Благодать!

«Que l’homme est peu reel, qu’aisement il s’efface!..»

Que l’homme est peu réel, qu’aisément il s’efface! —*

Présent, si peu de chose, et rien quand il est loin.

Sa présence, ce n’est qu’un point, —

Et son absence — tout l’espace.

<См. перевод>*

«Глядел я , стоя над Невой…»

Глядел я, стоя над Невой,*

Как Исаака-великана

Во мгле морозного тумана

Светился купол золотой.

Всходили робко облака

На небо зимнее, ночное —

Белела в мертвенном покое

Оледенелая река.

Я вспомнил, грустно-молчалив,

Как в тех странах, где солнце греет,

Теперь на солнце пламенеет

Роскошный Генуи залив…

О Север, Север-Чародей,

Иль я тобою околдован?

Иль в самом деле я прикован

К гранитной полосе твоей?

О, если б мимолетный дух,

Во мгле вечерней тихо вея,

Меня унес скорей, скорее

Туда, туда, на теплый Юг…

Колумб*

Тебе, Колумб, тебе венец!

Чертеж земной ты выполнивший смело

И довершивший наконец

Миросоздания неконченное дело,

Ты завесу расторг божественной рукой —

И новый мир, неведомый, нежданный,

Из беспредельности туманной

На Божий свет ты вынес за собой.

Так связан и сроднен от века

Союзом кровного родства

Разумный гений человека

С живою силой естества…

Скажи заветное он слово —

И миром новым естество

Всегда откликнуться готово

На голос родственный его.

Un reve*

UN RÊVE

«Quel don lui faire au déclin de l’année?

Le vent d’hiver a brûlé le gazon,

la fleur n’est plus et la feuille est fanée,

Rien de vivant dans la morte saison…»

Et consultant d’une main bien-aimée

De votre herbier maint doux et cher feuillet.

Vous réveillez dans sa couche embaumée

Tout un Passé d’amour qui sommeillait…

Tout un Passé de jeunesse et de vie,

Tout un Passé qui ne peut s’oublier…

Et dont la cendre un moment recueillie

Reluit encore dans ce fidèle herbier…

Vous y cherchez quelque débris de tige —

Et tout à coup vous y trouvez deux fleurs…

Et dans ma main par un secret prodige

Vous les voyez reprendre leurs couleurs.

C’étaient deux fleurs: l’une et l’autre était belle,

D’un rouge vif, d’un éclat peu commun…

La rose brille et l’oeillet étincelle,

Tous deux baignés de flamme et de parfum…

Et maintenant de ce mystère étrange

Vous voudriez reconnaître le sens…

Pourquoi faut-il vous l’expliquer, cher ange?..

Vous insistez. En bien soit, j’y consens.

Lorsqu’une fleur, ce frêle et doux prestige,

Perd ses couleurs, languit et se flétrit,

Que du brasier on approche sa tige,

La pauvre fleur aussitôt refleurit…

Et c’est ainsi que toujours s’accomplissent

Au jour fatal et rêves et destins…

Quand dans nos coeurs les souvenirs pâlissent,

   La Mort les fait refleurir dans ses mains…

   <См. перевод>*

Море и утес*

И бунтует и клокочет,

Хлещет, свищет и ревет —

И до звезд допрянуть хочет,

До незыблемых высот…

Ад ли, адская ли сила

Под клокочущим котлом

Огнь геенский разложила —

И пучину взворотила

И поставила вверх дном?

Волн неистовых прибоем

Беспрерывно вал морской

С ревом, свистом, визгом, воем

Бьет в утес береговой —

Но спокойный и надменный,

Дурью волн не обуян,

Неподвижный, неизменный,

Мирозданью современный,

Ты стоишь, наш великан!

И озлобленные боем,

Как на приступ роковой —

Снова волны лезут с воем

На гранит громадный твой.

Но о камень неизменный

Бурный натиск преломив,

Вал отбрызнул сокрушенный,

И струится мутной пеной

Обессиленный порыв…

Стой же ты, утес могучий!

Обожди лишь час, другой —

Надоест волне гремучей

Воевать с твоей пятой…

Утомясь потехой злою,

Присмиреет вновь она —

И без вою, и без бою

Под гигантскою пятою

Вновь уляжется волна…

«Не знаешь, что лестней для мудрости людской…»

Не знаешь, что лестней для мудрости людской:*

Иль вавилонский столп немецкого единства —

     Или французского бесчинства

     Республиканский хитрый строй?..

Русская география*

Москва и Град Петров*, и Константинов Град —

Вот царства Русского заветные Столицы…

Но где предел ему? и где его границы —

На север, на восток, на юг и на закат?..

Грядущим временам судьбы их обличат…

Семь внутренних морей и семь великих рек…

От Нила до Невы, от Эльбы до Китая,

От Волги по Евфрат, от Ганга до Дуная…

Вот царство Русское… и не прейдет вовек,

Как то провидел Дух, и Даниил предрек*…

«Еще томлюсь тоской желаний…»

Еще томлюсь тоской желаний,*

Еще стремлюсь к тебе душой —

И в сумраке воспоминаний

Еще ловлю я образ твой…

Твой милый образ, незабвенный,

Он предо мной везде, всегда,

Недостижимый, неизменный,

Как ночью на небе звезда…

«Un ciel lourd que la nuit bien avant l’heure assiege…»

Un ciel lourd que la nuit bien avant l’heure assiège,*

Un fleuve, bloc de glace et que l’hiver ternit —

     Et des filets de poussière de neige

     Tourbillonnent sur des quais de granit…

La mer se ferme enfin… Le monde recule,

Le monde des vivants, orageux, tourmenté…

Et bercée aux lueurs d’un vague crépuscule,

Le pôle attire à lui sa fidèle cité…

<См. перевод>*

«Неохотно и несмело…»

Неохотно и несмело*

Солнце смотрит на поля —

Чу! за тучей прогремело,

Принахмурилась земля.

Ветра теплого порывы —

Дальний гром и дождь порой…

Зеленеющие нивы

Зеленее под грозой.

Вот пробилась из-за тучи

Синей молнии струя —

Пламень белый и летучий

Окаймил ее края.

Чаще капли дождевые,

Вихрем пыль летит с полей,

И раскаты громовые

Все сердитей и смелей…

Солнце раз еще взглянуло

Исподлобья на поля,

И в сиянье потонула

Вся смятенная земля.

«Итак, опять увиделся я с вами…»

Итак, опять увиделся я с вами,*

Места немилые, хоть и родные,

Где мыслил я и чувствовал впервые

И где теперь туманными очами,

При свете вечереющего дня,

Мой детский возраст смотрит на меня…

О бедный призрак, немощный и смутный,

Забытого, загадочного счастья!..

О, как теперь без веры и участья

Смотрю я на тебя, мой гость минутный,

Куда как чужд ты стал в моих глазах,

Как брат меньшой, умерший в пеленах*…

Ах нет, не здесь, не этот край безлюдный

Был для души моей родимым краем —

Не здесь расцвел, не здесь был величаем

Великий праздник молодости чудной.

Ах, и не в эту землю я сложил

Все, чем я жил и чем я дорожил…*

«Тихой ночью, поздним летом…»

Тихой ночью, поздним летом,*

Как на небе звезды рдеют,

Как под сумрачном их светом

Нивы дремлющие зреют…

Усыпительно-безмолвны,

Как блестят в тиши ночной

Золотистые их волны,

Убеленные луной…

«Когда в кругу убийственных забот…»

Когда в кругу убийственных забот*

Нам все мерзит — и жизнь, как камней груда,

Лежит на нас, — вдруг, знает Бог откуда,

Нам на душу отрадное дохнет —

Минувшим нас обвеет и обнимет

И страшный груз минутно приподнимет.

Так иногда, осеннею порой,

Когда поля уж пусты, рощи голы,

Бледнее небо, пасмурнее долы,

Вдруг ветр подует, теплый и сырой,

Опавший лист погонит пред собою

И душу нам обдаст как бы весною…

«По равнине вод лазурной…»

По равнине вод лазурной*

Шли мы верною стезей —

Огнедышащий и бурный

Уносил нас змей морской…

С неба звезды нам светили,

Снизу искрилась волна —

И метелью влажной пыли

Обдавала нас она…

Мы на палубе сидели,

Многих сон одолевал —

Все звучней колеса пели,

Разгребая шумный вал…

Приутих наш круг веселый,

Женский говор, женский шум…

Подпирает локоть белый

Много милых, сонных дум…

Сны играют на просторе

Под магической луной —

И баюкает их море

Тихоструйною волной…

«Вновь твои я вижу очи…»

Вновь твои я вижу очи —*

И один твой южный взгляд

Киммерийской грустной ночи*

Вдруг рассеял сонный хлад…

Воскресает предо мною

Край иной — родимый край —

Словно прадедов виною

Для сынов погибший рай!..

Лавров стройных колыханье

Зыблет воздух голубой —

Моря тихое дыханье

Провевает летний зной,

Целый день на солнце зреет

Золотистый виноград,

Баснословной былью веет

Из-под мраморных аркад…

Сновиденьем безобразным

Скрылся север роковой,

Сводом легким и прекрасным

Светит небо надо мной.

Снова жадными очами

Свет живительный я пью

И под чистыми лучами

Край волшебный узнаю.

Русской женщине*

Вдали от солнца и природы,

Вдали от света и искусства,

Вдали от жизни и любви

Мелькнут твои младые годы,

Живые помертвеют чувства,

Мечты развеются твои…

И жизнь твоя пройдет незрима,

В краю безлюдном, безымянном,

На незамеченной земле, —

Как исчезает облак дыма

На небе тусклом и туманном,

В осенней беспредельной мгле…

«Как дымный столп светлеет в вышине!..»

Как дымный столп светлеет в вышине!*

Как тень внизу скользит неуловима!..

«Вот наша жизнь, — промолвила ты мне, —

Не светлый дым, блестящий при луне,

А эта тень, бегущая от дыма…»

«Слезы людские, о слезы людские…»

Слезы людские, о слезы людские,*

Льетесь вы ранней и поздней порой…

Льетесь безвестные, льетесь незримые,

Неистощимые, неисчислимые, —

Льетесь, как льются струи дождевые

В осень глухую порою ночной.

«Как он любил родные ели…»

Как он любил родные ели*

Своей Савойи дорогой —

Как мелодически шумели

Их ветви над его главой…

Их мрак торжественно-угрюмый

И дикий, заунывный шум

Какою сладостную думой

Его обворожали ум!..

Lamartine («La lyre d’Apollon, cet oracle des Dieux…»)*

La lyre d’Apollon, cet oracle des Dieux,

N’est plus entre ses mains que la harpe d’Eole,

Et sa pensée — un rêve ailé, mélodieux

Qui flotte dans les airs bercé par sa Parole.

<См. перевод>*

Почтеннейшему имениннику Филиппу Филипповичу Вигелю*

Прими как дар любви мое изображенье,

Конечно, ты его оценишь и поймешь, —

Припомни лишь при сем простое изреченье:

«Не по хорошу мил, а по милу хорош».

«Святая ночь на небеса взошла…»

Святая ночь на небосклон взошла,*

И день отрадный, день любезный

Как золотой покров она свила,

Покров, накинутый над бездной.

И, как виденье, внешний мир ушел…

И человек, как сирота бездомный,

Стоит теперь, и немощен и гол,

Лицом к лицу пред пропастию темной.

На самого себя покинут он —

Упразднен ум, и мысль осиротела —

В душе своей, как в бездне, погружен,

И нет извне опоры, ни предела…

И чудится давно минувшим сном

Ему теперь все светлое, живое…

И в чуждом, неразгаданном, ночном

Он узнает наследье родовое.

«Еще шумел веселый день…»

Еще шумел веселый день,*

Толпами улица блистала,

И облаков вечерних тень

По светлым кровлям пролетала.

И доносилися порой

Все звуки жизни благодатной —

И все в один сливалось строй,

Стозвучный, шумный и невнятный.

Весенней негой утомлен,

Я впал в невольное забвенье;

Не знаю, долог ли был сон,

Но странно было пробужденье…

Затих повсюду шум и гам

И воцарилося молчанье —

Ходили тени по стенам

И полусонное мерцанье…

Украдкою в мое окно

Глядело бледное светило,

И мне казалось, что оно

Мою дремоту сторожило.

И мне казалось, что меня

Какой-то миротворный гений

Из пышно-золотого дня

Увлек, незримый, в царство теней.

«Comme en aimant le coeur devient pusillanime…»

Comme en aimant le coeur devient pusillanime,*

Que de tristesse au fond et d’angoisse et d’effroi!

Je dis au temps qui fuit: arrête, arrête-toi,

Car le moment qui vient pourrait comme un abîme

S’ouvrir entre elle et moi.

C’est là l’affreux souci, la terreur implacable,

Qui pèse lourdement sur mon coeur oppressé.

J’ai trop vécu, trop de passé m’accable,

Que du moins son amour ne soit pas du passé.

<См. перевод>*

Рассвет*

Не в первый раз кричит петух;

Кричит он живо, бодро, смело;

Уж месяц на небе потух,

Струя в Босфоре заалела.

Еще молчат колокола,

А уж восток заря румянит;

Ночь бесконечная прошла,

И скоро светлый день настанет.

Вставай же, Русь! Уж близок час!

Вставай Христовой службы ради!

Уж не пора ль, перекрестясь,

Ударить в колокол в Царьграде?

Раздайся благовестный звон,

И весь Восток им огласися!..

Тебя зовет и будит он, —

Вставай, мужайся, ополчися,

В доспехи веры грудь одень,

И с Богом, исполин державный!..

О Русь, велик грядущий день,

Вселенский день и православный!

Наполеон*

I

Сын Революции, ты с матерью ужасной

Отважно в бой вступил — и изнемог в борьбе…

Не одолел ее твой гений самовластный!..

      Бой невозможный, труд напрасный!..

Ты всю ее носил в самом себе…

II

   Два демона ему служили,

   Две силы чудно в нем слились:

   В его главе — орлы парили,

   В его груди — змии вились…

   Ширококрылых вдохновений

   Орлиный, дерзостный полет,

   И в самом буйстве дерзновений

   Змеиной мудрости расчет.

   Но освящающая сила,

   Непостижимая уму,

   Души его не озарила

   И не приблизилась к нему…

   Он был земной, не божий пламень,

   Он гордо плыл — презритель волн, —

   Но о подводный веры камень

   В щепы разбился утлый челн.

III

   И ты стоял — перед тобой Россия!

   И, вещий волхв, в предчувствии борьбы,

   Ты сам слова промолвил роковые:

   «Да сбудутся ее судьбы!*..»

   И не напрасно было заклинанье:

   Судьбы откликнулись на голос твой!..

   Но новою загадкою в изгнанье

   Ты возразил на отзыв роковой…

   Года прошли — и вот, из ссылки тесной

   На родину вернувшийся мертвец,

   На берегах реки,