«цикле» о ночном хаосе, если не считать «Урании», где образ хаоса представлен в ином, историческом, аспекте. «Как океан объемлет шар земной…» впервые рисует ночной мир в виде стихийной беспредельности — «бездны», «океана»; в «Видении» — «колесница мирозданья», образ, не повторяющийся в поэзии Тютчева. Найденный новый образ, «бездны» — «беспредельности», войдет в дальнейшие стихотворения о ночном хаосе: «Сон на море», «День и ночь», «О чем ты воешь, ветр ночной…».
КОНЬ МОРСКОЙ
Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 15. Л. 6. Список, присланный И.С. Гагарину — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 52.
Первая публикация — РА. 1879. Вып. 5. С. 136–137; ННС. С. 45. Затем — Изд. 1900. С. 407.
Печатается по списку. См. «Другие редакции и варианты». С. 240.
Карандашный автограф — на одном листе перевода «Из Hernani» (Из «Эрнани» — фр.) (см. коммент. к стих. «Великий Карл, прости…». С. 364); на однотипной бумаге и тем же почерком и тем же карандашом записаны «Из Гёте. Певец», «Заветный кубок». В автографе есть вариант 2-й строки: «С седой волнистой гривой», и 10-й и 11-й строк: «В твоей надменной силе, / Седую гриву растрепав». Поэт отдал предпочтение живописному образу («С бледно-зеленой гривой») и убрал упоминания о «седине», не соответствующие играющему «коню морскому», скорее вечно молодому.
В Изд. 1900 включено в число переводов без достаточных оснований, хотя Г.И. Чулков допускал возможность существования первоисточника (Чулков I. С. 359). В дальнейших изданиях печаталось по тому же списку, однако в 12-й строке — с предлогом («и в мыле»). В изданиях — ННС, Изд. Маркса, Чулков I, Лирика I принят вариант без предлога.
Датируется 1830 г. на том основании, что автограф — на одном листе с переводом фрагмента из драмы Гюго «Эрнани», появившейся в марте 1830 г. Есть мнение, что стих. написано в период между 12 июля и 12 августа (н. ст.) 1829 г. (см. Летопись. С. 285).
Это стихотворение привлекло особое внимание В.С. Соловьева (см. Соловьев. Красота. С. 50–51), изучая сущность красоты в неорганическом мире, философ связывает ее явление со светом как «первым началом красоты в природе» (с. 44), а затем и с движением как выражением кажущейся свободною жизни в неорганической природе. Развивая мысль, Соловьев отмечал: «Этою красотою видимой жизни в неорганическом мире отличается прежде всего текущая вода в разных своих видах: ручей, горная речка, водопад. Эстетический смысл этого живого движения усиливается его беспредельностью, которая как бы выражает неутолимую тоску частного бытия, отделенного от абсолютного всеединства» (с. 48). На это стихотворение Тютчева Соловьев ссылается неоднократно: «тому же поэту волна по своему виду и живому движению представляется скачущим морским конем» (процитирована первая строфа, с. 51–52). Красоту этого образа философ, видимо, усматривал в «предварении» жизни в неорганическом мире, в своеобразной «игре» — «свободном движении частных сил и положений, объединенных в индивидуальном целом» (с. 48).
Увиденный Соловьевым тип красоты встречается и варьируется во многих стихотворениях Тютчева. Образ бегущей воды относится к любимым у поэта; до стихотворения «Конь морской» он вошел в «Весеннюю грозу». В дальнейших произведениях усиливается одухотворение образа бегущей воды: «Весенние воды», «Что ты клонишь над водами…», «Поток сгустился и тускнеет», «Фонтан», «Давно ль, давно ль, о Юг блаженный…», «Море и утес», «По равнине вод лазурной…» и многие другие.
«ВЕЛИКИЙ КАРЛ, ПРОСТИ! — ВЕЛИКИЙ, НЕЗАБВЕННЫЙ…»
<Из «Эрнани» В. Гюго>
Автографы (2) — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 15. Л. 4–5 и 6 об.— 7.
Первая публикация — Изд. 1900. С. 420–421; заканчивается публикация 24-й строкой («Пригнула все главы венчанные к земле»). Впервые полностью опубликовано К.В. Пигаревым в первом выпуске «Мурановского сборника» (1928. С. 34–48).
Печатается по автографам. См. «Другие редакции и варианты». С. 240.
Автографы различаются: первый включает 57 строк, из которых 6 содержат исправления, поэт уточнял перевод, делал его стиль более выразительным.
Расшифровали зачеркнутое Пигарев и Г.И. Чулков. Здесь приводится расшифровка Пигарева (Лирика II. С. 289–290).
Второй автограф, карандашный, на одном листе со стих. «Конь морской», имеет помету «Из Hernani» и содержит 30 стихов, от «Ищи ж владычества и взвесь пригоршни пыли» до конца: «Мироправленья жезл! Кто я? Исчадье праха!» Появился новый вариант строк 50–57. В 66-й строке не прочитано Чулковым и Пигаревым последнее слово (Чулков I. С. 357; Лирика II. С. 96); в Изд. 1984 слово прочитано как «неустанный» (с. 286.)
В первой публикации Чулков обнаружил три ошибки: «для» вместо «чрез» (26-я строка), «вождя» вместо «Божью» (50-я строка), «без смерти» вместо «бессмертное» (69-я строка). В Лирике II исправления внесены, как и в дальнейшие издания.
Тютчев перевел монолог дона Карлоса из драмы Гюго «Эрнани» (д. IV, сц. 2); это монолог дона Карлоса перед избранием в императоры, произнесенный в мавзолее Карла Великого. Р.Ф. Брандт оценивал перевод как «довольно близкий» (Материалы. С. 110).
Стихотворение датируется 1830 г. Датировку связывают с тем, что драма Гюго «Эрнани» была написана в 1829 г.; в конце февраля 1830 г. состоялась ее постановка; в начале марта того же года произведение было опубликовано. В 1831 г. появился полный русский перевод, сделанный А.Г. Ротчевым.
Автограф неизвестен.
Первая публикация — Совр. 1836. Т. III. С. 14 (под номером IX, в общей подборке «Стихотворения, присланные из Германии», подписанной инициалами «Ф. Т.»). Затем уже с именем Тютчева — Совр. 1854. Т. XLIV. С. 16; Изд. 1854. С. 29; Изд. 1868. С. 34; Изд. СПб., 1886. С. 117; Изд. 1900. С. 47.
Печатается по первой публикации.
Сохранились списки в Сушк. тетради (с. 24), в Муран. альбоме (с. 26), в Альбоме Тютчевой (с. 47), среди списков, сделанных рукою Эрн. Ф. Тютчевой и И.С. Аксакова (РГАЛИ, Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 52. Л. 16 об.), здесь текст получил название «Желание», а в конце стихотворения — подпись «Ф. Тютчев», и фамилия подчеркнута. В Сушк. тетради и в Муран. альбоме стихотворению предшествует «О чем ты воешь, ветр ночной…», последует — «Так здесь — то суждено нам было…».
Печатные тексты не имеют существенных отличий. В Изд. СПб., 1886 стоит дата «1840», «нелепая», по справедливой оценке Г.И. Чулкова. В Изд. 1900 стихотворение не разделено на строфы.
Чулков датировал стихотворение 1828–1830 гг. на том основании, что сохранился список в той же рукописи, что и «Сон на море», бумага которой имеет водяной знак — «1828» (Чулков I. С. 179). К.В. Пигарев устанавливал верхнюю границу времени возможного написания стихотворения — «не позднее апреля 1836 г., так как в начале мая было послано И.С. Гагарину» (Лирика I. С. 368). Уточнение датировки в Летописи 1999 — июль… август 1829 г. — представляется вероятным.
Н.А. Некрасов полностью перепечатал стихотворение и в своем отзыве соединил с другим — «В душном воздуха молчанье…» (см. коммент. С. 401) (Некрасов. С. 219–220). Л.Н. Толстой пометил его буквами «Т. Г.» (Тютчев. Глубина) (ТЕ. С. 145). Р.Ф. Брандт прокомментировал таким образом: «Стихотворение красивое, но представляющее странное смешенье двух зрительных точек: изобразив сперва звезды такими, какими они представляются человеческому глазу, поэт затем, как астроном, оговаривает, что звезды светят и днем, а даже, будто бы, еще ярче!» (Материалы. С. 28). Попытки реального, позитивного истолкования стихотворения не увенчиваются успехом.
С.Л. Франк находит поэтический контекст, рассмотрев стихотворение в связи с такими, как «Лебедь», «Весеннее успокоение», увидев в них «завершающий аккорд религиозной симфонии тютчевской лирики…», усмотрев его в мечте поэта о смерти среди природы. «В этом же направлении идет мечта души стать звездою, горящей скрытым светом «в эфире чистом и незримом». Это высшее настроение, прозрение последней, глубочайшей и прекраснейшей основы бытия в стихии, которая сочетает в себе тишину, отрешенность, покой смерти с ясностью и светом, выражено в стихотворениях, в которых космическое чувство Тютчева достигает своей вершины: в описаниях красоты вечера, осени, старости, увядания и тихого страдания» (Франк. С. 26–27). Пигарев считал ближайшим контекстом стих. «Ты зрел его в кругу большого света…» и «В толпе людей, в нескромном шуме дня…», находя, что «образ звезды, светящейся днем, перекликается с образом месяца днем» (Лирика I. С. 368).
ДВУМ СЕСТРАМ
Автографы (3) — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 12. Л. 1, 3 и 2–2 об.
Первая публикация — Совр. 1836. Т. IV. С. 40, под общим названием «Стихотворения, присланные из Германии», с общей подписью «Ф.Т.», под номером XXII. Затем — Совр. 1854. Т. XLIV. № 13. С. 18; Изд. 1854. С. 35; Изд. 1868. С. 40; Изд. СПб., 1886. С. 47; Изд. 1900. С. 94.
Печатается по третьему автографу, совпадающему с текстом первой публикации. См. «Другие редакции и варианты». С. 241.
В первом, карандашном, черновом автографе 4-я строка — «Та ж свежесть утреннего часа», этот вариант и во 2-м автографе. Но в 3-м автографе — другой вариант: «Та ж прелесть утреннего часа». Если слово «свежесть» больше соответствует реалистическим тенденциям тютчевской лирики природы, то «прелесть» восходит к традициям эстетики XVIII века, сентиментализма и предромантизма.
Особенность авторской пунктуации — повторы тире (в конце 2-й и 5-й строк) в 1-м автографе и здесь же в конце 7-й строки — многоточие, а в конце 8-й — восклицательный знак с многоточием. Во 2-м автографе стоит тире в конце 1-й строки, многоточие — во 2-й, восклицательный знак с многоточием — в конце 5-й и 10-й строк, в конце 7-й — двоеточие. В 3-м автографе — все, как во втором, но 7-я завершается многоточием, что было и в первом автографе. Варианты в синтаксическом оформлении текста говорят о том, что Тютчев легко заменял тире многоточием, сближая их смысловое значение и подчеркивая недоговоренность, смысловую открытость, как бы конфиденциальность стихотворного посвящения, призванного о многом напомнить старшей сестре.
«Двум сестрам» записано на обороте листа со стих. «Как над горячею золой…»; они стоят под номерами: «1» «Двум сестрам», «2» «Как над горячею золой…». Можно усмотреть некоторую общность в меланхолической эмоции стихотворений.
Печатные тексты слегка различаются. В пушкинском Совр. стихотворение разделено на строфы, текст соответствует 3-му автографу («Та ж прелесть утреннего часа»), пунктуация в основном — тоже, хотя в конце 7-й строки стоит двоеточие, а в конце 5-й — только восклицательный знак (без многоточия). В Изд. 1854, а также Изд. 1868 и Изд. 1886 печаталось без разделения на строфы, 4-я строка здесь — со словом «прелесть». Но в Изд. 1900 стихотворение разделено на строфы и 4-я строка — «Та ж свежесть утреннего часа». Этот вариант строки принят и в Изд. 1987.
Датируется 1830-м г. и, как считает К.В. Пигарев, навеяно петербургскими встречами поэта в июне
