „стрюцкие“?» в ноябрьском выпуске «Дневника» за 1877 г. (гл. I).

27

Еще до Петра, при московских еще царях и патриархах, один тогдашний молодой московский франт — прицепил европейскую шпагу. — Достоевский мог иметь в виду родственника царя Алексея Михайловича Н. И. Романова, князя А. М. Кольцова-Мосальского, а также князя В. В. Голицына (1643–1714), фаворита Софьи Алексеевны.

28

Мы с восторгом встретили пришествие Руссо и Вольтера… — Достоевский имеет в виду отношение к Руссо и Вольтеру подавляющего большинства русского образованного дворянства и даже венценосных особ (Екатерина II). Вместе с тем здесь содержится, по-видимому, персональный намек на Карамзина, который, вспоминая о своем пребывании в Швейцарии, писал в статье «Несколько слов о русской литературе»: «Автор совершает поездки в Савойю, в Швейцарию; ему кажется, что на острове св. Петра он видит тень Ж.-Ж. Руссо, в экстатическом состоянии беседует с нею и возвращается в Женеву — читать продолжение „Исповеди“, которое только что вышло в свет. Он неоднократно посещает Фернейский замок, откуда некогда лились лучи просвещения, рассеявшие в Европе тьму предрассудков, где загорелись лучи остроумия и чувства, заставлявшие то плакать, то смеяться всех современников» (Карамзин Н. М. Избранные соч.: В 2 т. М., 1958. Т. 2. С. 150).

29

…мы с путешествующим Карамзиным умилительно радовались созванию «Национальных штатов» в 89 году… — О сочувственном отношении Карамзина к Великой французской буржуазной революции 1789–1793 гг. Достоевский узнал, по всей вероятности, в 1866 г., когда были опубликованы письма Карамзина к поэту И. И. Дмитриеву. В одном из писем (от 16 ноября 1797 г.) сообщалось: «Издатель французского „Северного зрителя“ (французский журнал «Spectateur du Nord, издававшийся в Гамбурге. — Ред.) требовал от меня чего-нибудь. Я послал к нему. „Un mot sur la litterature russe“ («Несколько слов о русской литературе». — Ред.). Письмо мое напечатано в октябре месяце журнала; но я не имею еще этой книжки» (Письма Н. М. Карамзина к И. И. Дмитриеву. СПб., 1866. С. 82). В письме Карамзина от 18 января 1798 г. вновь сообщалось: „У меня нет копии с письма моего к издателю французского „Северного зрителя“; оно напечатано в октябре месяце журнала <…> Издатель и читатели довольны…» (там же. С. 91). Это-то «письмо», а по существу статья, перепечатанная в самом конце «Писем Н. М. Карамзина к И. И. Дмитриеву» (с. 473–483), и содержало несколько сочувственных суждений о революционной Франции и ее политических учреждениях (о себе как авторе «Писем русского путешественника» Карамзин всюду говорит в третьем лице): «О французской революции он услышал впервые во Франкфурте-на-Майне; известие это его чрезвычайно волнует <…> он спешит в Швейцарию, чтобы там вдохнуть воздух мирной свободы <…> Наконец, автор прощается с прекрасным Женевским озером, прикрепляет к шляпе трехцветную кокарду, въезжает во Францию, некоторое время живет в Лионе <…> и, наконец, надолго останавливается в Париже <…> Наш путешественник присутствует на бурных заседаниях в Народном собрании, восхищается талантами Мирабо, отдает должное красноречию его противника аббата Мори и сравнивает их с Ахиллесом и Гектором <…> И, наконец, автор собрался рассказать о революции… Можно было бы ждать пространного письма, но в нем всего несколько строчек; вот они: „Французская революция относится к таким явлениям, которые определяют судьбы человечества на долгий ряд веков. Начинается новая эпоха. Я это вижу, а Руссо предвидел. Прочтите одно замечание в „Эмиле“, и книга выпадет у вас из рук. Я слышу пышные речи, за и против; но я не собираюсь подражать этим крикунам. Признаюсь, мои взгляды на сей предмет недостаточно зрелы. Одно событие сменяется другим, как волны в бурном море; а люди уже хотят рассматривать революцию как завершенную. Нет. Нет. Мы еще увидим множество поразительных явлений.

553

Крайнее возбуждение умов говорит за то. Я опускаю занавес» (Карамзин Н. М. Избранные соч.: В 2 т. М., 1958. Т. 2. С.